шмелев рождество читательский дневник

«Лето Господне» краткое содержание романа Шмелева – читать пересказ онлайн

Роман «Лето Господне» Шмелева, написанный в 1948 году в Париже, является автобиографическим произведением. В книге описана жизнь патриархальной купеческой семьи глазами маленького мальчика. Привычный жизненный уклад русского купечества показан через церковный богослужебный год.

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Лето Господне» по главам. Проверить свои знания можно при помощи теста на нашем сайте.

Главные герои

Ваня – добрый, живой и веселый мальчик, которому нет еще и семи лет, от его лица ведется повествование.

Другие персонажи

Сергей Иванович – отец Вани, зажиточный купец, живущий по совести.

Михаил Панкратович Горкин – старый плотник, духовный наставник Вани.

Краткое содержание

Праздники

Великий пост

Чистый понедельник

В Чистый понедельник «в доме чистят». Ваня вспоминает, как Горкин вчера рассказывал, что нужно готовить душу к светлому празднику – «говеть, поститься, к Светлому Дню готовиться». Старый плотник Горкин всегда рядом с Ваней, и помогает ему понять смысл религиозных праздников и обрядов.

Ефимоны

На Ефимоны Ваня отправляется с Горкиным в храм. Это его первое стояние, и мальчику «немножко страшно».

Мартовская капель

Засыпая, Ваня слышит, как в окно стучит не серый унылый дождь, а «веселая мартовская капель». Он рисует картины прихода долгожданной весны, и на душе его становится легко и радостно.

Постный рынок

На следующее утро Ваня с Горкиным отправляется на «Постный Рынок». Дорога их лежит мимо Кремля, и всеведущий Михаил Панкратович рассказывает мальчику все, что знает о Москве.

Благовещенье

Часть 1

Завтра у всех православных «красный денечек будет» – Благовещенье. Неожиданно в отцовском кабинете «жавороночек запел, запел-зажурчал, чуть слышно» – до этого дня он молчал больше года.

Часть 2

На Благовещенье торговец приносит в купеческий дом множество птиц, и, по старому обычаю, их выпускают вместе и хозяин, и работники. Ваня, выпуская на волю маленьких пичужек, чувствует большую радость.

Пасха

Ваня всем своим сердцем, своей юной душой чувствует, насколько «необыкновенные эти дни – страстные, Христовы дни». Горкин ведет Ваню в храм, откуда берет начало Крестный ход.

Розговины

Во дворе накрыты праздничные столы, хозяева садятся за стол вместе с работниками – так повелось исстари.

Царица Небесная

В дом должны принести Иверскую икону Богородицы, и по этому случаю двор тщательно убирают. Все молятся Заступнице, икону торжественно вносят в дом, обходят с ней амбары, скотный двор, рабочие спальни.

Троицын день

На Вознесенье в доме пекут «Христовы лесенки» и едят их осторожно, перекрестясь: «кто лесенку сломает – в рай и не вознесется, грехи тяжелые». Все углы и иконы в доме украшены березовыми ветвями. Церковь выглядит, словно цветущий сад – «благоприятное лето Господне».

Яблочный спас

Горкин объясняет мальчику, что в яблочный Спас плоды необходимо кропить святой водой перед тем, как съесть, поскольку «грех пришел через них».

Рождество

На Рождество «на улицах – сугробы, все бело», а за несколько дней до праздника «на рынках, на площадях, – лес елок». Под образа, на сено ставят кутью «из пшеницы, с медом; взвар – из чернослива, груши, шепталы». Все эти угощения – в дар Христу.

Святки

Птицы Божьи

Утро Рождества. Из кухни раздаются головокружительные запахи – это «густые запахи Рождества, домашние». Сергей Иванович поздравляет всех с Рождеством Христовым и приглашает к праздничному, богато украшенному столу.

Обед «для разных»

В купеческий дом «проходят с черного хода, крадучись» бедно одетые люди. Первым делом они греются у печки, а после – принимаются за праздничный обед.

Круг царя Соломона

У Вани «горлышко болит», и родители без него отправляются в театр. Домашние собираются за столом, и Горкин принимается гадать по кругу царя Соломона – кому что выпадет.

Крещенье

В Крещенье стоит трескучий мороз. Горкин умывает Ваню «святой водой, совсем ледяной». Впервые Ваня едет со взрослыми на Москву-реку смотреть, как народ ныряет в прорубь в ледяную воду.

Масленица

Часть 1

Сергей Иванович отдает распоряжения – сам преосвященный «на блинах будет в пятницу». На кухне «широкая печь пылает», здесь полным ходом идет работа. Хозяин дома торжественно встречает архиерея и принимается угощать его.

Часть 2

«В субботу, после блинов» все едут кататься с горок, специально залитых льдом. Там уже полным-полно людей. Кататься с таких горок – одно удовольствие, «дух захватывает, и падает сердце на раскате».

Радости

Ледоколье

Горкин отправляется на ледокольню вместе с Ваней. Мальчик оказывается там впервые и поражается тому, что «там такая-то ярмонка, — жара прямо». Здесь работают все ««случайный народ», пропащие, поденные».

Петровками

Петровский пост или «Петровки» – «пост легкий, летний». Горкин объясняет мальчику, что он так назван в честь первых апостолов Петра и Павла, которые «за Христа мученицкий конец приняли».

Крестный ход

«Донская»

Перед Крестным ходом хоругви украшают живыми цветами, улицу посыпают песком и травой, «чтобы неслышно было, будто по воздуху понесут».

Покров

Горкин рассказывает Ване, как Покров «всю землю покрывает, ограждает». Под таким Покровом ничего не страшно, знай себе – работай прилежно да живи по совести.

Именины

Предверие

Осень в купеческом доме – самая «именинная пора». В эту пору празднуют именины Ваня, его отец и матушка, Горкин, а также другие, не столь близкие мальчику люди. На именины Сергея Ивановича родные решают удивить его невиданным доселе кренделем, на котором сверху красуется надпись «на День Ангела — хозяину благому».

Празднование

Когда вносят роскошный крендель в дом, «по всем комнатам разливается сдобный, сладко-миндальный дух», а Сергей Иванович утирает слезы счастья и со всеми целуется.

Михайлов день

Михаил Панкратович празднует именины в Михайлов день. От Ваниного отца он получает дорогие подарки, и старик искренне радуется им, как ребенок.

Филиповки

На Филипповки «снегу больше аршина навалило, и мороз день ото дня крепчей». Так зовется Рождественский Пост, «от апостола Филиппа». Сергей Иванович с помощниками принимается ставить «ледяной дом», а Ване дает задание – «нашлепать» билеты для катания с гор.

Рождество

Как только на Конную площадь начинают стекаться обозы с живностью – значит, скоро Рождество. После службы Ваня любуется звездным небом, на котором особенно выделяется «Рождественская звезда».

Ледяной дом

При строительстве Ледяного дома в Зоологическом саду отец очень боится нежданной оттепели – «все и пропадет, выйдет большой скандал». При торжественном его открытии в небо запускают шипящие ракеты, которые освещают сказочный, хрустальный замок миллионом огней.

Крестопоклонная

Говенье

Ваня, наряду со взрослыми, впервые говеет. Он не ест сладкого, смывает грехи в бане, в пятницу перед вечерей просит у всех прощения, и в церкви кается в своих детских прегрешениях.

Вербное воскресенье

Дом украшают пышной, красивой вербой. Горкин рассказывает, что в это день Господь воскресил Лазаря – «вечная, значит, жизнь всем будет, все воскреснем».

На святой

В светлый праздник Пасхи у Вани отличное настроение – он рад всему, что его окружает. Дворовые наказывают дворника Гришку, который всех обманул, что поговел, а сам этого не сделал. Его облили ледяной водой, а «вечерком повели в трактир, сделали мировую».

Егорьев день

В этот год «Пасха случилась поздняя, захватила Егорьев День». Прилетели первые ласточки, но скворечники все еще пустуют – дурное предзнаменование.

Радуница

Радуница – «усопший праздник», как любит говорить Горкин. В этот день православные на могилки, и мысленно радуются, что все воскреснем. «Потому и зовется — Радуница».

После посещения кладбища Ваня и Горкин узнают страшную новость – Сергея Ивановича сильно ушибла лошадь.

Скорби

Святая радость

В купеческий дом с утра до вечера приходят гости со всей Москвы – беспокоятся за Сергея Ивановича, молятся за его здоровье. Со временем отцу становится лучше, но голова еще «тяжелая, будто свинцом налито, и словно иголки колют».

Живая вода

Чтобы «скатить» остатки болезни, отец отправляется в «Тридцатку» – это «самая дорогая баня, 30 копеек, и ходят в нее только богатые гости, чистые».

Москва

После бани Сергею Ивановичу, действительно, стало лучше. Все радуются, что добрый и справедливый хозяин «жив-здоров». В компании Горкина и Вани он отправляется н Воробьевку и «смотрит на родную свою Москву, долго смотрит». Однажды на стройке у отца сильно закружилась голова, и он чуть не упал с лесов. Настроение в доме стало унылым – отцовская «болезнь воротилась».

Серебряный сундучок

Доктор ругается, что отец совсем себя не бережет и, «чуть голове получше», уезжает по делам. Люди приносят ему различные чудотворные иконы, «заздравные» просвирки, но Сергею Ивановичу не становится лучше.

Горькие дни

Отцовская болезнь угнетающе действует на Ваню, который даже боится смотреть на него. К Сергею Ивановичу приезжают известные доктора, и на консилиуме они приходят к выводу, что единственный способ облегчить сильные головные боли и головокружения – операция, но выживает после нее только один из десяти. Остается только уповать на волю Божью.

Благословение детей

После Успенья, как всегда, в доме солят огурцы. Но только песен не поют – отцу совсем плохо. В день Ивана Богослова «матушка, в слезах» просит Сергея Ивановича благословить детей. Он уже никого не видит, но благословит Ваню и трех дочек: Сонечку, Маню и Катюшу.

Соборование

На Покров в доме рубят капусту, но былой радости нет. Все знают, «что нет никакой надежды: отходит» Сергей Иванович. Приезжают батюшки, собираются все родные – «неторопливо, благолепно» проходит служба соборования отца, которому трудно даже сидеть на подушках.

Кончина

В день своих именин Сергею Ивановичу так плохо, «что и словечка выговорить не может». Целый день имениннику несут поздравительные пироги, «родные, и неродные приезжают, справляются, как папашенька». К вечеру Сергей Иванович тихо умирает.

Похороны

Детей ведут к гробу, чтобы в последний раз попрощаться с усопшим отцом. При виде сморщенного желтого отцовского лица Ване становится плохо. От пережитых волнений его совсем не держат ноги, и он не может идти на похороны. Льется холодный осенний дождь, «улица черна народом», во дворе стоит серебряный гроб – «это последнее прощанье, прощенье с родимым домом, со всем, что было…».

Заключение

Краткий пересказ «Лето Господне» будет особенно полезен для читательского дневника и при подготовке к уроку литературы.

Источник

Иван Шмелев. Праздники: Рождество

Лето Господне (отрывок)

Приблизительное время чтения: 6 мин.

Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну, что же. Не поймешь чего – подскажет сердце.

Наше Рождество подходит издалека, тихо. Глубокие снега, морозы крепче. Увидишь, что мороженых свиней подвозят, – скоро и Рождество. Шесть недель постились, ели рыбу. Кто побогаче – белугу, осетрину, судачка, наважку; победней – селедку, сомовину, леща. У нас, в России, всякой рыбы много.

Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях, – лес елок. А какие елки! Этого добра в России сколько хочешь. Не так, как здесь, – тычинки. У нашей елки. как отогреется, расправит лапы, – чаща. На Театральной площади, бывало, – лес. Стоят, в снегу. А снег повалит, – потерял дорогу! Мужики, в тулупах, как в лесу. Народ гуляет, выбирает. Собаки в елках – будто волки, право. Костры горят, погреться. Дым столбами. Морозная Россия, а. тепло.

В Сочельник, под Рождество, – бывало, до звезды не ели. Кутью варили, из пшеницы, с медом; взвар – из чернослива, груши, шепталы. Ставили под образа, на сено.

Почему. А будто – дар Христу. Ну. будто Он на сене, в яслях. Бывало, ждешь звезды, протрешь все стекла. На стеклах лед, с мороза. Вот, брат, красота-то. Елочки на них, разводы, как кружевное. Ноготком протрешь – звезды не видно? Видно! Первая звезда, а вон – другая. Стекла засинелись. Стреляет от мороза печка, скачут тени. А звезд все больше. В воздухе-то мерзлость, через нее-то звезды больше, разными огнями блещут, – голубой хрусталь, и синий, и зеленый, – в стрелках. И звон услышишь. И будто это звезды – звон-то! Морозный, гулкий, – прямо, серебро. Такого не услышишь, нет. В Кремле ударят, – древний звон, степенный, с глухотцой. А то – тугое серебро, как бархат звонный. И все запело, тысяча церквей играет. Такого не услышишь, нет. Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром, как пенье, без конца-начала. – гул и гул.

Ко всенощной. Валенки наденешь, тулупчик из барана, шапку, башлычок, – мороз и не щиплет. Выйдешь – певучий звон. И звезды. Калитку тронешь, – так и осыплет треском. Мороз! Снег синий, крепкий, попискивает тонко-тонко. По улице – сугробы, горы. В окошках розовые огоньки лампадок. А воздух. – синий, серебрится пылью, дымный, звездный. Сады дымятся. Березы – белые виденья. Спят в них галки. Огнистые дымы столбами, высоко, до звезд. Звездный звон, певучий, – плывет, не молкнет; сонный, звон-чудо, звон-виденье, славит Бога в вышних, – Рождество.

Идешь и думаешь: сейчас услышу ласковый напев-молитву, простой, особенный какой-то, детский, теплый. – и почему-то видится кроватка, звезды.

Рождество Твое, Христе Боже наш,
Возсия мирови Свет Разума.

И почему-то кажется, что давний-давний тот напев священный. был всегда. И будет.

На уголке лавчонка, без дверей. Торгует старичок в тулупе, жмется. За мерзлым стеклышком – знакомый Ангел с золотым цветочком, мерзнет. Осыпан блеском. Я его держал недавно, трогал пальцем. Бумажный Ангел. Ну, карточка. осыпан блеском, снежком как будто. Бедный, мерзнет. Никто его не покупает: дорогой. Прижался к стеклышку и мерзнет.

Идешь из церкви. Все – другое. Снег – святой. И звезды – святые, новые, рождественские звезды. Рождество! Посмотришь в небо. Где же она, та давняя звезда, которая волхвам явилась? Вон она: над Барминихиным двором, над садом! Каждый год – над этим садом, низко. Она голубоватая. Святая. Бывало, думал: «Если к ней идти – придешь туда. Вот, прийти бы. и поклониться вместе с пастухами Рождеству! Он – в яслях, в маленькой кормушке, как в конюшне. Только не дойдешь, мороз, замерзнешь!» Смотришь, смотришь – и думаешь: «Волсви же со звездою путеше-эствуют. »

Волсви. Значит – мудрецы, волхвы. А, маленький, я думал – волки. Тебе смешно? Да, добрые такие волки, – думал. Звезда ведет их, а они идут, притихли. Маленький Христос родился, и даже волки добрые теперь. Даже и волки рады. Правда, хорошо ведь? Хвосты у них опущены. Идут, поглядывают на звезду. А та ведет их. Вот и привела. Ты видишь, Ивушка? А ты зажмурься. Видишь – кормушка с сеном, светлый-светлый мальчик, ручкой манит. Да, и волков. всех манит. Как я хотел увидеть. Овцы там, коровы, голуби взлетают по стропилам. и пастухи, склонились. и цари, волхвы. И вот, подходят волки. Их у нас в России много. Смотрят, а войти боятся. Почему боятся? А стыдно им. злые такие были. Ты спрашиваешь – впустят? Ну, конечно, впустят. Скажут: ну, и вы входите, нынче Рождество! И звезды. все звезды там, у входа, толпятся, светят. Кто, волки? Ну, конечно, рады.

Бывало, гляжу и думаю: прощай, до будущего Рождества! Ресницы смерзлись, а от звезды все стрелки, стрелки.

Зайдешь к Бушую. Это у нас была собака, лохматая, большая, в конуре жила. Сено там у ней, тепло ей. Хочется сказать Бушую, что Рождество, что даже волки добрые теперь и ходят со звездой. Крикнешь в конуру – «Бушуйка!» Цепью загремит, проснется, фыркнет, посунет мордой, добрый, мягкий. Полижет руку, будто скажет: да, Рождество. И – на душе тепло, от счастья.

Мечтаешь: Святки, елка, в театр поедем. Народу сколько завтра будет!

И в доме – Рождество. Пахнет натертыми полами, мастикой, елкой. Лампы не горят, а все лампадки. Печки трещат-пылают. Тихий свет, святой. В холодном зале таинственно темнеет елка, еще пустая, – другая, чем на рынке. За ней чуть брезжит алый огонек лампадки, – звездочки, в лесу как будто. А завтра.

А вот и – завтра. Такой мороз, что все дымится. На стеклах наросло буграми. Солнце над Барминихиным двором – в дыму, висит пунцовым шаром. Будто и оно дымится.

Топотом шумят в передней. Мальчишки, славить. Все мои друзья: сапожниковы, скорнячата. Впереди Зола, тощий, кривой сапожник, очень злой, выщипывает за вихры мальчишек. Но сегодня добрый. Всегда он водит “славить”. Он взмахивает черным пальцем и начинают хором:

Рождество Твое. Христе Бо-же наш.

Вот уже и проходит день. Вот уж и елка горит – и догорает. В черные окна блестит мороз. Я дремлю. Где-то гармоника играет, топотанье. – должно быть, в кухне.

В детской горит лампадка. Красные языки из печки прыгают на замерзших окнах. За ними – звезды. Светит большая звезда над Барминихивым садом, но это совсем другая. А та, Святая, ушла. До будущего года.

Иван Сергеевич Шмелев (1873–1950) – русский писатель, автор произведений «Солнце мертвых», «Неупиваемая чаша», «Богомолье», «Лето Господне» и многих других. Он был родом из купеческой семьи, вырос в старом районе Москвы – Замоскворечье. Среда, которая окружала его, – ремесленники и купцы, со своими традициями, привычками и со своей особой религиозностью.

Вряд ли Шмелев, будучи маленьким мальчиком, представлял себе, какую роль сыграют воспоминания об этих счастливых годах и в его собственной жизни, и в жизни его страны.

В 1920-е годы Шмелев, как и многие русские писатели, оказался в эмиграции, в Париже, и жил очень бедно. До конца дней он не мог смириться со смертью сына, которого расстреляли большевики. Переживанием этой потери пронизано его произведение «Солнце мертвых», которое принесло писателю европейскую славу.

Совсем другое настроение – в удивительном романе «Лето Господне». Это яркие, живые, почти физически ощутимые воспоминания о детстве, о быте Замоскворечья, о традициях той России, которой уже нет, но которую Шмелев так любил.
Предлагаем вам познакомиться с отрывком из романа «Лето Господне», где Шмелев пишет о Рождестве Христовом.

Источник

Шмелев, «Лето Господне»: краткое содержание по главам

Свое произведение автор посвятил И. А. Ильину и его супруге, которые, как и он, оказались в эмиграции. Дружба двух великих русских мыслителей началась с переписки. Объединяла их любовь к своей родине. Во всех невзгодах и лишениях их согревали мысли о будущей, возрожденной России. И своей главной задачей они считали – воспитать русских детей эмигрантов в духе русской культуры.

Для кого «Лето Господне»?

Роман не только для детей. Краткое содержание «Лета Господня» начинается с главы «Праздники», о которых Шмелев хотел напомнить всем, оторванным от земли русской, от своих корней. Он писал, что их пребывание за границей – это великое испытание. Так, от тоски по родной стране и ностальгии, от рассказов своему крестнику до поддержки соотечественников шел Иван Сергеевич к «Лету Господню».

Вереница праздничных дней, порядок богослужения, убранство церкви, благочестивые обычаи, религиозный смысл каждого праздника и бытовые подробности – обо всем рассказал Шмелев в «Лете Господне». Читая краткое содержание, можно заметить, что вторая часть «Радости» и третья «Скорби» имеют более личный, частный характер. Собирая отдельные рассказы в книгу, Шмелев не включил в нее главы, имеющие политическую окраску. Как известно, сюжет в них автобиографический.

Обрабатывая газетные варианты рассказов, Шмелев убирает «знания» взрослого рассказчика, а оставляет только предчувствия и предсказания, случайные обмолвки и приметы. «Скорби» в газетах почти не публиковались. Вероятно, автор не хотел предавать огласке самое личное и горькое – борьбу с болезнью, молитвы и надежды на исцеление, приготовление к смерти и кончину отца. Неужели вся книга пронизана скорбью и печалью?

О чем хотел сказать Шмелев в «Лете Господне»?

Повествование ведется от лица главного героя Вани. Ему нет еще и семи лет. Ваня чувствует ласковый мир и восхищается им: в церкви читается «радостная молитвочка», все думают о «яблочках», утро «в холодочке». Мальчик живет с ощущением восторга. Болезнь и кончина отца заставляют его скорбеть. Справиться с горем и обрести новый смысл в жизни ему помогают поучения старика Горкина и религиозное воспитание.

Праздники. Великий пост

На Ефимоны в храме пустынно и тихо. Ване тревожно. Это его первое стояние. Горкин объяснил мальчику, что такое «их-фимоны», поставил Ваню к аналою и велел слушать. Певчие выводят: «Конец приближается». И мальчику становится страшно, что все умрут. Он думает, как хорошо было бы умереть всем в один день и разом воскреснуть. Служба закончилась. Они идут домой.

Утром мальчик открыл глаза, и его ослепило светом. С его кроватки сняли полог. В доме большая «великопостная» стирка. Горкин с Ваней едут на постный рынок. Дорога зимняя, но еще крепкая. Едут возле Кремля. Михаил Панкратович рассказывает о Москве.

Благовещенье

Во дворе столы накрыты. За праздничный обед садятся вместе с работниками – так повелось еще от деда. Все христосуются. Ваня смотрит на двор через хрустальное, золотое яичко, что подарил ему утром Горкин. Люди золотые, сараи золотые, сад и крыша – все золотое.

С Фоминой недели приходят новые рабочие. В дом должны принести Иверскую икону Богородицы. Двор убирают – накрывают досками лужу и грязный сруб помойной ямы, рогожами накрывают навозные кучи, прибирают все ящички и бочки по углам двора. Привезли икону Царица Небесная. Все молятся, Заступницу торжественно вносят в дом, обходят с ней рабочие спальни, амбары, сараи с живностью, весь двор.

Троица

Пекли на Вознесенье лесенки из теста. Ели осторожно, чтобы не сломать. Кто «Христову лесенку» сломает – в рай не вознесется. Ваня едет с Горкиным на Воробьевку за березками, за цветами – в Черемушки с отцом. Сегодня Троица. В доме во всех углах и возле икон березки. Двор устлан травой. Нарядно одетые, с букетами цветов, все идут на службу. Церковь вся в цветах, как будто священный сад, «благоприятное лето Господне».

Рождество и «обед для разных»

Зима морозная, снежная. В дом приходят люди. Они всегда приходили на Рождество. Трескучие морозы, а они в пальтишках да кофточках. Проходят с черного хода. Прыгают у печки, дуют в сизые кулаки. На второй день Рождества в доме устраивают обед «для разных». Стол застилают праздничной скатертью, посуду ставят парадную. Входит Сергей Иванович, поздравляет всех с Рождеством Христовым и приглашает к столу.

Сегодня Святки. У Вани болит горло, и отец с матерью уезжают в театр без него. Остальные собираются за столом. Горкин гадает по кругу царя Соломона – кому что выпадет. Ваня заметил лукавство Горкина, но молчит, так как Михаил Панкратович читает для каждого самое подходящее и поучительное.

В Москве-реке освящают воду и многие купаются в проруби. Василич устроил соревнование с немцем, кто дольше просидит в проруби. С ними вызвался состязаться солдат. Они хитрят: немец натирается свиным жиром, Василич – гусиным, солдат – без всяких хитростей. Побеждает Василич.

На Масленицу все пекут блины. В дом должен приехать архиерей, и для приготовления праздничного обеда приглашают повара. В субботу идут кататься с гор, а перед началом Великого поста, в воскресенье, надо просить друг у друга прощения.

Радости. Именины

Нужно заказчику свезти лед, а Василич пьет. Ваня с Горкиным едут на ледокольню «навести порядок». Но рабочие все сделали на совесть.

Осень – самая именинная пора в доме. По случаю именин Сергея Ивановича все собираются в доме и думают, «чего поднести хозяину». Решили заказать огромный крендель, «невиданно никогда такого». Знатный крендель испекли, а на нем сахарными буквами: «Хозяину благому». Пока несли крендель, Василич устроил колокольный звон. Именины удались на славу.

«Ледяной дом» на Рождество

Михайлов день. В этот день – именины Горкина. Ванин отец преподносит ему дорогие подарки. Горкин всплескивает руками, говорит, а голос дрожит: «Да за что же мне это?» Отвечают: «Хороший ты, Панкратыч. Вот за что».

Зима, как «взялась» с Михайлова дня, так и не отпустила. Снегу на Филипповки навалило с аршин. Реки встали, дорога сделалась хорошая, ровная. В Зоологический сад, где отец взялся «ледяной дом» ставить, со двора везут елки, флаги, разноцветные фонарики. Ваню туда не берут. Дали ему в утешение задание – билеты для катания с гор «нашлепать».

В Зоологическом саду, где строят ледяной дом, кипит работа. Но Ваню туда не берут. Отправили поздравить Кашина, Ваниного крестного, с днем ангела. Он его не любит, говорит глаза у Кашина как «у людоеда». Но ничего не поделать. Крестный – уважить надо. Ваня с Горкиным поехал смотреть ледяной дом. Хрустальный замок, как будто в сказке. В небо взвились ракеты. Стены дворца отсвечивают голубым, зеленым, красным. Ледяной дом вышел просто чудо. Сергею Ивановичу – слава на всю Москву. Прибыли никакой, но всех порадовал.

Крестопоклонная неделя

Праздники в романе повторяются, ведь именно поэтому назвал его И. С. Шмелев «Лето Господне». Краткое содержание по главам показывает, что действия в романе происходят по кругу, следуя за циклом православного календаря. Получается своего рода круг – лето Господне.

Вербное воскресенье

За окном ликует Пасха – трезвонят колокола. Все возвращаются со службы. Дворника Гришку, за то, что не побывал на службе, окатили холодной водой. Усмехается: «Ну, покорюсь, братцы. Покорюсь. Дайте только пинжак скинуть».

В этом году Пасха поздняя – захватила Егорьев день. Прилетели первые ласточки. Ваня слушал, как старый пастух играл на рожке. Потом подошел пастухов работник, молодой парень, взял у него рожок – и разлилась такая жалостливая, переливчатая трель, что щемило сердце. Так бы и слушал. На неделе опять дурные предзнаменования. И Бушуй выл, нехорошо так выл. Горкин сказал, что собака не к добру воет.

Скорби. Болезнь отца

Роман написан простым, народным слогом. И они так сочны и желанны в контексте такого народного, русского романа, как «Лето Господне». Краткое содержание (по главам) не может передать тот истинный свет и секреты русской души, как это делает автор, играя «неправильностями» и «искаженьицами», непереводимыми на другой язык.

Два дня, как стало отцу лучше. Даже обедал со всеми за столом. На третий день даже с кабинета не выходил – плохо ему стало. Привозили иконы Чудотворные разные, маслице от мощей – но отцу не лучше. Приезжали известные доктора, сказали, что операцию делать надо, голову вскрывать. У нас наука пока до этого не дошла. Из десяти – девять умирают. Остается молиться и уповать на волю Божию.

Похороны

На Покров рубили капусту. Веселая пора. Но все знали, что сейчас не до веселья – хозяин совсем плох. На следующий день отца соборовали – приехали родные, собрались батюшки. Служат неторопливо. Ваня плачет, Горкин гладит ребенка по голове: «Не плачь, милок. Угодно будет Богу, все свидимся».

Отовсюду несут пироги, присылают поздравления. День рождения отца. Все перепуталось. Такое горе, а в дом пироги несут. Горкин говорит, что ничего плохого в том нет, ведь Сергей Иванович жив еще. Вот и несут – уважение выказать, да напоследок порадовать. Отец попил немного миндального молока. Ваня радуется: «Может лучше станет? У Бога всего много». И засыпает. Ему снится радостный сон. Утром Ваню будит Горкин: «Вставай, помяни батюшку». Мальчик понимает, что случилось что-то ужасное.

Автор как будто говорит, что не надо страшиться смерти. И если он пережил кончину отца, то и утрата России не так страшна. Потому как «нетленное» утратить невозможно. Невозможно уничтожить идеал. Именно это показывает в своей книге Шмелев. Он изображает не просто этнографическую оболочку России, но людей, благочестиво хранящих Предание и знающих Священное Писание. Этим и отличается книга Ивана Сергеевича от других романов его соотечественников-эмигрантов. Его Россия неуничтожима так же, как и человеческая душа.

Источник