апостол павел слова о любви
Новый Завет
Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла
Глава 7.
1 А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины.
2 Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа.
3 Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу.
4 Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена.
5 Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим.
6 Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление.
7 Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе.
8 Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я.
9 Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.
10 А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем,- 11 если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим,- и мужу не оставлять жены своей. 12 Прочим же я говорю, а не Господь: || если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; 13 и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.
14 Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы.
15 Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь.
16 Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?
17 Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам.
18 Призван ли кто обрезанным, не скрывайся; призван ли кто необрезанным, не обрезывайся.
19 Обрезание ничто и необрезание ничто, но всё в соблюдении заповедей Божиих.
20 Каждый оставайся в том звании, в котором призван.
21 Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся.
22 Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов.
23 Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков.
24 В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.
25 Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным.
26 По настоящей нужде за лучшее признаю’, что хорошо человеку оставаться та’к.
27 Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены.
28 Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль.
29 Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; 30 и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; 31 и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего.
32 А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; 33 а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: 34 незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу.
35 Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения.
36 Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет: не согрешит; пусть таковые выходят замуж.
37 Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, тот хорошо поступает.
38 Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше.
39 Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе.
40 Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.
Апостол Павел: истинная любовь не мыслит зла
Не секрет, что мысли во многом определяют нашу жизнь. Как, по слову апостола Павла, любить и не мыслить зла, то есть не помнить всего плохого своим супругам? Вдумчивый ответ на этот духовный вопрос поможет спасти многие семейные союзы.
Продолжая тему главных постулатов учения о любви в посланиях апостола Павла, передача «Слово» (Санкт-Петербург) православного телеканала «Союз» снова пригласила в студию протоиерея Владимира Хулапа. Отец Владимир – доктор богословия, проректор по учебной работе Санкт-Петербургской Духовной Академии.
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.
И если я раздам все имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» ( 1 Кор.13:1–8 ).
– В наших прошлых передачах мы разобрали 12 качеств любви, о которых говорит апостол Павел: любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится… И все они, как оказалось, очень актуальны для семейной жизни.
Отец Владимир, сегодня мы продолжим разбирать 13 главу Первого послания христианам Коринфа апостола Павла. В ней сказано, что любовь не мыслит зла. О чём идёт речь?
– Если традиционно взглянуть на греческий текст Послания, то используемый здесь глагол «мыслить» взят из бухгалтерской сферы.
То есть он буквально означает «скрупулёзно записывать и фиксировать» какие-то отрицательные моменты.
Действительно, если мы посмотрим на семейную жизнь и на жизнь вообще, то поймём: то, как человек смотрит на окружающий мир, многое решает. Тем самым, вся его жизнь определяется его мыслями.
Классический пример, когда пчела на летнем поле видит цветы, источник для мёда, для нектара, а муха видит на том же самом поле нечистоты. И это серьёзный призыв к тому, чтобы задуматься о роли мысли в жизни человека, и мысли, в том числе, и в наших семьях, и в наших христианских браках.
Христианство говорит о том, что и грех, и добродетели начинаются в мысли. Любая мысль, которая приходит на ум человеку, может быть источником искушения.
Если он с ней заигрывает, если эта мысль негативная, отрицательная, и если начинается уже некое сочетание, как говорят святые отцы, с этой мыслью, то человек уже начинает вступать в какой-то внутренний диалог. Затем этот диалог нередко набирает обороты, и затем уже вот эта мысль переходит в некое конкретное дело, то есть уже в дело греха.
И то же самое можно сказать о мысли положительной.
Когда приходят какие-то негативные помышления, мы можем их убрать или заместить, предложив на их место что-то другое, что-то хорошее, позитивное. Этот же святоотеческий аскетический рецепт вполне применим и к браку.
Потому что очень часто супруги, может быть, даже не осознавая этого, ведут счёт только каким-то негативным моментам. Прошёл день, или неделя, или месяц, и супруг или супруга запоминает, в голове откладывает только что-то плохое: ты опять сделал что-то не так, ты опять поступил не таким образом, как мне хотелось бы, ты не выполнил обещания, и так далее.
И тем самым создаётся совершенно ложный, односторонний образ человека, образ негативный. И поэтому, когда начинаются какие-то супружеские конфликты, обвиняющие друг друга диалоги, супруги нередко используют слова: ты всегда делаешь так, ты всегда так поступаешь, ты неисправим, и так далее.
И сам человек оказывается в некой ловушке, поскольку такие обидные вещи, неприятные вещи вдвойне или втройне неприятнее услышать от самого близкого человека, от того, с кем я живу всю жизнь, или хотел, по крайней мере, прожить всю жизнь, с тем, кому я отдаю все свои силы и энергию.
И особо чувствительными в этом отношении, мне кажется, оказываются дети. Когда ребёнку с младых ногтей говорят, что ты неряха, ты опять не правильно сделал домашнее задание, – у человека возникает такое ощущение, что его помещают в рамки.
Он как некое такое подопытное животное, которое помещают в клетку, и эту клетку мы сами создаём для самых близких себе людей. И потом удивляемся тому, почему эти люди живут по тем схемам, которые мы им вольно или невольно дали в качестве возможного сценария их существования.
Слова апостола Павла, если их применить по отношению к христианскому браку, призывают нас к радостному, позитивному видению своего брака. К тому, чтобы видеть в своём супруге, в своих детях самые лучшие качества. Но это не означает, что мы должны закрывать глаза на какие-то проблемы.
Это не означает полное попустительство, некое безответственное отношение к нашим близким.
Когда мы вступали в брак, когда мы с этим человеком решали вместе идти по жизни, мы же видели в нем какие-то замечательные прекрасные качества, и поэтому важно попытаться увидеть эти качества сейчас. Увидеть своего супруга теми глазами, какими я видел его или её 10–15-20 лет назад, когда мы начинали вот это совместное шествие по жизни.
У кого-то есть семейная близорукость, у кого-то – семейная дальнозоркость, и это требует коррекции. И если мы подберём правильные очки, то сможем хорошо видеть.
Если очками, через которые мы смотрим на наших ближних, будет Евангелие, будет Христос, то, действительно, мы за недостатками всегда сможем увидеть глубинное ядро человека, который никоим образом не менее ценен не только для меня, но и для Бога.
И тогда действительно, если мы говорим о том, что в ближнем мы встречаем Христа, то, пожалуйста, у нас в каждом браке есть возможность стать вот этой малой церковью, ведь христианство так и называет христианскую семью, – встречаться со Христом, встречаться с Богом через моих ближних, ежедневном служении им.
– Далее мы читаем, что любовь не радуется неправде, а сорадуется истине. О какой истине здесь сказано?
– Мне кажется, применяя эти слова апостола Павла к семейной жизни, прежде всего речь идёт о правде.
Настоящая крепкая искренняя семья должна строиться на правдивых отношениях, и здесь не должно быть обмана, не должно быть фальши, не должно быть лжи в самых даже небольших изначальных проявлениях.
В Евангелии мы читаем о том, что верный в малом верен в большом, и наоборот. Соответственно, если есть вот это правда, если есть вот это доверие и верность в каких-то элементарных повседневных вещах между супругами, то можно говорить о том, что эта правда, эта истина будет распространяться на все стороны вот этого счастливого брака.
Ведь, действительно, нередко какие-то тяжёлые и неизлечимые диагнозы семейной жизни, приводящие к разводу, измены или какие-то зависимости супруга или обоих супругов в браке вызваны небольшой ложью на элементарном начальном уровне.
Муж сказал жене, что нужно задержаться на работе, у меня там дела. А на самом деле он занимается чем-то другим – в лучшем случае с друзьями, а в худшем случае занимается чем-то, что его брак разрушает.
Доверия у жены нет, начинается ревность – и начинается вот этот круг взаимного недоверия, взаимной неправды, взаимной лжи, взаимных укоров и так далее.
И поэтому каждый супруг должен здесь начать с самого себя: быть правдивым, быть честным, быть искренним с самым близким для него человеком. И действительно, у этого человека есть право на эту правду и на эту искренность.
Если человек согласился со мной жить всю жизнь, если он согласился разделить со мной все самые разные стороны и этапы своего человеческого бытия, то есть он отдаёт мне время, он отдаёт мне всю свою жизнь, то этот человек имеет право на то, чтобы я был правдив с ним.
И вот этой лжи, конечно, в браке быть не должно. А если мы говорим о браке христианском, то истина для христиан – это Христос, истина для христиан – это Евангелие. И поэтому вот эта радость об истине – это радость не просто о том, что супруги мирно живут, или они хорошо проводят вместе время, или у них есть квартира, дача, дети ходят в хорошую школу.
Вот этот греческий глагол радоваться – «хайре» – мы встречаем в Евангелии очень часто и в заповедях блаженства, и в других местах, и мы видим, что нередко апостол Павел пишет христианам: радуйтесь, находясь в темнице, находясь в тюрьме. Эта радость совершенно другого качества, она не зависит от каких-то внешних условий.
Нередко мы считаем, что радость, счастье достигаются только тогда, когда мы достигаем осуществления выполнения неких своих желаний и некоего своего видения того, как должна выглядеть наша семья, наша квартира, наша работа, наша зарплата. Но эта радость быстро появляется и точно так же быстро уходит.
Достаточно посмотреть, как радуемся мы иногда, подобно ребёнку, новой игрушке, новому гаджету, новой вещи, но проходит несколько дней или недель, и мы уже о ней забываем, хотим чего-то нового. И поэтому вот эта погоня за земной радостью, вот такой приземлённой радостью, никогда не закончится.
Речь идёт о том, что радость настоящая достигается только тогда, когда супруги стремятся к истине. К истине, к совместной правде, к правде с Богом, к правде в отношениях друг с другом.
И если такая истина в их браке существует, или, по крайней мере, они стремятся её реализовать, то такой брак может достичь истинного счастья, которое никоим образом не зависит от внешних обстоятельств.
В таком браке, как бы тяжело ни было супругам, какие бы испытания Господь им ни посылал, они радуются. Они радуются в скорбях, они радуются в испытаниях, поскольку они нашли истину, поскольку каждый из них разделяет эту истину, и это истина не просто человеческая, но она является Богооткровенной.
А эта истина и есть то, что является неким внутренним камертоном нашего человеческого существования. Если наша душа, моя душа и душа нашей семьи настроены по вот этому камертону Божественной истины, наступает настоящая радость и настоящее семейное счастье.
Апостол Павел о любви
П Е Р В О Е П О С Л А Н И Е К К О Р И Н Ф Я Н А М
с в я т о г о а п о с т о л а П а в л а
Книга ПЕСНИ ПЕСНЕЙ Соломона
Глава 8
Так говорит: «Любовь все долготерпит».
Ложь, холодность, злопамятность, обиды.
Завистник с высоты её не свергнет,
Корысти ради на нее имея виды.
Она всегда помилосердствует в печали,
Всему поверит, понадеется, покроет
Ошибки тех, кто ей любим, венчая
Венцом Надежды, Веры и Любови.
Она всегда надеется на чудо
И на Всевышнего в молитве
уповает.
А если ей коварно сделать худо,
Любовь стыдливо, тихо умолкает.
Но внешне лишь, она, не раздражаясь
И не ища лишь своего, находит
В душе прибежище. И наконец,
смиряясь,
В глубины сердца до поры отходит.
Еще любовь все смело переносит.
И нам исполнить это так непросто:
Ведь каждый в гордости себя лишь
превозносит.
Обид коснется, сразу мыслим косно:
Апостол Павел нас предупреждает:
Любовь не мыслит зла,
вот это важно.
Не будет злобы и душа оттает,
Коль борется со злом в себе отважно.
Ещё любви чужда людская зависть.
Она все добродетели крушит,
Коль пожелал в душе ты даже малость
Того, что брату твоему принадлежит.
Еще любви бесчинства чужды.
Мы их не пустим даже на порог.
Сдержать эмоции и страсти нужно.
«Пятерка» всем, себя кто превозмог,
Высокая любовь в ком пламенеет,
Кто в жертву ближнему себя несёт.
В ком мира злобный князь
не обнаглеет,
В ком образ Божий красотой цветёт.
Душа моя, не радуйся неправде.
Всех нечестивых судит пусть Господь.
А нам же будет тем отрадней,
Чем ближе к нам Спаситель Бог.
И царь Давид,и Соломон
все знали,
Как крепок человек в такой любови.
Они пример своею жизнью дали,
С греховной сущностью борясь
до боли.
Молвит любимая царю: «На сердце
Ты положи меня печатью крепкой»
(Всю глубину не смогут иноверцы
Постичь божественной любови верных).
Прочь от предательства, измены, лести
Душа пусть наша к ним не прикоснется.
К Божественной любви стремимся вместе.
И сердце чистое в груди забьется.
Глава 13
Имеют ли какое значение духовные дарования без любви? (1–3). Высокое существо любви (4–7). Вечное неизменное существование любви, и только ее одной (8–13)
Ап. указывает основание того, почему указанные дары должны окончить свое существование. Пророчество могло раскрывать только отдельные черты картины будущего, равно как и обладавшие даром знания могли понимать только отдельные стороны истории домостроительства нашего спасения. А между тем для того чтобы понимать хорошо какой-нибудь отдельный пункт, необходимо с ясностью представлять себе целое: только полное познание есть истинное познание, а этого полного познания в настоящей жизни человек добиться не может. – О даре языков. Здесь Ап. не говорит: прекращение его, как предполагающего состояние экстатическое, для него не может быть и предметом вопроса. Кто действительно постоянно находится в Боге, живет в Боге – так будут жить все верующие в царстве славы, а некоторые живут уже и теперь, – тот не нуждается в этом особом средстве, какое представляет собою экстаз, для того чтобы по временам приходить в общение с Богом.
Прекращение дарований не влечет за собою оскудения духа церковного. Напротив, Церковь достигнет тогда совершенства во всем. Будущее знание будет отличаться от «дара знания» и широтою своею и легкостью приобретения, потому что мы будем видеть все как бы из центрального пункта, откуда все, весь предмет виден вполне ясно.
Объясняя употребленное им в 11-м ст. сравнение, Ап. говорит, что в настоящей жизни мы постигаем божественное только в его отражении, как лицо свое видим в зеркале. Но у нас зеркала хорошо отражают лицо, а в древности они не давали ясного отражения, потому что делались из металла ( «сквозь тусклое стекло» – перевод неправильный. Выражение: δι εσόπτρου значит: посредством зеркала, в зеркале). – «Гадательно» ( εν αινίγματι ) т. е. в темных, неясных очертаниях, которые дают только приблизительное представление о вещах. Это определение относится ближе всего к дару пророчества. Дух Божий вызывал в душе пророка такие образы и картины, в каких выражалась божественная мысль. Чтобы понять эти образы, пророку приходилось устремлять на них всю силу своего внимания (ср. 1Петр. 1 и сл.). Такое объяснение подтверждается сходством употребленного Апостолом выражения с выражением кн. Чисел о Моисее, которому Бог давал видеть Себя явно ( έν ειδει ), а не в неясном очертании ( не в гадании – δι αινιγμάτων – Чис. XII:6–8 ).
Речь Ап. в 13-й гл. часто переходит в гимн в честь христианской любви и получает ритмический характер, но это гимн совершенно оригинальный, не имеющий ничего общего с произведениями священной еврейской и языческой письменности. Ср. проф. Муретова. «Новозаветная песнь любви сравнительно с «Пиром» Платона и «Песнью Песней» Соломона» («Богосл. Вестник» 1903 г.)
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Двенадцать новелл о любви или Избранные размышления над посланием апостола Павла
ДВЕНАДЦАТЬ НОВЕЛЛ О ЛЮБВИ
или ИЗБРАННЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД ПОСЛАНИЕМ АПОСТОЛА ПАВЛА
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,
не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине;
все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут, и знание упразднится.
Первое Послание к Коринфянам апостола Павла
Тема этого номера — необычная и по содержанию, и по форме. Здесь нет интервью и статей, не содержится справок и информационных врезов. Для разговора о христианском восприятии любви вряд ли подходят приемы традиционной журналистики. И поэтому тема наша состоит из двенадцати историй, произошедших в разное время: некоторые несколько веков и даже тысячелетий назад, а некоторые — буквально «вчера». Их разделяет не только время, но и авторство, и сюжет. И сама широта восприятия слова «любовь», которое часто отождествляется с отношениями мужчины и женщины. Далеко не все новеллы, написанные для этой темы пятью православными людьми как своеобразные иллюстрации к потрясающему по силе Посланию святого апостола Павла, похожи на жития и иконы. И конечно же, выбранные нами истории, заключают в себе больше проявлений любви, чем их наименования. Любовь всегда глубока и просторна. Но именно в этом просторном и вместе с тем глубоком восприятии любви; в понимании того, как по-разному присутствует Бог в наших отношениях, заключается для Православия радостное и необычайно важное открытие.
То, что так сближает нас с Богом.
То, что своей жизнью, смертью и Воскресением засвидетельствовал пришедший на землю Христос.
То, что неслучайно становится для людей самым важным — независимо от того, верующие они или нет.
То, что Бог есть Любовь. А значит — когда и пока любим — и мы Божии, как бы ни был для нас труден путь от сомнения к вере.
Редакция
Олеся Николаева:
Максим Яковлев:
Вспомнилась мне одна история, которую невозможно забыть, — ну, что, скажите, заставляло шестилетнюю девочку втайне от родителей убегать по ночам подкармливать попавшую под поезд собаку с перебитыми лапами, лежащую под платформой (кто-то, сжалившись, бросил ее туда подыхать), заботиться о ней? Обеспеченный всем ребенок, богатый дом, любые увлечения — только захоти, своя собственная преданная собака — купили ей за огромные деньги, и вот таскает какой-то облезлой полумертвой дворняге сырки, печенье, мясо из холодильника, вещи свои на подстилку. Собака лизала ей руки, стараясь не выть слишком громко… И на что ей, девчонке, пришлось пойти ради этой… Ради этой любви! Престижный загородный дом на охраняемой территории, — пришлось договариваться с охраной, а попросту, платить за молчание. Но чтобы платить, надо, значит, как-то вытянуть у родителей деньги, то есть врать и врать каждый раз про какие-нибудь подарки подружкам или еще о чем-то, а когда и это не помогало, приходилось и воровать — знала ведь, где деньги лежат, подсматривала. Не говоря уж о том, каково это пробираться к платформе ночью, сидеть под ней, сжимаясь от грохота товарняка… А почему, скажете, ночью? Почему тайком? Да потому что знала же, что не пустят, не разрешат. Так в общем и вышло: когда прознали, куда их чадо бегает по ночам, пришли в неописуемый ужас: ребенок ежедневно рисковал попасть под поезд, сам мог превратиться в такую собаку! Послали прислугу на станцию. И нашли ту собаку и прибили ее — устранили, так сказать, саму причину… А чем все это кончилось? А кончилось тяжелым нервным расстройством девочки. Лежала, уйдя в себя, то вдруг плакала без причины… И ничем не могли отвлечь, утешить ее. 
Однажды в марте попросилась она на прогулку. Было много солнца, свежий, пахнущий летом ветер… Потом крупозное воспаление легких — скоротечное, как жизнь мотылька. И человечка не стало.
Я невольно задумывался над этой судьбой: что привело ее в эту жизнь? Ради чего это прожито? Неужели ради любви милосердия к этой несчастной бездомной собаке? Неужели…
Так мало прожито и так много дано.
Олеся Николаева:
Мой старинный друг прозаик В. прожил бурную богемную жизнь. Он поменял несколько городов и даже стран, а также нескольких жен, одну из которых крепко побил из ревности плеткой, а сопернику выбил передний зуб, так что чуть было не угодил под суд, но обошлось, откупился. И, наконец, на закате дней он «возвратился на круги своя», осел на месте и усвоил образ «кающегося грешника». У него от прежней жизни есть чудесный сын Коленька, которого сам В. называет «даром небес», — кроткий, светлоликий юноша. Коленька с отрочества прислуживал в храме, а потом поступил в Московскую духовную семинарию и очень успешно там учился. При виде его сердце само начинало петь ему: «Аксиос! Аксиос!»* Да и вообще все говорило о том, что он вот-вот примет священный сан и будет чистым сердцем молиться за нас у Престола. К тому же и девушка у него была ему под стать — радостная, пригожая, вся как наливное румяное яблочко.
Он так и говорил о ней «моя девушка»:
— А можно я приду к вам с моей девушкой? А вы не можете моей девушке подарить свою книгу?
Познакомил ее с отцом, с родственниками, с друзьями отца — стало быть, свадьба не за горами, а там и до рукоположения рукой подать…
Так проходит месяц, другой, полгода, год…
Встречаю его на улице — идет, сияющий:
— Коленька, как жизнь?
— Слава Богу! Вот — в Духовную академию поступил…
— А девушка твоя как?
— А у нее прекрасно просто! Ей так повезло! Она замуж вышла — очень счастливо, очень хорошо. За друга моего, бывшего сокурсника. Замечательный человек, очень духовный и ведь как поет! Его уже и во диакона рукоположили. Он ее в паломничество с собой взял по святым местам — они только что вернулись из Греции, полные впечатлений: были у мощей Святителя Спиридона, и у Андрея Первозванного, и у Иоанна Русского. Я всю жизнь мечтал туда попасть, но они мне так доподлинно все описали, так живо, что я как будто сам там побывал, воочию все увидел и прикоснулся к святыням. До сих пор храню это блаженное чувство.
…Мой друг В., комментируя это, говорит: «Волен Бог и на терновнике вырастить виноград, и на репейнике — смоквы!».
Я все-таки спросила его:
— А, может, Коленьке та его девушка и не очень была нужна? Ну, может, не так уж любил он ее, просто — дружил?
— Да ты что, неужели ничего не поняла? Любил, конечно, колечко ей даже уже купил обручальное, со мной советовался, боялся — а вдруг не понравится? Да вот подарить не успел: все шептал тогда, потрясенный: «Не судьба, не судьба!». Ну и принес это колечко просто Матери Божией: то ли зарок Ей какой дал, то ли просто — утешения попросил…
Андрей Десницкий:
В состав Нового Завета входит одно очень необычное послание Павла. Читатели, как правило, совсем не запоминают его: оно самое маленькое, оно говорит о каких-то частных и давно прошедших вещах… но оно очень хорошо иллюстрирует слова другого Послания: «любовь не бесчинствует». Однако прежде чем начать рассказ, нужно, пожалуй, пояснить одно из значений этого слова — «бесчинство». Бесчинствовать — это ведь не обязательно хулиганить, это означает прежде всего — нарушать существующий социальный порядок (чин), превращать его в хаос.
Итак, послание к Филимону. Так звали одного знакомого апостола Павла, которого тот обратил к вере. А у Филимона был раб Онисим, который от него сбежал — мы не знаем, при каких обстоятельствах, до или после его обращения, но сбежал, возможно, прихватив что-то с собой. А потом Онисим встретился Павлу, тоже обратился в христианство и помогал ему в его служении, когда тот находился в тюрьме. Павел написал это письмо Филимону, прося принять обратно Онисима и простить его.
И зачем, казалось бы, включать такую переписку в Новый Завет? Что в ней такого важного и значительного? Люди, живые люди. Это письмо показывает нам, как складывались отношения между людьми в раннехристианской общине и как они соотносились с принятой тогда структурой общества. Иногда можно услышать недоумения: почему первые христиане никак не протестовали против жестоких обычаев своего времени, например, рабства? Ответ прост: они жили в мире, где никому просто не приходило в голову, что можно без них обходиться. Но они старались изменить себя, свое отношение к этим обычаям.
Беглый раб Онисим… По законам того времени Павел должен был отправить его в оковах к хозяину, а тот обладал правом наказать его по своему усмотрению, причем нередко таким наказанием была мучительная смертная казнь. Распятие — это у римлян было как раз для беглых рабов, чтобы впредь никто и подумать не смел о таком.
И Павел ничуть не нарушает закон — он отправляет Онисима к господину, дав ему сопроводительное письмо: «Прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих: он был некогда негоден для тебя, а теперь годен тебе и мне; я возвращаю его; ты же прими его, как мое сердце. Ибо, может быть, он для того на время отлучился, чтобы тебе принять его навсегда, не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного». Да еще и дает официальные гарантии лично уплатить за всякий возможный ущерб, некогда причиненный Онисимом!
Если только Филимон не был совершенно бессовестным и неблагодарным человеком, он наверняка исполнил просьбу Павла, своего наставника. Можно полагать, что он даже отпустил Онисима как свободного человека обратно к Павлу — ведь тот писал, что Онисим нужен был ему там, в тюрьме, но он отправлял его обратно к хозяину, чтобы все состоялось в духе мира, любви и свободного выбора человека.
Павел мог поднять мятеж рабов, как это сделал Спартак, и пролить реки крови. Он мог прятать беглых рабов у себя и отправлять их туда, где их никто не найдет, как это будут потом делать американские аболиционисты. Он мог готовить социальную революцию, каких было немало в нашей истории — но он предпочел бесчинству революцию в человеческих сердцах.
Так, наверное, был сделан первый и самый главный шаг к отмене рабства: господин принял беглого раба как брата в Господе.
Мария Городова:
Андрей Десницкий:
Любовь не радуется неправде
Андрей Десницкий:
Владимир Гурболиков:
Максим Яковлев:
В том старом доме на Маросейке, где жили раньше, все знали семью их. Хотя семьей в полном смысле назвать это было трудно. Жорка, муж, известный гуляка. Жена Татьяна или Танька, как отзывались о ней соседки. И двое детей их: Ленька и Людочка. Жорка часто скандалил, с ним старались не связываться. Не знавший меры в пристрастии к бутылке и женским прелестям, в какой-то день совсем наступил на совесть, стал приводить к себе женщин — одна «красивше» другой — где он только их брал таких. Все знали, что Жорка честно сказал жене, своей Таньке: вот, буду жить с другой женщиной, чтобы ты знала заранее, а детям скажи, если хочешь, что это как родственница. Этих «родственниц» будет бессчетно, и все привыкнут, и во всех пересудах Жорку и баб его перемелят языком вполне беззлобно, зато вся злая молва достанется Таньке.
И было за что. Мало того, что не смогла удержать мужика и мужа, мало того, что терпит его любовниц, обстирывает и готовит на них, так еще ведь и оправдывает перед детьми такого отца!
Это было истинной правдой: когда дети видели упавшего в лужу отца, она бежала к нему, тащила его на себе, объясняя им, что папа их очень устал, что ему сейчас очень плохо, что надо ему помочь и тогда ему станет лучше… Когда дети дрожали от отцовского буйства и ругани, она уводила их в дальнюю комнату, потому что «папа чем-то сильно расстроен, у него не все получается в жизни, и не дай вам Бог испытать, когда болеет душа»… Дошло до того, что она жалела его любовниц, когда он колотил их. Перевязывала, утешала, поила чаем. Сидели на кухне, обнявшись, плакали…
Время шло, росли дети. Ленька поступил в училище. Людочка перешла в шестой класс. Жорка продолжал жить по-старому, как ему вздумается, хоть теперь и не с той же силой. Поубавился малость. Не менялась одна лишь Танька, все такая же; и стоило завести разговор об их девятой квартире, как тут же неслось: «Все Танька эта! все Танька! она все. »
Как она умерла, отчего, никто не знал. Была и нету. Ленька в армии был. Людочка в Крым по путевке уехала. Жорка неделю дома не ночевал. Вернулся, увидел ее — вся в чистом, лежала словно что-то хорошее снилось…
Так и похоронили.
Только однажды, осенним днем, увидели: стоит посреди двора Георгий. Непривычно тихий, трезвый; стоит и все ищет чего-то, как будто первый раз здесь, на окна смотрит, на крышу, на небо… Стоит час, другой, под дождем. Не уходит. Подходили, звали его. Не идет. Хорошо Людочка пришла с занятий, увела его. И говорит, говорит что-то ей… Долго не могли понять, потом разобрали: «Все потерял… все потерял!» — говорит. Другой человек стал. Пить бросил, никаких скандалов, любовниц…
Ленька вырос, переехал в Митино. Людочка замуж вышла за офицера. А отец их здесь свое доживает. Одна у него теперь забота: на Танькину могилку ходить.
Дети помогают, приходят часто, и никто не упрекнул ни в чем, не сказал ему ни разу худого слова.
Олеся Николаева:
Человек с чистым сердцем может получить столь непреложную весть о своем пути, которую не может поколебать никакое сомнение в ее кажущейся иррациональности. И лишь потом, когда уверения сердца воплощаются, мы с радостью празднуем победу Божиего Промысла в нашей жизни.
Вот история моих родителей. В декабре сорок первого года шестнадцатилетний папа ехал на поезде из Москвы с такими же, как и он, курсантами, в артиллерийское училище в Омск. В том же вагоне моя бабушка увозила в эвакуацию своих дочерей — мою одиннадцатилетнюю маму и мою девятилетнюю тетку Лену. Было холодно и страшно. Но молоденькие курсанты, занимавшие тот же отсек, пели, шутили и курили. Говорили о поэзии. Читали стихи. Мама тоже — умная девочка — что-то прочитала. Потом получает она записочку от одного из этих молодых людей. На газетном срезе нацарапано карандашом: «Вернусь с победой — ты будешь моей женой». Мама тоже взяла карандашик и написала печатными буквами: «Дурак». С тем и отдала бумажку курсантику.
Меж тем пора было укладываться спать. В плацкартном вагоне было холодно, много народа, яблоку негде упасть. Короче — бабушка уложила Лену прямо в валенках, ногами к проходу. А когда они проснулись, оказалось, что кто-то ночью украл у девочки валенки. Тогда бабушка отрезала рукава своей шубы, зашила их и надела Лене на ноги.
…Через 14 лет папа, фронтовик, инвалид войны, молодой поэт, студент Литературного института, сидел преспокойно дома с женой и тещей. Ужинали и рассказывали всякие истории, связанные с войной. И папа вспомнил, как он ехал в училище и у них в вагоне со спящей девочки сняли валенки, и тогда, чтобы обуть ее босые ноги, ее мать отрезала рукава от шубы… Бабушка изменилась в лице, посмотрела на него каким-то новым взглядом и ахнула. И стала описывать этих курсантов, которые шутили и читали стихи… Тогда уже папа как-то странно посмотрел на нее, молча встал, где-то порылся и извлек крошечную бумажку — газетный срез. Он развернул ее и протянул молодой жене. Она прочитала «Вернусь с победой — и ты будешь моей женой». А чуть ниже — со стыдом разобрала свои собственные карандашные печатные буковки…
Владимир Гурболиков:
Моя прабабушка Серафима дожила почти до девяноста лет, и мне казалось, что она будет жить вечно. Я не мог представить себе иного: старушка с глазами небесно-василькового цвета сопровождала мое детство, и не было на свете ничего более вечного, чем ее седина и наши долгие разговоры. И потому, когда она заболела, я не сразу понял, что происходит. Я уже заканчивал первый класс, играл на скрипке и сам читал толстые книжки, но ни болезненная желтизна, ни какая-то особенная, новая грусть в ее взгляде не встревожили меня. Прабабушка надолго сумела меня “обмануть”, чтобы первый класс мой закончился без волнений. Она терпела боль, украдкой принимала сестру и делала обезболивающее. Она не позволяла себе лечь. Она вела себя так, будто все по-прежнему. И лишь одно было особенным в последние недели тогдашнего мая: блины.
Каждый раз, возвращаясь из школы, я шел вслед за нею на нашу кухню, и там ждала меня стопка горячих, солнечных блинов, которые я ел, поливая сгущенным молоком. Ел до отвала, и мы вместе с прабабушкой, смеясь, вели съеденному счет: двенадцать, тринадцать, четырнадцать… А потом обязательно пили чай. Как прежде, как всегда, весь май.
Она легла в постель сразу после того, как я принес из школы дневник с годовыми отметками. И я опять ничего не понял, ожидая ее выздоровления, день за днем просиживая за книгой где-нибудь неподалеку. Пока не пришла пора ехать за город, в дом отдыха с мамой. И в последние минуты расставания прабабушка Серафима, лежавшая уже круглые сутки, вдруг засобиралась, села, и протянула ко мне руки, чтобы проститься. И я увидел, что в ней что-то происходит, хотя она и не заплакала, а я сам заплакал. Но вновь не поверил в ту разлуку, к которой готовилась прабабушка моя Серафима, улыбавшаяся сквозь боль и уговаривавшая меня ехать.
Она очень меня любила. Будь я взрослым, может быть, она выразила это как-то иначе. Хотя спустя тридцать пять лет именно те блины ее — за месяц до смерти — помнятся, словно вчера это было: двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Если бы и я умел любить так, как она!
Любовь никогда не престает,
хотя и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут, и знание упразднится
Мария Городова:
У меня погиб старший сын, девятнадцатилетний Петя, студент Московского Авиационного института, удивительно похожий на своего погибшего семью годами раньше отца. Из всех потерь, которые уже были: муж, мама, любимая тетя — это самая тяжелая. Петя поехал с ребятами после сданного экзамена позагорать в Серебряный Бор, отошел от своих и пропал. Петю искали четыре дня, обзванивая больницы, морги, милицию. На пятый день нашли — избитого, в речке. За что, кто? Так и неясно: с моего чистого, по-детски открытого Пети, который кроме своей физики-математики, наивных юношеских стихов да гитары, ничего и не знал еще, и взять-то было нечего. Когда его нашли, избитого, на нем были только трусики и крестик… Помню, вот я стою около морга, где лежит мой ребенок, надо идти, что-то делать, подписывать какие-то бумаги, а я не могу сдвинуться с места, и сама жизнь истекает из меня, а ты этому уже даже и не сопротивляешься, потому что сама эта жизнь обесценена произошедшим.
И еще помню — отпевание. Петя был верующим мальчиком, уже давно ходил в храм сам, без меня, подчиняясь своим внутренним побуждениям, вот и за неделю до того злополучного дня поисповедовался и причастился. Потом ребята мне рассказывали, что единственная Петина драка произошла, когда он полез с кулаками на компанию каких-то молодых идиотов, которые стали говорить что-то дерзкое и глупое против Бога. Кто-то смолчал, кто-то стал спорить, а Петя полез драться. Синяк тот я помнила, о причине его он мне так и не рассказал, и я, упершись в его твердое нет, решила, что, неверное, начались какие-нибудь тайны, связанные с девочками… То ли потому, что Петю любили, то ли потому что знали, что он мальчик верующий, на отпевание пришли очень много его друзей, я даже не подозревала, что у него их так много. Конечно, оттого, что столько людей пришло разделить с тобой твою боль, становится легче. Но все равно — это очень тяжело, даже просто физически, стоять у гроба своего ребенка, и только то, что в твоей руке рука младшего сына, а за спиной родители, заставляет тебя держаться. И вот тут, в храме, в какой-то момент, когда я даже не столько молилась, сколько пыталась молиться, я вдруг с отчетливой ясностью поняла, что моя любовь к Пете, так же как и его ко мне, никуда не делась. Что я ее чувствую, причем с той первозданной силой, какую нам редко дано испытать в обычной жизни. И стало вдруг очевидно, что для этой любви нет границ, существующих между нашим и тем миром. Мне кажется, что именно с этого момента, в храме, ко мне и начала возвращаться жизнь.
Многие, кто прошел через подобные потери, успокаиваются, когда видят во сне близких, верующие знают историю про вдову Клеопатру, обращавшуюся к мученику Уару, когда у нее умер единственный сын. Я никаких снов не видела и не ждала. Я не дерзаю задавать вопросы: «Почему и зачем уходят лучшие, дети?» Я вообще думаю, что неправильно пытаться заглядывать за эту черту — есть удивительная глубина в жестокой правде емкой русской поговорки: «Бог дал — Бог взял». Честно говоря, смущаюсь, когда слышу рассуждения о том, кому уготовано Царствие Небесное, а кому нет: если речь не идет о святых, то не дано нам этого знать.
Но что я знаю точно, так это то, что когда я молюсь за своего Петю, я могу прикоснуться к той огромной любви, которая не имеет границ, я чувствую ее. И вот эта очевидность происходящего для меня легко перечеркивает и свидетельства о смерти, и монументальность кладбищенских оград.
Авторы: Андрей ДЕСНИЦКИЙ, Мария ГОРОДОВА, Максим ЯКОВЛЕВ, Владимир ГУРБОЛИКОВ, Олеся НИКОЛАЕВА