храм воскресения христова в тунисе
ТУНИССКИЙ ВОСКРЕСЕНСКИЙ ХРАМ
 |
| Тунисский Воскресенский храм. Фото 2008 г. |
Храм в честь Воскресения Христова в г. Тунисе, ставропигиальный приход Русской Православной Церкви в черте Карфагенской епархии Александрийской Православной Церкви
Храм расположен в центре города, в минуте ходьбы от пересечения 2-х главных Авеню Бургибы и Мохаммеда V, где расположены большие часы с фонтаном.
Приход составился из русских православных верующих после 1920 года, когда в Бизерту прибыла эскадра Черноморского флота России отказавшаяся служить большевикам. Основателем прихода собственно в городе Тунисе стал митрофорный протоиерей Константин Михаловский. Вначале храм в честь Воскресения Христова был устроен в помещении нанятом у арабов, в доме № 60, rue Selliers. Храм оборудовали утварью взятой из корабельной церкви. Так-как отец Константин приобрёл большое уважение среди арабского населения и многочисленной местной греческой колонии, ему удалось хорошо обустроить русскую домовую церковь. Отец Константин также неоднократно служил в местном греческом православном храме, но находился при этом в каноническом ведении Русской Православной Церкви Заграницей.
С конца 1940-х годов русская община соотечественников в Тунисе пополнилась новыми пришельцами – переселенными лицами и беженцами времён Вторая мировая война. Если в середине 1940-х годов Тунисский храм находился в ведении Западноевропейского экзархата Московского Патриархата, с прибытием «второй волны» эмигрантов церковь вновь перешла к Зарубежной Церкви. Русский храм пострадал от бомбардировок, которым подвергалась военно-морская база во время военных действий, но к 1949 году был восстановлен. С пополнением паствы и оживлением церковной жизни Зарубежная Церквь сделала попытку основать Северо-Африканскую епархию с центром в Тунисе, для чего с 1951 года сюда направили архиепископа Пантелеимона (Рудыка).
Его наследник, епископ Нафанаил (Львов), сумел устроить детскую школу и поднять приход на дело возведения статного храма, призванного стать кафедральным. В 1953 году удалось приобрести у города участок для храма и приходского дома. Главным строителем нового храма стал русский архитектор В. Е. Лагодовский [1]. Храм строился исключительно на средства прихожан, но большую сумму пришлось одолжить. Вскоре после закладки новой церкви 11 октября 1953 года, владыка Нафанаил был переведён на другое служение и попытка организовать епархию вскоре была оставлена. Несмотря на нестроения и заминку, вызванные этим, храм был выстроен в течение приблизительно двух лет. С июня 1955 года гразданские законы признают «Православную ассоциацию церкви Воскресения в Тунисе.» В 10 июня 1956 года [2] новая церковь была освящена архиепископом Западноевропейским святителем Иоанном (Максимовичем) и епископом Женевским Леонтием в сослужении с настоятелем, иеромонахом Митрофаном. Был также возведен приходской дом с квартирой для настоятеля и комнатой для диакона-псаломщика, библиотека, залы для собраний и приёмов, комната для престарелых. Благодаря усердным сборам, долг удалось быстро выплатить и около 30 человек стариков устроены в дом престарелых во Франции.
После почти тридцати лет без настоятеля, в феврале 1990 года А. А. Ширинская-Манштейн, возглавившая русскую православную общину в Тунисе, обратилась к патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой о принятии прихода в Московский Патриархат и присылке священника. По её словам архиепископ Женевский Антоний, окормляющий приход со стороны Зарубежной Церкви, также согласиля что это будет единственным способом спасти русские церкви, на которые уже стали покушаться тунисцы под предлогом их бездействия. В марте и июне 1990 года в Тунисе побывал и встретился с верующими экзарх патриарха Московского при патриархе Александрийском архимандрит Феофан, который затем рапортовал о благоприятной возможности открыть приход. 18 февраля 1992 года патриарх и Священный Синод постановили принять русскую православную общину в Тунисе.
К этому времени, благодаря взносам новых членов православных ассоциаций Туниса и Бизерты, а также различных благотворителей, удалось частично отремонтировать храмы. Приезд священника Димитрия Нецветаева сплотил верующих и значительно оживил приходскую жизнь, в храм стали ходить православные разных национальностей. В двунадесятые праздники службы стал совершать православный митрополит Карфагенский, на чьей канонической территории расположен храм. Приход вступил в тесное сотрудничество в организации культурных мероприятий с местным представительством Российского центра международного научного и культурного сотрудничества и Российским центром науки и культуры в Тунисе.
Однако, из-за того что приход в 1988 году не прошёл обязательной перерегистрации, в 1994 году тунисские власти заявили своё право собственности на церковные земельные участки. Вдобавок, в 1992 году тунисское правительство, в целях противодействия исламскому фундаментализму, запретил и распустил в стране все религиозные организации. На 1997 год тунисские власти не высказывали никаких претензий к православной общине и её настоятелю, но положение приходов оставалось нестабильным.
В ходе беспорядков 2011 года храм не пострадал и богослужения продолжались.
Храм представляет из себя небольшое белоснежное здание с покрытым глазурью куполом, увенчанным золотым крестом.
Статистика
Настоятели
Использованные материалы
[1] http://teolog.ru/lib/t2.php?pid=83 указывает архитекторов Козмина и Логодовского.
[3] Ростислав (Колупаев), игум., Русские в Северной Африке, гл. 3, «Приходская жизнь в Тунисе», http://teolog.ru/lib/t2.php?pid=83
[4] Соллогуб, А. А., гр., ред., Русская Православная Церковь Заграницей. 1918-1968, Нью-Йорк: Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, 1968, т. II, 1294.
[5] Соллогуб, А. А., гр., ред., Русская Православная Церковь Заграницей. 1918-1968, Нью-Йорк: Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, 1968, т. II, 1296.
Путешествие в Тунис: От блаженного Августина до Боба Марли
Тунис в последнее время становится все более модным центром отдыха. Однако для христианского путешественника это не только страна моря, солнца, талассотерапии, восточных базаров и прочих удовольствий, но в первую очередь один из древних центров христианской цивилизации. К сожалению, узнать об этом подробнее современному туристу не так легко: в путеводителях и альбомах по Тунису, в том числе местных, христианская тема представлена крайне скупо и не всегда адекватно, да и гиды порой не готовы ответить на простейшие вопросы, связанные с православными святынями. Более того, русскоязычный гид настойчиво отговаривал нас посещать раннехристианские катакомбы, мотивируя это самыми оригинальными соображениями. Впрочем, его совет мы, к счастью, проигнорировали…
Карфаген… Почему-то у подавляющего большинства этот топоним вызывает единственную ассоциацию: «Карфаген должен быть разрушен!» Спору нет, Катон Старший немало постарался, чтобы упомянутый лозунг был воплощен на практике. Однако Карфаген был не только разрушен во II в. до Р.Х., но и возродился в еще большем величии, став центром распространения христианства в Северной Африке. Уже во времена Страбона он становится одним из самых цветущих городов Ливии, не случайно Страбон называет Карфаген «кораблем на якоре». К III в. по Р.Х. город, по словам историков, уступает в богатстве и населенности только Риму и оспаривает у Александрии ее право на второе место после столицы империи.
«Я прибыл в Карфаген… Я искал, что бы мне полюбить, любя любовь: я ненавидел спокойствие и дорогу без ловушек. Внутри у меня был голод по внутренней пище, по Тебе Самом, Боже мой, но не этим голодом я томился, у меня не было желания нетленной пищи не потому, что я был сыт ею: чем больше я голодал, тем больше ею брезговал». В этих словах блаженного Августина из его знаменитой «Исповеди» проявился весь горячий темперамент африканского юноши, ищущего свою дорогу к солнцу.
Блаженный Августин родился около нынешней границы Алжира и Туниса, в городке, носящем сегодня имя Сук-Арас; он принадлежал к племени берберов, которые и сейчас привлекают своей доброжелательностью и теплотой – по крайней мере, нам так показалось. В Карфагене будущий учитель Церкви получил образование, а впоследствии стал епископом Гиппона (ныне приморский город Аннаба, недалеко от алжирской границы), чья юрисдикция распространялась и на часть территории современного Туниса. В Карфагене с 401 по 407 год состоялось целых семь Церковных Соборов, направленных против донатистского раскола. Донатисты обвиняли архиереев и священников в сотрудничестве с властями, требовали «чистки Церкви» и создавали параллельную организацию. Именно блаженному Августину, который лично принимал участие в этих Соборах, принадлежит главная заслуга в преодолении раскола. Теперь мощи святого покоятся в церкви города Павия на севере Италии, но его духовное влияние на православных африканцев неоспоримо.
 |
| Храм Воскресения Христова г. Тунис |
В столице Туниса находится кафедральный собор митрополита Карфагенского, епархия которого принадлежит к Александрийской Православной Церкви. Недалеко от собора, в центре города, расположена и русская церковь Воскресения Христова в юрисдикции Московского Патриархата. Ее настоятель, отец Димитрий, радушно принял нас в своем доме, расположенном на первом этаже, под храмом, проявив в далекой африканской стране подлинно русское гостеприимство. Миссионерская деятельность христианам здесь запрещена: за крещение аборигена отец Димитрий может поплатиться свободой. Внешне светское государство, Тунис все же тщательно блюдет свою религиозную идентичность.
Среди местных законов нас поразили несколько, относящихся к семейной жизни. Так, разводы в принципе дозволяются, но его инициатор и виновник лишается всех прав на имущество и детей, а за прелюбодеяние и вовсе положено уголовное наказание в виде тюремного заключения сроком до года. Женщин в чадрах практически не встретишь, но и распущенность отнюдь не приветствуется.
Одним словом, «тлетворное влияние» Европы еще не настолько ощутимо, хотя, конечно, следы французского протектората остались – например, в виде замечательных местных вин, которые могут удовлетворить вкусу любого гурмана. И, разумеется, во французском языке, которым прекрасно владеют тунисцы. Не случайно многие французы покупают себе дома на побережье, чтобы на каникулах вкушать «невыносимую легкость бытия» своей прежней колонии.
 |
| Христианское надгробие |
Когда-то Северная Африка была самой процветающей провинцией Римской империи. Сейчас об этом напоминают великолепные собрания античной и раннехристианской мозаики – одни из лучших в мире. В первую очередь, это музей Бардо в столице и Археологический музей в Сусе. Жаль только, что христианским мозаикам уделяется мало внимания – к примеру, в красочном альбоме, выпущенном министерством культуры Туниса, из 420 страниц им посвящено только 30, тогда как их реальный удельный вес значительно больше.
Большая часть мозаик была найдена в здешних катакомбах, поэтому в основном они представляют собой могильные плиты с рисунками и эпитафиями. Любопытно, что надписи сделаны не только на латыни, но, подчас, и на греческом языке. Архиереи, священники, диаконы, миряне «in pace» – покоятся в мире. В изобилии представлены древние христианские символы: хризма, процветший крест, рыбы, павлины и т.д.
Особого внимания заслуживает знаменитый мозаичный баптистерий VI в. из храма «священника Феликса» в Келибии, где доныне сохранилась византийская крепость того же времени. Сейчас баптистерий является центральным памятником христианского искусства музея Бардо в Тунисе. На пороге мозаикой выложены три слова: pax, fides, caritas (мир, вера, милосердие). Баптистерий построен, как гласит латинская надпись, в честь «святого и блаженного епископа Киприана» (Карфагенского?). Описывать его – занятие неблагодарное, лучше своими глазами увидеть это творение человеческого гения, осененного Божественной благодатью. Едва ли оно чем-то уступает памятникам Равенны. Скажем лишь, что в оформлении баптистерия различными деталями многократно представлена тема Ноева ковчега, символизирующего Церковь Христову.
Любопытно, что в музеях Туниса напольные мозаики часто не огорожены и по ним разрешается свободно ходить. Как сообщил гид, они от этого становятся лишь более яркими. Православие тоже порой пытаются представить музейным экспонатом. Но необузданная критика Церкви лишь усиливает ее блеск.
 |
| Вергилий с музами |
Что касается языческих мозаик, которым во всех альбомах и путеводителях уделяется значительно большее внимание, то и здесь просвещенному христианину есть на что посмотреть. Так, одна их самых знаменитых мозаик, датируемая III в. по Р.Х., представляет Вергилия с двумя музами – Клио и Мельпоменой, которые диктуют поэту, о чем писать. При этом на свитке у Вергилия написан 9-й стих из его «Энеиды»: «Муза, поведай о том, по какой оскорбилась причине…». Считается, что это самый точный портрет знаменитого римлянина. Надо думать, что и муз тоже.
Кстати, тремя стихами позже в «Энеиде» помянут и Карфаген: «Город древний стоял – в нем из Тира выходцы жили, / Звался он Карфаген – вдалеке от Тибрского устья…». Именно в Карфагене высадился после кораблекрушения Эней, где был радушно встречен царицей Дидоной.
Творчество Вергилия представляет особый интерес для христиан, потому что его считают предсказателем Боговоплощения. В своей знаменитой Четвертой эклоге поэт пишет о грядущем «золотом веке», который наступит после рождения необыкновенного Младенца от Девы. И не случайно именно Вергилий становится проводником по загробному миру в «Божественной комедии» Данте. Видимо, музы, шептавшие ему, были почти православными…
 |
| Останки в катакомбах, отгорожены стеклом |
Как уже говорилось выше, многие мозаики обязаны своим появлением раннехристианским катакомбам, расположенным на окраине города Сус. Казалось бы, и сами катакомбы, протянувшиеся более чем на 5 км, включающие в себя 240 галерей и около 15 тысяч могил, должны были стать центром паломничества. Однако в действительности о них трудно даже узнать, поскольку информации практически нет, гиды отмалчиваются и даже не все таксисты понимают, о чем идет речь и куда надо ехать, хотя им французским языком объясняют.
К сожалению, для посещения открыта лишь небольшая часть катакомб, но в ней, вопреки убеждениям гидов, ничего «грязного» не наблюдается – напротив, все достаточно чисто и аккуратно. В отличие от римских катакомб, где все останки давно перенесены в другие места, здесь остались захоронения: тысячи исповедников Христовой веры на африканском континенте покоятся на прежних местах, в нишах. В некоторых из них исследователи даже сделали стеклянную перегородку, чтобы посетители могли видеть особенности погребения.
 |
| Добрый Пастырь |
В отличие от подземных раннехристианских городов на территории современной Турции или от тех же римских катакомб, считается, что в Сусе христиане не скрывались под землей, а лишь хоронили почивших. Даже вопрос о подземном храме остается дискуссионным, хотя трудно себе представить кладбище без церкви. По сути, это огромный некрополь, где обрели вечный покой первые православные африканцы. Его принято делить на три части: катакомбы Доброго Пастыря (здесь находится копия изображения на мраморе, оригинал которого можно увидеть в Археологическом музее Суса), катакомбы Гермеса и катакомбы Севера. Все они датируются III–V веками по Р.Х., а открыл их французский ученый Колонель Венсан в 1885 году.
Не будучи убежденным тафофилом, хочу все же сказать, что в этих катакомбах испытываешь светлое чувство, ощущая неразличимые ухом молитвы. Хорошо, что мы здесь побывали.
«Жизнь – это дар Божий. Тот, кто видел Бога, не может умереть», – говорил культовый персонаж современной культуры, популяризатор рэгги знаменитый Боб Марли. Для Африки он значит примерно то же, что Че Гевара для Кубы.
Боба Марли знают как растафарианца со всеми атрибутами в виде марихуаны и т.п., но далеко не всем известно, что незадолго до своей смерти африканский певец принял крещение в Эфиопии. Его христианское имя – Берхан Селассие. Боб Марли пересмотрел свою жизнь и раскаялся в увлечениях молодости, которым он отдал столько сил, тогда как рядом всегда был бесконечно любящий его человек – жена Рита Марли, которая, кстати, всю жизнь оставалась христианкой. По названию одной из песен мужа она написала книгу «No Woman, No Cry: My Life with Bob Marley».
 |
| Боб Марли |
Изображения и скульптуры Боба Марли встречаются в Тунисе на каждом шагу, с обязательной сигаретой в зубах, с экстатическим черным лицом, но на вопрос, знают ли продавцы, что их кумир стал христианином, те лишь сердито отвечают, что «это его проблемы».
«Я не стою ни на чьей стороне. Ни на стороне черных, ни на стороне белых. Я на стороне Бога, который побуждает меня говорить от лица всех людей, независимо от цвета кожи», – эти слова Боба Марли остаются актуальными и по сей день.
К Богу люди приходят независимо от цвета кожи, темперамента и языка, приходят разными путями и в разные периоды своей жизни. Но вечно живыми остаются слова великого африканца, блаженного Августина: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе».
История русского православного прихода в Тунисе началась в 1920 году. Хранители православия в Тунисе (часть 1)
Приблизительное время чтения: 9 мин.
Начало. Окончание в №2 (46), 2007 г.
Тунис – небольшое государство на самом севере Африки. Узким клинышком врезается оно между Ливией и Алжиром. Летом – сорок пять градусов в тени, зимой – не ниже пяти. Мечети, дома с окнами самой причудливой формы, пальмы. В центре города Туниса на авеню Мухаммеда V стоит православный храм в честь Воскресения Христова. А в портовом городе Бизерта еще один – во имя святого благоверного князя Александра Невского. Кто построил эти две скромные церкви? Когда? Кто в них ходит? Как живется православным людям в мусульманской стране? Во всем этом попыталась разобраться на месте наш корреспондент Алина Исаева.
История русского православного прихода в Тунисе началась в 1920 году, когда войска генерала Врангеля потерпели окончательное поражение в Крыму, и более 150 тысяч наших соотечественников были вынуждены бежать из России. Никто не знал, что будет с теми, кто останется. Оставаться боялись. Корабли были до отказа набиты людьми – военными, их женами, детьми, гражданскими беженцами. На “Владимир”, рассчитанный на три тысячи человек, втиснулось двенадцать тысяч.
Ночью началась буря. Суда то кидало в разные стороны, то сталкивало между собой. Мощный “Кронштадт”, тащивший на тросах миноносец “Жаркий” (у которого были повреждены машины), два истребителя и парусную яхту, столкнулся с болгарским судном. Шторм оторвал сперва яхту, потом истребители. Оборвались тросы “Жаркого”. Со сломанными машинами, без света, набитый беженцами миноносец беспомощно бросало на волнах. На “Кронштадте” чудом заметили потерю, вернулись. А дальше была страшная пересадка с “Жаркого” на “Кронштадт”. Ночь, скользкая палуба, качающиеся трапы. Женщины, маленькие дети. Жалкие пожитки падают в воду. Счастье, что все пассажиры уцелели.
Первый пункт стоянки – Константинополь. Он же Стамбул. Судьбу беженцев решали бывшие союзники России в Первой мировой войне. Англия предпочла сохранить нейтралитет, и вся ответственность легла на Францию, которая в свое время признала правительство Врангеля. В результате сложных переговоров Сербия, Болгария, Румыния и Греция согласились принять гражданское население. Добровольцы, донские казаки и кубанцы осели в Турции. Оставался флот – более тридцати кораблей. Он был переименован из Черноморского – в Русскую эскадру, и после долгих колебаний местом его стоянки был выбран порт Бизерта в Тунисе, который был тогда под французским протекторатом.
Еще один переход – через Средиземное море – под конвоем французских судов. Снова шторм, снова корабли разбрасывает бурей, машины отказывают, приходится идти под парусами – запасы угля ограничены, заходить в иностранные порты запрещено. Наконец в декабре 1920 года первые корабли Русской эскадры добралась до Бизерты. Над ними тут же подняли желтые карантинные флаги – чтобы люди не могли сойти на берег: власти опасались “вируса большевизма”. Офицеры были обезоружены, за кораблями велось наблюдение.
Так началась история русских в Тунисе. Эти люди потеряли все: положение в обществе, средства к существованию, близких. Они не знали, что ожидает их в будущем, чем прокормить семьи, брались за любую работу. И из своих скудных заработков жертвовали на церковь. Зачем?
Анастасия Ширинская была восьмилетней девочкой, когда Русская эскадра встала на свою последнюю стоянку в Бизерте. Ее отец, старший лейтенант Александр Манштейн командовал миноносцем “Жаркий”. Его семья – жена и три дочери – были среди тех, кто ночью в шторм пересаживался на “Кронштадт”. Недавно Анастасия Александровна отметила свой девяносто четвертый день рождения. Всю жизнь она прожила в Бизерте и сейчас осталась единственной из той, первой волны русской эмиграции в Тунисе.
Анастасия Ширинская: “Первые четыре года в Бизерте семьи военных жили на старом броненосце “Георгий Победоносец”. Наши родители брались за любую работу. Выбирать особенно было не из чего: требовались земледельческие рабочие, техники, рабочие на рудники. Женщины устраивались прислугой и гувернантками. Моя мама говорила: “Мне не стыдно работать прислугой. Мне будет стыдно, если я сделаю это плохо”. Люди не жаловались, не причитали, а старались выжить. Что им оставалось, потерявшим все? Опору они искали в своей православной вере. И первая их забота была – поддержать Православие. Они понимали, что этим они служат будущему.
Мы ведь еще в России видели, как уничтожают Русскую Православную Церковь. В бабушкином имении священника схватили и, выколов глаза, таскали по всей деревне, а потом убили. Это я потом узнала. А тогда просто увидела, что батюшки больше нет. Мы знали, что в России разрушают церкви.
С эскадрой в Тунис прибыли тринадцать священников. На “Георгии Победоносце” одна из палуб была оборудована под церковь, и службы шли постоянно. В субботу вечером всегда была Всенощная, в воскресенье утром – Литургия. Вера – единственное, что у нас осталось от прошлой жизни, от России, но это была основа. Она помогала нам выживать и даже радоваться. Отмечали праздники, именины, ходили на каждую службу – и мысли не было пропустить. Эта жизнь вокруг церкви очень всех объединяла. Наши отцы зарабатывали гроши, но давали деньги, чтобы содержать священника и снимать квартиру – в одной комнате жил батюшка, в другой собирались, а в третьей шла служба.
Со временем многие эмигранты перебрались в город Тунис, в столицу. И там тоже устроили церковь. Дом под нее сняли у одного тунисца. Когда пришли с ним договариваться, он спросил, для чего русским нужен такой большой дом. Ему сказали: они хотят устроить там церковь, чтобы молиться. И он ответил: “Как добрый мусульманин хочу сказать: две вещи мне запрещены. Первое – мешать людям молиться, а второе – брать за это деньги. Пускай русские спокойно молятся”. И за те комнаты, в которых располагалась церковь, он денег не брал. Вот такое было отношение!”.
В 1924 году Франция признала Советскую Россию. Русская эскадра должна была перейти в собственность СССР. В Бизерту приехала советская комиссия, чтобы оценить техническое состояние кораблей. И вот история, типичная для того времени. Среди членов комиссии был адмирал Евгений Беренс. Его младший брат – Михаил Беренс, последний командующий Русской эскадрой, был среди тунисских эмигрантов. Но комиссия получила жесткую инструкцию – никаких контактов с офицерами и матросами эскадры, а также с их семьями. Братья так и не встретились…
Корабли еще долго стояли в порту – без экипажей, пустые, заброшенные. Франция соглашалась их отдать, если Советский Союз признает дореволюционные долги. СССР долги не признавал. Потом корабли куда-то исчезли, возможно, пошли на металлолом. Русские эмигранты успели демонтировать иконостасы с крейсера “Кагул” и с “Георгия Победоносца”, забрали и церковную утварь. Для новой России эти вещи ценности уже не представляли. Их разместили в двух снятых под церкви квартирах.
Тунисцы приняли русских очень хорошо. Уже сам приход такого количества кораблей был большим событием для Бизерты. Город был маленький, его европейской части едва исполнилось 25 лет. Русских уважали за порядочность, добросовестность, скромность и неприхотливость.
Анастасия Ширинская: “Пациенты в больницах просили русскую сиделку, наших женщин с удовольствием брали в гувернантки. Мой отец отвечал за качество работ на нескольких городских стройках. В конце двадцатых годов мы уже не были в Тунисе иностранцами. Наши работали в аптеках, магазинах, на электростанции, в кинотеатре. Первые женщины-врачи здесь были русские! И эмигрантов они лечили бесплатно”.
В 1936 году было получено разрешение на строительство храма в Бизерте. А в 1939-м он уже построен и освящен в честь святого Александра Невского. Деньги на строительство собрали эмигранты. Архитектор Михаил Козмин был тоже из тех, кто эвакуировался с Русской эскадрой. Храм стал еще и памятником последним кораблям Российского Императорского Флота. Внутри – мраморная доска с их названиями, Царские Врата и в наши дни завешены Андреевским флагом. Этот небольшой белый храм стал первой православной церковью на тунисской земле.
Второй храм, в столице, был заложен уже после Второй мировой войны, в 1953 году. В его основание помещена частица мощей священномученика Киприана Карфагенского, проповедовавшего христианство на тунисской земле в III веке и очень почитаемого в этих местах. Здесь установлен иконостас с крейсера “Кагул” и иконы с “Георгия Победоносца”. 10 июня 1956 года состоялось торжественное освящение, которое совершил Преосвященный Иоанн (Максимович), архиепископ Бельгийский (ранее Шанхайский), причисленный ныне Русской Зарубежной Церковью к лику святых.
Два православных храма белели под высокими пальмами Африки – такие уютные, такие русские. И никто тогда не мог предвидеть, что вскоре они останутся без прихожан…
В 1956 году Тунис получил независимость. Национальное самосознание достигло такого подъема, что всем иностранцам пришлось несладко. Страну спешно покидали не только французы, но и русские, большинство которых имели французские паспорта. Русская колония резко сократилась. В Бизерте остались только две семьи, в Тунисе – несколько пожилых людей. Церкви опустели. Их последний настоятель покинул страну в 1962 году. Служили теперь только по большим праздникам – на Пасху и Рождество, священники бывали лишь “наездами”. Храмы постепенно ветшали, ремонтировать их было некому и не на что.
В 1985 году Анастасия Александровна принесла домой небольшую картонную коробку с церковными документами – все, что осталось от многотысячного православного прихода в Тунисе. Власти снова и снова поднимали вопрос о конфискации храмов – оба они были очень удачно расположены, а земля дорожала.
Анастасия Ширинская: “Просто удивительно, что нам оставили храмы. Тунисцы к нам хорошо относились, но здания разваливались, денег на их ремонт не было, да и, по сути дела, они тогда были практически бесхозными: формально владельцем храмов была “Ассоциация русских православных”, но самих православных почти не было. Осталось всего две-три старушки. А советские люди, которые работали здесь по контракту, мимо храма даже пройти боялись – как бы кто не заметил. Только некоторые тунисцы помогали с ремонтом, чтобы все окончательно не рухнуло.
Это чудо, что храмы не отобрали и что они уцелели! Я очень осторожно отношусь к чудесам, но думаю, что это наши отцы молились, чтобы все это сохранить”.
Просите и дастся вам
Тридцать лет в Тунисе не было православного священника. И только в 80-е годы здесь снова появились русские. В основном это были женщины из СССР, вышедшие замуж за тунисцев, учившихся в советских вузах. Здесь, вдали от Родины, некоторые из этих женщин неожиданно чувствовали потребность прийти в храм. Но двери были заперты.
В 1990 году Анастасия Александровна обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой принять тунисский приход в лоно Русской Православной Церкви. Через два года сюда был назначен настоятелем православный священник из России Димитрий Нецветаев. Ему было всего двадцать восемь лет, когда он с молодой женой Светланой и маленькой дочкой Галинкой приехал в Тунис. Сын Антоний родился уже здесь. С приездом батюшки началось возрождение православной жизни в Тунисе.
Православная община Туниса просит помочь расписать свой приходской храм – единственный православный храм в городе. Он был построен в 1956 году, освящен в память Воскресения Христова и принадлежит Русской Православной Церкви. В храме собраны иконы с кораблей Русской эскадры, которая покинула Родину после победы большевиков в Гражданской войне и завершила свой путь в Тунисе. Однако стены храма остаются нерасписанными: не нашлось ни художников, ни средств.
Настоятель храма, священник Димитрий Нецветаев надеется, что в России найдутся мастера, готовые на благотворительной основе принять участие в росписи храма. Необходима также и финансовая помощь – на авиаперелет, проживание, покупку красок и других материалов. По предварительным расчетам, это не менее 10 тысяч долларов.
По вопросам помощи храму вы можете обращаться в нашу редакцию.