чьи мощи привезли в донской монастырь в москве
Новости
В Москву будет принесен ковчег с мощами святителя Луки (Войно-Ясенецкого)
7 сентября 2019 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла из Симферополя в Донской ставропигиальный мужской монастырь г. Москвы будет принесен ковчег с частицей мощей святителя Луки (Войно-Ясенецкого), исповедника, архиепископа Симферопольского и Крымского.
С 7 по 15 сентября святыня будет находиться в Большом соборе Донского монастыря.
Монастырь будет открыт с 7:00 до 21:00.
7 сентября в 16:00 в Донском монастыре состоится торжественная встреча Святыни.
Архиепископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий (так великий святитель подписывал бумаги при жизни) является одним из самых почитаемых святых, живших в XX веке. Совершив жертвенное служение людям в качестве выдающегося хирурга своего времени, он и ныне утешает обращающихся к нему с просьбами о помощи в различных болезнях и немощах.
12 комментариев
Мы молились ко Господу и ко Святителю Луке, когда машина сбила Аллу и она была в коме( храм на территории госпиталя ). Она пришла в себя, восстановилась. Работает. Силен Бог во Святых своих! Слава Богу! Обращайтесь ко Господу через Его Святых Целителей. Они помогут.
Мощи святителя Тихона
Обретение мощей патриарха Тихона в Донском монастыре
Одной из загадок церковной жизни в советские времена была судьба мощей святого Патриарха Тихона, похороненного в 1925 году в Малом соборе московского Донского монастыря. В 1946 году на панихиде у его гробницы митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) с грустью произнес: «Мы молились сейчас только над могилой Святейшего. Тела его здесь нет».
Для подобной уверенности были все основания. То, что останки Патриарха Тихона могли быть уничтожены, никого не удивляло: если православные относились к почившему главе Русской Церкви как к святому, то ненависть к нему со стороны большевиков была исключительной даже на фоне остервенелого советского богоборчества. В списке врагов советской власти, опубликованном в одном из номеров газеты «Известия», Патриарх Тихон значился под номером один.
По слухам, в 1927 году, после закрытия Донского монастыря, власти, опасаясь, что мощи Патриарха станут предметом поклонения, извлекли его гроб из могилы и сожгли в крематории. По другим сведениям, останки Святейшего были тайно вывезены монахами и упокоены на Немецком кладбище в Лефортове. Сторонники третьей версии утверждали: понимая, что власти могут надругаться над останками Патриарха, монахи вскоре после погребения перезахоронили их где-то в некрополе Донского монастыря.
Эти предположения переросли в настоящую убежденность, когда в 1932 году предводитель поддерживаемых советской властью церковных раскольников‑обновленцев «митрополит» Александр Введенский вдруг появился перед своими почитателями в архиерейских одеждах, в которых москвичи сразу узнали драгоценные облачения, сшитые специально для Патриарха Тихона на знаменитой фабрике купцов братьев Оловянишниковых. В них же Патриарха Тихона и хоронили.
И все же надежда, что мощи любимого всей Церковью Патриарха однажды будут найдены, оставалась.
Когда стала возрождаться монашеская жизнь в Донском монастыре, одной из первых просьб, с которой немногочисленная тогда братия обители обратилась к своему настоятелю Патриарху Алексию II, было прошение о поисках мощей святителя Тихона. Святейший с радостью благословил нас на эти труды. Если бы мы тогда знали, с какими происшествиями это будет связано и как прекрасно все закончится!
Вскоре представилась удобная возможность. Начался ремонт в Малом соборе Донского монастыря. Храм закрыли на несколько месяцев, и в это время как раз бы и начать поиски… но под разными предлогами они откладывались, и вот ремонт был уже завершен. В храме возобновились службы, время оказалось упущенным. А если сказать честно, патриаршим благословением мы тогда легкомысленно и весьма глупо пренебрегли, ссылаясь на разные «причины и обстоятельства». За что и поплатились. Причем очень скоро. Хотя, как и всегда, Господь сами наши ошибки управил к общему вразумлению и к торжеству Своего верного святого новомученика Патриарха Тихона.
Был ноябрь 1991 года. Наместник, архимандрит Агафодор, закончив с ремонтом, отправился в служебную поездку и оставил меня в монастыре за старшего. Забот было не особенно много, если бы не досадный конфликт с какими-то странными людьми, свалившимися на наши головы. Они представлялись священниками и мирянами Русской Зарубежной Церкви, хотя никакого отношения к ней, как впоследствии выяснилось, не имели. Со скандалами и бесчинствами они во что бы то ни стало пытались устроить в монастыре свои богослужения без благословения Патриарха. Мы уговаривали, увещевали их как могли и наконец, поняв, что ничто не помогает, решительно выставили незваных гостей за ограду. Но те затаили злобу.
18 ноября отмечался день, когда в 1917 году на Поместном Соборе святителя Тихона избрали Патриархом Всероссийским (на него, одного из трех кандидатов, пал тогда жребий). Я прихворнул, но все же служил в тот день литургию, а потом и панихиду: это была еще и годовщина смерти отца Рафаила (Огородникова). Вообще 18 ноября — для меня какая-то необычайная дата. В 1988 году в этот день разбился отец Рафаил, а в 1993‑м умерла Валентина Павловна Коновалова, «московская купчиха», духовная дочь отца Иоанна. История, о которой я рассказываю, тоже произошла 18 ноября. Но это к слову.
На литургии я впервые в своей священнической жизни заготавливал запасные Святые Дары для причащения больных. Хотя по церковным правилам это делается в Великий Четверг, но накануне ночью ко мне приехал мой друг, скульптор Вячеслав Михайлович Клыков, с просьбой срочно причастить и соборовать заболевшего знакомого. Однако выяснилось, что в нашем храме запасных Святых Даров нет: их, оказывается, никогда здесь и не готовили.
Слава Богу, с приятелем Клыкова все обошлось благополучно. Ночью я соборовал его, а наутро больного причастил священник из другого храма. Чтобы больше подобного не случалось, я под руководством нашего старенького иеромонаха отца Даниила подготовил запасные Святые Дары и поставил их в специальном ковчеге на престоле.
После вечерней службы меня пришел навестить мой друг Зураб Чавчавадзе с банкой малинового варенья. Мы пили чай, когда позвонил дежурный и с тревогой сообщил, что к воротам подъехали несколько пожарных расчетов и их командир уверяет, что они срочно должны тушить у нас какой-то пожар.
— У нас что-то горит? — удивился я.
— Нет конечно! — успокоил меня дежурный. — Это у их командира, наверное, внутри горит…
Я все понял. Неподалеку от нас располагалась пожарная часть, руководство которой дружило с отцом Агафодором. Один из офицеров был большой любитель посидеть с батюшкой за столом, пофилософствовать о жизни. Однажды в период такого философско-алкогольного обострения он уже рвался в монастырь среди ночи. Теперь, видимо, история повторялась.
Я повесил трубку, но через минуту снова раздался звонок. Дежурный сообщал, что пожарные не унимаются. Это было уже чересчур. Пришлось нам с Зурабом одеваться, а мне еще и потеплее кутаться после малинового варенья, и идти разбираться.
— Что случилось? — крикнул я, чтобы было слышно за воротами.
— Пожар! У вас пожар! — донеслось оттуда.
— Может, что-то повеселее придумаете? – язвительно поинтересовался я.
— К нам поступил вызов! – не унимались с той стороны.
— Это какая-то ошибка, можете сами убедиться, — ответил я, все же приоткрывая ворота.
У монастырских стен действительно стояли две пожарные машины с полными расчетами. Несколько человек в блестящих касках вошли в монастырь. Они сами были в недоумении.
— Позвонила женщина, мы думали, от вас. Сказала: в Донском пожар, срочно выезжайте.
Чтобы окончательно убедиться, что произошло недоразумение, я предложил вместе пройтись по монастырю. Мы направились к центральной площади. Стояли уже поздние сумерки, но все было отчетливо видно. Обычные тишина и покой, ничто не вызывало тревоги.
— Вот видите, — улыбнувшись, обратился я к пожарным.
И в этот момент в окнах Малого собора Донского монастыря полыхнула яркая вспышка, раздался звон разбивающихся стекол и из оконных рам вырвалось оранжевое пламя с клубами черного дыма.
Пожарные бросились к своим машинам. А мы с Зурабом замерли разинув рты. Потом как сумасшедшие закричали:
— Пожар. Пожар. — И кинулись к храму.
Мимо нас с ревом промчались пожарные машины. Но храм уже полыхал вовсю. В оконных проемах бушевал огонь, дым мрачным клубящимся столбом поднимался в московское вечернее небо.
Не буду долго описывать эту страшную ночь. Только в третьем часу пожарные разрешили нам войти в храм. То, что предстало нашему взору, было поистине ужасно. Черные стены и потолок, обуглившиеся кивоты, иконы, все залито водой, нестерпимый запах гари…
Один из пожарных позвал меня за собой вглубь храма и по пути озвучил свои первые выводы о причине возгорания. Огонь возник, как он утверждал, прямо у надгробия Патриарха. Поскольку стены в храме были выкрашены горючей масляной краской, пламя распространилось моментально.
— А вот это действительно странно, — сказал пожарный, указывая на иконостас.
Деревянные тябла и иконы хотя и почернели от копоти, но даже не обуглились. Иконостас полностью сохранился. Я с замиранием сердца вошел в алтарь и увидел, что здесь тоже, кроме копоти, ничего затронуто не было. Когда я вернулся к офицеру, тот объяснил мне свое недоумение.
— Рядом с иконостасом все выжжено, а сам он почему-то цел. Он же деревянный, не из металла?
— Очень старое дерево.
— Как же он не сгорел? Удивительно…
Тут я вспомнил и сказал:
— А. Мы же утром поставили на престол Святые Дары!
Я попытался объяснить. Офицер вежливо выслушал и, откашлявшись, спросил:
— Вы всерьез считаете, что это имеет какое-то отношение к сохранности дерева от огня?
— Не знаю. Просто я говорю, что утром мы поставили на престол Святые Дары.
— М‑мм… Понятно, — недоверчиво протянул офицер. — Впрочем, такое случается иногда. Все вокруг горит, а какие-то предметы остаются. В нашем деле чего только не бывает.
Выяснились и обстоятельства, благодаря которым пожар так быстро обнаружился. Одна из наших прихожанок, живущая напротив Донского монастыря, имела обыкновение читать вечерние молитвы на балконе. Она-то и увидела вспышку в окне храма и сразу позвонила в пожарную часть.
Спустя день мы служили в сгоревшем соборе всенощную под память Архистратига Михаила. Хор пел «Хвалите имя Господне», я совершал праздничное каждение, а люди, стоя среди родных, почерневших от копоти стен и обгоревших до головешек кивотов, не могли сдержать слез. Переносить службу в другой монастырский храм мы не хотели: нельзя было допустить людей до мысли, что это тяжелое испытание — просто игра слепого случая и Господь не обратит наши смятение и скорбь в радость, в торжество веры и надежды на непостижимый для нас всеблагой Его Промысл. Именно об этом я и говорил в тот вечер в проповеди перед нашими прихожанами.
Надо было приступать к ремонту в храме. Меньше недели мы прослужили здесь после реставрации, и вот Господь снова предоставлял нам недавно упущенную возможность начать поиски мощей святителя Тихона.
Мы снова обратились к Святейшему, и он подтвердил свое благословение на раскопки, наказав лишь действовать аккуратно и осмотрительно. Мы понимали его тревогу. Кое-кто вообще уговаривал Патриарха не разрешать поиски, поскольку возможность обнаружения останков святителя весьма мала. А вот если распространится слух, что мощи Патриарха Тихона искали и не нашли, тогда, предупреждали осторожные советчики, проблем не оберешься: раскольники и недоброжелатели Церкви сразу пустят слух, что святитель Тихон сам не захотел пребывать своими мощами в патриаршей Церкви. Но, слава Богу, Патриарх Алексий твердо сказал: если мы обретем мощи, будет великий праздник; если же их там нет, мы ни от кого не станем этого скрывать.
Людей, совершивших поджог, так и не нашли. Братия монастыря и некоторые прихожане представляли себе, кто бы это мог быть, но даже как-то жалели их и в душе предали на милостивый суд Божий. Тем более что теперь, по прошествии времени, видно, насколько промыслительно было попущено это злодеяние. Именно в период второго, затянувшегося ремонта Малого собора Донского монастыря и были обретены мощи святителя.
Вечером в праздник Сретения Господня мы совершили молебен у гробницы Патриарха Тихона и приступили к раскопкам. Об этом знали немногие: Святейший Патриарх Алексий II, несколько монахов, два старца — архимандрит Кирилл из Свято-Троицкой Сергиевой лавры, архимандрит Иоанн из Псково‑Печерского монастыря и те, кого мы попросили нам помочь: Вячеслав Михайлович Клыков со своими подмастерьями и художник Алексей Валерьевич Артемьев. Руководил нами ученый-археолог Сергей Алексеевич Беляев. Раньше он принимал участие в обретении мощей преподобного Амвросия Оптинского, занимался раскопками в Дивееве и на Херсонесе.
Сначала сняли надгробие. Его мрамор после пожара стал почти коричневым. Углубившись сантиметров на тридцать, мы обнаружили массивную мраморную плиту с надписью: «Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России». Именно таков был в начале двадцатого века титул русских Патриархов. Находка нас весьма воодушевила. Мы стали копать дальше и на глубине около метра увидели то, что искали, — каменный свод склепа. Взявшись за работу с утроенной энергией, к утру мы аккуратно расчистили весь склеп. Когда из свода удалось вынуть несколько камней, я просунул зажженную свечу в образовавшееся отверстие и заглянул внутрь. Склеп был пуст. Свет свечи выхватил лишь пыльные клоки старой паутины.
Когда я объявил об этом своим друзьям, все в изнеможении опустились на пол кто куда и, понурившись, сидели некоторое время молча. Потом один за другим бросились проверять: вдруг я ошибся, может, в обширном склепе остались хотя бы частицы мощей или щепки гроба, оброненные при вскрытии могилы Патриарха? Однако ничего-ничего не было… Оправдывались наши худшие опасения.
Немного придя в себя, мы решили хотя бы задокументировать размеры и состояние склепа. Но когда кто-то стал измерять его длину, прут длиной два метра неожиданно полностью ушел и вправо, и влево. То же произошло и с восьмиметровым прутом. Мы поспешили обследовать подземное сооружение и вскоре поняли, что обнаружили не склеп, а часть отопительной системы храма — каменных труб, расположенных под полом, по которым проходил горячий воздух от печи. На месте могилы Патриарха калорифер зачем-то значительно расширили, так что действительно образовывалось подобие склепа. Да и кладка здесь выглядела новой по сравнению с другими частями каменной подземной трубы. Возможно, это действительно был разоренный склеп. Но, может быть, могила располагалась намного глубже. А то, что мы обнаружили, представляло собой ложный склеп, устроенный, чтобы сбить с толку большевиков и навести их на мысль, что гроб с телом Патриарха уже изъят и где-то перезахоронен.
А тут еще отец Даниил привел одного старичка, который утверждал, что ему якобы доподлинно известно: святитель Тихон похоронен пятью метрами восточнее предполагаемой его гробницы. Мнения разделились, и наутро мы отправились к Святейшему — испрашивать благословения, как поступать дальше. Выяснив все подробности, Патриарх благословил продолжать поиски на том же месте.
Наконец, уже ближе к ночи, перед нами предстал настоящий склеп Патриарха. Сомнений в этом не было. Он являл собой мощное сооружение, покрытое огромной плитой, на наше счастье, оказавшейся не цельной, а состоящей из нескольких массивных каменных секций. Мы подняли одну из этих глыб. Я лег на живот и опустил свечу внутрь. Помню, меня сразу поразил аромат весенней свежести, исходящий из подземной усыпальницы. Все сгрудились вокруг. Передо мной был тонкой, изысканной резьбы дубовый гроб, описание которого я хорошо знал. На нем лежала мраморная табличка. При мерцании свечи я прочел: «Патриарх Московский и всея России Тихон».
Мы не верили своему счастью. Отец Агафодор сразу ушел звонить Патриарху Алексию. Было уже поздно, около полуночи, но в Патриархии только что закончилось заседание Священного Синода. Минут через двадцать Святейший был в Донском. К его приезду мы подняли остальные плиты над склепом и встречали Патриарха праздничным колокольным звоном. В полночь он звучал как на Пасху.
Трудно передать, какие чувства испытывали мы в ту ночь, стоя у открытой могилы святителя Тихона. Не верилось, что все закончено и мощи перед нами. Наверное, такое же чувство было у Патриарха Алексия. Но все же он сказал мне:
— Все-таки следует посмотреть, здесь ли мощи?
Я надел епитрахиль, потому что к мощам можно прикасаться только в священной одежде, и спустился в склеп. Поддев гвозди и приподняв резную крышку гроба, я с замиранием сердца вложил внутрь руку. Пальцы мои ощутили сначала ткань, потом плечо…
— Здесь. — закричал я что есть силы.
— Всё! Назад, назад! Закрывайте скорей! — услышал я сверху взволнованный голос Патриарха.
Это произошло 19 февраля, а спустя три дня в монастырь приехали Святейший Патриарх, члены Синода, духовники Троице-Сергиевой лавры архимандрит Кирилл и архимандрит Наум. Когда подняли обветшавшую крышку гроба с осыпающейся на глазах резьбой, перед нами предстали нетленные мощи святителя Тихона, покрытые бархатной патриаршей мантией.
Еще через несколько дней мы омыли святые мощи по древнему чину, облачили их в новые святительские одежды и уложили в специально изготовленную раку. На Патриархе были те самые знаменитые облачения, сделанные на фабрике Оловянишниковых. Мы потом еще долго ломали головы, каким образом эти же облачения оказались у лжемитрополита Введенского.
Перенесение мощей патриарха Тихона, или Благовещение в Донском монастыре. Фрагмент. Художник: Ф. Москвитин
Несмотря на то что в склепе была очень высокая влажность, тело Патриарха Тихона, пролежав в земле шестьдесят семь лет, сохранилось почти полностью. Примечательно, что одна из панагий — наперсных икон, символов архиерейской власти, покоившаяся на груди святителя Тихона, была сделана из кости мамонта, но полностью превратилась в прах. Остался только серебряный оклад. Нам тогда невольно вспомнилась строка из Псалтири: «Хранит Господь вся кости их». Хотя сохранились не только кости святого Патриарха, но и большая часть тела. А также великий патриарший параман, четки, монашеский параман, нательный крестик, драгоценная золотая панагия, подаренная, еще в бытность Патриарха архиепископом Ярославским духовенством и прихожанами этой епархии. Обнаружилась даже ветка вербы (святителя Тихона хоронили на Вербное воскресенье) и флакончик с благоухающим розовым маслом, которое возливали на тело Патриарха перед погребением.
Через некоторое время наш археолог Сергей Алексеевич Беляев все-таки докопался и до разгадки, почему на лжемитрополите Александре Введенском оказались патриаршие облачения. На фабрике Оловянишниковых их сделали не одно, а два. Теперь то из них, которое действительно принадлежало святителю Тихону, выставлено в музее московского Донского монастыря.
Донской монастырь: место, куда редко заходят туристы
Донской монастырь – тихое место пристанища Донской иконы Божией Матери в центре столицы. Узнать больше об этом паломническом месте Вы сможете из статьи.
Донской монастырь
1 сентября – день празднования в честь Донской иконы Божией Матери.
Паломники обычно ставят его в самый конец списка обязательных для посещения святынь Москвы. Он не популярен у приезжих, не бросается в глаза из окна поезда или автобуса, не красуется на сувенирных открытках. Но тот, кто все-таки решит заглянуть сюда, будет вознагражден. Спрятанный в стороне от проторенных туристических маршрутов, этот монастырь таит в себе удивительные сокровища и готов открыть их каждому, кто, свернув с шумного Ленинского проспекта, углубится в тихие дворы. Корреспондент «НС» стала одним из таких любознательных паломников.
Большой собор Донской иконы Божией Матери. Мало кто знает, что под лестницей собора находится еще один, Сретенский, храм – усыпальница грузинских князей. Со временем здесь планируется открыть музей истории монастыря
Две иконы
«У нас есть подземный ход, который ведет из Донского монастыря прямо в Кремль. Правда, показать его вам мы не можем, так как еще не нашли, где у него вход», — рассказывает экскурсовод монастырского паломнического центра. Озадаченные паломники переглядываются — неужели правда? Действительно, история обители так богата разнообразными событиями, что — очень может быть — и подземный ход найдется.
Донской монастырь был основан в 1591 году на том месте, где стояли русские стрельцы, готовившиеся к сражению с крымским ханом Казы-Гиреем. Перед самым сражением крымский хан неожиданно сбежал с поля боя — столь чудесное избавление от врагов объяснили заступничеством Пресвятой Богородицы, так как в стрелецком стане находилась чудотворная Донская икона Божией Матери. На месте шатра, где пребывала икона, в 1593 году и был построен Малый Донской собор. Сто лет спустя рядом появился второй Донской собор, так называемый Большой (кстати, Донской монастырь – одна из тех редких обителей, где действуют два одноименных храма). Вокруг монастыря возвели кирпичную стену с двенадцатью башнями, а над западными воротами по проекту Андреа Трезини — автора собора Петропавловской крепости — была построена колокольня. Основным входом в монастырь тогда служили северные ворота, выходящие в сторону Кремля, которые венчает Тихвинская церковь. Весь архитектурный ансамбль монастыря сохранился.
Донской монастырь в своих воспоминаниях описывает Иван Шмелев. Каждый год на праздник Донской иконы (1 сентября) из Благовещенского собора Кремля в монастырь чудотворную икону приносили на руках. Сотни хоругвеносцев, представители всех столичных церквей, сопровождали святыню. Крестный ход встречала вся Москва, улицы по пути следования иконы украшали цветами.
Как получилось, что Донская икона хранилась в Кремле, если в самом монастыре — два собора, построенных в ее честь? Дело в том, что чудотворных Донских икон — две. Одна, так называемая Кремлевская, написанная Феофаном Греком в XIV веке, по преданию, была передана донскими казаками московскому князю Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой. Хоругвь с изображением этой иконы и находилась в стане стрельцов в том месте, где теперь построен монастырь. Вторая икона, тоже ставшая впоследствии чудотворной, была написана в XVI веке по заказу Бориса Годунова специально для Донского монастыря и с тех пор находится в нем постоянно. На праздник в монастырь приносили икону письма Феофана Грека — так что в этот день в Донском одновременно пребывали обе иконы. Эта традиция сохранилась и в наше время, только теперь святыню доставляют из Третьяковской галереи, а не из Кремля, и не крестным ходом, а на специальной бронированной машине.
Но не только героические страницы истории Москвы связаны с монастырем. Его стены помнят и весьма трагические события. В сентябре 1771 года в Москве вспыхнула чума. Напуганные мором жители города повалили к Боголюбской иконе над Варваровскими воротами в Китай-городе. Архиепископ Московский и Калужский Амвросий, боясь, что скопление народа будет способствовать распространению эпидемии, попытался этому воспрепятствовать. Но народ взбунтовался. Многотысячная толпа взяла приступом Донской монастырь, где на хорах Большого собора прятался архиепископ. Владыку выволокли во двор. Он пробовал утихомирить людей. Но кто-то закричал: «Чего глядите вы на него? Разве не знаете, что он колдун и нас морочит?» Бедного старца ударили колом по голове. На месте гибели архиепископа позже был воздвигнут каменный крест, сейчас он находится под лестницей Большого собора.
Некрополь
«Все большие московские кладбища (Ваганьково, Новодевичье, Миусское и другие) — чумные, они появились на окраинах во время эпидемии чумы, когда было запрещено хоронить в центре города. Донской же некрополь появился значительно раньше — его уникальность сравнима разве что с некрополем Александро-Невской лавры, — рассказывает Татьяна Бажутина, искусствовед, руководитель научного отдела монастыря. — Уже в “Истории” Карамзина Донской монастырь упоминается как главное кладбище высшего русского дворянства и богатого купечества».
Такой живописный вид на некрополь открывается с монастырских стен. Впрочем, полюбоваться им может далеко не каждый. Проход на стены пока закрыт. Сейчас в Донском действует паломнический центр, организуются экскурсии по территории монастыря. В скором времени в экскурсионный маршрут планируется включить и прогулки по монастырским стенам
Исключительна и коллекция надгробных памятников, рисовать которые так любят молодые художники. «Сен-Жерменское предместье мертвой Москвы» — так называли Донское кладбище в прошлом веке. Здесь покоятся обитатели старого Арбата, Пречистенки, Поварской. В Донском похоронены историк В. О. Ключевский, ректор Московского университета С. Н. Трубецкой, архитектор О. Бове, философ П. Я. Чаадаев, писатели А. П. Сумароков и М. М. Херасков. Многочисленные Голицыны, родственники и друзья А. С. Пушкина. Здесь же была захоронена богатая помещица Дарья Салтыкова (Салтычиха), умершая в заточении в Ивановском монастыре. В 1930-е годы с Даниловского кладбища сюда перенесли могилу художника В. Г. Перова, а в 2005 году в Донском монастыре перезахоронили генералов А. И. Деникина и В. О. Каппеля.
На старых могилах интересно читать слова эпитафий, например такие:
«Покоится здесь юноша раб Божий Николай.
От мира и забот его призвал Бог в рай».
Есть даже одна мстительная эпитафия, украшающая надгробье княжны Шаховской: «Скончалась от операции доктора Снигирева»…
На стене одного из фамильных склепов за Большим собором выложена мозаичная икона святителя Николая — во времена гонений на Церковь она оставалась практически единственной святыней в округе. В Великую Отечественную войну к этой иконе с молитвами тянулись матери и жены ушедших на фронт. С тех самых пор и до сегодняшнего дня икона источает благоухание.
Скульптуры со взорванного храма Христа Спасителя
В 2001 году в Донском монастыре скончался и был похоронен протопресвитер Александр Киселев, клирик РПЦЗ, который много сделал для объединения Церквей. В то время когда отец Александр служил настоятелем в Таллинской Николаевской церкви в Эстонии, будущий Святейший Патриарх Алексий II был у него алтарником.
Донской монастырь иногда называют еще и архитектурным кладбищем». С 1934 года в монастыре находился Музей архитектуры им. Щусева, сюда свозили фрагменты уничтоженных памятников старины. В восточной стене монастыря помещены горельефы храма Христа Спасителя работы скульптора А. В. Логановского, в северной — наличники Сухаревой башни и церкви Успения Божией Матери на Покровке. В 1936 году в Донской монастырь привезли разобранные Триумфальные ворота, стоявшие на площади Брестского (Белорусского) вокзала. Но через тридцать лет их вновь собрали и установили на Кутузовском проспекте.
В советское время в Донской свозили обломки старинных надгробий с других кладбищ Москвы. Сейчас они разобраны и выставлены вдоль аллеи, ведущей к Малому собору
Святой узник
В 1918 году монастырь был официально закрыт, но монастырская жизнь в нем теплилась еще несколько лет, хотя на территории уже проводились антирелигиозные выставки и был открыт антирелигиозный музей.
В здании бывшей караульни, которая примыкает к северным вратам монастыря, с 1922 года содержался под стражей святитель Тихон, патриарх Московский. Почти до самой своей смерти он прожил в двух тесных кельях под постоянным присмотром комсомольцев. Выходя на монастырскую стену, святитель мог общаться с паствой, стоявшей внизу, через решетку ограды. На жизнь святителя неоднократно покушались. Во время одной из таких попыток, в 1924 году, был убит Яков Полозов, келейник Патриарха. Когда убийцы поднялись на стену, Яков вышел им навстречу и, приняв три пули, защитил патриарха ценой своей жизни. Святитель настоял на том, чтобы Полозова похоронили на территории монастыря. Его могила сейчас находится у южной стены Малого Донского собора.
Святитель Тихон скончался через полгода после этих событий, 7 апреля 1925 года, в больнице на Остоженке. Его последние слова: «Ночь будет темная, долгая… Долгая…» Патриарха-исповедника хоронила в Донском монастыре вся православная Москва. Но за 70 лет гонений место его захоронения было утеряно. Только через несколько лет после прославления святителя, в 1989 году, его нетленные мощи были обретены чудесным образом — захоронение обнаружили случайно во время ремонтных работ после пожара в Малом соборе. Сейчас рака с мощами святителя Тихона находится в Большом соборе, слева от Царских врат.
В домике, где жил святой патриарх, в его келье, планируется создание дома-музея. Уже сейчас в нем хранятся оставшееся нетленным облачение, в котором он был похоронен, фотографии, документы, личные вещи.
В монастыре создается музей патриарха Тихона. Уже сейчас в нем хранятся документы, фотографии, личные вещи патриарха. Открыть широкий доступ в музей пока нет возможности — у монастыря не хватает средств на покупку дорогостоящего музейного оборудования, которое могло бы помочь сохранить уникальные экспонаты. В 2011 году монастырю исполняется 420 лет. Возможно, найдутся благотворители, которые пожертвуют деньги на создание и открытие для посетителей музея свт. Тихона к этой дате. Полная комплектация музея оборудованием обойдется всего в 30 тыс. евро. Фото из архива музея: святитель Тихон в окопе во время Первой мировой войны
Монастырь в городе
Донской монастырь немало повидал на своем веку. Его грабили и разоряли и в Смутное время, и в Отечественную войну 1812 года, и после революции. В 1927 году на территории монастыря, в храме Преподобных Серафима Саровского и Анны Кашинской был открыт первый советский крематорий.
В советское время вся территория Донского монастыря была открыта, в стенах и башнях жили люди, в храмах размещались государственные учреждения. Монастырский сад и некрополь облюбовала для прогулок московская интеллигенция. Те, кто вырос здесь, вспоминают, как играли в прятки среди монастырских развалин, как прибегали после уроков и смотрели в щелку двери на иконостас XVIII века в Большом соборе или прогуливали уроки на кладбище, а потом грелись в Малом соборе, где с 1949 года возобновились богослужения.
В ризнице монастыря
В начале ноября 1982 года Брежнев подписал приказ о передаче монастыря Московской Патриархии для размещения в нем резиденции патриарха. Однако через несколько дней генсек умер, документы затерялись, а в мае следующего года Патриархии был отдан Даниловский монастырь. Про Донской забыли. Фактическая его передача Церкви состоялась только в 1990-е годы. С тех пор здесь — мужской монастырь.
«Монашеский образ жизни подразумевает уход в пустыню, уединение от суеты мира, — говорит владыка Кирилл (Покровский), епископ Павлово-Посадский, нынешний наместник монастыря. — Донской монастырь, когда-то построенный в глуши и тишине, теперь оказался в самом центре Москвы. Но и в таких условиях монашеская жизнь возможна, и в таких “городских” монастырях было взращено немало святых, совершено немало духовных подвигов. Здесь тоже можно спасаться, и многие спасаются. У нас своя миссия — служение приходящим в монастырь людям: социальное, образовательное, миссионерское». Сейчас в монастыре планируется создание большого просветительского центра для молодежи, открытой библиотеки, большого книжного магазина, трех музеев.
До недавнего времени гостей монастыря на центральной аллее встречала колонна танков. У многих это вызывало недоумение. «Во время Великой Отечественной войны православные люди собрали 8 миллионов рублей, и на эти деньги была построена танковая колонна им. Дмитрия Донского. Бывшее руководство решило установить эту технику на территории монастыря. Сейчас мы передвинули танки в сторону, к стене. Центральная аллея должна вести человека к храму, настраивать на молитвенный лад. Хорошо, если люди с экскурсией будут подходить к этим танкам, узнают о подвиге тех, кто на них сражался, но пусть это будет после посещения храма, а не до», — говорит владыка Кирилл (Покровский).
Военная техника сегодня перемещена с центральной аллеи к западной стене. Пройти туда можно только в сопровождении экскурсовода
В 2010 году по благословению Святейшего Патриарха Кирилла наместник Донского монастыря был назначен председателем Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, так что можно ожидать, что в скором времени Донской станет и духовным центром казачества. Планируются семинары и встречи для казаков. Возможно, в монастыре даже будет проходить парадный казачий расчет.
«Но в то же время у монахов есть и своя жизнь, куда нет доступа посторонним, — продолжает владыка. — А утром и вечером, когда весь монастырь закрыт, мы можем гулять по территории, молиться в тишине. Все-таки главное наше делание — это усердная молитва».
Телефон паломнического центра «Одигитрия» при Донском монастыре: 952-02-63
Реквизиты Донского ставропигиального монастыря: