что значит держать ум во аде
«Огненный» помысл преподобного Силуана Афонского
Иеромонах Пантелеимон (Королев)
Попробуем вникнуть в то, что она значила для богопросвещенного старца и что значит для нас, сегодняшних. Фраза «Держи ум твой во аде и не отчаивайся» – это откровение Божие, Господень ответ на вопрошание уже не юного, но еще не старого монаха Силуана, проведшего уже 15 лет в старательном соблюдении иноческих уставов.
Вот как повествует сам преподобный о том откровении:
«Дважды я был в прелести. Первый раз, в самом начале, по неопытности, когда я был молодым послушником, и тогда Господь скоро помиловал меня. Второй раз уже от гордости, и тогда долго я помучился, прежде чем Господь исцелил меня за молитвы духовника. Случилось это после того, как я принял некое видение.
Четырем духовным мужам я открыл об этом видении, и ни один из них не сказал мне, что оно от врага, однако прелесть тщеславия борола меня. Но потом я и сам понял свою ошибку, потому что снова стали мне являться бесы не только ночью, но и днем. Душа их видит, но не боится, потому что я чувствовал с собою и милость Божию. И так много лет страдал я от них; и если бы Господь не дал мне познать Себя Духом Святым, и если бы не помощь Пресвятой и благой Владычицы, то отчаялся бы я в своем спасении, но теперь крепко надеется душа моя на милосердие Божие, хотя по делам моим я достоин мучений и на земле, и во аде.
Долго я не мог разобраться, что со мною. Думаю: людей я не осуждаю, плохих помыслов не принимаю, послушание делаю исправно, в пище воздерживаюсь, молюсь непрестанно – почему же бесы повадились ко мне? Вижу, что я в ошибке, но не могу догадаться почему. Молюсь, они отойдут на время, а потом снова приходят. И долго душа моя была в этой борьбе. Говорил об этом нескольким старцам – они молчали, и был я в недоумении.
― Господи, Ты видишь, что я хочу Тебе молиться чистым умом, но бесы мне не дают. Скажи, что должен я делать, чтобы отошли они от меня?
И был мне ответ от Господа в душе:
― Горделивые всегда так страдают от бесов.
― Господи, Ты Милостивый, знает Тебя душа моя. Скажи мне, что должен я делать, чтобы смирилась душа моя?
И отвечает мне Господь в душе:
― Держи ум твой во аде и не отчаивайся.
О, милосердие Божие! Я мерзость пред Богом и людьми, а Господь так любит меня, и вразумляет меня, и исцеляет меня, и Сам учит душу мою смирению и любви, терпению и послушанию, и все милости Свои излил на меня.
С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его, и говорю: «Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада, и один я буду гореть там, и тосковать о Господе, и плакать: «Где мой Господь, Которого знает душа моя?»
И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился, и душа обрела покой».
Еще в самом начале послушничества преподобный Силуан сподобился явления Господа (и в этом отрывке он упоминает об этом как о «скором помиловании»), и обстоятельства как первого, так и второго явления представляются весьма сродными той заповеди, которую получил преподобный: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». В первый раз на преподобного напал дух отчаяния и внушал, что Бог немилосерд и неумолим, и казалось ему: «Бог отринул меня вконец, и уже нет мне спасения, но ясно видится в душе вечная погибель». Так и во второй раз отец Силуан из-за бесовских нападений почти отчаялся во своем спасении, но снова явление любящего Господа и познание Его Духом Святым разгоняют этот адский мрак и вселяют твердое упование на милосердие Божие.
Справедливость и милосердие Божие
Есть в православной догматике положения о том, что, с одной стороны, каждый человек грешен и по справедливости заслуживает отлучения от Бога и пребывания в местах мрачных и мучительных, а с другой стороны, что бездна милосердия и любви Божией устрояет все для спасения каждого. Но мало кто эти положения делал краеугольными для всей своей жизни и размышлял о них каждый день.
Преподобный Силуан в своих писаниях приводит нам несколько примеров таких людей. Первый из них – это пример александрийского башмачника из жизнеописания преподобного Антония Великого: «Святой Антоний молился в келии своей и услышал глас, говоривший ему: «Антоний, ты еще не пришел в меру такого-то башмачника в Александрии!» Святой Антоний пошел в Александрию, нашел этого башмачника и убедил его открыть, что есть особенного в его жизни. Он сказал: «Я не знаю, чтоб когда-нибудь делал какое-либо добро, почему, вставши утром с постели, прежде чем сяду за работу, говорю: все в этом городе от мала до велика войдут в Царствие Божие за свои добрые дела, один я за грехи мои осужден буду на вечные муки. Это же самое со всей искренностью сердечной повторяю я и вечером прежде, чем лягу спать». Услышав это, святой Антоний осознал, что точно не дошел еще в такую меру».
Подивимся и мы вместе со святым Антонием, насколько велика эта мера смирения: башмачник не только не покушается сравнивать себя с другими людьми, он не пытается даже сравнивать количество своих добрых дел с мерой своих грехов, он вовсе не признает за собой никакой ценности, никакой важности, даже ни единого доброго дела. Как далеко это от фарисейского «пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18, 12) или от процитированного выше «людей я не осуждаю, плохих помыслов не принимаю, послушание делаю исправно, в пище воздерживаюсь, молюсь непрестанно». От перечисления своих добрых дели качеств очень легко перейти к рассуждению о том, что мне, такому замечательному, люди и даже Сам Бог должны то-то и то-то. В этом есть гордость, а смиренномудрию, по слову преподобного Иоанна Лествичника, присущи «всегдашнее забвение своих исправлений» и «совершенное неверование своим добрым делам».
Но высота смиренномудрия, на которую призывал Господь преподобного Силуана, заключалась не только в том, чтобы отложить всякое высокое мнение о своих делах. Необходимо было осудить себя до ада преисподнейшего, как это делал авва Пимен, которого также упоминает в своих писаниях преподобный Силуан: «Если хочешь ощутимо иметь благодать Святого Духа, то смиряй себя как святые Отцы. Пимен Великий сказал своим ученикам: «Поверьте, чада, где сатана, там и я буду». И мне дал Господь уразуметь силу этих слов. И я, когда держу ум свой во аде, то покойна душа моя, а когда забуду об этом, то приходят мысли, неугодные Богу».
Приведем еще одну святоотеческую цитату, которая представляется нам уместной здесь. Авва Алоний сказал: «Если человек не скажет в сердце своем, что в мире я один да Бог, – не найдет спокойствия». Тесная и личная встреча человека с Богом, не развлекаемая ничем внешним, открывает в полной мере, что из себя представляет человек и являет, Кто Такой Бог. Какого великого трепета должно быть исполнено при встрече с Творцом разумное творение, сверх всякой меры облагодетельствованное и ответившее на дары пренебрежением, на любовь – грехами, на смирение – гордостью? Чего иного, кроме как осуждения на адские мучения, может ожидать душа, и ничто иное, кроме как на веру в милосердие Божие, может она опереться?
Так ставил себя пред лицом Божиим и старец Силуан – в чувстве осужденника, не готового еще встретиться со Всемогущим Богом. Когда преподобный тяжело заболел и уже приближался к своей кончине, его ученик отец Софроний (Сахаров) спросил его: «Старец, Вы хотите умереть?» «Я еще не смирился», – ответил он. Несмотря на всю свою любовь к Богу, несмотря на все подвиги, подъятые ради Него, преподобный Силуан ощущал, что еще не достиг той цели, ради которой принял особую заповедь от Господа, – не стяжал еще полного и истинного смирения.
Опытно знать и Бога, и адские муки
Всякому усердному монаху преподобный Иоанн Лествичник советует «воображать и вспоминать бездну темного огня, немилостивых служителей, судию немилосердого и неумолимого, бесконечную глубину преисподнего пламени и тесные сходы в подземные места, ужасные пропасти и другое сему подобное», но старцу Силуану для того, чтобы держать свой ум во аде, не нужны были такие слова и образы – ему достаточно воскресить в своей душе тот опыт реального соприкосновения с адом, который у него уже был.
Вспомним и еще об одном человеке, который имел опыт пребывания во тьме адской, – это святой праведный Лазарь Четверодневный, брат святых Марфы и Марии, воскрешенный Господом. Священное Предание гласит, что после того, как Лазарь вкусил горечи ада, он не вкушал ничего, кроме сладкого, и никогда не улыбался. Хотя рацион старца Силуана, крайне воздержного в пище, был совсем иной, чем у святого Лазаря, в отношении смеха они близки: по свидетельству отца Софрония (Сахарова) «старец никогда не смеялся до звука, никогда не говорил двусмысленно, не насмехался и даже не подшучивал над людьми. На обычно серьезно-спокойном лице его иногда намечалась едва уловимая улыбка, не раскрывавшая губ, если только при этом он не произносил слова». Аскетическое удаление от смеха вовсе не означает напускной суровости или жесткости характера, наоборот, старец Силуан в общении с людьми являл удивительную мягкость, редкую уступчивость и послушание. Да и о милостивом Господе нашем Иисусе Христе нигде нет в Евангелии упоминания, чтобы Он смеялся, но есть упоминание о том, как Он прослезился.
«Давай душе подвиг по силе ее»
Можем ли мы говорить, что коль Господь дал Своему угоднику повеление «держи ум твой во аде и не отчаивайся», то эта заповедь обязательна и для нас? И да, и нет. Все мы ежедневно исповедуем веру в Господа, «паки грядущего судити живых и мертвых», признаем себя «достойными всякого осуждения и муки» и не теряем упования на человеколюбие Божие, но крепко держать свой ум во аде – дело духовных богатырей.
Это видно из того, какое толкование давал сам преподобный Силуан следующей патериковой истории: «Некий брат пришел к авве Сисою в пору аввы Антония. И когда они разговаривали, брат сказал авве Сисою: «Отче! неужели ты не достиг в меру аввы Антония?» Старец отвечает: «Каким образом я могу достигнуть в меру сего святого? Если бы я имел один из помыслов аввы Антония, то был бы весь как огонь. Впрочем, я знаю человека, который, хотя и с большим трудом, может носить помысл его»».
Помысл аввы Антония, по объяснению старца Силуана, – это тот самый, которому он научился от александрийского башмачника: «Все спасутся, один я погибну», – а человек, который может этот помысл носить, – сам преподобный Сисой Великий.
Этот помысл мог носить и преподобный Феодор Студит, который чуть ли не в каждом своем огласительном поучении печально вздыхает о том, что один он будет осужден на вечные муки за свое нерадение, и надеется спастись только благодаря молитвам братии и их добродетельной жизни. Вздыхая так, святой Феодор никому не пытается привить этот огненный помысл аввы Антония, но в равной мере обращает внимание братии к мыслям и о райских благах, и об адских муках.
Так и старец Силуан, свидетельствуя о том, какую великую пользу в духовной жизни он получил, стараясь держать ум во аде, побуждает других к этому очень мягко: «Надо осудить в душе самого себя, но не отчаиваться в милосердии и любви Божией. Нужно стяжать смиренный и сокрушенный дух, тогда отойдут все помыслы и очистится ум. Но надо знать при этом свою меру, чтобы не перетрудить души. Изучи себя и давай душе подвиг по силе ее».
Держи ум твой во аде и не отчаивайся
Спросили меня, что значит – держи ум свой во аде. На эту тему старец (Софроний Сахаров) сказал нам: «не смейте стараться подражать старцу Силуану, и не пытайтесь воображать ад и держать себя там, потому что это воображение во-первых, а во-вторых мы не на его уровне». У меня возник ответ, что более важно для нас понять – что значит не отчаиваться. Не отчаивайся – никак не есть запрещение. Вы может помните момент когда Силуан в отчаянии сказал: «видишь Господи, хочу молится с чистым умом, но бесы меня не оставляют». После пятнадцати лет чрезвычайных подвигов он в первый раз получил ответ: «гордые всегда так мучаются от дьяволов». Силуан сказал: «Господи! Ты милостив, душа моя познала Тебя, скажи мне как смириться», и получил тот ответ: «держи ум твой во аде и не отчаивайся».
Как я понимаю слова Господа «ты сказал, что Я милостив, тогда Я скажу тебе, ну вот – не воображай себе, что ты что-то другое, чем то что ты видишь – ты не можешь 15 лет избежать дьяволов, ты в глубине ада и никогда не сможешь выйти оттуда, никогда. Но держи себя в этом понятии, понимай что это твое реальное состояние, что значит грехопадение, что значит что – праотец твой пропал во грехе; что все человечество такое – мучается от ада и исхода оттуда нет никакого, во веки веков. Но ты сказал, что Я милостив, и Я скажу тебе – если у тебя есть такая мысль, и тогда нет никакой нужды отчаиваться. Ты сказал, что Я милостив, ты знаешь, что Я и Вседержитель, ну тогда и не отчаивайся, только виждь ясно твое состояние, исповедай в себе, и когда возможно и перед другими братьями и перед Богом». Ты такой, и все-таки не надо отчаиваться ни о чем, потому что ты знаешь, что твой Бог Вседержитель и ты знаешь, как Он тебя любит.
И старец Силуан понял, как жить это слово от Бога, и стал делать как Господь его научил. И это стало его любимой песней: «когда умру – сойду во ад и здесь будет моя душа во веки одна». Как сказал старец: «никого другого не осуждал я во аде, но только себя – один я буду и вечно буду плакать: где ты Господь Бог мой, где ты Жизнь моя, где ты Свет мой?». Свидетельствует отец Силуан – что стал делать так (значит только начал делать), и сразу ум очистился, и Дух Святой свидетельствовал в его сердце, что он спасен.
Что значит спасен? ну как мы поем: «..со святыми упокой», значит он со святыми. Что значит быть со святыми – значит быть святым, как они. Значит, возвращая мысль на слово «Держи ум свой во аде…», не то значит, чтобы вообразить себе что-то, но чтобы понять наше настоящее состояние. Никогда не нужно сомневаться в любви Божией. Я говорю не нужно сомневаться, потому что сегодня мы так далеко от Бога, что если мы услышим это как заповедь – мы испугаемся и подумаем, что еще что-то надо держать, я не смогу. Но я говорю, что не в этом смысл заповеди – это откровение, что нет никакой нужды отчаиваться; но знать что так есть, быть реалистом. Не воображать, не думать, что ты можешь себя спасать. Я, Господь Бог твой, буду что-то делать; Я не говорю тебе, что Я буду делать – ты не сможешь понять; но сделай, как Я скажу – не отчаивайся. Виждь что ты есть и не отчаивайся, и узришь.
Смотрите, что слово «держи ум свой во аде» есть повеление – не отчаиваться; и неизвестно человеку – что будет? Почему не отчаиваться? Но если есть достаточная любовь в человеке, достаточное понятие, что Бог по любви просто не может потерять человека, не может повредить никак человеку; то человек отдает себя в руки Божии.
Помните как Господь сказал на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Зачем меня оставил…», сразу после этого сказал: «в руки Твои отдаю Мою душу». Значит, как будто оставили Его, и не только как будто, действительно было, что оставил Его Господь; но не потерял доверия: «Отче в Твоих руках оставляю Мою душу». Значит, если у нас есть доверие к Богу – сейчас, когда мы не знаем ни что делать ни что будет, но Бог знает и мы доверяем Богу. Господи! Дай нам доверие, потому что у нас его нет.
И смотрите, для меня реальность, видеть себя, как я есть, что я – сын ада, и выхода нет никакого! Но ад – вечный для меня, но Бог – предвечный; и Бог может то, что мы не можем вообразить. Вот – дай нам, Господи, послушание в любви.
Думаю, был другой момент на кресте Господнем – благоразумный разбойник. В его покаянии ему открылось, что тот Человек – Царь. Не знаю, что он понял тогда, что он как разбойник знал об этом неповинном Человеке, думаю, что может быть из-за смирения и исповеди его, что он разбойник – грешный, но тот, другой Человек – неповинный. Открыла ему благодать, что Тот – Мессия, Сын Божий. И тогда кричал он: «помяни мя Господи, егда приидиши во царствие Твоем …». Не зная когда будет, может быть долго, но когда это будет, помяни и меня Господи и не забудь меня грешного. И был ответ: «Аминь глаголю тебе, сегодня ты будешь со Мною в раю». Иоанн Златоуст говорил, «вор своровал и рай», и пошел туда до того как пошла туда Богородица – Она вошла в рай после разбойника.
Вот какая невероятная и милость и любовь Господня – как разбойник сегодня встретился с Господом в раю, так и отец Силуан, свидетельствовал, «я стал делать, как Господь показал мне, и ум мой вдруг очистился, и Дух свидетельствовал, что я спасен».
Почему сказал, что это и есть закон духовной жизни и отражается на всей жизни человека. Когда идешь исповедоваться, что ты будешь исповедовать духовнику? Ну что мы можем исповедовать духовнику, кроме того, что «отче, я грешный, как блудный сын – согрешил на небо и перед тобою». Что значит, на небо и перед тобою? Две заповеди дал нам Господь: любить Бога и любить ближнего человека, и вся наша совесть должна быть перед Богом и перед человеком. И потому исповедаемся не только перед Богом; там не нужен никакой человек, чтобы Бог нас слышал, я могу и в мысли сказать; но и перед человеком.
И есть разные мысли, которые (вы знаете), написаны в молитвослове, но и эту мысль можно иметь: что и перед человеком. Я прошу Бога простить меня; и тебя, брата моего, и отца моего, и вас братия, я прошу простить меня. Почему? – потому что если все мы должны быть в раю, то Бог должен меня простить, и я должен получить прощение от Бога, но и от вас, чтобы мы вместе жили в любви.
Пойду исповедаться, я грешный человек, и ожидаю от Бога прощения грехов, и от священника, и через него от всего человечества. Вы знаете, что вначале исповедь была перед всеми, не в таинстве; но человек не мог выдержать такое состояние любви, и теперь чтобы не соблазнить людей, которые не могут носить мою исповедь без соблазна; исповедь бывает в тайне.
То что я иду к исповеди с мыслью что я грешный, и надеюсь на покаяние: что значит это? – значит я держу ум свой во аде (в моей мере). Вот, отче, я съел слишком много, я смотрел телевизор, курил, принимал плохие мысли и т.д. Я не говорю, что я прав, или мне что-то не удалось, нет – я осуждаю себя, держу себя во аде. В том аде в какой мере я его вижу, но я надеюсь на прощение, значит надеюсь не отчаиваясь. Вот – в малом примере видно, что и в нас это слово действует.
Много случаев в этой жизни где это слово действует, но надо ответ кончить и думаю сказать, что в конце. Отец Софроний сказал, что это слово не нашей меры, как и Силуан; но все-таки наверное, придет время когда только и только это слово будет спасать людей, если понять его верно. Думаю что это время уже наступило, когда все против нас – нет ни духовников, нет ни порядка, пропало как будто предание, все разрушено, мы ленивы, мы в темноте, мы сыны этого темного века – все против нас. Какое спасение? Братия дорогие, скажу вам, никакое спасение невозможно.
В каком-то смысле, я могу понять, что есть люди, которые кончат самоубийством. Только знаю, что это никак не ответ – это опасность, включить себя вечно в свое отчаяние. Но у нас есть слово, от самого Бога – что в отчаянии нет нужды. У нас сегодня спасение невозможно, но мы ждем его от Тебя, Господи, ждем увидеть какое будет у нас спасение.
Один француз хотел открыть монастырь, пошел к одному старцу, и сказал: «я хочу открыть монастырь во Франции» (он был православный), а старец сказал ему: «Монастырь? В наше время это невозможно. Иди с Богом и сделай».
Так что вот, братия, помните и Евангелие воскресное, где апостол Лука и Клеопа говорили с печалью, но пришел один иностранец и спросил: «Почему вы печалитесь?» И сказали: «ты один иностранец не знаешь, что было здесь». «А что было?». Иностранец не знает, и начали рассказывать Ему. Но поймите, их недоумение и в каком-то смысле отчаяние, если тот Пророк велик не только словом, но и в деле – неделю тому назад Он воскресил одного человека не от смерти клинической, как сегодня может быть, а от тления! Запах у него был уже плохой, нет возможности возврата, но Он воззвал его: «Лазарь, выходи оттуда, и воскресни как человек». Если Тот не был Мессия, как говорят наши священники, Церковь и так дальше, кому мы теперь можем доверится? Кто, если придет как Мессия, какие знаки больше чем тот Человек может Он дать нам, и в слове, и в деле? Он был сильнейший, а если Он был Мессия, то как Его победили силы зла? Что – бесы победили Вседержителя Бога? Но смотрите, в каком недоумении, в какой темноте были они, когда мироносицы сказали им, что видели гроб пустой, и Ангел сказал, что Он воскрес, они испугались.
И когда начал говорить им тот Иностранец, человек который не знал что было в Иерусалиме, начал богословствовать по-иному, разжег их сердца, и так полюбили Его, что хотели задержать в доме и сказали: «Иди с нами, потому что день уже кончается и скоро будет ночь», и когда Он преломил хлеб – поняли, что тот Иностранец и есть Сам Христос, Он говорил с нами, и мы тогда ничего не поняли.
Я думаю – и в конце будет война и смущения, но Бог не будет побеждать, потому что Он уже победил 2000 лет тому назад. Все то смущение, есть только дым, это ложь отца лжи, как назвал его Господь. «Дерзайте, Аз победил мир». По-гречески «мир» это «космос». Мы видим, как Он победил космос, значит все силы победил. Не только мир, не только всех злых человек, но все темные силы в космосе, которые наполняют все поднебесное пространство, как писано в книге Иова.
Все это побеждено, и что они не делают, они могут обмануть нас теперь только потому что мы не живем в смирении – а значит, не живем в этой реальности, которой нас учит Господь через отца Силуана. Держи ум свой в том, что ты есть, виждь ужас, который в тебе, но не отчаивайся! Важнее то, что я вижу грех, чем величие греха, который я вижу. Я вижу ужас во мне, может маленький ужас, я еще не вижу как старец Силуан весь ад – вижу что я бестолковый человек, это мне страшно неудобно, но надо принять это. И вижу еще худшие вещи, но важно что я вижу, потому что видение начинает действовать во мне. Старец сказал, что видение своего греха есть начало созерцания, значит, что Свет Божий уже действует во мне, и теперь я вижу свою тьму. Но придет день, если я живу сим покаянием, когда я увижу тот Свет, который сейчас показывает мне весь ужас темноты моей. Но это уже другая тема и может быть надо закончить на этом. Простите меня, отцы и братия – стыдно, что после стольких лет со старцем, я так плохо владею русским языком, но думаю, от сердца к сердцу говорит любовь. Надеюсь что она поправит ошибки. Простите и благословите и помолимся друг за друга!
«Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Аскетический путь преп. Силуана Афонского как вызов современной эпохе
Доклад, представленный 15 ноября 2010 года на VI Международной богословской конференция Русской Православной Церкви «Жизнь во Христе: христианская нравственность, аскетическое предание Церкви и вызовы современной эпохи»
 |
В соответствии с Синодальным деянием Константинопольского Патриархата от 26 ноября 1987 года, брат Силуан из России, который почти полвека был насельником святого ставропигиального Свято-Пантелеимонова монастыря, был провозглашен святым ввиду его духовных достижений. Это стало признанием полученных Силуаном от Бога даров исцеления болящих и страждущих, а также его пророческого учения, прозвучавшего в бурном XX веке, даров, которые он стяжал в ходе многолетних подвижнических усилий воплотить любовь и стать сосудом Святого Духа.
Погружаясь в изучение жизни св. Силуана, действительно не находишь ничего экстраординарного и впечатляющего. Это была жизнь крестьянина, который не получил серьезного образования и, отдав свой долг военной службы, посвятил себя простому, монотонному существованию простого монаха. Тип святости, который являет нам Силуан, – это сокрытая, но все же распознаваемая святость, проистекающая из смирения. Ибо Силуан не был ни ученым профессором, ни видным, многоязычным епископом. Он даже не имел священного сана. Своей простотой Силуан показывает миру, что, в конечном счете, имеет значение и является наиболее важным не то, что представляет из себя человек, но кто этот человек. Не менее важны, как показывает пример Силуана, и те средства, используя которые человек достигает цели своей жизни.
Было бы неверно отрицать, что на раннем этапе жизнь Силуана была бурной, исполненной нравственной двусмысленности и неоднократных падений. Именно в этот период первоначальное стремление к монашеской жизни ослабло, и следствием этого стали повторяющиеся грехи. Но душевные страдания, связанные с такой жизнью, истощили Силуана, который стал все больше испытывать угрызения совести. Горький опыт греха, который, конечно, не мог принести ему удовлетворения, по крайней мере, удовлетворения экзистенциального, стремление к которому с самого детства определяло поиск Силуаном Бога, сыграл ключевую роль в изменении его отношения ко многим вещам. Именно таким образом более раннее желание вступить на путь монашеской жизни после службы в армии вернулось с новой силой. Интересно, что сам Силуан приписывает свое новое обращение к монашескому идеалу Богородице, которая не бросила его в блудный период его жизни, но снизошла до того, чтобы посетить его и пробудить от духовного сна. Но не столь важно, настолько сильным или искренним было его покаяние: Силуану потребовались годы борений, чтобы достичь видения Бога, видения нетварного света, не забывая при этом прошлого греховного состояния. Здесь надо отметить, имея в виду покаяние Силуана, что именно личные истории целой вереницы кающихся, как он, лучше всего свидетельствуют о божественном характере Христова откровения, опровергая представление о том, что оно сконструировано самими людьми. Присутствие Христа в жизни Его учеников всех времен – это не искусственный конструкт, но Его ответ на их воздыхания, на человеческую жажду пережить самораскрытие Бога.
Ближе к концу своей военной службы Силуан поехал повидаться с о. Иоанном Кронштадтским, но встреча не состоялась, и он оставил короткую записку. Она состояла всего из нескольких слов: «Батюшка, хочу пойти в монахи; помолитесь, чтобы мир меня не задержал». О каком «мире» здесь идет речь – от которого хотел уйти Симеон, позднее на Святой Горе получивший имя Силуан? Что это: город, деревня, группа людей или, быть может, что-то совсем другое? Новый Завет, и св. апостол и евангелист Иоанн в особенности, дают нам ключ к пониманию того, какой «мир» имел в виду Силуан: мир – это «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1 Ин 2:16). Иоанн ясно говорит, что «мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1 Ин 2:17).
Биограф Силуана архимандрит Софроний (Сахаров), основатель монастыря Св. Иоанна Предтечи в Эссексе, Англия, описывает жизнь Силуана в Свято-Пантелеимоновом монастыре следующими словами: «Вводился брат Симеон в духовный подвиг вековым укладом Афонской монастырской жизни, насыщенной непрестанной памятью о Боге: молитва в келлии наедине; длительные богослужения в храме; посты и бдения; частая исповедь и причащение; чтение, труд, послушание». Силуан знакомился с новым образом жизни, погружаясь в него, а не слушая лекции. Он вступил в целожизненную борьбу с искушениями плоти и дурными помыслами, включающую сопротивление превозношению и тщеславию, в титаническую внутреннюю битву с целью стяжать благодать Божию. Возможно ли Церкви перестать проповедовать об этой духовной брани и восхвалять личное усилие, направленное против всех видов зла, индивидуального и коллективного? Если мы намерены взять свой крест и нести его, мы должны начать с выяснения степени нашего нравственного падения. Ибо у нас, христиан, очень ясная задача: суть ее в человеческом усилии следовать Христу как образцу, то есть принять этос Христа в качестве руководства в своей жизни; иными словами, каждый из нас призван достичь того, чего достиг Павел, сказавший: «уже не я живу, но живет во мне Христос» [Гал 2:20].
Избранная св. Силуаном жизнь – жизнь монаха, призванного очистить себя от страстей, который препятствуют вхождению в Царство Божие, – это вызов современному, потребительскому образу жизни. Совершенно очевидно, что современное общество устремлено к тому, чтобы ублажать человеческие чувства телесными удовольствиями. Оно прославляет жадность, гордыню и тщеславие, создавая в то же время помехи межличностным отношениям, основанным на уважении к другому и к инаковости вообще. В наш век примитивного материализма и господства машин, разрушения человеческого духа и сведения мировоззрения до уровня ощущений будущее человечество оказалось под угрозой научного вмешательства на молекулярном и атомном уровне. Возникающие в этой ситуации ослепления нравственные проблемы – беспрецедентны и с трудом поддаются решению. Нас, граждан, сегодня приучают соответствовать типу homo economicus [человека экономического], то есть стремиться лишь к максимизации прибыли. Отсюда странные парадоксы: мы все меньше работаем, но все больше устаем; мы имеем больше, чем предыдущие поколения, но чувствуем себя беднее, стремясь иметь еще больше; у нас больше удобств и роскоши, то вместе с тем больше беспокоимся и переживаем стрессы, чем когда-либо раньше. Все эти аспекты современной гражданской жизни составляют противоположность монашеской жизни, нацеленной на упразднение человеческого отчуждения в ее борьбе за обретение благодати и действительное предвкушение вечности.
Иноческая жизнь св. Силуана может быть приблизительно разделена на три этапа, соответствующие исходу еврейского народа из Египта: переход через Красное море, пребывание в пустыне и вступление в Землю обетованную. Каждый из них, как я сказал, символически соотносится с библейской историей. Первый этап – это призвание Богом, сопровождавшееся радостью, дарованной Духом Святым. «Одни грехи принес я в монастырь, и не знаю, за что Господь даровал мне, когда я был еще молодым послушником, столь много благодати Святого Духа, что и душа и тело были Полны благодатию». Далее он говорит, что «благодать была, как у мучеников, и тело мое жаждало страдать за Христа». Те, кто не знают благодати, не ищут ее. Те, кто стремятся достичь богатства и власти в этом мире, – слепы и буквально являются пленниками земли. Они подобны деревенскому петуху, довольствующемуся тесным и безопасным двором. Наоборот, орел, парящий в облаках, знает много стран, видел леса и луга, реки и горы, моря и города. Если мы отрежем орлу крылья и заставим его жить в тесном дворе, где владычествует петух, он, без сомнения, проведет оставшуюся жизнь в страданиях и тоске по небу.
Второй этап монашеской жизни Силуана – это очень трудный период ухода благодати, переживаемого, как говорит архимандрит Софроний, как богооставленность. Об особом монашеском опыте затмения Бога и Его благодати нередко говорится в аскетической литературе: у Макария Египетского, Диадоха Фотикийского, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова и у других Отцов Церкви. В этой связи св. Силуан упоминает об опыте преп. Серафима Саровского, который испытал полное преображение, когда обрел благодать и сладость Святого Духа. Но когда позднее эта благодать ушла, Серафим удалился в пустыню и в течение трех лет молился на камне, говоря: «Господи, помилуй мя, грешнаго». Лишенный благодати Духа, человек опускается на уровень животного. Без благодати душа заболевает. В своем невежестве люди с чрезмерным уважением относятся к светским наукам и переполняются радостью, когда лично встречаются с земными правителями. Однако действительно значимым подвигом для всех нас является путь к познанию Господа и Его воли Духом Святым. Конечно, эту драгоценную встречу с живым Господом нельзя сравнить с чем-либо, что может нам дать светское знание или мирские блага. Без Духа Святого душа мертва, даже если она полна всем знанием мира сего.
Время человеческой жизни, когда Бог отсутствует, – это очень мучительный период, время суровой духовной борьбы. Начинаются нападения темных помыслов и искушений. Молитвы и прошения остаются не услышанными. Кажется, что небо закрылось и Бог глух к воззванием человека. Все в жизни становится трудным. Тело легче поддается болезни, а все, что окружает страждущего (от самой природы до животных и других людей), кажется враждебным. В такой ситуации печаль, охватывающая душу, не ведающую, вернется ли Христос, просто непереносима.
Этот травматический период потери божественной благодати длился в случае Силуана целых пятнадцать лет. Но в это время переживавший отсутствие Бога Силуан получил нечто, что для большинства людей остается необъяснимой тайной, превосходящей всякое разумение и не поддающейся словесному выражению. Иными словами, подобный опыт выходит за пределы объективного описания и языка, потому что в языке просто нет достаточных ресурсов, чтобы передать то, что по природе трансцендентно и предельно личностно. После пятнадцати лет муки Силуан получил во время молитвы такое – теперь уже хорошо известное – откровение: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». Для многих людей эта фраза совершенно бессмысленна, тогда как для других – чистое безумие. Однако для некоторых (несомненно, менее многочисленных) в этой фразе содержится скрытая тайна (сокрытая от, так называемых, «мудрых» мира сего) человеческого падения и искупления. Путь к истине, как и сама истина, были предметом проповеди миру в течение двух тысячелетий, но принявших ее мало, и слушающие всегда составляют малое стадо.
Как бы то ни было, что же на самом деле означает это речение: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся»? Господь предложил Силуану спуститься в ад, и Силуан, в свою очередь, назвал это движение вниз «великой наукой», которая сообщила его душе покой. Погрузившись в ад, душа смирилась, и сердце разбилось. Кроме того, дурные помыслы покинули ум, и божественная благодать нашла в верующем место для своего обитания. Как и Христос Своими страстями погрузился в ад, чтобы снова торжественно взойти на небо, так Он ныне призвал Силуана сойти во ад, со всеми последствиями такого духовного действия (внутренняя тьма и одиночество в условиях полной оторванности человека от общения с Богом и другими людьми), чтобы он пережил духовную победу, подобную победе Господней. Настоящие святые считают себя недостойными перед Богом, тогда как тем, кто уверен в своем внутреннем достоинстве и просит о восхождении на небо, Господь говорит: «Вы не знаете, о чем просите». Ад – это духовная область, которая отделяет человека от Бога, обнаруживая духовную несостоятельность человека. Однако надо иметь в виду, что это обнадеживающая ситуация, ибо сознание своей несостоятельности наполняет душу сожалением; это начало покаяния, благодаря которому Бог может обитать в опечаленной душе. Симеон Новый Богослов называет это состояние «духовной обходительностью», потому что в таком состоянии верующий не приходит в отчаяние, но, наоборот, способен преодолеть свои страхи и печали, находя новую надежду в милосердии Божием. Подлинное раскаяние, по словам св. Иоанна Синаита, освобождает от божественного суда и вечного осуждения. Как говорит апостол Павел, «если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1 Кор 11:31). Самоосуждение на ад – лучший путь избежать осуждения. Самокритика порождает раскаяние, ведет к покаянию, поражает врагов, освобождает нас от пут греха и делает смирившегося человека причастником Духа Святого. Так же думал и св. Григорий Палама, отмечавший, что смирение и самокритика суть духовные средства преодоления всякого зла. Таким образом, наше временное самоосуждение избавляет нас от страха грядущего Божьего суда. Подобно Силуану и другие знаменитые Отцы Церкви, такие как Антоний Великий, Сисой, Макарий, Пимен, чтобы назвать хотя бы некоторых, соглашались пережить этот опыт ада в своей земной жизни. Так, Силуан вспоминает случай со св. Антонием, когда тот молился Богу, желая узнать, на какую степень добродетели он взошел. «И было ему указание, что в меру Сапожника он не пришел. Придя к Сапожнику, Преподобный спросил его, как он живет. Тот отвечает, что треть заработка отдает он на храм, треть — нищим, остальное удерживает на свои нужды. Антония, который бросил все свое имение и жил в пустыне в большей, чем Сапожник, нищете, сие делание не удивило. Не в нем было его превосходство. Тогда он говорит Сапожнику: “Господь послал меня к тебе узнать, как ты живешь?” Смиренный Сапожник почитал Антония и, испугавшись такого слова, говорит: “Ничего я не делаю, а лишь работая, смотрю на проходящих мимо людей и помышляю: все спасутся, один я погибну”». Александрийский сапожник говорил ясно, так же кротко и прямо, как и Антоний, Сисой, Пимен и другие Отцы Церкви. И все же сила их простой речи, как и скрытая ее глубина, остается за пределами тех, кто не имеет соответствующего опыта, то есть для всех, кто не испытал агонию ада и неспособен на самоосуждение. Но каждый, кто избежал горечи самоосуждения, по определению отделен от Духа Святого и божественной благодати, посылаемой Утешителем. Силуан в данном случае категоричен: «Господь… Сам научил меня, как надо смиряться. “Держи ум твой во аде, и не отчаивайся”. И этим побеждаются враги; а когда я умом выхожу из огня, то помыслы снова приобретают силу».
Люди молитвы – это прежде всего святые. Силуан считал, что именно благодаря их молитве и ходатайству Бог сохраняет этот мир. Святые столь угодны Богу, что Он слушает их молитвы с благоволением и сохраняет нас от бед. Если бы не их горячие молитвы, мир или части мира уже давно могли бы погибнуть. «Мир стоит молитвою святых, а когда ослабнет молитва, тогда мир погибнет», – говорит Силуан. Святые наделены любовью Христовой, которая сама по себе есть божественная сила. Именно эта сила сохраняет творение. В тот саамы момент, когда святые перестанут рождаться на земле, мир разрушится: к такой мысли пришел Силуан после многих лет непрестанной молитвы за весь мир. Так же считал и старец Софроний, который сподобился провести рядом с Силуаном определенное время и видеть чудесное обновление жизни, которое Христос дарует Своим верным ученикам. В их сердцах удивительным образом соединялись мир и скорбь, совмещались радость о творении как благодати и глубокое сочувствие человечеству, пребывающему в постоянной трагедии греховного падения. Отсюда ясно, что монашеская жизнь включает две вещи: любовь к Богу и любовь к другому человеку. Когда монах уходит из мира, готовый начать целожизненную борьбу со страстями, в действительности он заявляет о своей стойкой любви к Богу. Но затем, совершенствуясь в духовной жизни, монах снова, но по-новому возвращается в мир, научившись видеть людей не физическими глазами, а очами души, исполненной бесконечной любви, изливающейся на каждого. Его зрение обостряется, так что он видит каждого человека как Личность, то есть как уникальное, неповторимое и неисчерпаемое существо, как в существе своем достойное существо, драгоценное в очах Божиих. Святой Силуан был исполнен сострадания ко всем людям, печалуясь о них и призывая на них милость Божию. Здесь уместно вспомнить разговор Силуана с одним монахом-пустынником, который был уверен, что Бог обречет всех атеистов на адские мучения. Реагируя на жесткое законничество пустынника, Силуан спросил его, сможет ли он спокойно смотреть из рая, как кто-то мучается в аду. К своему вопросу он добавил: «Любовь не может этого понести. Нужно молиться за всех». Поэтому совсем неслучайно, что вовлеченные в миссионерскую и пастырскую работу священнослужители, несущие свет Христов, следуют требованиям аскетического этоса и постоянно пребывают в борьбе со страстями.
Нет сомнения, что св. Силуан Афонский, почивший в Боге 24 сентября 1938 года, – это маяк монашеской надежды, инок, заслуженно увенчанный светом нетварных энергий Бога. Конечно, можно сказать, что его образ жизни, его подвижнический путь более или менее отличен от того образа жизни, который свойственен нам – христианам, живущим в миру. Это, однако, не означает, что аскетическая традиция Православной Церкви чужда искренним христианам. Напротив, аскетические элементы всегда присутствуют в жизни христиан, кто бы они ни были, ибо как ученики Христа мы призваны пересмотреть наше отношение к миру и к его использованию ради своей выгоды. Мы не являемся мироотрицателями, как какие-нибудь манихеи; просто мы отвергаем нынешнее, падшее состояние мира, то есть его несправедливые и жестокие социальные структуры, основанные на жадности, гордыне, похоти и ненависти. Духовная жизнь, как в монастыре, так и сне его, всегда связана с несением креста, хотя и, конечно, во множестве разных контекстов, в которых мы живем.
Бесспорно также и то, что со Христом, новым Адамом, в мире утвердилась новая космическая реальность, новая онтология, часто именуемая «новым творением». Совершенное Христом спасение касается не выполнения набора этических предписаний; оно представляет собой радикально новые онтологические условия, участие в новом образе бытия, что для человечества является результатом физического преображения как последствия спасительного деяния Господа Иисуса Христа. Как члена Церкви, Тела Христова в истории, христиане приобщаются благодати и славе Господа. Существом христианства является не его нравственное учение, но сама личность Христа, положившего начало новому творению. Соответственно, вести христианскую жизнь – значит позволить Христу обитать в нас, по примеру апостола Павла, и в этом случае человеческая природа возвращается к своей первоначальной славе храма Христа и Святого Духа. Жизнь св. Силуана хорошо показывает, что христианство не следует истолковывать в духе моральных теорий, которые сводят спасение к «добрым делам» и разливным человеческим достижениям. Главное в спасении – это участие в новом творении, переход из времени к вечности, из тварной сферы в нетварную и причастие нетварным энергиям Бога. Другой урок, который мы выносим из жизни св. Силуана, заключается в том, что все этические предписания и заповеди, которые он стремился исполнять, сами по себе не являются целями: они лишь вехи на пути к спасению. Спасение в собственном смысле есть открытость и восприимчивость человека к благодати Святого Духа, физический проблеск нетварного света, который пережил Силуан на первом и третьем этапе своей монашеской жизни. Только так мы можем понять совершающееся в последний момент спасение разбойника на кресте в результате одного лишь покаяния, хотя и подлинного и искреннего; и так мы может начать осознавать смысл слов о том, что блудницы и мытари идут ко спасению впереди других, тогда как фарисеи, так называемые благочестивые блюстители Закона, могут оказаться и за пределами Царства Божия. Добродетели – это естественные проявления человека, который обрел благодатное присутствие Святого Духа, тогда как на ранних этапах монашества добродетели – цели, которых следует достигать. Их достижение предполагает, конечно же, жизнь в борениях и лишениях, и именно по этой причине нравственные требования никогда не следует считать «излишними», хотя верно и то, что нужно учитывать, в соответствии с пастырским подходом Церкви, и конкретные обстоятельства жизни каждого христианина. Верующих учат нравственным обязанностям, но от них не ждут, что они станут их рабами. В конце концов, ни существо Церкви, ни ее истина не могут быть сведены к точному следованию правилам. Церковь есть Сам Христос, от которого все исходит и с которым все соотносится. Христиане как освященные члены Тела Христова являют своего Господа в истории своим освящением, тем самым указывая, что христианская вера – это не плотская идеология, но воплощенная реальность.