гумилев о крещении руси цитата
Гумилев о крещении руси цитата
Сегодня в нашей стране наблюдается небывалый рост интереса к истории. Чем он вызван, на чем основан? Часто можно слышать, что, запутавшись в проблемах современных, люди обращаются к истории в поисках выхода из тяжелых ситуаций, как говорили в старину, «за поучительными примерами». Пусть так, но в таком случае интерес к истории свидетельствует и о другом: современность и история воспринимаются большинством наших соотечественников как принципиально разные, несовместимые временны́е стихии. Часто история и современность просто сталкиваются лбами: «Нам интересна только современность и нужно знание только о ней!» Похожие суждения можно услышать и в ученом споре, и в беседе за чаем, и даже в базарной склоке.
Действительно, для противопоставления современности и истории есть некоторые основания. Само слово «история» подразумевает «бывшее раньше», «несегодняшнее», а значит, историческая наука немыслима без учета изменений, отделяющих «вчера» от «сегодня». Количество и масштабы этих изменений могут быть ничтожны, но вне их история не существует. Говоря «современность», мы, напротив, имеем в виду некоторую привычную и кажущуюся нам стабильной систему взаимоотношений внутри страны и вне ее. Вот это-то привычное, знакомое, почти неизменное и понятное и противопоставляется обычно истории — чему-то неочевидному, неосязаемому и потому непонятному. А дальше просто: если мы не можем с современной точки зрения объяснить действия исторических персонажей, это значит, что они не были образованны, обладали многочисленными сословными предрассудками и вообще жили без благ научно-технического прогресса. Тем хуже для них!
И ведь мало кому приходит в голову, что в свое время прошлое тоже было современностью. Значит, видимое постоянство современности — обман, и сама она ничем не отличается от истории. Все хваленое настоящее — лишь момент, тут же становящийся прошлым, а вернуть сегодняшнее утро ничуть не легче, чем эпоху Пунических или Наполеоновских войн. И как это ни парадоксально, именно современность мнима, а история — реальна. Для нее характерна смена эпох, когда внезапно рушится равновесие народов и держав: малые племена совершают великие походы и завоевания, а могучие империи оказываются бессильными; одна культура сменяет другую, а вчерашние боги оказываются никчемными истуканами. Чтобы понять исторические закономерности, работали поколения настоящих ученых, книги которых до сих пор находят своего читателя.
Итак, история — это постоянные изменения, вечная перестройка кажущейся стабильности. Взглянув в каждый отдельный момент на определенную территорию, мы видим как бы фотографический снимок — относительно устойчивую систему из взаимосвязанных объектов: географических (ландшафтов), социально-политических (государств), экономических, этнических. Но как только мы начинаем изучать не одно состояние, а множество их, то есть процесс, картина резко меняется и начинает напоминать скорее детский калейдоскоп, а не строгое картографическое изображение с сухими надписями.
Взглянем, к примеру, на Евразию в начале I в. н. э. Западную оконечность великого Евразийского континента занимала Римская империя. Эта держава, выросшая из крошечного городка, основанного племенем латинов за восемь столетий до нашей эры, вобрала в себя множество народов. В состав империи органично влились культурные эллины, остававшиеся в общем лояльными подданными очень долгое время. С германцами же, жившими за Рейном, римляне, напротив, начали воевать. И хотя их победоносные полководцы Германик и будущий император Тиберий доходили во главе легионов до Эльбы, уже к середине I в. н. э. от покорения германцев римляне отказались.
К востоку от германцев обитали славянские племена. Римляне называли их, как и германцев, варварами, но в действительности это был совершенно другой народ, отнюдь не друживший с германцами.
Еще восточнее, в беспредельных степях Причерноморья и Казахстана, мы обнаруживаем в это время народ, мало напоминающий европейский, — сарматов. А на границе с Китаем, на территории нынешней Монголии, кочевал народ хунны.
Восточная окраина Евразии, так же как и западная, была занята огромной державой — империей Хань. Китайцы, подобно римлянам, считали себя культурным, цивилизованным народом, живущим среди окружающих их варварских племен. Друг с другом римляне и китайцы практически не сталкивались, однако связь между ними все же была. Нитью между двумя империями, невидимой, но прочной, стал Великий шелковый путь. По нему китайский шелк тек в Средиземноморье, оборачиваясь золотом и предметами роскоши.
Но и на Великом шелковом пути китайцы и римляне не встречались, ибо ни те, ни другие не ходили с караванами. С ними ходили согдийцы — обитатели Средней Азии — и евреи, осваивавшие международную торговлю. Под их руководством караваны пересекали огромные пространства континента. А на окраинах его, в римских крепостях и на Великой китайской стене, часовые день и ночь охраняли покой «цивилизованных» империй.
Зададимся простым вопросом: а что помешало этой отлаженной статичной системе отношений дожить до нашего времени? Почему мы сегодня не видим ни римлян, ни Великого шелкового пути? Да потому, что уже в конце I — начале II в. н. э. положение изменилось принципиально: пришли в движение многие народы, дотоле спокойно жившие в привычных им условиях.
Десантом готов — обитателей Скандинавии — в устье Вислы началось Великое переселение народов, ставшее в IV в. причиной гибели единой Римской империи. Тогда же начали свое продвижение и славяне, покидавшие территорию между Вислой и Тисой и распространившиеся впоследствии от Балтики на севере до Адриатики и Балкан на юге, от Эльбы на западе до Днепра на востоке.
Племя даков, занимавшее территорию современной Румынии, начало войну с Римом, и империи потребовалось двадцать лет борьбы, чтобы силами всего Средиземноморья, объединенными военным и государственным гением императора Траяна, победить этот народ.
Из возникших в Сирии и Палестине христианских общин к тому времени возник новый этнос — «этнос по Христу». Носители некогда преследовавшегося учения сумели не только сохранить его, но и сделать официальной идеологией в одной из частей распавшейся империи. Так в противовес умирающему Западному Риму — Гесперии — возникла новая, христианская держава — Византия.
В той же Палестине возник очаг сопротивления римскому господству. Небольшой народ — иудеи — после двух восстаний, жестоко подавленных римлянами, покинул свою историческую родину. Но появление иудейской диаспоры и проповедь христианства обернулись для римлян усилением позиций восточных религий в самом центре империи и в ее провинциях.
Не только Ближний, но и Дальний Восток стал в это время источником бед для Рима. Ветвь хуннов, покинув степи Монголии, в результате беспримерной миграции оказалась в Европе. Уже в IV в. их потомки сокрушили королевство готов и едва не уничтожили саму Римскую империю.
Таким образом, если мы попытаемся представить себе Евразию V–VI вв., то увидим картину, совершенно непохожую на ту, что была в I в. Новые империи располагаются на окраинах континента, совсем другие народы кочуют по просторам Великой степи.
Вся история человечества состоит из череды подобных изменений. Может быть, смена империй и царств, вер и традиций не имеет никакой внутренней закономерности, а представляет собой не поддающийся объяснению хаос? Издавна люди пытливые (а такие есть всегда) стремились найти ответ на этот вопрос, понять и объяснить истоки своей истории. Ответы получались, естественно, разные, ибо история многогранна: она может быть историей социально-экономических формаций или военной историей, то есть описанием походов и сражений; историей техники или культуры; историей литературы или религии. Все это — разные дисциплины, относящиеся к истории. И потому одни — историки юридической школы — изучали человеческие законы и принципы государственного устройства; другие — историки-марксисты — рассматривали историю сквозь призму развития производительных сил; третьи опирались на индивидуальную психологию и т. д.
Гумилев о крещении руси цитата
Сегодня в нашей стране наблюдается небывалый рост интереса к истории. Чем он вызван, на чем основан? Часто можно слышать, что, запутавшись в проблемах современных, люди обращаются к истории в поисках выхода из тяжелых ситуаций, как говорили в старину, «за поучительными примерами». Пусть так, но в таком случае интерес к истории свидетельствует и о другом: современность и история воспринимаются большинством наших соотечественников как принципиально разные, несовместимые временны́е стихии. Часто история и современность просто сталкиваются лбами: «Нам интересна только современность и нужно знание только о ней!» Похожие суждения можно услышать и в ученом споре, и в беседе за чаем, и даже в базарной склоке.
Действительно, для противопоставления современности и истории есть некоторые основания. Само слово «история» подразумевает «бывшее раньше», «несегодняшнее», а значит, историческая наука немыслима без учета изменений, отделяющих «вчера» от «сегодня». Количество и масштабы этих изменений могут быть ничтожны, но вне их история не существует. Говоря «современность», мы, напротив, имеем в виду некоторую привычную и кажущуюся нам стабильной систему взаимоотношений внутри страны и вне ее. Вот это-то привычное, знакомое, почти неизменное и понятное и противопоставляется обычно истории — чему-то неочевидному, неосязаемому и потому непонятному. А дальше просто: если мы не можем с современной точки зрения объяснить действия исторических персонажей, это значит, что они не были образованны, обладали многочисленными сословными предрассудками и вообще жили без благ научно-технического прогресса. Тем хуже для них!
И ведь мало кому приходит в голову, что в свое время прошлое тоже было современностью. Значит, видимое постоянство современности — обман, и сама она ничем не отличается от истории. Все хваленое настоящее — лишь момент, тут же становящийся прошлым, а вернуть сегодняшнее утро ничуть не легче, чем эпоху Пунических или Наполеоновских войн. И как это ни парадоксально, именно современность мнима, а история — реальна. Для нее характерна смена эпох, когда внезапно рушится равновесие народов и держав: малые племена совершают великие походы и завоевания, а могучие империи оказываются бессильными; одна культура сменяет другую, а вчерашние боги оказываются никчемными истуканами. Чтобы понять исторические закономерности, работали поколения настоящих ученых, книги которых до сих пор находят своего читателя.
Итак, история — это постоянные изменения, вечная перестройка кажущейся стабильности. Взглянув в каждый отдельный момент на определенную территорию, мы видим как бы фотографический снимок — относительно устойчивую систему из взаимосвязанных объектов: географических (ландшафтов), социально-политических (государств), экономических, этнических. Но как только мы начинаем изучать не одно состояние, а множество их, то есть процесс, картина резко меняется и начинает напоминать скорее детский калейдоскоп, а не строгое картографическое изображение с сухими надписями.
Взглянем, к примеру, на Евразию в начале I в. н. э. Западную оконечность великого Евразийского континента занимала Римская империя. Эта держава, выросшая из крошечного городка, основанного племенем латинов за восемь столетий до нашей эры, вобрала в себя множество народов. В состав империи органично влились культурные эллины, остававшиеся в общем лояльными подданными очень долгое время. С германцами же, жившими за Рейном, римляне, напротив, начали воевать. И хотя их победоносные полководцы Германик и будущий император Тиберий доходили во главе легионов до Эльбы, уже к середине I в. н. э. от покорения германцев римляне отказались.
К востоку от германцев обитали славянские племена. Римляне называли их, как и германцев, варварами, но в действительности это был совершенно другой народ, отнюдь не друживший с германцами.
Еще восточнее, в беспредельных степях Причерноморья и Казахстана, мы обнаруживаем в это время народ, мало напоминающий европейский, — сарматов. А на границе с Китаем, на территории нынешней Монголии, кочевал народ хунны.
Восточная окраина Евразии, так же как и западная, была занята огромной державой — империей Хань. Китайцы, подобно римлянам, считали себя культурным, цивилизованным народом, живущим среди окружающих их варварских племен. Друг с другом римляне и китайцы практически не сталкивались, однако связь между ними все же была. Нитью между двумя империями, невидимой, но прочной, стал Великий шелковый путь. По нему китайский шелк тек в Средиземноморье, оборачиваясь золотом и предметами роскоши.
Но и на Великом шелковом пути китайцы и римляне не встречались, ибо ни те, ни другие не ходили с караванами. С ними ходили согдийцы — обитатели Средней Азии — и евреи, осваивавшие международную торговлю. Под их руководством караваны пересекали огромные пространства континента. А на окраинах его, в римских крепостях и на Великой китайской стене, часовые день и ночь охраняли покой «цивилизованных» империй.
Зададимся простым вопросом: а что помешало этой отлаженной статичной системе отношений дожить до нашего времени? Почему мы сегодня не видим ни римлян, ни Великого шелкового пути? Да потому, что уже в конце I — начале II в. н. э. положение изменилось принципиально: пришли в движение многие народы, дотоле спокойно жившие в привычных им условиях.
Десантом готов — обитателей Скандинавии — в устье Вислы началось Великое переселение народов, ставшее в IV в. причиной гибели единой Римской империи. Тогда же начали свое продвижение и славяне, покидавшие территорию между Вислой и Тисой и распространившиеся впоследствии от Балтики на севере до Адриатики и Балкан на юге, от Эльбы на западе до Днепра на востоке.
Племя даков, занимавшее территорию современной Румынии, начало войну с Римом, и империи потребовалось двадцать лет борьбы, чтобы силами всего Средиземноморья, объединенными военным и государственным гением императора Траяна, победить этот народ.
Из возникших в Сирии и Палестине христианских общин к тому времени возник новый этнос — «этнос по Христу». Носители некогда преследовавшегося учения сумели не только сохранить его, но и сделать официальной идеологией в одной из частей распавшейся империи. Так в противовес умирающему Западному Риму — Гесперии — возникла новая, христианская держава — Византия.
В той же Палестине возник очаг сопротивления римскому господству. Небольшой народ — иудеи — после двух восстаний, жестоко подавленных римлянами, покинул свою историческую родину. Но появление иудейской диаспоры и проповедь христианства обернулись для римлян усилением позиций восточных религий в самом центре империи и в ее провинциях.
Не только Ближний, но и Дальний Восток стал в это время источником бед для Рима. Ветвь хуннов, покинув степи Монголии, в результате беспримерной миграции оказалась в Европе. Уже в IV в. их потомки сокрушили королевство готов и едва не уничтожили саму Римскую империю.
Таким образом, если мы попытаемся представить себе Евразию V–VI вв., то увидим картину, совершенно непохожую на ту, что была в I в. Новые империи располагаются на окраинах континента, совсем другие народы кочуют по просторам Великой степи.
Вся история человечества состоит из череды подобных изменений. Может быть, смена империй и царств, вер и традиций не имеет никакой внутренней закономерности, а представляет собой не поддающийся объяснению хаос? Издавна люди пытливые (а такие есть всегда) стремились найти ответ на этот вопрос, понять и объяснить истоки своей истории. Ответы получались, естественно, разные, ибо история многогранна: она может быть историей социально-экономических формаций или военной историей, то есть описанием походов и сражений; историей техники или культуры; историей литературы или религии. Все это — разные дисциплины, относящиеся к истории. И потому одни — историки юридической школы — изучали человеческие законы и принципы государственного устройства; другие — историки-марксисты — рассматривали историю сквозь призму развития производительных сил; третьи опирались на индивидуальную психологию и т. д.
Часть первая. КИЕВСКАЯ ДЕРЖАВА
Итак, Владимир запятнал себя убийством Рогволода и его сыновей, которые
братьев. Владимир вероломно умертвил собственного брата. Предал он и своих
грехов было достаточно. На его репутацию воителя тяжким грузом легла
корсунская авантюра. Так что же, светлая память о нем, сохраненная
потомками до наших дней, может быть названа незаслуженной?
Нет! Историческая память связывает образ Владимира не с его личными
выбором веры, одухотворившей жизнь народа. В самом деле, распространив свою
власть практически на все славяно-русские земли, Владимир неизбежно должен
был придерживаться какой-то, как сказали бы сегодня, «общенациональной»
политической программы, которая, по условиям того времени, выражалась в
К религиям (теистическим системам мировоззрения), оказывавшим существенное
влияние на ситуацию в Восточной Европе в Х в., следует отнести:
православие, католичество и ислам. Русские «искатели веры» должны были
представлять и вполне представляли себе различия этих основных религий.
Последнее неудивительно: киевские купцы и воины постоянно бывали в
Константинополе, сражались на Крите и в Малой Азии, торговали с египтянами
и сирийцами, ездили в Волжскую Булгарию и Хорезм. Принятие определенной
веры автоматически приводило и к ориентации на вполне определенные
группировки внутри страны. Поэтому предстоявший князю Владимиру «выбор
веры» легким не назовешь. А ведь у этой проблемы был и международный
аспект, обусловленный постоянными суперэтническими контактами.
Во время, предшествовавшее крещению Руси, нарастали грозные признаки
грядущего раскола в дотоле едином христианском мире. И здесь в основе
идеологических споров также лежали природные, объективные процессы
этногенеза. Находившаяся в фазе пассионарного подъема западноевропейская
суперэтническая целостность ощущала свое отличие от других суперэтносов
очень остро и облекала его в ризы церковного превосходства, именуя
«Христианским миром» только себя. Борьба между православием и католичеством
начинала переходить из сферы теологических разногласий в область политики.
Германский император Оттон II на имперском сейме 983 г. в Вероне добился
решения о войне против «греков и сарацин». Такое уравнивание православных
христиан с мусульманами уже не позволяло говорить о единстве церкви Христа,
делало вполне реальной угрозу католического натиска на Восток, в том числе
и на Русь. На Руси это понимали слишком хорошо, так как еще до веронского
сейма польский король-католик Мешко 1 воевал с киевским князем из-за
славянами на реке Эльбе (Лабе).
Сами обстоятельства «выбора веры» Владимиром широко известны и изложены в
«Повести временных лет». В соответствии с версией Нестора, князь, желая
понять разные исповедания, отправил своих посланцев в соседние земли и
затем принял представителей всех тогдашних учений. Насколько реальны эти
подробности, нам не столь важно, ибо куда большее значение имеет
приведенная Владимиром мотивировка своего решения креститься по греческому
Говоря о мотивах, учтем, что, кроме догматов, в любой религии существуют
обычаи, традиционно передаваемые из поколения в поколение. Такие обычаи для
новообращенных порой значат больше, чем священные книги, особенно если эти
написана на арабском языке, славянам непонятном. Обычаи мусульман, например
не пить вино, не есть свинину, просты, но для славян были неприемлемы. И
вот почему. По русскому обычаю, князь делил трапезу с дружиной. Этот
обязательный ритуал скреплял дружбу князя с воинами, а что могло быть для
князя важнее? Менее значимым, но довольно существенным было еще одно
обстоятельство. Славяне и русы привыкли к хмельным напиткам, так как вино и
пиво снимали усталость походов, но строгий ритуал пиров не допускал
«буйства во хмелю». Конечно, и арабы, приняв ислам, не перестали пить вино,
но делали это в узком кругу родных и друзей, в публичные места являясь
трезвыми. У них не было ритуалов пиров и соответствующих им стереотипов
поведения. В итоге мусульманским муллам Владимир отказал известными
словами: «Руси есть веселие пити. «
Сложнее причины отказа Владимира немцам-католикам. Его слова неясны:
«Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого». Попробуем
разобраться, что именно «не приняли отцы». В середине Х в. на Русь прибыл
епископ Адальберт с миссией крещения княгини Ольги и киевлян. Адальберт
потерпел неудачу, но «не по своей нерадивости».
Известно, что в середине века на святой престол иногда всходили очень
грешные папы. В 955 г. на папский престол воссел шестнадцатилетний юноша,
нареченный папой Иоанном XII. Ватиканский двор стал вертепом продажных
женщин. Если бы папа был только охотником, игроком, волокитой и пьяницей,
то это было бы еще полбеды. Но римский первосвященник давал пиры с
возлияниями в честь древних языческих богов и пил за здоровье Сатаны.
Конечно, вести о таких «подвигах» достигали Руси. Хронологическое
совпадение бесчинств в Риме и изгнания Адальберта из Киева случайностью
быть не может. Поэтому традиция отвержения латинской веры и сознательного
выбора греческой действительно восходит к предкам Владимира на княжеском
столе: княгине Ольге и ее внуку Ярополку.
литературного творчества Нестора. Евреи якобы признаются Владимиру:
«Предана бысть земля наша хрестеяномь». На самом деле в Х в. Палестина была
в руках мусульман. Летописец сместил даты. Примечательно, что, по летописи,
Владимир не обращался к иудеям, а только принял их, чтобы прогнать.
Следовательно, летопись Нестора фиксирует последнюю попытку хазарских
иудеев прибрать к рукам киевского князя, сделанную тогда, когда Хазарский
каганат уже не существовал. Исход попытки известен: Владимир был
Военно-политические следствия выбора веры были очень велики. Сделанный
его с населением собственной столицы. Некоторое сопротивление крещению
оказали на первых порах, предпочитая язычество, Новгород и Чернигов. Но
язычники Новгорода были сломлены военной силой, а через некоторое время
Чернигов вместе со Смоленском также приняли христианство. Теперь перед
киевским князем оставались лишь внешнеполитические проблемы.
В степях между Русью и Черным морем царили печенеги. Именно печенеги,
богатевшие на торговле с Корсунью и Византией, выступили против князя
Владимира. Нам известен только результат столкновения, которое,
предположительно, вылилось в немалую войну; Владимиру пришлось огородить
свои земли частоколом, поставить «сторожи», а также отказаться от гегемонии
в южнорусских степях и от выхода к Черному морю.
племя приняло ислам. Обращение в магометанство сопровождалось междуусобной
войной. Часть кочевников крестилась, но большинство, обратившись в ислам,
стало враждовать с греками. Переход в ислам, войны с Византией и внутренние
смуты сковали силы кочевников и к концу первой трети XI в. избавили Русь от
Что же происходило на Руси? Мы видим, как православная церковь постепенно
распространяла свое благотворное влияние, строила храмы и монастыри, учила
людей грамоте и живописи. Только в Ростове (в Мерянской земле) долгое время
сохранялись две городские общины: христианская и языческая. В одном конце
города стояла православная церковь, в другом находилось капище бога мерян
Керемета. При этом христиане и язычники сосуществовали довольно мирно, а
после того, как меряне убили двух особенно назойливых миссионеров, их и
вовсе оставили в покое.
Итак, Владимир пошел по пути, который наметила «мудрейшая из людей» княгиня
Ольга, избравшая православие. Ступив на этот путь, сбросив гнет купеческого
капитала рахдонитов, Русь пришла к крещению 988 г. Сила проповеди
православия была и в политической умеренности Византийской империи, и в
искренности константинопольских патриархов, и в очаровании греческой
литургии (церковной службы).
Византия хотела от Руси дружбы и прекращения бессмысленных набегов на
побережье Черного моря. Греческие богословы не сдабривали проповедь
православия лукавыми политическими хитросплетениями. Важным оказалось и то,
что православие не проповедовало идеи предопределения. И потому
ответственность за грехи, творимые по собственной воле, ложилась на
грешника. Это было понятно и приемлемо для язычников. Принятие христианских
привыкли к элементарному противопоставлению добра и зла.
Добро и мудрость христианства в 988 г. сразились с Перуном и стремлением к
Крещение дало нашим предкам высшую свободу
Тысячелетняя история Православия на Руси наложила неповторимый отпечаток на наш национальный характер и образ мыслей. И не учитывать этого, даже в светской стране, в которой мы живём сегодня, непростительно.
Русский человек после Крещения Руси воспринимал землю, на которой родился и вырос, из которой вышел и в которую уйдёт, как святой образ, данный Богом, который надо любить и лелеять, обихаживать и защищать. Вся земля освящалась поклонными крестами, и даже есть молитва с обращением: «О, Земле Русская!»
Наши предки, получив это святое наследие, веками приумножали его и воинской силой, и дипломатической смекалкой. Но чаще по доброй воле соседские племена и народы шли «под руку Руси», т.е. под её мощную защиту.
Сами обстоятельства выбора веры Великим князем Владимиром широко известны и изложены в «Повести временных лет». Как пишет летописец Нестор, желая лучше понять суть разных вероисповеданий, князь отправил своих посланцев в разные земли, а затем выслушал представителей всех тогдашних религий.
Немцам-католикам Владимир сказал: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого», т.е. их веры.
Хазарских евреев, как сообщает летопись, князь Владимир не приглашал, а только принял иудеев, чтобы прогнать их: «Как вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны: если Бог любит вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того хотите?»
Греческие богословы не сдабривали проповедь Православия лукавыми политическими хитросплетениями. Сила их проповеди была и в политической умеренности Византийской империи, и в искренности константинопольских патриархов, и в величии греческой Литургии.
Поразительно для нас, сегодняшних, как быстро шла христианизация Русской земли. Летопись свидетельствует, что в начале XI в., ещё при святом Владимире, в Киеве было более 400 церквей! Такого их количества здесь не было даже в более поздние времена.
Обратим внимание: Русь выбрала Православие, несмотря на то, что в дотоле едином христианском мiре тогда нарастали грозные признаки раскола. Борьба между католичеством и Православием переходила от теологических споров в область политики.
Именно Православие выстроило Российскую державу и по праву было не только первенствующим учением в нашей многоплеменной стране, но и господствующим. После Крещения Руси русский народ в свете Христовой истины стал по-новому осознавать сакральное значение своей земли. называя её Домом Пресвятой Богородицы, Святой Русью.
Сегодня многое разрушено, многое сделано, чтобы разрушить великое православное государство. Но, пока мы живы, пока храним и защищаем православную веру, верны Русской Православной Церкви, ещё есть надежда, что Господь нас услышит, поможет всё привести в порядок и великое православное государство восстановится.