березкин миф о ныряльщике
Березкин миф о ныряльщике
МИФЫ СТАРОГО И НОВОГО СВЕТА
Из Старого в Новый Свет
Несколько вводных слов
Название этой книги должно показаться странным. Мифы Нового и Старого Света — это значит все мифы вообще, вся мировая мифология. В начале 1980-х годов был издан двухтомник «Мифы народов мира», над которым работали десятки ведущих специалистов. Однако и этот колоссальный по объему справочник описывает лишь малую часть мифологических сюжетов, распространенных у разных народов. Можно ли рассказать о всех мифах в одной небольшой книге? Ответ очевиден: нельзя. И тем не менее эта книга все-таки претендует на глобальный охват.
Каждая обобщающая работа имеет смысл постольку, поскольку в ее основу положена определенная концепция. Если концепция новая или хотя бы возрожденная после забвения, книгу стоит писать и читать, а если автор лишь пересказывает то, что и так известно — не стоит.
Не главной, побочной задачей стало для меня стремление познакомить читателя с такими мифологическими традициями, о которых он, может быть, и не слышал. Однако надо признать, что хотя никакое знание не бывает лишним, знакомство с мифами брибри, моклум, карок или аквапим не входит в джентльменский набор образованного человека.
Основная задача книги другая и к мифологии прямого отношения вообще не имеет. Интересы автора лежат в области истории, точнее предыстории, то есть сосредоточены на той части исторического процесса, которая не отражена в письменных источниках. К истории письменной она относится как подводная часть айсберга к надводной. В 1990-х годах я постепенно пришел к убеждению, что распространение мифов по различным регионам планеты помогает реконструировать те миграции людей и те связи между культурами, которые имели место не только тысячи, но и десятки тысяч лет назад. По мере накопления данных находилось все больше фактов, подтверждающих подобную точку зрения и ставящих под сомнение познавательную ценность некоторых других подходов к мифологии. В книге рассматриваются именно эти факты. В первом разделе сделан обзор тех способов осмысления мифологии, которые предлагались ранее. Большинство из них, как мне кажется, не дают убедительного ответа на вопрос, почему мифы одних народов сходны между собой, а других — различны.
Фольклор и мифология — часть культуры. На протяжении XX века в изучении культуры сменяли друг друга разные подходы. Некоторые из них были настолько несовместимы, что их представители не спорили между собой, а просто игнорировали друг друга. Это вряд ли нормальная ситуация для естественных наук, но для гуманитарных, наверное, неизбежная. В начале второй половины XX века в культурной антропологии (она же этнология) произошли огромные изменения, которые иногда называют «интерпретативным поворотом». Исследователи стали изучать не те вещи, факты, объекты — материальные и нематериальные, — которые отличают одну культуру от другой, а те интерпретации вещей, те значения, которыми наделяют вещи представители разных культур. Закономерно возникла и реакция на подобный поворот: нужно сосредоточиться на сборе данных о распространении по культурам именно вещей, черт, признаков, характеристик и изучать их как массовый материал, максимально объективно, отстраненно, с применением математических методов. Цель подобного изучения — определить глобальные тенденции в развитии культуры, попытаться понять, какие категории культурных явлений находятся во взаимозависимости и насколько все эти связи сильны.
Второе направление автору книги ближе. В последние годы специалисты в области кросс-культурных исследований стали допускать, что одна из самых важных тенденций в развитии мировой культуры есть одновременно и самая простая. Многое в культуре является результатом элементарного, примитивного копирования. Воспроизводя традиционные образцы, сами носители культуры либо действуют бессознательно, либо считают, что священной традиции надо следовать просто потому, что ей следовали предки. И поскольку в процессе передачи традиции в ней неизбежно происходят мелкие изменения, ошибки копирования, то вся история человечества оказывается во многом результатом случайного, непредсказуемого процесса.
Во многом, но не во всем. Определенные формы социальной организации, идеологии, технологии — все это зависит одно от другого и от природной среды. Исторический процесс развертывается во всей своей неповторимости вследствие сочетания обоих факторов — во-первых, слепого копирования культурных форм с постепенным нарастанием ошибок и изменений и, во-вторых, действия разного рода закономерностей, благодаря которым одни варианты истории более, а другие менее вероятны.
Не зная закономерностей, историю не понять. Но ее не понять и в том случае, если мы игнорируем традицию, простое копирование. Конкретно это значит, что миграции и контакты культур — это не второстепенные, малосущественные явления, изучать которые хорошему специалисту как-то даже и не пристало (а некоторые видные антропологи именно так и думали). Миграции, как единовременные, так и диффузные, воздействие одних культур на другие — это не вся история, но это ее очень существенная часть.
Совокупность данных по фольклору и мифологии народов мира — важный источник для реконструкции подобных процессов. И если на протяжении последних десятилетий мифологию мало кто изучал под таким углом зрения, то не потому, что ее так нельзя изучать, а потому что сама цель (реконструкция древних миграций) считалась недостойной внимания.
Серия, в которой выходит книга, предназначена для достаточно широкой аудитории. Я старался облегчить изложение, избегая слов «голоцен», «гаплогруппа» или «факторный анализ». Вся информация, необходимая для понимания текста, содержится в нем самом. Однако читатель, если он вообще взялся за эту книгу, должен все же преодолеть определенные трудности. Как минимум он должен знать географию в пределах программы средней школы. Элементарные представления об этноязыковой карте мира тоже желательны. Получить их легче всего из справочника «Народы мира». Значительная информация содержится также в указателях в конце нашей книги. Один из возможных вариантов классификации языков мира опубликован в книге С. А. Бурлак и С. А. Старостина. Сведения о языках и народах уральской семьи см. в книге В. В. Напольских «Введение в историческую уралистику».
Рассказывая о мифологических образах и сюжетах, я старался приводить по возможности больше версий. Только так удается понять, единообразны ли варианты мифа или, напротив, сильно отличны в деталях, среди каких народов распространены. Однако если тексты длинные или их много, изложить все или хотя бы большинство версий было, конечно, немыслимо. Из примерно 35 тысяч текстов, резюме которых содержатся в моей электронной базе данных, в книге упомянуты менее полупроцента.
Список литературы по разделам помещен в конце книги, но подавляющее большинство публикаций текстов в него не вошло. Эти источники общим числом около четырех тысяч можно найти на сайте http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin. Там помещен электронный Каталог фольклорно-мифологических мотивов, работу над которым в настоящий момент поддерживают РФФИ (проект 07-06-00441-а), программа Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» и ИНТАС (проект 05-10000008-7922).
Я не в состоянии перечислить всех друзей и коллег, кто помогал мне в работе — их десятки, если не сотни. Неточности и ошибки лежат, естественно, только на моей совести.
Взгляд на мифы — смена концепций
Слово «миф» эмоционально, насыщенно, ассоциативно. Для гуманитариев эта тема всегда была беспроигрышной — обращаясь к ней, удавалось, как нельзя лучше, продемонстрировать интеллект, начитанность и литературный дар автора. Иногда изучение мифов делалось модным, и о нем писали в популярных журналах. Иногда эта тема отходила на второй план, в коммунистических странах ее порой совсем запрещали. Но всякий раз, пережив период забвения, изучение мифов вновь привлекало внимание, о мифах снова спорили, пытаясь понять, что они значат и откуда взялись.
Березкин миф о ныряльщике
МИФЫ СТАРОГО И НОВОГО СВЕТА
Из Старого в Новый Свет
Несколько вводных слов
Название этой книги должно показаться странным. Мифы Нового и Старого Света — это значит все мифы вообще, вся мировая мифология. В начале 1980-х годов был издан двухтомник «Мифы народов мира», над которым работали десятки ведущих специалистов. Однако и этот колоссальный по объему справочник описывает лишь малую часть мифологических сюжетов, распространенных у разных народов. Можно ли рассказать о всех мифах в одной небольшой книге? Ответ очевиден: нельзя. И тем не менее эта книга все-таки претендует на глобальный охват.
Каждая обобщающая работа имеет смысл постольку, поскольку в ее основу положена определенная концепция. Если концепция новая или хотя бы возрожденная после забвения, книгу стоит писать и читать, а если автор лишь пересказывает то, что и так известно — не стоит.
Не главной, побочной задачей стало для меня стремление познакомить читателя с такими мифологическими традициями, о которых он, может быть, и не слышал. Однако надо признать, что хотя никакое знание не бывает лишним, знакомство с мифами брибри, моклум, карок или аквапим не входит в джентльменский набор образованного человека.
Основная задача книги другая и к мифологии прямого отношения вообще не имеет. Интересы автора лежат в области истории, точнее предыстории, то есть сосредоточены на той части исторического процесса, которая не отражена в письменных источниках. К истории письменной она относится как подводная часть айсберга к надводной. В 1990-х годах я постепенно пришел к убеждению, что распространение мифов по различным регионам планеты помогает реконструировать те миграции людей и те связи между культурами, которые имели место не только тысячи, но и десятки тысяч лет назад. По мере накопления данных находилось все больше фактов, подтверждающих подобную точку зрения и ставящих под сомнение познавательную ценность некоторых других подходов к мифологии. В книге рассматриваются именно эти факты. В первом разделе сделан обзор тех способов осмысления мифологии, которые предлагались ранее. Большинство из них, как мне кажется, не дают убедительного ответа на вопрос, почему мифы одних народов сходны между собой, а других — различны.
Фольклор и мифология — часть культуры. На протяжении XX века в изучении культуры сменяли друг друга разные подходы. Некоторые из них были настолько несовместимы, что их представители не спорили между собой, а просто игнорировали друг друга. Это вряд ли нормальная ситуация для естественных наук, но для гуманитарных, наверное, неизбежная. В начале второй половины XX века в культурной антропологии (она же этнология) произошли огромные изменения, которые иногда называют «интерпретативным поворотом». Исследователи стали изучать не те вещи, факты, объекты — материальные и нематериальные, — которые отличают одну культуру от другой, а те интерпретации вещей, те значения, которыми наделяют вещи представители разных культур. Закономерно возникла и реакция на подобный поворот: нужно сосредоточиться на сборе данных о распространении по культурам именно вещей, черт, признаков, характеристик и изучать их как массовый материал, максимально объективно, отстраненно, с применением математических методов. Цель подобного изучения — определить глобальные тенденции в развитии культуры, попытаться понять, какие категории культурных явлений находятся во взаимозависимости и насколько все эти связи сильны.
Второе направление автору книги ближе. В последние годы специалисты в области кросс-культурных исследований стали допускать, что одна из самых важных тенденций в развитии мировой культуры есть одновременно и самая простая. Многое в культуре является результатом элементарного, примитивного копирования. Воспроизводя традиционные образцы, сами носители культуры либо действуют бессознательно, либо считают, что священной традиции надо следовать просто потому, что ей следовали предки. И поскольку в процессе передачи традиции в ней неизбежно происходят мелкие изменения, ошибки копирования, то вся история человечества оказывается во многом результатом случайного, непредсказуемого процесса.
Во многом, но не во всем. Определенные формы социальной организации, идеологии, технологии — все это зависит одно от другого и от природной среды. Исторический процесс развертывается во всей своей неповторимости вследствие сочетания обоих факторов — во-первых, слепого копирования культурных форм с постепенным нарастанием ошибок и изменений и, во-вторых, действия разного рода закономерностей, благодаря которым одни варианты истории более, а другие менее вероятны.
Не зная закономерностей, историю не понять. Но ее не понять и в том случае, если мы игнорируем традицию, простое копирование. Конкретно это значит, что миграции и контакты культур — это не второстепенные, малосущественные явления, изучать которые хорошему специалисту как-то даже и не пристало (а некоторые видные антропологи именно так и думали). Миграции, как единовременные, так и диффузные, воздействие одних культур на другие — это не вся история, но это ее очень существенная часть.
Совокупность данных по фольклору и мифологии народов мира — важный источник для реконструкции подобных процессов. И если на протяжении последних десятилетий мифологию мало кто изучал под таким углом зрения, то не потому, что ее так нельзя изучать, а потому что сама цель (реконструкция древних миграций) считалась недостойной внимания.
Серия, в которой выходит книга, предназначена для достаточно широкой аудитории. Я старался облегчить изложение, избегая слов «голоцен», «гаплогруппа» или «факторный анализ». Вся информация, необходимая для понимания текста, содержится в нем самом. Однако читатель, если он вообще взялся за эту книгу, должен все же преодолеть определенные трудности. Как минимум он должен знать географию в пределах программы средней школы. Элементарные представления об этноязыковой карте мира тоже желательны. Получить их легче всего из справочника «Народы мира». Значительная информация содержится также в указателях в конце нашей книги. Один из возможных вариантов классификации языков мира опубликован в книге С. А. Бурлак и С. А. Старостина. Сведения о языках и народах уральской семьи см. в книге В. В. Напольских «Введение в историческую уралистику».
Рассказывая о мифологических образах и сюжетах, я старался приводить по возможности больше версий. Только так удается понять, единообразны ли варианты мифа или, напротив, сильно отличны в деталях, среди каких народов распространены. Однако если тексты длинные или их много, изложить все или хотя бы большинство версий было, конечно, немыслимо. Из примерно 35 тысяч текстов, резюме которых содержатся в моей электронной базе данных, в книге упомянуты менее полупроцента.
Список литературы по разделам помещен в конце книги, но подавляющее большинство публикаций текстов в него не вошло. Эти источники общим числом около четырех тысяч можно найти на сайте http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin. Там помещен электронный Каталог фольклорно-мифологических мотивов, работу над которым в настоящий момент поддерживают РФФИ (проект 07-06-00441-а), программа Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» и ИНТАС (проект 05-10000008-7922).
Я не в состоянии перечислить всех друзей и коллег, кто помогал мне в работе — их десятки, если не сотни. Неточности и ошибки лежат, естественно, только на моей совести.
Взгляд на мифы — смена концепций
Слово «миф» эмоционально, насыщенно, ассоциативно. Для гуманитариев эта тема всегда была беспроигрышной — обращаясь к ней, удавалось, как нельзя лучше, продемонстрировать интеллект, начитанность и литературный дар автора. Иногда изучение мифов делалось модным, и о нем писали в популярных журналах. Иногда эта тема отходила на второй план, в коммунистических странах ее порой совсем запрещали. Но всякий раз, пережив период забвения, изучение мифов вновь привлекало внимание, о мифах снова спорили, пытаясь понять, что они значат и откуда взялись.
Березкин миф о ныряльщике
МИФЫ СТАРОГО И НОВОГО СВЕТА
Из Старого в Новый Свет
Несколько вводных слов
Название этой книги должно показаться странным. Мифы Нового и Старого Света — это значит все мифы вообще, вся мировая мифология. В начале 1980-х годов был издан двухтомник «Мифы народов мира», над которым работали десятки ведущих специалистов. Однако и этот колоссальный по объему справочник описывает лишь малую часть мифологических сюжетов, распространенных у разных народов. Можно ли рассказать о всех мифах в одной небольшой книге? Ответ очевиден: нельзя. И тем не менее эта книга все-таки претендует на глобальный охват.
Каждая обобщающая работа имеет смысл постольку, поскольку в ее основу положена определенная концепция. Если концепция новая или хотя бы возрожденная после забвения, книгу стоит писать и читать, а если автор лишь пересказывает то, что и так известно — не стоит.
Не главной, побочной задачей стало для меня стремление познакомить читателя с такими мифологическими традициями, о которых он, может быть, и не слышал. Однако надо признать, что хотя никакое знание не бывает лишним, знакомство с мифами брибри, моклум, карок или аквапим не входит в джентльменский набор образованного человека.
Основная задача книги другая и к мифологии прямого отношения вообще не имеет. Интересы автора лежат в области истории, точнее предыстории, то есть сосредоточены на той части исторического процесса, которая не отражена в письменных источниках. К истории письменной она относится как подводная часть айсберга к надводной. В 1990-х годах я постепенно пришел к убеждению, что распространение мифов по различным регионам планеты помогает реконструировать те миграции людей и те связи между культурами, которые имели место не только тысячи, но и десятки тысяч лет назад. По мере накопления данных находилось все больше фактов, подтверждающих подобную точку зрения и ставящих под сомнение познавательную ценность некоторых других подходов к мифологии. В книге рассматриваются именно эти факты. В первом разделе сделан обзор тех способов осмысления мифологии, которые предлагались ранее. Большинство из них, как мне кажется, не дают убедительного ответа на вопрос, почему мифы одних народов сходны между собой, а других — различны.
Фольклор и мифология — часть культуры. На протяжении XX века в изучении культуры сменяли друг друга разные подходы. Некоторые из них были настолько несовместимы, что их представители не спорили между собой, а просто игнорировали друг друга. Это вряд ли нормальная ситуация для естественных наук, но для гуманитарных, наверное, неизбежная. В начале второй половины XX века в культурной антропологии (она же этнология) произошли огромные изменения, которые иногда называют «интерпретативным поворотом». Исследователи стали изучать не те вещи, факты, объекты — материальные и нематериальные, — которые отличают одну культуру от другой, а те интерпретации вещей, те значения, которыми наделяют вещи представители разных культур. Закономерно возникла и реакция на подобный поворот: нужно сосредоточиться на сборе данных о распространении по культурам именно вещей, черт, признаков, характеристик и изучать их как массовый материал, максимально объективно, отстраненно, с применением математических методов. Цель подобного изучения — определить глобальные тенденции в развитии культуры, попытаться понять, какие категории культурных явлений находятся во взаимозависимости и насколько все эти связи сильны.
Второе направление автору книги ближе. В последние годы специалисты в области кросс-культурных исследований стали допускать, что одна из самых важных тенденций в развитии мировой культуры есть одновременно и самая простая. Многое в культуре является результатом элементарного, примитивного копирования. Воспроизводя традиционные образцы, сами носители культуры либо действуют бессознательно, либо считают, что священной традиции надо следовать просто потому, что ей следовали предки. И поскольку в процессе передачи традиции в ней неизбежно происходят мелкие изменения, ошибки копирования, то вся история человечества оказывается во многом результатом случайного, непредсказуемого процесса.
Во многом, но не во всем. Определенные формы социальной организации, идеологии, технологии — все это зависит одно от другого и от природной среды. Исторический процесс развертывается во всей своей неповторимости вследствие сочетания обоих факторов — во-первых, слепого копирования культурных форм с постепенным нарастанием ошибок и изменений и, во-вторых, действия разного рода закономерностей, благодаря которым одни варианты истории более, а другие менее вероятны.
Не зная закономерностей, историю не понять. Но ее не понять и в том случае, если мы игнорируем традицию, простое копирование. Конкретно это значит, что миграции и контакты культур — это не второстепенные, малосущественные явления, изучать которые хорошему специалисту как-то даже и не пристало (а некоторые видные антропологи именно так и думали). Миграции, как единовременные, так и диффузные, воздействие одних культур на другие — это не вся история, но это ее очень существенная часть.
Совокупность данных по фольклору и мифологии народов мира — важный источник для реконструкции подобных процессов. И если на протяжении последних десятилетий мифологию мало кто изучал под таким углом зрения, то не потому, что ее так нельзя изучать, а потому что сама цель (реконструкция древних миграций) считалась недостойной внимания.
Серия, в которой выходит книга, предназначена для достаточно широкой аудитории. Я старался облегчить изложение, избегая слов «голоцен», «гаплогруппа» или «факторный анализ». Вся информация, необходимая для понимания текста, содержится в нем самом. Однако читатель, если он вообще взялся за эту книгу, должен все же преодолеть определенные трудности. Как минимум он должен знать географию в пределах программы средней школы. Элементарные представления об этноязыковой карте мира тоже желательны. Получить их легче всего из справочника «Народы мира». Значительная информация содержится также в указателях в конце нашей книги. Один из возможных вариантов классификации языков мира опубликован в книге С. А. Бурлак и С. А. Старостина. Сведения о языках и народах уральской семьи см. в книге В. В. Напольских «Введение в историческую уралистику».
Рассказывая о мифологических образах и сюжетах, я старался приводить по возможности больше версий. Только так удается понять, единообразны ли варианты мифа или, напротив, сильно отличны в деталях, среди каких народов распространены. Однако если тексты длинные или их много, изложить все или хотя бы большинство версий было, конечно, немыслимо. Из примерно 35 тысяч текстов, резюме которых содержатся в моей электронной базе данных, в книге упомянуты менее полупроцента.
Список литературы по разделам помещен в конце книги, но подавляющее большинство публикаций текстов в него не вошло. Эти источники общим числом около четырех тысяч можно найти на сайте http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin. Там помещен электронный Каталог фольклорно-мифологических мотивов, работу над которым в настоящий момент поддерживают РФФИ (проект 07-06-00441-а), программа Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» и ИНТАС (проект 05-10000008-7922).
Я не в состоянии перечислить всех друзей и коллег, кто помогал мне в работе — их десятки, если не сотни. Неточности и ошибки лежат, естественно, только на моей совести.
Взгляд на мифы — смена концепций
Слово «миф» эмоционально, насыщенно, ассоциативно. Для гуманитариев эта тема всегда была беспроигрышной — обращаясь к ней, удавалось, как нельзя лучше, продемонстрировать интеллект, начитанность и литературный дар автора. Иногда изучение мифов делалось модным, и о нем писали в популярных журналах. Иногда эта тема отходила на второй план, в коммунистических странах ее порой совсем запрещали. Но всякий раз, пережив период забвения, изучение мифов вновь привлекало внимание, о мифах снова спорили, пытаясь понять, что они значат и откуда взялись.
Березкин миф о ныряльщике
[Танайна (атапаски Аляски)] Огромная птица летает над океаном, хлопанье ее крыльев производит гром, молнии вылетают из глаз. Она касается крыльями волн, и земля поднимается из воды.
[Чукчи] Люди живут в темноте, едят черные камни вместо мяса, белые — вместо жира. Ворон похищает солнце у демонов-келэ, мир заливает свет. Летая над землей, ворон волочит крыло, проделывая им выемки и создавая реки и море. После этого он становится громом.
А. В. Коротаев предположил, что мотив птицы, разгоняющей крыльями воду или высушивающей мокрую землю, может быть отдаленно связан с известным библейским рассказом о вороне, которого спасшийся от потопа Ной посылает узнать, высохла ли земля. Не только в библейской традиции, но и во многих мифологиях Евразии и Америки, описывающих первое появление суши или ее возрождение после мировой катастрофы, птицы бывают посланы на разведку. Этот мотив есть и у полинезийцев, но, по-видимому, совершенно отсутствует в Австралии и Меланезии. В Африке он редок и, скорее всего, заимствован от арабов или от европейских миссионеров.
Вернемся к сюжету ныряльщика. Особый интерес представляют южноамериканские варианты, которые помогают понять, как распространялся сюжет. Записанные в Южной и Центральной Америке мифы о нырянии за землей не имеют стандартной формы, характерной для сибирских и североамериканских версий. В одних случаях персонажи приносят частичку земли со дна к поверхности, в других ныряют, чтобы разрушить удерживающую воды плотину. Один из ныряльщиков, экзотический броненосец, явно заменил североамериканскую черепаху. Сюжет известен только на севере Южной Америки в относительной близости от Панамского перешейка. В Бразилии и Аргентине ничего подобного нет. Если в некоторых областях Северной Америки миф о ныряльщике знаком всем без исключения народам, то в Южной Америке он наоборот очень редок. Все говорит о том, что основной поток мигрантов, заселивших этот континент, либо проник туда прежде, чем миф о ныряльщике вообще появился, либо эти люди пришли в Америку из областей, где подобного мифа никогда не было. В притихоокеанском поясе Азии миф о ныряльщике за землей не обнаружен ни в современном фольклоре, ни в ранних китайских и японских источниках. Это согласуется с предположением, что часть предков индейцев, в первую очередь южноамериканских, происходит из тихоокеанских районов Азии.
Вот все обнаруженные пока южно- и центральноамериканские версии мифа.
[Гуатусо (чибча Коста-Рики)] Женское божество уговаривает своего супруга уничтожить людей за их проступки. Тот нехотя соглашается, бросает камни, запрудив ими реки и вызвав потоп, в котором гибнут люди и животные. Единственный спасшийся человек ныряет, чтобы убрать камни, боги помогают ему вернуться к поверхности, потоп заканчивается.
[Юпа (карибы северо-восточной Колумбии)] Во время потопа животные-первопредки спасаются на горе. Дятел летит на разведку, сообщает, что воду удерживает запруда из глины. Кайман бросает в воду Кабана, Тапира, других животных, велев им узнать, глубока ли вода. Все они тонут. Краб ныряет, но возвращается через четверо суток. Кайман ныряет, взяв с собой Черепаху и Броненосца. Черепаха роет снизу, Броненосец сверху, плотина разрушена, вода устремляется в брешь и уходит. Оставшийся на спине Броненосца, Черепахи и Каймана песок заметен и по сей день.
[Вапишана (араваки Гвианы)] Агути [крупный южноамериканский грызун] узнает о приближающемся потопе. Он кладет в лодку все культурные растения, воды поднимают лодку до неба. Наконец уровень воды начинает понижаться, показались верхушки леса. Чтобы воды сошли окончательно, необходимо нырнуть на дно. Цапля, аист не достигают дна, две другие птицы доныривают и объявляют об этом. Восходит солнце, земля высыхает.
[Сиона (западные тукано, колумбийская Амазония)] Вода заливает мир. Бог замечает пузыри на поверхности, делает вывод, что под водой кто-то есть. Это Броненосец. Бог просит его нырять, тот приносит на спине немного ила со дна. Бог делает из этого ила новую землю, ступает на нее, земля вырастает.
[Летуама (восточные тукано колумбийской Амазонии)] Суша возникла из горсти земли нижнего мира, которую четверо братьев, родственников Луны, поместили на затопившую прежнюю землю воду.