фальсификация доказательств по уголовному делу следователем судебная практика

Фальсификация доказательств по уголовному делу следователем судебная практика

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2017 г. № 1531-О “Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Карпова Максима Викторовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 303 и 307 Уголовного кодекса Российской Федерации”

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина М.В. Карпова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин М.В. Карпов оспаривает конституционность положений статей 303 «Фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности» и 307 «Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод» УК Российской Федерации.

Как следует из представленных материалов, по факту допущенного следователем, осуществлявшим расследование по уголовному делу в отношении М.В. Карпова, нарушения закона при составлении протокола допроса свидетеля проводилась регламентированная статьей 144 УПК Российской Федерации проверка, по результатам которой было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью третьей статьи 303 УК Российской Федерации (прокурор отказался от представления этого доказательства в суде, и оно не было учтено при вынесении приговора в отношении М.В. Карпова). В принятии жалобы его адвоката на предшествующее решение, которым было отменено постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью третьей статьи 303 УК Российской Федерации, судом было отказано, с чем согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Кроме того, М.В. Карпов обратился с заявлением о том, что свидетелями по его уголовному делу были даны заведомо ложные показания, по результатам рассмотрения которого в возбуждении уголовного дела также было отказано. В удовлетворении поданной в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации его адвокатом жалобы было отказано вступившим 5 мая 2017 года в силу постановлением суда.

По мнению заявителя, оспариваемые нормы противоречат статьям 1, 2, 23 (часть 1), 45, 46, 52, 55 (часть 3), 71 (пункты «в», «о») и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку они позволяют признавать фальсификацию следователем доказательств по уголовному делу об особо тяжком преступлении малозначительным деянием и не привлекать к ответственности свидетелей, давших заведомо ложные показания по такому делу.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 19 марта 2003 года № 3-П, законодательное установление уголовной ответственности и наказания без учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица, и применение мер ответственности без учета характеризующих личность виновного обстоятельств противоречили бы конституционному запрету дискриминации и выраженным в Конституции Российской Федерации принципам справедливости и гуманизма.

Принцип справедливости закреплен и в Уголовном кодексе Российской Федерации, согласно которому наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (часть первая статьи 6).

Статья 303 УК Российской Федерации устанавливает уголовную ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (часть вторая), за фальсификацию доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении, а равно фальсификацию доказательств, повлекшую тяжкие последствия (часть третья). Деяние, предусмотренное частью третьей этой статьи, с учетом положений статьи 15 данного Кодекса отнесено к категории тяжких преступлений.

Такая оценка федеральным законодателем характера и степени общественной опасности фальсификации доказательств по уголовному делу отражает то значение, которое имеют доказательства (которыми согласно части первой статьи 74 УПК Российской Федерации являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном этим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела) для принятия решений в уголовном судопроизводстве, а также то обстоятельство, что искажение доказательств может привести к незаконным и ошибочным судебным решениям и, в конечном счете, не только нарушает установленный данным Кодексом процессуальный порядок, но и подрывает сущность правосудия по уголовным делам как такового.

Соответственно, положения статьи 303 УК Российской Федерации не могут оцениваться в отрыве от норм, регулирующих соответствующие уголовно-процессуальные вопросы.

Так, при исключительных обстоятельствах, свидетельствующих о совершении участниками производства по уголовному делу, в том числе следователем или дознавателем, преступления, вследствие чего искажалось бы само существо правосудия, уголовно-процессуальный закон допускает возможность проведения отдельного, самостоятельного расследования этих обстоятельств, по результатам которого может быть вынесен приговор; вступление такого приговора в силу позволяет осуществить пересмотр ранее вынесенного приговора или иного судебного решения по делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств. Соответствующее расследование проводится в формах и порядке, закрепленных уголовно-процессуальным законом, и не предполагает какое-либо ограничение участников уголовного судопроизводства и других заинтересованных лиц в их правах, в том числе в праве на обжалование в суд затрагивающих их конституционные права и свободы решений и действий (бездействия) органов предварительного расследования (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2008 года № 304-О-О, от 17 ноября 2009 года № 1413-О-О, от 25 февраля 2013 года № 182-О и № 289-О, от 23 апреля 2015 года № 840-О и др.).

При этом значимость нефальсифицированных доказательств для уголовного судопроизводства не ограничивается судебными стадиями. В Постановлении от 8 декабря 2003 года № 18-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что в соответствии с установленным в Российской Федерации порядком уголовного судопроизводства предшествующее рассмотрению дела в суде досудебное производство призвано служить целям полного и объективного судебного разбирательства по делу; в результате проводимых в ходе предварительного расследования следственных действий устанавливается и исследуется большинство доказательств по делу, причем отдельные следственные действия могут проводиться только в этой процессуальной стадии; именно в досудебном производстве происходит формирование обвинения, которое впоследствии становится предметом судебного разбирательства и определяет его пределы (часть первая статьи 252 УПК Российской Федерации).

Положения статей 144 и 145 УПК Российской Федерации, регламентирующие порядок рассмотрения сообщений о преступлении и определяющие решения, принимаемые по его результатам, предусматривают проведение проверки сообщения о любом преступлении, в том числе совершенном следователем при производстве по уголовному делу. При этом обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором суда, не могут служить препятствием для возбуждения уголовного дела и свидетельствовать об отсутствии признаков преступления в действиях лиц, осуществляющих производство по уголовному делу (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2009 года № 886-О-О и от 20 ноября 2014 года № 2678-О).

При отсутствии же основания для возбуждения уголовного дела, в частности при отсутствии в деянии состава преступления, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, при этом такой отказ может быть обжалован, в том числе в суд, в порядке, установленном статьей 125 УПК Российской Федерации, регламентирующей судебный порядок рассмотрения жалоб (пункт 2 части первой статьи 24, части первая и пятая статьи 148 УПК Российской Федерации).

Соответственно, статья 303 УК Российской Федерации, действующая во взаимосвязи с приведенными уголовно-процессуальными положениями, не предполагает произвольного отказа в возбуждении уголовного дела по признакам предусмотренного в ней преступления, в том числе совершенного следователем на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

Что же касается статьи 307 УК Российской Федерации, то данная норма, применяемая в единстве с положениями Общей части указанного Кодекса (статьи 5, 8, часть первая статьи 14 и статья 25), предусматривает привлечение к уголовной ответственности лишь за заведомо ложные показания свидетеля или потерпевшего и предполагает наличие в их действиях прямого умысла, когда эти лица осознают, что показания, которые они дают, являются ложными, и желают дать именно такие показания (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 марта 2017 года № 561-О).

Соответственно, оспариваемые М.В. Карповым нормы не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права в указанном им аспекте. Проверка же решений, вынесенных в отношении лиц, участвовавших в производстве по уголовному делу заявителя, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Карпова Максима Викторовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Обзор документа

Относительно норм УК РФ о заведомо ложных показаниях КС РФ отметил следующее.

Данные нормы применяются в единстве с положениями Общей части УК РФ.

С учетом этого предусматривается привлечение к уголовной ответственности лишь за заведомо ложные показания свидетеля или потерпевшего. При этом предполагается наличие в их действиях прямого умысла, т. е. когда подобные лица осознают, что показания, которые они дают, являются ложными, и желают дать именно такие показания.

Источник

Фальсификация доказательств и результатов ОРД как специальный вид превышения должностных полномочий

Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. К недопустимым доказательствам относятся:

— показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ);

— показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ);

— иные доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ (п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК).

Наконец, как указано в ст. 89 УПК РФ, «в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом».

В пункте 16 постановления от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» 2 Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), а также требований ст. 75 УПК РФ.

СПЕЦИАЛЬНАЯ И ОБЩАЯ НОРМЫ УК РФ

Судебная практика рассматривает фальсификацию доказательств по уголовному делу должностным лицом правоохранительного органа (части 2 и 3 ст. 303 УК РФ) как специальную норму по отношению к общей норме. Общими нормами являются: злоупотребление должностными полномочиями — ст. 285 УК РФ (определение СК по уголовным делам ВС РФ от 06.07.2004 по делу № 93-о04-9, кассационные определения ВС РФ от 13.09.2007 по делу № 47-007-46, от 24.12.2009 № 11-О09-137) или превышение должностных полномочий — ст. 286 УК РФ (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 11.02.2008 № 82-008-4).

В приведенном случае речь идет о ситуации отграничения конкуренции общей и специальной уголовно-правовых норм от идеальной совокупности преступлений. Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме (ч. 3 ст. 17 УК РФ). Это означает, что не должно быть двойного вменения: квалификации одного и того же преступного события одновременно по общей и специальной нормам. Это является конкретизацией конституционной нормы о том, что «никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление» (ч. 1 ст. 50 Конституции РФ) и корреспондирующего ей одного из положений ч. 2 ст. 6 УК РФ.

Если при квалификации одного и того же преступного события нет конкуренции общей и специальной нормы, или, иначе говоря, если одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ, то налицо совокупность преступлений (ч. 2 ст. 17 УК РФ), которая получила название «идеальная совокупность».

При любом из двух указанных выше вариантов квалификации будет действовать принцип законности, проявляющийся, в частности, в том, что преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом РФ (ч. 1 ст. 3 УК РФ). Полагаю, что фальсификация доказательств по уголовному делу (части 2 и 3 ст. 303 УК РФ) выступает в качестве специальной нормы по отношению к общей норме ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий».

ПРИЗНАКИ ПРЕВЫШЕНИЯ ДОЛЖНОСТНЫХ ПОЛНОМОЧИЙ

Характеристику основных признаков превышения должностных полномочий Пленум ВС РФ дал в постановлении от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» 4 (далее — Постановление Пленума № 19). Так, в п. 19 Постановления Пленум разъяснил, что «в отличие от предусмотренной статьей 285 УК РФ ответственности за совершение действий (бездействия) в пределах своей компетенции вопреки интересам службы ответственность за превышение должностных полномочий (статья 286 УК РФ) наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий».

Пленум указывает, что превышение должностных полномочий происходит, например, когда должностное лицо при исполнении служебных обязанностей выполняет действия, которые:

— относятся к полномочиям другого должностного лица (вышестоящего или равного по статусу);

— совершает единолично, тогда как их можно произвести только коллегиально либо в соответствии с порядком, установленным законом, по согласованию с другим должностным лицом или органом;

— никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.

При этом для квалификации содеянного как превышение должностных полномочий мотив преступления значения не имеет.

Неоднородная судебная практика

Краткий анализ судебной практики показывает, что применение ст. 303 УК РФ в совокупности с другими составами должностных преступлений, преступлений против правосудия до сих пор вызывает затруднения, суды принимают различные решения. Это значит, что сторонам процесса приходится ориентироваться на решения судов того региона, в котором рассматривается дело.

Превышение должностных полномочий «поглощает» фальсификацию доказательств. Курганский областной суд апелляционным определением от 28.01.2015 № 221947/2015 исключил ч. 4 ст. 303 УК РФ как излишне вмененную. Суд отметил, что действия А. по фальсификации результатов ОРД, искусственное создание доказательств обвинения невинного лица в совершении особо тяжкого преступления повлекли незаконное задержание человека, предъявление ему обвинения, избрание в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу с длительным применением. По мнению суда, эти действия А. полностью охватываются ст. 286 УК РФ.

К такому же решению пришел Тверской областной суд в апелляционном определении от 02.06.2016 по делу № 22–1223/2016. Областной суд отверг доводы апелляционной жалобы осужденного сотрудника полиции о том, что «за совершенные им действия уголовная ответственности наступает не по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, а по ст. 303 УК РФ. Доводы защиты о том, что осужденный действовал в соответствии с законом и в рамках должностных полномочий, суд счел несостоятельными. Суд решил, что в результате умышленных действий осужденного, выразившихся в оформлении материалов оперативно-розыскной деятельности, содержащих заведомо ложные сведения об обстоятельствах проведения оперативных мероприятий, с последующим предоставлением в орган предварительного расследования, потерпевшие содержались под стражей в течение 13 месяцев и 2 суток, чем им причинены тяжкие последствия в виде длительного лишения свободы.

Совокупность фальсификации доказательств и привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности. В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ № 4 (2016) (утв. Президиумом ВС РФ 20.12.2016) приведено постановление Президиума ВС РФ от 07.09.2016 № 72-П16. В этом постановлении Президиум отметил, что «если для привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности должностное лицо фальсифицирует доказательства, то его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 299 и ст. 303 УК РФ».

Как следует из документа, К., заместитель начальника следственного отдела, составила протокол допроса обвиняемого Я. без его фактического проведения, внеся в него заведомо ложные сведения о том, что он признает себя виновным в предъявленном ему обвинении, а затем приобщила указанные документы к материалам уголовного дела. Кроме этого, К. изъяла из уголовного дела документы, свидетельствующие о невозможности совершения Я. незаконного предпринимательства из-за отсутствия у него каких-либо полномочий в коммерческой фирме, и составила документы, подтверждающие процессуальный статус Я. как подозреваемого (обвиняемого). Одновременно с этим она составила обвинительное заключение по обвинению Я. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК РФ, и направила уголовное дело прокурору для принятия решения в порядке, предусмотренном ст. 221 УПК РФ.Президиум ВС РФ посчитал несостоятельным довод осужденной К. о том, что квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 303, ч. 1 ст. 299 УК РФ, влечет повторное осуждение за одни и те же действия. Суд отметил, что объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 299 УК РФ, выражается в действиях, направленных на привлечение заведомо невиновного в качестве обвиняемого. В частности, именно в вынесении следователем постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого и в предъявлении ему сформулированного обвинения.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, характеризуется активными действиями, которые выражаются в подделке или фабрикации вещественных доказательств, протоколов следственных действий, собирании и представлении доказательств, не соответствующих действительности. Указанные и другие действия, связанные с фальсификацией доказательств по уголовному делу, не охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 299 УК РФ, и требуют самостоятельной квалификации по ч. 2 ст. 303 УК РФ.

ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ КАК ВИД ПРЕВЫШЕНИЯ ПОЛНОМОЧИЙ

Фальсификация доказательства по уголовному делу, как и превышение должностных полномочий, возможны только путем активных действий, явно выходящих за пределы полномочий должностного лица.

Фальсификация доказательств. В чем же именно заключается превышение должностных полномочий при фальсификации доказательств по уголовному делу?

В пункте 19 Постановления № 19 Пленум ВС РФ выделяет четыре типовые формы превышения должностных полномочий. Однако фальсификация доказательств по уголовному делу может выражаться лишь в четвертой типовой форме превышения должностных полномочий. Она заключается в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.

Итак, ч. 2 или ч. 3 ст. 303 УК РФ является специальной по отношению к общей — соответствующей части ст. 286 УПК РФ. Поэтому действует правило о конкуренции общей и специальной норм, согласно которому совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме, то есть по ч. 2 или ч. 3 ст. 303 УК РФ. Как следствие, соответствующая часть ст. 285 УК РФ не может быть общей нормой по отношению к специальной — ч. 2 или ч. 3 ст. 303 УК РФ. Поэтому если одно и то же преступное деяние подпадает по действие соответствующей части ст. 285 УК РФ и ч. 2 или ч. 3 ст. 303 УК РФ, то налицо идеальная совокупность преступлений (ч. 2 ст. 17 УК РФ).

В связи с изложенным нельзя согласиться с практикой, когда суды рассматривают фальсификацию доказательства по уголовному делу должностным лицом правоохранительного органа (части 2, 3 ст. 303 УК РФ) как специальную норму по отношению к общей норме о злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). Фальсификация доказательств по уголовному делу (части 2, 3 ст. 303 УК РФ) является специальной нормой не только по отношению к превышению должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) по объективной стороне, но и норме по способу совершения преступления как служебный подлог (ст. 292 УК РФ).

ИЗ ПРАКТИКИ. Как следует из кассационного определения СК по уголовным делам ВС РФ от 11.02.2008 по делу № 82-008-4, уголовное дело в отношении И. было возбуждено 15.09.2006 по признакам преступлений, предусмотренных ст.ст. 286, 292 и 303 УК РФ. Постановлениями о частичном прекращении уголовного дела уголовное преследование И. по ст. 292 и ст. 286 УК РФ прекращено.

Вопреки доводам кассационных жалоб, в соответствии с действующим уголовным законодательством состав «фальсификация доказательств», предусмотренный ст. 302 УК РФ, является специальной нормой по отношению к общим нормам, предусмотренным ст. 292 и ст. 286 УК РФ.

Поэтому при конкуренции указанных норм в силу ч. 3 ст. 17 УК РФ совокупность преступлений (в данном случае — идеальная совокупность) отсутствует и применению подлежит специальная норма, что призвано исключить незаконное двойное вменение.

В связи с изложенным материалы уголовного дела в части совершения И. преступлений, предусмотренных ст. 292 и ст. 286 УК РФ, обоснованно прекращены, что, однако, не может свидетельствовать об отсутствии в содеянном им объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 303 УК РФ.

Оценив действия осужденного по ч. 2 ст. 303 УК РФ, суд в приговоре указал, как это предусмотрено ст. 307 УПК РФ, в чем конкретно выразилась фальсификация доказательств, раскрыв на основе исследованных доказательств объективную и субъективную стороны содеянного им. В этой связи не может быть признан состоятельным довод И. о том, что на предварительном следствии были фактически прекращены все его противоправные действия.

Фальсификация доказательств по гражданскому делу (части 1, 3 ст. 303 УК РФ) либо фальсификация доказательств по уголовному делу (части 2, 3 ст. 303 УК РФ) является специальной нормой и по отношению к такой общей норме (по способу совершения преступления), как подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков (ст. 327 УК РФ). Речь идет, разумеется, о случае, когда фальсификацию производит субъект, который не обладает при совершении указанных действий в судопроизводстве статусом должностного лица. В данном случае при конкуренции указанных норм в силу ч. 3 ст. 17 УК РФ совокупность преступлений отсутствует и применению подлежит специальная норма.

Фальсификация результатов ОРД. Фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности, как и превышение должностных полномочий, возможны только путем активных действий, явно выходящих за пределы полномочий должностного лица. Однако фальсификация результатов ОРД может выражаться в форме превышения должностных полномочий.

ИЗ ПРАКТИКИ. Как следует из апелляционного приговора судебной коллегии по уголовным делам Новгородского областного суда от 03.07.2015 по делу № 1–47/15-22-888/2015, действия Ш. и Т. суд квалифицировал по совокупности преступлений:

— по части 4 ст. 303 УК РФ — как фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования В., заведомо непричастного к совершению тяжкого преступления,

— а также и по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ — как превышение должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы их полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов гражданина и охраняемых законом интересов общества и государства, совершенных с причинением тяжких последствий, а Т. — в том числе с применением специальных средств по п. «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Оценив содеянное осужденными, суд фактически в приговоре признал, что их злоупотребления служебными полномочиями заключались в фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования В., заведомо непричастного к совершению тяжкого преступления.

Между тем в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами УК РФ, то совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме.

Признав Ш. и Т. виновными по двум преступлениям, предусмотренным ч. 3 ст. 286 УК РФ и ч. 4 ст. 303 УК РФ, суд неправильно применил уголовный закон. В нарушение требований ст. 17 УК РФ квалифицировал по совокупности преступлений одни и те же деяния должностного лица, предусмотренные общей (ст. 286 УК РФ) и специальной нормами (ст. 303 УК РФ), без учета того, что последняя норма представляет частный случай злоупотребления служебными полномочиями специального должностного лица.

При установленных судом обстоятельствах, когда преступное посягательство осужденных было направлено на один объект — интересы правосудия, — судебная коллегия признала необходимым содеянное Ш. и Т. в части фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования В., заведомо непричастного к совершению преступления, квалифицировать по ч. 4 ст. 303 УК РФ о специально-должностном преступлении против правосудия, а общую норму (ч. 3 ст. 286 УК РФ) исключить из приговора как излишне вмененную.

К таким же выводам пришел Благовещенский гарнизонный военный суд в приговоре от 26.05.2014 по делу № 1–1/2014 (1–25/2013): «анализ состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 303 УК РФ, позволяет прийти к выводу, что данная норма является частным случаем превышения должностных полномочий…».

Источник