финансовая пирамида судебная практика
По вопросу ответственности за организацию финансовой пирамиды
В марте 2016 года был принят Федеральный закон от 30.03.2016 N 78-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», устанавливающий уголовную ответственность за организацию финансовых пирамид.
Теперь незаконное привлечение денежных средств и (или) иного имущества физических лиц и (или) юрлиц в особо крупном размере (более 6 млн руб.) будет караться штрафом в размере до 1,5 млн. руб. или зарплаты или иного дохода осужденного за период до трех лет, либо принудительными работами до 5 лет, либо лишением свободы на срок до 6 лет с ограничением свободы до двух лет или без такового.
Кроме уголовной ответственности, законодатель предусмотрел административную ответственность, которую закрепил в ст. 14.62. Теперь данная норма предусматривает ответственность за организацию и осуществление деятельности по привлечению денежных средств или иного имущества граждан и организаций, при которой выплата дохода или предоставление иной выгоды лицам осуществляются за счет средств новых вкладчиков при отсутствии инвестиционной или предпринимательской деятельности, связанной с использованием привлеченных денежных средств и имущества. Административная ответственность за совершение такого деяния наступает в случае, если размер привлеченного имущества не превышает 1,5 млн. руб.
Дела об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 14.62 КоАП РФ, будут рассматриваться судьями, а протоколы о таких правонарушениях будут составляться сотрудниками полиции.
Правовое отделение Управления МВД России по г. Ижевску
Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации
Верховный суд вступился за вкладчиков финансовых пирамид
Верховный суд РФ защитил права вкладчиков финансовых пирамид, указав, что добровольное внесение денежных средств в сомнительные проекты не является поводом для отказа в требованиях вернуть деньги. Высшая инстанция отметила, что если в переводе не указано, что финансовые вложения перечисляются безвозмездно и навсегда, то гражданин имеет право потребовать их обратно.
Верховный суд РФ рассматривал дело жительницы Иркутской области, которая приняла участие в программе «проект Меркурий — взаимный фонд» и перевела на счёт банковской карты ответчика денежную сумму в размере 600 тысяч рублей с условием возврата денег с процентами в размере 0,6% в день. Однако назад она получила лишь часть средств — 146 тысяч 555 рублей.
В иске о возврате своих финансов заявительница указала, что намерений передавать денежные средства в фонд безвозмездно или в целях благотворительности она не имела, а предполагала наличие у ответчика обязательств по возврату денежных средств с процентами.
Суд установил, что принцип работы программы «проект Меркурий — взаимный фонд» заключался в перераспределении денежных средств её участников за счёт роста числа вкладчиков и их денежных взносов.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции сослался на то, что стороны являлись участниками этого проекта, истица добровольно перечислила денежные средства, при этом в назначении платежа отсутствует указание на возвратность денежных средств. С выводами суда первой инстанции согласился и суд апелляционной инстанции.
Между тем Верховный суд РФ посчитал такую позицию ошибочной и напомнил судам об обязанности, закреплённой в гражданском законодательстве, возвращать неосновательное обогащение.
Суд сослался на статью 1102 главы 60 Гражданского кодекса (ГК) РФ, согласно которой неосновательно приобретённое или сбереженное имущество должно быть возвращено владельцу.
ВС поясняет, что предусмотренные главой 60 ГК РФ правила применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения потерпевшего, приобретателя имущества, третьих лиц или произошло помимо их воли.
Приобретатель освобождается от обязанности вернуть имущество или деньги в случаях, когда он может доказать, что их владелец знал об отсутствии обязательства по их возврату, либо предоставил средства в целях благотворительности (подпункт 4 статьи 1109 ГК РФ), напомнил он.
В определении указано, что ответчик в данном деле факт получения денежных средств не оспаривает, при этом часть суммы она вернула. Доказательств, подтверждающих перечисление денежных средств в целях благотворительности, суду не представлено.
«Участие истца в программе «проект Меркурий — взаимный фонд», на что сослались судебные инстанции, само по себе не предполагает, что денежные средства переданы ответчику безвозмездно и навсегда. Доказательств того, что ответчик, выполняя поручения истца, каким-либо образом распорядилась данными деньгами, составила какой-либо отчёт об использовании денежных средств, представлено не было. При таких обстоятельствах решение суда об отказе в иске противоречит приведённым нормам материального права», — отмечает ВС РФ.
Он считает, что апелляционная инстанция при рассмотрении данного дела уклонилась от обязанности проверить и оценить фактические обстоятельства спора и их юридическую квалификацию, что, в частности, противоречит пункту 21 постановления Пленума Верховного суда РФ от 19 июня 2012 года No 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».
В связи с этим высшая инстанция отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
ВС вновь защитил права граждан, вложивших деньги в «финансовые пирамиды»
10 марта Верховный Суд РФ вынес Определение № 2-КГ20-1 по гражданскому спору о взыскании неосновательного обогащения с ответчицы, которой трое граждан перечислили деньги по условиям финансового проекта в отсутствие каких-либо договорных отношений и законных оснований.
Граждане Александр Бугаев, Вера Василиу и Светлана Карпенко являлись участниками интернет-проекта «Меркурий – взаимный фонд», принцип работы которого заключался в перераспределении денежных средств участников за счет роста числа последних и их денежных взносов.
По условиям проекта с целью получения прибыли Александр Бугаев в августе 2015 г. перечислил хранителю фонда Ирине Ваулиной 400 тыс. руб. В сентябре того же года Вера Василиу перевела на счет указанной гражданки порядка 700 тыс. руб., а Светлана Карпенко –748 тыс. руб. в октябре. Поскольку Ваулина возвратила денежные средства лишь частично (Карпенко и Василиу по 43 тыс. руб.), в 2018 г. граждане обратились в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения.
Изучив материалы дела, суд установил, что все денежные средства были переведены гражданами на счет ответчицы в отсутствие каких-либо договоров и законных оснований, при осознании ими отсутствия обязательств между ними и в целях извлечения прибыли. В связи с этим суд счел, что истцы не доказали факт приема ответчицей обязательств или дачи ею каких-либо гарантий и обещаний, и отказал удовлетворении исковых требований.
В обоснование решения суд указал, что истцы достоверно знали об отсутствии своих обязательств перед ответчиком по перечислению денежных средств, которые были переданы ими добровольно и намеренно (без принуждения и не по ошибке). При этом воля истцов, как подчеркнул суд, была направлена на передачу денег с целью извлечения прибыли. Таким образом, суд счел, что истцы перечислили денежные средства не лично ответчику, а для участия в финансовой системе «Меркурий – взаимный фонд», поэтому сам по себе факт перечисления денежных средств на счет Ирины Ваулиной не свидетельствует о возникновении у последней неосновательного обогащения.
Решение устояло в апелляции, которая согласилась с выводами нижестоящего суда и пояснила, что денежные средства перечислялись истцами на счет ответчика намеренно и добровольно с целью извлечения прибыли. Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что граждане осознавали отсутствие какого-либо обязательства со стороны Ваулиной и переводили ей деньги без указания назначения платежей, из которых следовало бы, что они передаются на условиях возвратности.
Вторая инстанция добавила, что истцы были ознакомлены с положением о данном интернет-проекте, согласно которому взносы в фонд являются добровольными и безвозмездными. В рассматриваемом случае, пояснила апелляция, совокупность условий для возникновения обязательства вследствие неосновательного обогащения не установлена. Учитывая систематичность и периодичность переводов денежных средств хранителю фонда, они не являются неосновательным обогащением.
Не согласившись с выводами судов, Александр Бугаев обжаловал их в Верховный Суд, и Судебная коллегия по гражданским делам ВС, изучив материалы дела, согласилась с доводами заявителя жалобы.
ВС напомнил, что по правилам гл. 60 ГК РФ не возвращаются в качестве неосновательного обогащения деньги и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. В рассматриваемом деле, подчеркнул Суд, не имелось доказательств о перечислении денежных средств в целях благотворительности.
«Участие истцов в программе “Проект Меркурий – взаимный фонд”, на что сослались судебные инстанции, само по себе не предполагает, что денежные средства переданы ответчику безвозмездно и навсегда. Доказательств того, что ответчик, выполняя поручения истца, каким-либо образом распорядилась данными деньгами, представлено не было. Судьбу денежных средств, полученных Ваулиной от Александра Бугаева, суды не выясняли, каким образом ответчик распорядилась полученными денежными средствами, достоверно не устанавливали, в связи с чем выводы об отсутствии в настоящем случае неосновательного обогащения не основаны на материалах дела», – отмечается в определении.
Верховный Суд добавил, что кассационная жалоба была подписана только Александром Бугаевым, который не уполномочен представлять интересы других истцов. Таким образом, ВС отменил определение апелляции только в части, оставившей без изменения решение первой инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований Александра Бугаева. Дело возвращено на новое апелляционное рассмотрение.
Комментируя «АГ» выводы Верховного Суда, юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры» Анна Васильева отметила в качестве ключевого момента то, что ответчик вернул часть денежных средств, полученных от истца. «Соответственно, невозможно говорить о наличии оснований для применения положений подп. 4 ст. 1109 ГК о том, что неосновательное обогащение не подлежит возврату, если имущество получено во исполнение несуществующего обязательства», – полагает она.
По мнению эксперта, комментировать правильность квалификации судом перечисленных денежных средств как неосновательного обогащения довольно сложно, поскольку дело имеет социальную направленность, а юридическая составляющая в нем, скорее, находится на втором плане. «Истцы по подобным делам часто ссылаются на нормы о неосновательном обогащении, используя их как некие “резиновые” правила. Однако в большинстве случаев эти нормы оказываются недейственными из-за невозможности исполнить судебный акт по причине отсутствия какого-либо имущества у лица, получившего перечисленные заявителем денежные средства. Следовательно, гражданско-правовые средства, скорее всего, не приведут к желаемому результату в виде возврата денежных средств истцу», – подчеркнула Анна Васильева.
Она обратила внимание на наличие ряда судебных дел о взыскании с физлиц, обещавших получение дохода от участия в данном проекте, неосновательного обогащения, процентов за пользование неосновательно полученными денежными средствами. «Аналогичные дела рассматривались Судебной коллегией по гражданским делам ВС (см. определения от 3 декабря 2019 г. № 2-КГ19-7, от 20 марта 2018 г. № 66-КГ18-3). Данные дела были направлены на новое рассмотрение, а нижестоящие суды исковые требования удовлетворяли. В подобных случаях истцам следует иметь в виду наличие правовой позиции ВС при обосновании своих требований в суде», – подытожила Анна Васильева.
Руководитель проектов Бюро присяжных поверенных «Фрейтак и Сыновья», к.ю.н. Виктор Спесивов отметил, что норма, закрепленная в подп. 4 ст. 1109 ГК, давно будоражит воображение юристов-практиков. «Сформулирована она, действительно, не слишком удачно. В своей практике я не раз опасался, что суд применит данную норму против моего клиента, от имени которого я заявлял иск о взыскании неосновательного обогащения. Если доходить до буквоедства, то любой платеж, совершенный в отсутствие договорных обязательств при обстоятельствах, когда невозможно было случайно заплатить именно этому лицу или именно с таким назначением платежа, можно было бы признавать предоставленным во исполнение несуществующего обязательства. Однако судебная практика давно сложилась так, чтобы максимально узко толковать указанную норму и как можно реже применять ее при рассмотрении судебных споров», – пояснил он.
По мнению эксперта, в рассматриваемом деле нижестоящие суды по неясной причине проигнорировали обширную правоприменительную практику и решили самостоятельно истолковать закон. «В некоторых делах такой подход можно только приветствовать, однако в данном случае такая трактовка привела к тому, что суды решили разрешить предприимчивому ответчику, попытавшемуся создать очередную “пирамиду”, оставить себе все полученные от доверчивых граждан деньги. Безусловно, к сложившимся фактическим отношениям сторон трудно применить условия договора займа, но и благотворительностью перечисления точно не являлись. Что касается того, что истцы якобы знали об отсутствии обязательства в момент перечисления, такая трактовка фактически открывает простор для неисчислимых злоупотреблений правом по искам о взыскании неосновательного обогащения со стороны ответчиков и явно подорвет стабильность гражданского оборота», – полагает Виктор Спесивов.
Он добавил, что в действительности истцы, совершая платеж без договора по крайне сомнительной схеме, как раз надеялись на исполнение обязательств ответчиком, и часть из них тот даже исполнил. «Следовательно, насколько бы схема отношений между истцами и ответчиком ни противоречила законодательству, от этого она не превращает деньги истцов в деньги ответчика. В данном случае истцы правильно выбрали способ защиты нарушенного права. Безусловно, юристы-практики испытали огромное облегчение от того, что Верховный Суд отменил “ухищрения” нижестоящих судов, не позволив им войти в массив российской правоприменительной практики. Однако, на мой взгляд, подп. 4 ст. 1109 ГК все же нуждается в корректировке, чтобы исключить в перспективе возможность появления подобных решений судов», – заключил эксперт.
Освободит ли суд должника-банкрота от обязательств, если кредитные средства были «инвестированы» в финансовую пирамиду?
На фоне краха финансовой пирамиды Finiko, появились истории об обманутых вкладчиках. Среди граждан, которые вложили денежные средства в Finiko, были те, кто брал на эти «инвестиции» кредиты в банках. В результате такие люди остались без денег и с кредитами.
В связи с этим, у меня в голове возник вопрос: В случае банкротства такого заемщика, освободит ли его суд от долгов?
Моделируем ситуацию
Гражданин, узнавший о существовании финансовой пирамиды, инвестирует в неё свои денежные средства. Видя, что она якобы начинает ему приносить доход, гражданин обращается в банк за кредитом, так как все свои средства он уже инвестировал в сомнительный проект. Банк выдаёт гражданину денежные средства, которые вкладываются в финансовую пирамиду. Через месяц финансовая пирамида прекращает своё существование, денежные средства вернуть невозможно. Гражданин, понимая, что не способен обслуживать кредит, обращается с заявлением о личном банкротстве.
Недобросовестность и неразумность
Основные правовые позиции, связанные с неосвобождением должника от обязательств, сводятся к недобросовестному поведению должника. К формам недобросовестного поведения судебная практика, среди прочего, относит: сокрытие и/или выведение активов, предоставление заведомо недостоверной информации о себе кредитору (либо заведомое сокрытие информации), воспрепятствование деятельности финансового управляющего и/или суда в ходе процедуры банкротства, преднамеренное или фиктивное банкротство, заведомое принятие на себя неисполнимых обязательств, с целью их последующего неисполнения.
При этом принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может являться основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности неразумность поведения физического лица сама по себе таким препятствием не является.
Таким образом, есть разграничение между неразумностью и недобросовестностью. Примеров недобросовестного поведения в судебной практике много, примеров же неразумного поведения меньше. Применительно к вопросам, связанным с банкротством физического лица, мне не удалось найти какого-либо внятного определения «неразумного» поведения.
«Инвестируя» в финансовую пирамиду, которая предлагает доходность выше любых инвестиционных инструментов, должник фактически преследует цель увеличения своего капитала за счёт средств иного лица. Если даже называть такое поведение неразумным, то возникает вопрос, почему контролирующее лицо организации-банкрота несёт ответственность за неразумные действия, а должник физическое лицо нет. То есть в случае, если контролирующее лицо совершает рисковую сделку, в результате которой организация терпит убыток, он несёт ответственность за совершение такой сделки. В случае с должником физическим лицом, совершение такой рисковой сделки может не нести никаких негативных последствий для него, связанных с неосвобождением от обязательств.
В Постановлении Четвертого арбитражного апелляционного суда от 17.12.2020 по делу N А19-15067/2019 суд неразумным поведением признал трату должником денежных средств на азартные игры. Суд установил, что должник находился в психологической зависимости от азартных игр, недобросовестным поведением это не признал и освободил должника от обязательств.
Примечательно, что ранее, в этом же деле суд первой инстанции не применил правила об освобождении от обязательств, указав, «что получив в заем столь значительные суммы, должник направил их не на улучшение своего финансового состояния, например на приобретение имущества, за счет которого в последующем могли бы быть удовлетворены требования кредиторов, погашение ранее возникших долговых обязательств и т.п., а на собственные развлечения, которые, более того, относятся к деятельности (азартные игры), ограниченной в Российской Федерации».
В данном деле суд первой инстанции решил, что траты кредитных средств на азартные игры – это недобросовестное поведение. Суд апелляционной инстанции счёл это неразумным поведением, а признаков недобросовестного поведения не выявил. Суд кассационной инстанции согласился с апелляционным судом.
Вывод интересный, увлечение должником азартными играми, трата кредитных средств на азартные игры – не повод отказывать в освобождении от обязательств.
При таком подходе получается, что для граждан действует уникальная возможность, можно взять денежные средства в кредит, а затем попробовать рискнуть их увеличить. В результате получается, что возврат средств кредитору будет определяться на основе исключительно независящих ни от кого факторов, выиграет такой заемщик или нет заведомо неизвестно никому.
Заемщик, в случае своей неудачи, может обосновать невозможность погашения обязательств психологической зависимостью, от азартных игр, тем самым освободившись от долгов.
В данном случае кредитор оказывается в заведомо худшем положении. Цель процедуры банкротства гражданин заключается в том, чтобы гражданин становился вновь полноценной единицей экономических отношений и имел возможность социальной реабилитации. Я считаю спорным, что освобождение от обязательств азартного человека от обязательств, будет выполнять такую цель. Возможно, что глубоко увлеченный азартными играми человек будет продолжать тратить свои средства на рисковые увлечения. Если бы суд его не освободил от долгов, над ним висело бы бремя имущественной ответственности, что хоть как-то могло способствовать тому, чтобы часть средств должника направлялись в банк, а значит и в экономику в целом. В то же время возможен и иной исход, из-за долгов такой гражданин еще дальше будет погружаться в азартные игры.
Риски участия в азартных играх, с оговорками, можно сопоставить с риском участия в финансовых пирамидах, по крайней мере, для целей настоящей статьи. Считается, что существуют теоретические шансы остаться в выигрыше в финансовой пирамиде, есть люди, которые осознано, принимают участие в таких проектах, для них это становится формой азартной игры.
На данном примере напрашивается вывод, что суд освободил бы должника от обязательств и за вложение кредитных средств в финансовую пирамиду.
Но следует рассмотреть случаи, когда кредитные средства вкладывались непосредственно в проекты сомнительной направленности.
Банкротство и инвестирование в сомнительные проекты
В Постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.06.2021 по делу N А60-18964/2020 суд указал: «Закон о банкротстве не связывает факт подтверждения направления должником кредитных денежных средств на определенные цели с освобождением или с неосвобождением от дальнейшего исполнения принятых обязательств, отсутствие в материалах дела доказательств, свидетельствующих об инвестировании Должником денежных средств в сетевую организацию с целью получения дополнительного дохода не может являться основанием для вывода суда о недобросовестности должника и отказа в применении правил об освобождении от обязательств».
Такой вывод суда является, нам мой взгляд, неоднозначным. С одной стороны суд указывает, что кредитор не представил доказательств инвестирования в сетевую организацию, с другой стороны суд делает намёк, что не имеет значения, на какие цели направил денежные средства должник. Подобный подход выглядит спорным, если заемщик при получении кредита заявил одни цели, а в итоге потратил денежные средства на другие, ТО Это можно расценивать как предоставление недостоверной информации кредитору.
Сложно понять, чем именно руководствовался суд и какое было бы решение, если бы доказательства инвестирования кредитных средств в сетевую организацию были представлены кредитором. Из определения суда первой инстанции следует, что Кредитор утверждал, что Должник инвестировал денежные средства в компанию All Together (AT Bonus), якобы зарегистрированную в Лондоне, но при этом отсутствующую в реестр FCA.
В другом деле Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в Постановлении от 11.10.2019 по делу N А46-6330/2018 указал «В рассматриваемом случае Должник имея задолженность, установленную вступившими в законную силу судебными актами, при наличии исполнительного производства, в 2017 году инвестировал денежные средства, вырученные от продажи жилого помещения, в сомнительные проекты; предпринимал попытку реализовать принадлежащее ему право требования в размере 250 110 руб. третьему лицу за 75 033 руб».
Определение суда первой инстанции, постановление апелляции, которыми должник был освобожден от обязательств, были отменены, дело передано на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд установил общее недобросовестное поведение должника по отношению к одному из кредиторов, но вопрос инвестирования средств в «сомнительный проект» развития не получил.
В двух приведенных примерах, фактор участия должников в сомнительных инвестиционных проектах не был существенным для принятия решения относительно освобождения или неосвобождения должников от обязательств, суд оценивал также и иные обстоятельства поведения должников.
Также имеется практика, где описываются случаи получения заёмных средств для целей вложения в коммерческие проекты. Суды приходят к выводу, что если кредитор был осведомлен о целях должника, то должен был учесть возможные риски и неблагоприятные последствия, связанные с выдачей денежных средств.
Резюмируя такую практику, вновь напрашивается вывод, что если должник не совершил никаких недобросовестных действий, его освободят от обязательств, в случае если заёмные денежные средства потеряны в финансовой пирамиде.
Когда траты должны соответствовать целям
Как ни удивительно, но соответствие цели получения кредита и его реальное использование, в судебной практике поднимается не часто. Выше уже есть пример, в котором суд вовсе указал на то, что это не имеет значения. Есть практика, где суды считают, что такое несоответствие не причинило какой-либо ущерб кредитору, следовательно, нет оснований применять карательные меры к должнику.
Мне такой поверхностный подход кажется странным. Моделируя ситуацию с финансовой пирамидой, я задумался о том, какие обычно цели у потребительского кредитования. Я провёл беглый опрос коллег и друзей, который показал, что как правило, это денежные средства на покупку какого-либо товара, то есть материального актива (моё мнение такое же). В результате, банк имеет основания полагать, что выдавая потребительский кредит, он в случае чего сможет компенсировать свои потери из материальных активов, которые были приобретены на кредитные средства.
Оказалось, что такой подход есть и в судебной практике. Так в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018 можно найти следующий вывод «По мнению коллегии судей применительно к обстоятельствам настоящего спора судами правомерно применен стандарт поведения добросовестного и разумного гражданина, который предполагает направление многомиллионного кредита на улучшение своего материального состояния и приобретение материальных благ, вложение в развитие своей приносящей доход деятельности и т.п. В таком случае, если гражданин признается банкротом, у кредиторов имеется возможность получения частичного удовлетворения своих требований за счет таких активов, в том числе приобретенных и на предоставленные ими денежные средства. При этом добросовестный должник может представить доказательства расходования денежных средств на заслуживающие внимание и социально одобряемые цели не связанные с материальным потреблением (возникновение непредвиденных расходов на жизнь и поддержание здоровья должника и членов его семьи, получение образования и т.п.)».
Далее в настоящем деле суд указывает, что «по утверждению должника, все полученные денежные средства им переданы третьему лицу. Несмотря на акцентированное истребование судом соответствующей информации, должник уклонился от указания фамилии, имени отчества, места проживания своего контрагента, а также не представил документы, подтверждающие реальность передачи денежных средств».
Такое поведение суд счёл грубым игнорированием прав и законных интересов кредитора на возврат долга, а также нередоставлением необходимых сведений суду и финансовому управляющему, что стало основанием для нерименения правил об освобождении должника от обязательств.
В данном деле существенным обстоятельством оказалось, то что должник не раскрыл, куда он направил полученные средства. Важен и общий посыл суда, позиция суда фактически указывает на то, что траты кредитных средств должны быть обоснованными, а не носить сомнительный характер.
На мой взгляд, такой подход позволяет сохранить баланс интересов кредитора и должника. Для добросовестного заемщика такой подход ничего не меняет, а для банка позволяет ожидать от должника, что денежные средства не будут потрачены на сомнительные цели.
Такой должник не проходит критерии добросовестности, установленные Арбитражным судом Уральского округа, кредитор не будет иметь никакой возможности вернуть свои средства за счёт какого-либо имущества, которое было куплено на его же деньги.
Данная практика Арбитражного суда Уральского округа уже позволяет предположить, что должника-банкрота, который потратил кредитные средства на участие в финансовой пирамиде, могут и не освободить от обязательств.
Выводы
В начале статьи мною была смоделирована ситуация, без ряда существенных факторов. Не было указано, как гражданин получил кредит, что он указал о цели кредитования, какие источники дохода он указал и.т.д. Но такие вводные были сделаны на основе найденных мною историй вкладчиков Finiko, подробностей о том, как люди получили кредитные средства, я не нашел. В результате приходится отталкиваться от того, что есть.
Текущая судебная практика ведёт к ожидаемому выводу, что в случае с финансовой пирамидой, будут существенное значение играть иные обстоятельства, связанные с получением кредита и дальнейшим поведением должника.
В данном случае я считаю, что существенным будет указал ли заемщик цели своего кредитования или нет. Сомнительно, что банк выдаст кредит на участие в финансовой пирамиде. Можно предположить, что такие заемщики в качестве цели кредитования указывают потребительские нужды, а банкам этого оказывается достаточным. В таком случае необходимо определить, соответствуют ли траты на участие в финансовой пирамиде потребительским целям.
Цель потребительского кредита не должна быть никак связана с предпринимательской деятельностью. Участие в финансовой пирамиде нельзя назвать предпринимательской деятельностью, но подобная деятельность связана исключительно с заведомо высокорисковой попыткой извлечения прибыли, а не с удовлетворением бытовых потребностей, следовательно, вряд ли такие траты можно счесть потребительскими. Такой подход, на мой взгляд, соответствует подходу, который сформулирован в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 05.06.2020 N А76-28605/2018.
Также с учетом того, что современные финансовые пирамиды создаются так, чтобы невозможно было отследить конечных получателей средств, непонятно как должник сможет исполнить обязанность по раскрытию информации о том, куда он денежные средства потратил, что тоже может привести его к неосвобождению от обязательств.
В ходе подобного разбирательства могут возникнуть и моральные вопросы, когда должник и так потерявший денежные средства еще и лишается возможности освободиться от обязательств. Возможно, судам следует учитывать, имел ли должник знание о том, что вкладывает денежные средства в финансовую пирамиду, либо был введён в заблуждение, а его попытки улучшить финансовое положение были связаны с трудной жизненной ситуацией.
В любом случае, полагаю, что в результате, в подобных делах судам придётся дать ответ о том, инвестирование в сомнительные проекты, это недобросовестность или неразумность?