ума в европе в средние века

Образование и наука в средние века.

1. Культура и церковь.

В средние века люди не могли подчинить себе и культура грозные силы природы. Они были беспомощны перед частыми стихийными бедствиями: засухами, наводнениями, повальными болезнями. Измученный нуждой и гнётом феодала, крестьянин обращал свой взор к небу, ожидая помощи от бога. Церковь в средние века господствовала над умами и чувствами людей.

Долгое время в Западной Европе грамотными были только служители церкви. Они должны были уметь читать церковные книги и знать молитвы.

2. Как учились в средневековой школе.

Для подготовки священников при больших церквах и монастырях существовали школы. Учащиеся заучивали наизусть множество молитв, учились чтению, письму, счёту и церковному пению. На уроках арифметики вычисляли, через сколько дней наступит тот или иной религиозный праздник. По геометрии давались знания, необходимые для возведения церковных зданий.

Трудной и тоскливой была школьная наука. И французы, и немцы, и англичане обучались на чужом для них латинском языке. На этом языке тогда писали книги и читали молитвы. Нередко на всю школу была только одна книга, учитель по очереди показывал её ученикам. У детей не старались вызвать интерес к знаниям, в учении царила зубрёжка. Знания вколачивали в учеников побоями. О человеке, получившем образование, говорили, что «он вырос под розгой учителя».

Из церковных школ выходили полуграмотные люди. Многие умели лишь читать латинский текст, не понимая смысла прочитанного. Школа в средние века находилась целиком в руках духовенства.

С ростом городов требовалось больше-грамотных людей. Нужно было подсчитывать доходы от торговли, вести дела в городских советах и суде. Стали возникать городские, не церковные школы. В них лучше, чем в церковных, обучали письму и арифметике давали некоторые сведения по естествознанию.

3.Зарождение научных знаний.

У средневекового человека было очень мало знаний, наука почти ничего не могла объяснить. Духовенство следило за тем, чтобы доводы учёных не шли в разрез с учением церкви. Церковь утверждала, что человек не может проникнуть в тайны природы, так как всё в мире происходит по воле бога. Поэтому средневековые учёные мало изучали природу. Чаще их взоры были прикованы к пожелтевшим страницам церковных книг, в которых они искали готовые ответы на все вопросы.

Знания, накопленные людьми ещё в древности, подменялись вымыслами. Люди представляли себе Землю плоским кругом, который покрыт сверху небом, как колпаком, по нему совершают свой путь Солнце и Луна.

Долгое время европейцы почти не знали, что делается за пределами Европы, и сочиняли небылицы о далёких странах. Рассказывали, что есть страны, в которых живут карлики величиной с кулак и люди с лошадиными ногами, водятся птицы, вылетающие из плодов.

В средние века процветали такие лженауки, как астрология и алхимия. Астрологи утверждали, будто бы по звёздам можно определять будущее. Короли, полководцы и путешественники советовались с астрологами, прежде чем что-либо предпринять. Алхимики бесплодно тратили силы на поиски таинственного вещества, с помощью которого будто бы можно будет превращать все металлы в золото.

4. Зарождение научных знаний.

Но развитие хозяйства приводило к зарождению настоящих научных знаний. Крестьяне улучшали обработку почвы, наблюдали за животными и растениями. В своих маленьких мастерских ремесленники испытывали свойства металлов и камней, изготовляли краски и стекло.

Роджер Бэкон, он жил в Англии в XIII веке. Критикуя старых «учёных», Бэкон писал: «В старинных книгах сказано, что алмаз можно расколоть с помощью козлиной крови. Я смачивал алмаз козлиной кровью, и у меня ничего не вышло. Но способ раскалывать алмаз существует, он хорошо знаком ювелирам». Цель науки, утверждал Бэкон, состоит в том, чтобы изучить природу и заставить её служить людям. Учёный проводил опыты с магнитной стрелкой и увеличительными стёклами; он предвидел изобретение телескопа и микроскопа.

Духовенство преследовало передового учёного. Сочинения Бэкона были преданы проклятию, его самого посадили в тюрьму, где он томился свыше 20 лет. Из тюрьмы учёный вышел дряхлым стариком.

С ростом торговли расширялись и географические знания европейцев.

Впервые правдивые сведения о странах Дальнего Востока сообщил венецианский купец и путешественник Марко Поло. Около четверти века он провёл вдали от родины, много лет жил в Китае, внимательно наблюдая жизнь этой страны. Вернувшись в Италию, путешественник написал книгу, в которой ярко и занимательно рассказал о жизни и обычаях народов азиатских стран. Эта книга долго служила руководством для составления географических карт, которыми пользовались путешественники.

Если ты хочешь одолеть врагов, возьми камень, который называется адамант (алмаз), блестящего цвета, твердейший, так что нельзя разбить его, кроме как помазав кровью козла. И если привязать его с левой стороны, помогает он против врагов, и против нездоровья, и против животных диких и ядовитых, и лихих людей, и против ссоры и споров, и против яда.

Если хочешь прибавить мудрости и избежать глупости, возьми камень, который называется хризолит, светло-зелёный, оправленный в золото; он изгоняет глупость и приносит мудрость.

Если кто-нибудь будет носить слева сердце собаки, то все собаки онемеют перед ним.

Источник

§ 27. Образование и наука в средние века

§ 27. Образование и наука в средние века

Складывание централизованных государств в Европе потребовало большего количества образованных людей. Королям нужны были грамотные чиновники, опытные юристы. Церкви требовались знатоки христианского вероучения – богословы. Горожанам – купцам и ремесленникам, желавшим успешнее вести свои дела, хотелось обладать бо?льшими знаниями по математике, астрономии, медицине. Однако школы, существовавшие при церквях и монастырях, не могли подготовить таких людей. Ученый-монах XII века писал: «Во времена незадолго до моего детства и в мои детские годы школьных учителей было так мало, что в маленьких городках было почти невозможно их встретить, да и в больших городах они были редкостью. А если и удавалось случайно найти учителя, его знания были столь скудны, что их нельзя сравнить даже с образованностью нынешних бродячих священников».

Вспомните, чему и как учили в церковных школах.

В XI–XII веках появились школы для всех желающих вне зависимости от их национальности и происхождения. Здесь преподавали «семь свободных искусств» и еще какую-нибудь специальную дисциплину – медицину, богословие, право. Во главе такой школы стоял уважаемый человек, прославившийся своими знаниями и учительским мастерством. Такой, например, как ученый и философ Пьер Абеляр (1079–1142). Когда он основал свою школу в окрестностях Парижа, к нему пришло больше учеников, чем было в какой-либо другой школе того времени.

Страница средневековой книги

Однако Абеляр был вынужден покинуть своих воспитанников: церковь осудила некоторые взгляды ученого, и ему пришлось уйти в монастырь.

Несмотря на то что многие хотели получить знания, в средневековой школе процветали телесные наказания. Считалось, что главным стимулом к учебе является розга.

Учитель и ученики. Средневековый рельеф

В некоторых городах средневековой Европы возникло сразу несколько школ. Сюда прибывали все новые и новые ученики. Снующие повсюду толпы чужаков, подчас затевавших стычки и ссоры с местными жителями, вызывали возмущение горожан. Иногда они устраивали настоящие облавы на буйных школяров (студентов), нередко промышлявших воровством. Однако со временем горожане поняли, что существование школ, привлекавших людей из разных стран, им даже выгодно. Жители города могли заработать, сдавая учащимся жилье, продавая на рынках больше продуктов и товаров.

Появление средневековых университетов

В XII–XIII веках преподаватели и студенты городских школ стали получать от римского папы разрешение создавать особые объединения, называвшиеся университетами. Самые знаменитые из них возникли в Париже (Франция), Болонье (Италия), Оксфорде (Англия). К концу XV века в Европе было основано 86 университетов. Они не подчинялись местным властям и сеньорам: сами избирали своего главу – ректора, самостоятельно определяли состав преподавателей и могли судить своих членов. Некоторые университеты имели даже собственную тюрьму.

Лекция в университете. Средневековый рисунок

Университеты обычно состояли из четырех факультетов. Низшим и самым многолюдным был факультет искусств, или артистический (от латинского слова «арт» – искусство). Здесь изучали «семь свободных искусств» – тривиум и квадривиум.

Вспомните, какие предметы входили в тривиум, а какие – в квадривиум.

Факультет искусств был только подготовительным. Проучившись пять-семь лет и окончив его, можно было поступить на старшие факультеты – богословский, юридический и медицинский. Их студентами становились, как правило, люди духовного звания. Учиться здесь приходилось дольше. На самом важном – богословском факультете обучение длилось 12–15 лет.

Важными этапами жизни любого студента было получение ученых степеней. Проучившись два-три года на факультете искусств и изучив тривиум, студент получал степень бакалавра (помощника преподавателя), а еще через несколько лет, после постижения квадривиума, – магистра (преподавателя). Чтобы получить эти степени, нужно было выдержать экзамен. Будущий бакалавр должен был выступить перед экзаменаторами, в течение нескольких часов отстаивая свою точку зрения по определенной проблеме. При этом он должен был ответить на несколько вопросов с подвохом. Стать магистром было сложнее. На экзамене в присутствии ректора университета и местного епископа надо было продемонстрировать знакомство с трудами античных и христианских ученых. Выдержавший испытание проходил обряд посвящения и приносил присягу университету. После этого он становился полноправным магистром. Степень доктора была высшей. Ее получали лишь немногие.

Степень, присужденная в одном университете, признавалась и во всех других. Поэтому преподаватели могли свободно выбирать для себя университет. По своей организации университеты напоминали ремесленные цехи.

Студенты были учениками, бакалавры – подмастерьями, а магистры семи искусств и доктора трех наук – мастерами. Для оплаты труда преподавателей церковь выделяла часть своих доходов.

Вспомните, что такое цехи, какую роль они играли в средневековом городе.

Обучение в университете

Обучение проводилось на латыни. Этот язык был понятен ученым людям и духовенству во всей Западной Европе. Поэтому неважно было, кем по национальности был ученик или преподаватель – немцем, французом, итальянцем или англичанином.

Предметы для письма

Студенты университета должны были посещать занятия. Основными из них считались лекции, читавшиеся утром и вечером. Преподаватель, облаченный в черную мантию, находился на кафедре, а напротив него располагались студенты. Во время лекции магистр читал вслух какую-нибудь ученую книгу, не позволяя себе ни на букву отступить от текста. Прочитав отрывок из книги, преподаватель объяснял его суть. В подтверждение он приводил вереницу самых разных высказываний ученых мужей – Аристотеля, Гиппократа, Авиценны, Аверроэса. Студенты не должны были записывать лекции, а старались их запомнить. После окончания занятия ученики собирались все вместе, чтобы вспомнить и заучить содержание лекции.

Диспут в средневековом университете. Современный рисунок

Многие из студентов жили в общежитиях-колледжах, которые содержал университет, церковь или богатые люди. Здесь же нередко проводились занятия. Тем школярам, которые не сумели устроиться в колледж, приходилось снимать жилье у жителей города. Большинство студентов происходили из горожан, крестьян и небогатых рыцарей, поэтому, чтобы оплатить учение и жилье, им приходилось зарабатывать уроками или просить подаяния.

Школяр мог начать свое обучение в одном университете, а закончить его в другом городе или в другой стране. О таком странствующем студенте говорили, что он собирает знания по школам, как пчела свой мед по цветам. Бродяг-студентов или людей, окончивших университет, но не нашедших себе денежного места, называли вагантами. Они перебирались с места на место, живя подаяниями аббатов, епископов и светских сеньоров. Ваганты были забияками, участвовавшими во всякого рода бесчинствах и кутежах. А так как большинство из них принадлежали к духовенству, то их поведение подрывало у народа уважение к духовному сану. Церковь осуждала вагантов, «поющих песни в застолье, которые ночью бродят по улицам с шумом, дудками, бубнами и плясками». Многие из вагантов были людьми талантливыми, сочинявшими озорные стихи на латыни.

Источник

lsvsx

Всё совершенно иначе!

Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.

Для того, чтобы понять, что принесла миру «великая христианская культура», необходимо вглядеться в живую историю и увидеть, насколько соответствуют реальности фантомные идеалы «великого» прошлого. К досаде и возмущению романтиков и прочих гуманитариев для этого придётся немного поколебать идеализированный образ Средневековья и спустить мечтателей на землю, к нежеланной картине того, как оно было на самом деле. При этом Средневековье я понимаю, как «длинное средневековье» по Ле Гоффу, поскольку считать, что с приходом Возрождения «тёмные века» и «средние века» закончились, мне кажется надуманным. Реформация — лишь продолжение средневековья, и массово сжигаемые в эпоху Возрождения «ведьмы» не дают повода в этом усомниться. (Те же, кто привык рассматривать средневековье в классических рамках, до XVI в, могут заменить в уме название на средневеково-ренессансная Европа, Европа эпохи Средневековья, Возрождения и Просвещения, или как угодно). Я не исключаю возможности наличия некоторых минорных неточностей в нижеследующем тексте, но стопроцентная историческая точность описания, скажем вопросов «сортирологии», не была моей задачей. Я только намеревался показать общую картину жизни средневековья, а картина эта была не такой, какой многие привыкли её представлять.

«Первое что поразило Сеамни на площади и что резко противоречило с её представлениями о романтичном и таинственном средневековье — это запахи. Снующая мимо толпа буквально смердела: потом, грязью, гнилью, пылью и другими не лучшими ароматами. Было жарко, пыльно и душно».

Разные эпохи ассоциируются с разными запахами. Средневековье вполне заслуженно пахнет нечистотами и смрадом гниющих тел. Города отнюдь не походили на чистенькие павильоны Голливуда, в которых снимаются костюмированные постановки романов Дюма.

Патрик Зюскинд, известный педантичным воспроизведением деталей быта описываемой им эпохи, ужасается зловонию европейских городов позднего средневековья:

«Улицы провоняли дерьмом, задние дворы воняли мочой, лестничные клетки воняли гниющим деревом и крысиным помётом, кухни — порченым углём и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняли затхлой пылью, спальни — жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков. Из каминов воняло серой, из кожевенных мастерских воняло едкой щёлочью, из боен воняла свернувшаяся кровь.

Люди воняли потом и нестиранной одеждой, изо рта воняло гнилыми зубами, из их животов — луковым супом, а от тел, если они уже не были достаточно молоды, старым сыром, и кислым молоком, и онкологическими болезнями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Крестьянин вонял, как и священник, ученик ремесленника — как жена мастера, воняло всё дворянство, и даже король вонял, как дикое животное, а королева, как старая коза, и летом, и зимой».

В то время, пишет Зюскинд, «не существовало не единого вида человеческой деятельности, ни созидательной, ни разрушительной, ни единого выражения зарождающейся или загнивающей жизни, которую бы постоянно не сопровождала вонь».

Попробуем разобраться, не возвёл ли писатель напраслину на Прекрасное Средневековье™ и не сгустил ли краски для эпатажа наивного и доверчивого читателя. Судите сами.
* * *

Королева Испании Изабелла Кастильская (конец XV в.) признавалась, что за всю жизнь мылась всего два раза — при рождении и в день свадьбы. Дочь одного из французских королей погибла от вшивости. Папа Климент V погибает от дизентерии, а Папа Климент VII мучительно умирает от чесотки (как и король Филипп II).

Герцог Норфолк отказывался мыться якобы из религиозных убеждений. Его тело покрылось гнойниками. Тогда слуги дождались, когда его светлость напьётся мертвецки пьяным, и еле-еле отмыли.

Давно гуляет по анекдотам записка, посланная имевшим репутацию прожжённого донжуана королём Генрихом Наваррским своей возлюбленной, Габриэль де Эстре: «Не мойся, милая, я буду у тебя через три недели». Сам король, кстати, за всю свою жизнь мылся всего три раза. Из них два раза по принуждению.

Русские послы при дворе Людовика XIV писали, что их величество «смердит аки дикий зверь». Самих же русских по всей Европе считали извращенцами за то, что те ходили в баню раз в месяц — безобразно часто (распространённую теорию о том, что русское слово «смердеть» и происходит от французского «мерд» — «говно», пока, впрочем, признаем излишне спекулятивной).

В руководстве учтивости, изданном в конце 18-го (!) века (Manuel de civilite, 1782) формально запрещается пользоваться водой для умывания, «ибо это делает лицо зимою более чувствительным к холоду, а летом к жаре».

Европейские города утопали в нечистотах

Увернуться от льющегося из окон дерьма было ох как не просто:
«Наиболее типична улица шириной в 7-8 метров (такова, например, ширина важной магистрали, которая вела к собору Парижской Богоматери). Маленькие улицы и переулки были значительно уже — не более двух метров, а во многих старинных городах встречались улочки шириной и в метр.

Антисанитария, болезни и голод — вот лицо средневековой Европы. Даже знать в Европе не всегда могла есть досыта, из десяти детей выживало хорошо если двое-трое, а при первых родах умирала треть женщин.

Освещение — в лучшем случае восковые свечи, а обычно — масляные светильники или лучина. Голодные, обезображенные оспой, проказой и, позже, сифилисом лица выглядывали из окон, затянутых бычьими пузырями.

Историк XIX века Дж. В. Дрэпер представил в своей книге «История борьбы между религией и наукой» довольно яркую картину условий, в которых жило население Европы в средние века. Вот главные черты этой картины:

«Поверхность континента покрыта была тогда большей частью непроходимыми лесами; там и сям стояли монастыри и города. В низменностях и по течению рек были болота, простиравшиеся иногда на сотни миль и испускавшие свои ядовитые миазмы, которые распространяли лихорадки. В Париже и в Лондоне дома были деревянные, вымазанные глиной, крытые соломой или тростником. В них не было окон и, до изобретения лесопилен, в немногих домах существовали деревянные полы.

Печных труб не было. В таких жилищах едва ли была какая защита от непогоды. О водосточных канавах не заботились: гниющие остатки и мусор просто выкидывались за дверь. Опрятность была совершенно неизвестна: высокие сановники, как например, архиепископ Кентерберрийский, кишели насекомыми. Пища состояла из грубых растительных продуктов, таких, как горох или даже древесная кора. В некоторых местах поселяне не знали хлеба» (этим ещё повезло! — Absentis).

«Удивительно ли после этого», — отмечает далее историк, — что во время голода 1030 года жарилось и продавалось человеческое мясо или, что в голодный 1258 год в Лондоне умерло с голоду 15 тысяч человек? Удивительно ли, что во время вспышек чумы количество смертей было столь ужасающим, что живые не успевали хоронить мёртвых».

Вышедшая не так давно книга итальянского историка, профессора Анконского университета, Эрколе Сори «Эпоха галантных дам» рассказывает о санитарном состоянии средневековых городов и гигиене их обитателей.

Эрколе Сори не первый раз обращается к этой проблеме, считая, что «мусор и отбросы позволяют исторической реконструкции исследовать самые тёмные углы способов производства и социальной организации». Выводы учёного неутешительны.

Моющих средств, как и самого понятия личной гигиены, в Европе до середины ХIХ века вообще не существовало. Вот как, например, описывает своё путешествие в Париж один итальянский дворянин ХVI века:

«Представьте, что по улице несётся поток мутной воды, в который из каждого двора вливаются грязные ручьи. Вонючие испарения заполняют всё пространство. Чтобы не проблеваться, мне приходилось постоянно держать под носом надушенный платок или букетик цветов».

Однако атмосферу отравляли не только экскременты. Мясники забивали скот прямо на улицах и там же потрошили туши, разбрасывая кишки и сливая кровь на тротуары. Вонь распространялась на всю округу.

В позднем средневековье люди научились перерабатывать мусор и экскременты. Мочу, например, собирали для обработки кожи и отбеливания ткани, а из костей животных делали муку.

В старину художники ставили возле ферм бочки для мочи, на которой они замешивали краски (в Древнем Риме использовали даже мочу из общественных уборных — её продавали красильщикам шерсти и дубильщикам кожи). То, что не подлежало переработке, оставалось валяться на улице.

Улицы мыл и чистил единственный существовавший в те времена дворник — дождь, который, несмотря на свою санитарную функцию, считался наказанием господним.

Дожди вымывали из укромных мест всю грязь, и по улицам неслись бурные потоки нечистот, которые иногда образовывали настоящие реки. Так, например, во Франции возникла речушка Мердерон («мерд» в переводе — дерьмо).

Если в сельской местности рыли выгребные ямы, то в городах люди испражнялись в узеньких переулках и во дворах. «Города утопали в грязи в буквальном смысле слова, — пишет Сори. — Вокруг царила сплошная антисанитария. Только после «гидравлической революции» появились акведуки и сточные канавы, которые приносили воду в дома и удаляли нечистоты».

Но и сами люди были не намного чище городских улиц. «Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры. Поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть», — утверждал медицинский трактат ХV века.

В Средние века считалось, что в очищенные поры может проникнуть заражённый инфекцией воздух. Вот почему высочайшим декретом были упразднены общественные бани. И если в ХV-ХVI веках богатые горожане мылись хотя бы раз в полгода, в ХVII-ХVIII веках они вообще перестали принимать ванну.

Правда, иногда приходилось ею пользоваться — но только в лечебных целях. К процедуре тщательно готовились и накануне ставили клизму. Французский король Людовик ХIV мылся всего два раза в жизни — и то по совету врачей. Мытьё привело монарха в такой ужас, что он зарёкся когда-либо принимать водные процедуры.

Все гигиенические мероприятия сводились только к лёгкому ополаскиванию рук и рта, но только не всего лица. «Мыть лицо ни в коем случае нельзя, — писали медики в ХVI веке, — поскольку может случиться катар или ухудшиться зрение». Что же касается дам, то они мылись 2-3 раза в год.

Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело. Подмышки и пах рекомендовалось смачивать розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы пользовались только ароматической пудрой.

Средневековые «чистюли» часто меняли белье — считалось, что оно впитывает в себя всю грязь и очищает от неё тело. Однако к смене белья наши предки относились выборочно. Чистая накрахмаленная рубашка на каждый день была привилегией состоятельных людей. Вот почему в моду вошли белые гофрированные воротники и манжеты, которые свидетельствовали о богатстве и чистоплотности их владельцев.

Бедняки не только не мылись, но и не стирали одежду — у них не было смены белья. У большинства вообще была только одна рубашка, что и немудрено — одежда стоила чрезвычайно дорого. Самая дешёвая рубашка из грубого полотна стоила столько же, сколько дойная корова.
Как Европа докатилась до такой жизни?

— Какая грязь!
— Это — галилеяне (античное наименование христиан). Мыться считают грехом: никакими силами не загонишь в баню.

Античный мир возвёл гигиенические процедуры в одно из главных удовольствий, достаточно вспомнить знаменитые римские термы. До победы христианства только в одном Риме действовало более тысячи бань.

То, что христиане первым делом, придя к власти, закрыли все бани, общеизвестно, но объяснения этому действу я нигде не видел. Тем не менее, причина, вполне возможно, лежит на поверхности. Христиан всегда раздражали ритуальные омовения конкурирующих религий — иудаизма и, позже, ислама.

Ещё Апостольскими Правилами христианам запрещалось мыться в одной бане с евреем. А где взять баню без еврея? Вот придёшь в баню — и смотри в оба, кто там еврей. А вдруг не узнаешь и во грех войдёшь?

Это потом нацисты головы и носы будут сравнивать, а тогда еврея и по носу-то не отличишь от римлянина — те тоже носатые. А ходить и члены рассматривать — так и нарваться можно. Проблема, однако. Чтобы не впасть в грех, бани и разрушили. Нет бани — нет проблем!

К тому же, мерзкие язычники обвиняли христиан (сейчас и не подумаешь) в разврате, так как первые христиане ходили в бани с бабами.

Архетипичный, кстати, путь развития тоталитаризма — первые большевики тоже будут вооружаться принципом общих бань и лозунгом «долой стыд», а потом будет «секса у нас нет». Они не придумали ничего нового, это был уже пройденный христианами путь.

Для тех, кто Апостольские Правила подзабыл, правилами Трулльского («Пятошестого», 691-692 г.) Вселенского Собора бывшее 11-е правило было подтверждено: запрещено пользоваться услугами врачей-иудеев и, опять же, мыться с евреями в одной бане.

Заодно, как пережитки язычества, запрещались, гадания, карнавалы ряженых, и даже учёные медведи. Позже фраза «обвиняемый был замечен принимающим баню» стала обычной в отчётах инквизиции, как несомненное доказательство ереси.

Формально и сегодня любой православный может быть отлучён от Церкви за совместный поход в баню с евреем. По признанию сотрудника отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата священника Всеволода Чаплина, «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от Церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».

Символом победы христианства над банями могли бы послужить ворота римской постройки Порта Нигра (Porta Nigra, «чёрные ворота») в Трире (родине Карла Маркса) — старейшем городе Германии и бывшей столице римской провинции Бельгика Прима, стоящие среди развалин римских бань (и даже бань, в которых ещё мылись первые христиане — термы св. Варвары, 2 век н.э.).

В этих воротах древнего Трира, символе города, замуровал себя св. Симеон. Еду ему просовывали в окошко, и замурованный Симеон просидел там лет десять, оставив своих фекалий полную башню. Там же, в своей келье, он и был окончательно замурован после смерти (наступившей от. ладно, ладно, молчу…).

За такой истинно христианский «подвиг» набожный Симеон-затворник был канонизирован Папой Бенедиктом IX и стал Святым Симеоном Сиракузким, а над воротами и вокруг них христиане под руководством архиепископа Поппо надстроили церковь св. Симеона (позже разобранную Наполеоном в 1803 г.).

Вонь от испражнений Св. Симеона у ворот Порта Нигра, среди всех этих разрушенных терм — символ пришедшего христианского Средневековья.

Обычные христианские евхаристические страшилки и каннибалистические мотивы в этой записи не главное. К этому мы уже привыкли — то христианам сжигаемый мученик кажется хлебом (св. Поликарп), то хлеб кровью.

А забавно здесь то, что св. Симеону удалось опять послужить символом христианства, которое сначала утопило Европу в говне, а затем — и в крови: первые «еретики» сгорали на кострах именно около Трира в 1232 г.

Еретики эти действительно совершили страшное деяние — осмелились перевести Библию на немецкий язык. Позже в архиепископстве Трира будет сожжено 6500 «еретиков» и «ведьм».

Дуализм христианства проповедовал ничтожность тела и «умерщвление плоти». Тело — ничто, только душа имела значение.

Первая видимость — это тело. Его следовало принизить. Григорий Великий называл тело «омерзительным одеянием души». «Когда человек умирает, он излечивается от проказы, каковой является его тело», — говорил Людовик Святой Жуанвилю.

Христианство выкорчевало из памяти народа даже мысли о банях. Столетия спустя крестоносцы, ворвавшиеся на Ближний Восток, поразили арабов своей дикостью и грязью. Но франки-крестоносцы, столкнувшись с таким забытым благом цивилизации, как бани Востока, оценили их по достоинству и даже попытались вернуть в XIII веке этот институт в Европу.

То, что возникло в Европе, напоминало, конечно, пародию на восточные или римские термы — вместо бань с фригидариумами, кальдариумами и тепидариумами средневековые помывочные представляли собой комнату с несколькими лоханями, так что «банями» их можно называть только условно, это семантическая погрешность перевода (фр. bain и англ. bath могут обозначать как баню, так и ванну-кадушку).

Впрочем, даже эти «комплексы досуга», представляющие по сути просто маленькие публичные дома, просуществовали недолго — во времена вскоре наступившей Реформации усилиями светских и церковных (как католических, так и протестантских) властей даже эти «бани» вновь были надолго искоренены, как очаги разврата и духовной заразы.

Пару лет назад англоязычную часть интернета обошла статья «Жизнь в 1500-х годах» («Life in the 1500’s», тут же названная христианами «антикатолической ложью»), в которой рассматривалась этимология различных поговорок.

Авторы утверждали, что грязные лоханки спровоцировали живую и поныне идиому «не выплеснуть с водой ребенка». Действительно — в грязной воде можно было и не заметить. Но в реальности и такие лоханки были большой редкостью.

В те смутные времена уход за телом считался грехом. Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения. Мыться нельзя было ещё и потому, что так можно было смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении.

Основывался этот взгляд на поучениях знаменитого отца церкви Св. Иеронима, который отвергал какую бы то ни было гигиену, даже простое умывание, ибо после обряда крещения ни в каких других омовениях уже нет ни малейшей нужды.

В итоге люди не мылись годами или не знали воды вообще. Грязь и вши считались особыми признаками святости. Монахи и монашки подавали остальным христианам соответствующий пример служения Господу.

«По-видимому, монахини появились раньше, чем монахи: не позднее середины III столетия. Некоторые из них замуровывали себя в гробницах. На чистоту смотрели с отвращением. Вшей называли «Божьими жемчужинами» и считали признаком святости. Святые, как мужского, так и женского пола, обычно кичились тем, что вода никогда не касалась их ног, за исключением тех случаев, когда им приходилось переходить вброд реки» (Бертран Рассел).

Если уже две тысячи лет назад в семье китайского императора ежегодно использовалось 15 000 листов туалетной — толстой, мягкой, опрысканной благовониями — бумаги, то в Европе туалетная бумага будет изобретена наново только в 1860-е гг.

(Заметим в скобках, что британский изобретатель Джеймс Олкок чуть было не разорился — товар поначалу шёл плохо, спроса не было. Современная мягкая туалетная бумага появится в продаже в Америке только в 1907 году).

В средние же века — грязь и дерьмо священны и сакральны. Христианский маразм доходил даже до того, что в уставе католического женского монастыря св. Клариссы в Мюнхене сёстрам строго запрещалось пользоваться бумагой после посещения уборной.

Деревни тоже опустели и многие поля превратились в пастбища или заросли лесом. Чума унесла 25 миллионов жизней, одну четвёртую часть населения континента, но вот парадокс — христиане сочли чуму наказанием за грехи, в том числе и за посещение бань!

Прошли столетия, прежде чем человечество вновь подружилось с водой и вспомнило о пользе мытья в бане. Но если в случае с разрушенными банями ещё можно пробовать искать объяснение, то чем христианам не угодила канализация, на первый взгляд не понятно.

Из истории туалета

Изобретение туалета уходит корнями вглубь веков, и уже сложно сказать, где этот признак цивилизации появился впервые. По одной из версий, первый туалет был построен на острове Крит задолго до начала нашей эры.

«Продвинутые» жители Крита уже тогда делали внутренние туалеты со смывом.

Выглядели они, как каменные стульчаки, к которым при помощи сложной системы труб подводилась вода. 3800 лет назад их придумала царица Крита, присевшая облегчиться возле ручья и увидевшая, как всё, что она извергла, было смыто течением.

Прообраз туалета, предназначенного для практического применения, появился приблизительно 3000 лет до н.э. в Месопотамии. Канализация уже существовала в Древнем Египте: археологи обнаружили там сточные каналы, которым свыше 2500 лет, а стульчак из известняка, найденный близ Тель-эл-Амарны, датируется ориентировочно 1350 г. до н.э.

Такой же древний туалет относится к цивилизации Мохенджо-Даро (2500 лет до н.э. на территории нынешнего Пакистана). Это кирпичное сооружение со стульчаком, связанное с подземной сточной системой. Более продвинутые системы подземного отвода дождевых и бытовых стоков существовали в Вавилоне, Карфагене, Иерусалиме.

Как отхожее место клозет впервые повсеместно встречается в V в. до н.э. в Афинах, где воду и нечистоты с площадей отводили при помощи специального канала глубиной и шириной 1 метр. В Китае, в захоронении императора западной династии Хан (206 год до н.э. — 24 год н.э.), следопыты нашли каменное сидение с подлокотниками и сливной бачок, наполнявшийся проточной (водопроводной!) водой.

Однако самая известная из клоак — Cloaca maxima — была проведена в Риме. Построенная в VII-VI веках до нашей эры, она имела около пяти метров в ширину и оставалась самой совершенной системой ещё многие века после того.

История канализации хранит сведения о роскошных уборных (фриках), которые в Древнем Риме служили местом встреч и бесед под журчание сливных ручьёв. Развитию сортиров не помешал даже налог на латрины (общественные туалеты), введённый в I-м веке римским императором Веспасианом.

Этот туалетный налог обогатил мировой лексикон выражением «деньги не пахнут» (Pecunia non olet).

С приходом христианства, будущие поколения европейцев забыли о туалетах со смывом на полторы тысячи лет, повернувшись лицом к ночным вазам. Роль забытой канализации выполняли канавки на улицах, где струились зловонные ручьи помоев.

Забывшие об античных благах цивилизации люди справляли теперь нужду, где придётся. Например, на парадной лестнице дворца или замка. Французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Ночные горшки стояли под кроватями дни и ночи напролет.

К мытью тела тогдашний люд относился подозрительно: нагота — грех, да и холодно — простудиться можно. Горячая же ванна нереальна — дровишки стоили уж очень дорого, основному потребителю — Святой Инквизиции — и то с трудом хватало, иногда любимое сожжение приходилось заменять четвертованием, а позже — колесованием. Или же использовать хворост вместо дров.

С вонью и антисанитарией Средневековья пытались бороться деятели эпохи Возрождения. Вот формула одного из изобретений Леонардо да Винчи:

«Сиденью нужника так поворачиваться, как окошечку монахов, и возвращаться в своё первое положение противовесом. Крышка над ним должна быть полна отверстий, чтобы воздух мог выходить».

Но теоретические разработки Да Винчи на практике оказались никому не нужны. Народ продолжал испражнятся, где придётся, а королевский двор — в коридорах Лувра.

Впрочем, ограничиваться коридорами уже не приходилось — в моду вошло отправление нужд прямо на балу.

Позже для спасения от вони будет найден другой, альтернативный предложениям Да Винчи, выход: люди начнут пользоваться духами.

Верх сортирного комфорта в те времена выглядел примерно так, как показано в фильме «Чёрный Рыцарь» — дыра с лежащим рядом пучком соломы.

Подобные «ласточкины гнёзда» можно увидеть в орденских замках в Прибалтике. В Шато-Гайаре всё было устроено примерно так же и рутьеры (бандиты-наёмники) взяли Шато-Гайар, ворвавшись через те самые сортирные отверстия.

В этих сортирных башнях висели крючья для одежды — но не удобства ради, а потому что считалось, что амбре убивает блох.

Зато в замках Люксембурга и Швейцарии наличие туалета приветствовалось, ибо сток направлялся в подконтрольное ущелье — враг не пройдёт! В городах же ходить по улицам становилось всё более затруднительно.

Позже деревянные ботинки уже не будут спасать от грязи и дерьма, и в моду войдут ходули, как единственное возможное средство передвижения по засранным улицам средневековых городов.
Отдельные экзотические попытки «унитазостроения» были лишь забавой.

В XVI веке сэр Джон Харрингтон порадовал английскую королеву Елизавету (которая гордилась тем, что педантично мылась раз в месяц, «нуждаюсь ли я в этом или нет») занятной вещицей под названием «ватерклозет» — устройством с автоматическим смывом того, что туда наложили (в Китае аналогичный «ватерклозет» был за две тысячи лет до того).

Над изобретением Харрингтона посмеялись, как над забавной безделушкой, и забыли о нём на пару веков, продолжая выбрасывать содержимое всех ночных горшков и помойных вёдер на улицы.

Featured Posts from This Journal

Представитель армянской патриархии рассказал журналистам, как патриархи зажигают связки восковых свечей. С разоблачением чуда Благодатного огня…

Этот апокриф заключает в себе беседу Иисуса Христа с апостолом Иоанном. Существует несколько вариантов «тайной книги Иоанна». Есть…

Начало. Согласно датировке, которая, в общем, сомнению не подвергается, этот интересный разговор происходил в 986 году от рождества Христова.…

Начало. Психологический аспект геноцида Новейшие историки американского геноцида начинают уделять все больше внимания его психологическому…

Попытка оживить и очистить Учение Иисуса (Продолжение)

Начало. Фарисеи – менее строго придерживались исполнения постулатов иудаизма. Верили в загробную жизнь и наказания за земные…

Почему я больше не работник света? Нет, я не перешел на темную сторону, я превзошёл стороны. Эта статья является, пожалуй, самая важная часть из…

Поворот оси Земли: миф или реальность?

Ось Мира – воображаемая линия, протянувшаяся из Северного полюса Неба в Южный и проходящая через некоторую точку на Земле. С Осью Мира…

Почему все главные иудейские, мусульманские и христианские праздники проводятся с заходом солнца

Во главе этого черного сионо-христианского царства стоит тот, чье имя первоначально было Сион-Сетх. Он и есть Яхве или Иегова, племенной бог…

Источник