учение о промысле божием и спасении

О Промысле Божием

Я бы хотел сего­дня пого­во­рить об одной очень важной вещи, без пони­ма­ния кото­рой наша жизнь кажется порой слиш­ком тяже­лой, порой слиш­ком запу­тан­ной, а иногда просто невы­но­си­мой, пого­во­рить с вами о Про­мысле Божием и о том, как он в нашем земном бытии про­яв­ля­ется.

Чем вообще зача­стую нам кажется чело­ве­че­ская жизнь? Спле­те­нием обсто­я­тельств, раз­лич­ных ситу­а­ций, собы­тий, кото­рые, на первый взгляд, никоим обра­зом друг с другом не свя­заны. Но на самом деле в земном суще­ство­ва­нии чело­века нет ровным счетом ничего слу­чай­ного с самого мгно­ве­ния его рож­де­ния и до того момента, как он уходит из этого мира в мир иной. Все в нашей жизни руко­во­дится Про­мыс­лом Божиим. Про­мысл — уди­ви­тель­ное слово, и мне, как чело­веку, кото­рый долгое время связан с редак­ти­ро­ва­нием раз­лич­ных тек­стов, часто при­хо­дится видеть такую ошибку: либо автор, либо набор­щик вместо слова «Про­мысл» пишет — «Про­мы­сел». И всегда при­хо­дится в таких слу­чаях полу­шутя объ­яс­нять, что есть Про­мысл Божий, а есть про­мы­сел — пушной, напри­мер, хотя, может быть, это и не такая уж ошибка, потому что Гос­подь обещал апо­сто­лам сде­лать их лов­цами чело­ве­ков, то есть здесь есть некий образ про­мысла: Гос­подь в тече­ние нашей жизни будто бы рас­став­ляет нам «силки», чтобы нас уло­вить во спа­се­ние. Ну а мы, как какие-то нера­зум­ные зве­рушки, пыта­емся из них выка­раб­каться, не видя, к чему нас Гос­подь на самом деле ведет.

Пре­по­доб­ный авва Доро­фей гово­рит, что Бог не пре­зи­рает даже самую малую нужду чело­века. Нет ровным счетом ничего в нашей жизни, что не каса­лось бы Бога. Есть заме­ча­тель­ное, неболь­шое по объему про­из­ве­де­ние — «От Меня это было», кото­рое назы­вают духов­ным заве­ща­нием пре­по­доб­ного Сера­фима Выриц­кого, хотя и суще­ствуют опре­де­лен­ные споры отно­си­тельно его автор­ства. Те из вас, кто о нем слышал или читал, навер­няка очень хорошо его помнят, а тем, кто не читал, очень сове­тую его найти. Это обра­ще­ние Бога к чело­ве­че­ской душе, и самая глав­ная мысль, кото­рая в нем выра­жена, такова: все, что чело­век, огля­нув­шись на про­шлое, видит в своей жизни, было от Него — и взлеты, и паде­ния, и радо­сти, и горе, и мгно­ве­нья сча­стья, и мгно­ве­нья лютой скорби. «Ибо каса­ю­ще­еся тебя каса­ется зеницы ока Моего«,— гово­рит душе Гос­подь: настолько близко Богу все, что про­ис­хо­дит с каждым из нас.

И в это бывает порою очень трудно пове­рить, потому что Бог близок, а мы бываем от Него очень далеко. Гос­подь всеми силами ста­ра­ется нас к Себе при­влечь, а мы в про­ти­во­вес устра­и­ваем себе какую-то систему, бла­го­даря кото­рой можем по-преж­нему от Бога нахо­диться в уда­ле­нии. Почему? Потому, что нашему спа­се­нию зача­стую служат вещи, кото­рые нас отнюдь не радуют. Нам запо­ве­дано в тер­пе­нии спа­сать свои души, а как это воз­можно, если не будет слу­чаев, когда при­дется потер­петь? И вот Гос­подь на про­тя­же­нии всей нашей жизни посы­лает нам мно­же­ство ситу­а­ций, кото­рые надо именно пре­тер­петь. Ну а поскольку и тер­петь не хочется, и сми­ряться не хочется тоже, мы всеми силами ста­ра­емся уйти от всего того, что для нас этот крест­ный путь обра­зует. Но Гос­подь, как все пред­ви­дя­щий, все зна­ю­щий зара­нее, тем не менее умуд­ря­ется нас, порой помимо даже нашей соб­ствен­ной воли, на путь спа­се­ния снова и снова воз­вра­щать.

Хотя это на самом деле слож­ный вопрос: что значит «помимо нашей соб­ствен­ной воли»? Есть такая извест­ная логи­че­ская загадка: может ли Бог создать камень, кото­рый бы Он не мог под­нять? И пред­ла­га­ется два вари­анта реше­ния: если Бог может создать такой камень, кото­рого не может под­нять,― значит, Он не все­мо­гущ; если же Он не может создать этот камень, то опять-таки Он не все­мо­гущ. И есть един­ственно верный ответ, выхо­дя­щий за пре­делы чело­ве­че­ской логики: такой камень Богом уже сотво­рен ― это чело­ве­че­ское сердце.

Гос­подь не нево­лит чело­века, не спа­сает его без его ответ­ного отклика; и более того: не просто не спа­сает, а даже, если можно так ска­зать, не может спасти. Как же тогда бывает так, что Гос­подь нас спа­сает «помимо нашей соб­ствен­ной воли»? Возь­мем для при­мера жизнь пре­по­доб­ной Марии Еги­пет­ской. Каза­лось бы, жила она в бездне греха и ничто не пред­ве­щало воз­мож­но­сти обра­ще­ния к Богу. И тем не менее почему-то именно в ее жизни совер­ша­ется такое чудо: она при­хо­дит с самыми небла­гими наме­ре­ни­ями в Иеру­са­лим, пыта­ется войти в храм, но бла­го­дать Божия ее не допус­кает.

Не одна пре­по­доб­ная Мария была греш­ни­цей среди тех, кто в тот день входил в храм Гроба Гос­подня, навер­няка там было немало греш­ных людей. Доста­точно хотя бы вспом­нить о том, что на корабле, на кото­ром она плыла в Иеру­са­лим, было доста­точно много палом­ни­ков, кото­рые бро­сили все свои дела, для того чтобы покло­ниться Древу Чест­ного Креста, но при этом неко­то­рые из них, и даже не неко­то­рые, а как гово­рится, доста­точно многие на этом корабле, охотно пали с нею в грех блуда. И тем не менее не гово­рится о том, что кто-то из них не смог войти в храм. Они смогли войти — а она почему-то не смогла.

И это было явное чудо — чудо Про­мысла Божия о ней, потому что Гос­подь пред­ви­дел, каким обра­зом ее сердце отзо­вется и отклик­нется. Мне не раз при­хо­ди­лось видеть людей, кото­рых какая-то сила из храма гнала, кото­рые в храме теряли созна­ние,— и могу ска­зать, что среди этих людей про­цент заду­мав­шихся о том, почему им в храме плохо, доста­точно неве­лик. А пре­по­доб­ная Мария не только заду­ма­лась, но, встре­тив­шись с этой силой, не пус­ка­ю­щей ее в храм, тотчас же обра­ти­лась к пока­я­нию. И можно ска­зать, что ее спа­се­ние нача­лось помимо ее соб­ствен­ной воли, но Гос­подь пере­мену в ее воле, этот потен­ци­аль­ный отклик по все­ве­де­нию Своему пред­ви­дел.

Про­мысл Божий — это то, что невоз­можно в своей жизни раз­гля­деть без опре­де­лен­ного вни­ма­ния к самому себе, к тому, что с нами в нашей повсе­днев­но­сти про­ис­хо­дит. Если для нас каждый день про­хо­дит сум­бурно, мятежно, если мы не оста­нав­ли­ва­емся вече­ром для того, чтобы просто на про­жи­тые сутки посмот­реть, если утром мы опять-таки выва­ли­ва­емся в эту бурную, мятеж­ную жизнь, не успев при­го­то­виться, то мы не сможем заме­тить в ней ни каких-то зако­но­мер­но­стей, ни каких-то осо­бен­ных обсто­я­тельств, кото­рые нас оче­вид­ным обра­зом в этом Про­мысле уве­ряют.

Есть в моей памяти такой неболь­шой, но серьез­ный эпизод: шел чело­век, должен был пере­хо­дить дорогу. При этом чело­век читал на ходу Псал­тирь, пони­мая, что иначе не успеет ее про­чи­тать, потому что было слиш­ком много дел. На све­то­форе он оста­но­вился для того, чтобы дочи­тать «славу», не сразу отре­а­ги­ро­вав на зеле­ный свет для пеше­хо­дов. И в это время по про­ез­жей части про­ле­тела машина именно там, где чело­век нахо­дился бы, если бы начал свой путь, «славу» не дочи­тав. Что это такое — Про­мысл Божий или слу­чай­ность?

Навер­ное, тут уместно вспом­нить слова епи­скопа Васи­лия (Родзянко): когда ему гово­рили, что собы­тия, про­ис­хо­дя­щие по молитве, кажутся многим слу­чай­ными сов­па­де­ни­ями, он отве­чал при­мерно так: «Дей­стви­тельно, это можно счи­тать сов­па­де­ни­ями, но пока я молюсь, сов­па­де­ния про­ис­хо­дят, а когда пере­стаю молиться, сов­па­де­ния пре­кра­ща­ются». Поэтому, навер­ное, глав­ный ключ к тому, чтобы Про­мысл Божий в соб­ствен­ной жизни рас­смот­реть, — это молитва. Молясь, мы пыта­емся воз­зреть на Бога, уви­деть Его перед собой и так же уви­деть Его в своей жизни. И наш духов­ный взор бла­го­даря молитве про­све­ща­ется и ста­но­вится более острым.

Рас­смат­ри­вая Про­мысл Божий в своей жизни, каждый из нас мог бы заду­маться о том, каким обра­зом он ока­зался в Церкви. Навер­ное, среди нас прак­ти­че­ски нет людей, кото­рых при­вела в храм совер­шенно прямая, про­стая и ясная дорога. Скорее всего, огля­нув­шись назад, мы опять-таки увидим некое сцеп­ле­ние обсто­я­тельств. Пришли мы куда-то, в какое-то место, в кото­рое могли в этот день не прийти, и именно там услы­шали что-то или столк­ну­лись с чем-то, что напра­вило нас к Богу. Какой-то чело­век появился в нашей жизни, о чем-то с нами заго­во­рил, что-то нам под­ска­зал, почему-то мы этого чело­века послу­шали.

Или слу­чи­лось с нами нечто, что опре­де­лен­ным обра­зом настро­ило нас, напра­вило наши мысли… Порой бывает даже так, что та дорога, кото­рая при­вела кого-то из нас в храм, пер­во­на­чально должна была идти в про­ти­во­по­лож­ном направ­ле­нии. Есть заме­ча­тель­ные слова из не менее заме­ча­тель­ного фильма «Пока­я­ние», в совет­ские еще вре­мена вышед­шего: «Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?». Хотя нет на самом деле такой дороги в жизни чело­века, кото­рая к храму бы не вела. Просто мы сами можем с этой дороги сво­ра­чи­вать, но тем не менее Гос­подь нас на нее посто­янно ста­ра­ется вер­нуть.

Говоря о Про­мысле Божием, нужно, навер­ное, ска­зать и о том, что бывают случаи, когда мы стал­ки­ва­емся с какой-то тяжкой скор­бью и неспра­вед­ли­во­стью. И в это время у нас порой рож­да­ется если не ропот на Бога — это удел все-таки людей совсем мало­вер­ных, — то ропот на людей, уныние, печаль, а иногда оже­сто­че­ние, озлоб­ле­ние, от кото­рого мы бук­вально вски­паем и не можем в себе удер­жать этот пра­вед­ный или кажу­щийся нам пра­вед­ным гнев.

Но вы, навер­ное, помните заме­ча­тель­ную притчу из пате­рика о том, как некий подвиж­ник посто­янно зада­вался вопро­сом, по какой при­чине злые бла­го­ден­ствуют, а добрые уми­рают в нищете и в болезни. И вот одна­жды ему пона­до­би­лось про­де­лать долгий путь, и к нему при­со­еди­нился стран­ный спут­ник, кото­рый на про­тя­же­нии всего их сов­мест­ного пути совер­шал не менее стран­ные деяния. Когда они ноче­вали в доме чело­века, кото­рый принял их очень госте­при­имно, этот спут­ник монаха украл у хозя­ина сереб­ря­ное блюдо и потом выки­нул по дороге. Когда они вышли из дру­гого дома и вла­де­лец этого дома послал своего сына про­во­дить их, то спут­ник столк­нул этого маль­чика в реку, и он утонул.

Потом они оста­но­ви­лись на ночлег в каком-то пустын­ном месте, где стоял полу­раз­ру­шен­ный дом, и про­вели ночь под кровом этого дома, а с утра спут­ник монаха раз­ло­мал стену, и дом рухнул. Тогда монах, при всем своем бес­стра­стии, не выдер­жал и вос­клик­нул: «Кто ты — ты чело­век или демон?! Почему всю дорогу ты тво­ришь зло? Один чело­век нас принял с любо­вью, а ты у него блюдо украл, другой послал своего сына нас про­во­дить, а ты его в реке утопил, а сейчас мы здесь ночь про­вели, а ты этот дом раз­ру­шил? Что ты за исча­дье ада такое?!». А тот ему отве­тил: «Я не чело­век и не демон — я Ангел Божий, послан­ный тебе для того, чтобы научить тебя хотя бы отча­сти позна­вать пути Про­мысла Божия. Это блюдо чело­век, кото­рый нас принял, при­об­рел непра­вед­ным путем и не в силах был от него отка­заться. Я лишил его этой вещи для того, чтобы его сердце не при­вя­зы­ва­лось к укра­ден­ному. А маль­чик у этого доб­рого чело­века, если бы вырос, стал бы отъ­яв­лен­ным него­дяем и погу­бил бы не только свою душу, но и жизнь своего отца. Поэтому, пока он еще в состо­я­нии, при­год­ном для веч­но­сти, Гос­подь пове­лел мне пре­рвать его жизнь. А что каса­ется этого дома, то на самом деле еще немного и он бы рухнул, а в сле­ду­ю­щую ночь здесь должны про­хо­дить несколько чело­век, кото­рые, оста­но­вись они здесь, погибли бы под раз­ва­ли­нами. Теперь воз­вра­щайся в свою келью и не испы­ты­вай судеб Божиих, не зада­вай вопроса „почему?“». Вот иллю­стра­ция к тому, о чем мы гово­рим.

И на самом деле этот случай не кажется каким-то фан­та­сти­че­ским и из ряда вон выхо­дя­щим: даже в окру­жа­ю­щей нас жизни мы порою такого рода обсто­я­тель­ства видим. Опять же в памяти такой случай: один мой хоро­ший зна­ко­мый летит в другой город, причем летит для того, чтобы стать крест­ным сына своего друга. При этом он поку­пает, как это сейчас бывает, билет через интер­нет, при­ез­жает в аэро­порт и, поскольку по дороге были пробки, попа­дает к самому концу реги­стра­ции на рейс. Девушка за стой­кой пред­ла­гает ему: давайте вы сего­дня на сле­ду­ю­щем рейсе уле­тите.

Он оста­ется на сле­ду­ю­щий (там раз­ница бук­вально в два-три часа) и уже решает по этому поводу не бес­по­ко­иться, но потом все-таки опять под­хо­дит и гово­рит: «Может, я все-таки на этом улечу? У меня ведь нет с собой ника­ких вещей, успею я сесть». Ему уда­ется пройти, он уле­тает на этом само­лете, а сле­ду­ю­щий само­лет раз­би­ва­ется и поги­бают абсо­лютно все люди, кото­рые в нем нахо­ди­лись. В его жизни это, конечно же, чудо, это Про­мысл Божий.

А бывает иначе: бывает, что мы куда-то хотим попасть — может быть, на борт того же само­лета, а Гос­подь нас всеми силами от этого отво­дит. Мы воз­му­ща­емся, пере­жи­ваем, но неиз­вестно, что было бы, если бы мы попали туда, и чем бы все это закон­чи­лось. Из этого всего можно для себя сде­лать очень важный вывод: если Гос­подь нас от чего-то отво­дит, если Гос­подь нам чего-то не дает, то как бы нам этого ни хоте­лось, не надо к этому изо всех сил стре­миться.

Надо всегда давать воз­мож­ность Богу испол­нить Свою волю в нашей жизни, потому что стре­мясь к испол­не­нию соб­ствен­ной воли, мы можем не просто навре­дить себе, а можем погиб­нуть. Сколько бывает в нашей жизни слу­чаев, когда мы просим чего-то во что бы то ни стало, и, хотя порой Гос­подь через обсто­я­тель­ства пока­зы­вает нам, что про­сить этого и стре­миться к этому не надо, мы все равно просим. Очень важно уметь при­ми­риться с Про­мыс­лом Божиим.

Отец Иоанн (Кре­стьян­кин), годов­щину кон­чины кото­рого мы сего­дня отме­чаем, часто гово­рил о том, что самое глав­ное в жизни — это вера Про­мыслу Божию с рас­суж­де­нием, осно­вы­ва­ю­щемся на опыте, и чело­век, кото­рый так живет, будет самым счаст­ли­вым и самым бла­го­на­деж­ным на пути, веду­щем ко спа­се­нию, потому что такой чело­век упо­доб­ля­ется, по очень точ­ному образ­ному срав­не­нию мит­ро­по­лита Анто­ния Сурож­ского, парусу, наду­ва­е­мому ветром: как только ветер под­ни­ма­ется, он под­ни­мает и парус и гонит судно в том направ­ле­нии, в кото­ром ему и нужно бывает дви­гаться. Чело­век, кото­рый дове­ряет Про­мыслу Божию, имеет воз­мож­ность эко­но­мить силы, не тра­тить их попу­сту и пре­бы­вать в сози­да­тель­ном труде. Это одно из важ­ней­ших след­ствий послу­ша­ния — того послу­ша­ния, о кото­ром мы читаем в житиях святых и в пате­ри­ках.

Мы часто в своей обыч­ной жизни — в быту и еще чаще на работе — стал­ки­ва­емся с тем, что при­хо­дится не столько тра­тить сил и трудов на то, чтобы сде­лать какое-то дело, сколько на то, чтобы испра­вить то, что было сде­лано непра­вильно. И в том, что каса­ется нашего спа­се­ния, тоже часто бывает так, что мы не столько что-то сози­даем, сколько вос­ста­нав­ли­ваем раз­ру­шен­ное: в общем-то, вся жизнь наша на это уходит. Из этого можно понять, какое это вели­кое благо — не тра­тить время и силы на сопро­тив­ле­ние обсто­я­тель­ствам и людям в том, в чем это на самом деле бывает совер­шенно лишним, а просто пре­вра­титься в такой «парус», гото­вый направ­лять судно нашей жизни туда, куда угодно его напра­вить Богу.

И еще, говоря о тех недо­уме­ниях, от кото­рых мы, раз­мыш­ляя о Про­мысле Божием, все-таки не можем изба­виться, вспомню эпизод из когда-то очень люби­мого мной романа аме­ри­кан­ского писа­теля Торн­тона Уайл­дера «День вось­мой». К некому про­по­вед­нику при­хо­дит моло­дой чело­век, в жизни семьи кото­рого слу­чи­лось много стран­ных, непо­нят­ных обсто­я­тельств. Он вопро­шает об этих обсто­я­тель­ствах и полу­чает такой образ­ный ответ: его собе­сед­ник просит пере­вер­нуть коврик, кото­рый лежит на полу, и посмот­реть на него с изнанки. И спра­ши­вает его: «Что ты видишь?». Моло­дой чело­век отве­чает, что видит бес­по­ря­доч­ное спле­те­ние раз­но­цвет­ных нитей и узел­ков. Тогда про­по­вед­ник просит пере­вер­нуть коврик обратно и гово­рит: «А что ты видишь сейчас?». Юноша гово­рит: «Я вижу узор». И тогда про­по­вед­ник про­из­но­сит пора­зи­тель­ные слова: «Вот такова и наша жизнь. Мы видим ее изнанку — бес­по­ря­доч­ное, непо­нят­ное нам спле­те­ние каких-то нитей, нитей судьбы. А узор знает и видит только лишь Гос­подь». Порой нам отча­сти рас­кры­ва­ется какая-то кро­шеч­ная, мик­ро­ско­пи­че­ская часть этого узора. Но цели­ком мы не можем его уви­деть, и опять-таки нужна вера и нужно дове­рие Богу, чтобы понять: Он все видит, Его любовь и Его пре­муд­рость поза­бо­тятся обо всем.

Ну и в заклю­че­ние скажу, что, реша­ясь Про­мыслу Божию дове­риться, мы упо­доб­ля­емся апо­столу Петру, кото­рый, дове­рив­шись Христу, полу­чил уди­ви­тель­ную спо­соб­ность идти по воде, по бурным волнам мор­ским, словно посуху. Чело­век, кото­рый Про­мысл Божий при­ни­мает, точно так же полу­чает воз­мож­ность — уди­ви­тель­ную и в то же время такую важную, такую необ­хо­ди­мую для нас — небед­ственно идти по вол­ну­ю­щейся поверх­но­сти моря житей­ского, в кото­ром многие уто­пают и в кото­ром дей­стви­тельно можно уто­нуть и погиб­нуть навсе­гда.

Вопросы после беседы

— Отец Нек­та­рий, у меня один-един­ствен­ный вопрос, но не очень про­стой. Все-таки «судьба» в мир­ском пони­ма­нии — это в каком-то смысле пра­вильно, да? И если, как гово­рят, от судьбы не убе­жишь и все уже о чело­веке преду­га­дано, чего ему тогда в жизни тре­пы­хаться-то?

— Ради чего нужно в жизни «тре­пы­хаться», я могу ска­зать совер­шенно опре­де­ленно, и, навер­ное, боль­шин­ство здесь при­сут­ству­ю­щих пони­мает, ради чего это нужно делать. Ради того, с чем мы придем к моменту нашего исхода из этого мира.

А вот в отно­ше­нии того, можно ли избе­жать чего-то, чему Гос­подь опре­де­лил с нами быть, можно ска­зать так. Без­условно, избе­жать мы этого не можем, но мы же не знаем, что Гос­подь о нас судил, и никто этого знать не может, а потому даже думать об этом, в прин­ципе, не надо. Доста­точно знать и пони­мать: все, что с нами в жизни про­ис­хо­дит, про­ис­хо­дит потому, что Гос­подь ведает наше сердце и наш выбор в той или иной ситу­а­ции и на осно­ва­нии этого нашу жизнь опре­де­лен­ным обра­зом строит. Поэтому нельзя ска­зать, что наша жизнь во всех своих обсто­я­тель­ствах только лишь от Бога зави­сима: она зави­сит от нас самих. Нам сложно бывает понять это соот­но­ше­ние пред­опре­де­лен­но­сти и наших дей­ствий, потому что мы вос­при­ни­маем тече­ние вре­мени в одном направ­ле­нии, от про­шлого к буду­щему, а в веч­но­сти совер­шенно иные кате­го­рии.

Вот знаете, бывает так: мы чув­ствуем, что может про­изойти какая-то беда с близ­ким нам чело­ве­ком, и молимся о том, чтобы эта беда не про­изо­шла. В какой-то момент наша душа успо­ка­и­ва­ется, и мы пони­маем, что эта молитва услы­шана и Гос­подь дал близ­кому нам чело­веку избе­жать того, о чем мы про­сили. А потом мы вдруг узнаем, что чело­век избе­жал этого еще до того момента, как мы начали молиться. Правда ли, что это могло быть по нашей молитве? Да, дей­стви­тельно, это может быть истин­ной прав­дой, хотя сама молитва совер­ши­лась позже. Но если бы мы не моли­лись, то избе­жал бы он беды. Бог есть Вла­дыка и насто­я­щего, и про­шлого, и буду­щего, и Он может отклик­нуться на какую-то нашу мысль раньше, чем мы успеем ее сфор­му­ли­ро­вать. Пони­ма­ете, о чем я говорю?

— Батюшка, у мит­ро­по­лита Анто­ния Сурож­ского есть объ­яс­не­ние, что Гос­подь не пред­опре­де­ляет, а пре­дузнает: полу­ча­ется, между этими поня­ти­ями боль­шая раз­ница?

— Об этом разные отцы гово­рили по-раз­ному. Гос­подь не просто пре­дузнает — Он знает. Нельзя ска­зать, что Гос­подь в какой-то момент что-то пре­дуз­нал, поскольку не было такого мгно­ве­ния, когда бы судьба каж­дого из нас не была известна Богу. Можно гово­рить о том, что каждый из нас суще­ство­вал еще прежде того, как мы были сотво­рены, потому что каждый из нас, как и любой неоду­шев­лен­ный пред­мет этого мира, есть некая, как гово­рили святые отцы, Боже­ствен­ная идея.

При этом нельзя ска­зать, что появился какой-то момент, когда мы начали суще­ство­вать в каче­стве идеи, потому что Бог всегда был один и тот же: Он неиз­ме­нен. И от этой мысли, на самом деле, зами­ра­ешь — иногда от вос­хи­ще­ния, а иногда от ужаса: вот как это вме­стить, что мы не только суще­ство­вать будем вечно, но и суще­ствуем уже вечно, то есть не было момента, когда бы нас, хотя бы в замысле Божием, не было! И вот каким обра­зом соеди­ня­ется то, что, с одной сто­роны, все зави­сит от нас, а с другой сто­роны, все зара­нее про нас известно, чело­ве­че­ским умом тоже вме­стить до конца невоз­можно.

— Батюшка, еще по поводу пред­опре­де­ле­ния… Гово­рят, что когда чело­век уми­рает и о нем кто-то молится, это еще может до Страш­ного Суда изме­нить его участь. А если некому о нем молиться, то уже ничто на его судьбу повли­ять не может?

— На самом деле, об этом тоже заме­ча­тельно гово­рил мит­ро­по­лит Анто­ний Сурож­ский. Он зада­вал вопрос: а почему, соб­ственно говоря, молитва может что-то изме­нить в судьбе чело­века? Без­условно, на этот вопрос нельзя отве­тить до конца, потому что опять-таки это выхо­дит за рамки позна­ния чело­ве­че­ского, но есть очень про­стой и важный момент, на кото­рый он обра­щал вни­ма­ние. Если о чело­веке молятся люди,― значит, он что-то такое в своей жизни сделал, что был ими любим. И это ста­но­вится «пово­дом» для мило­сти к усоп­шему: его дела и любовь про­дол­жают при­но­сить плоды после его кон­чины.

Ну а что каса­ется вопроса: «а если некому о нем молиться?», то я думаю, что если нигде нет ни цер­ков­ного поми­но­ве­ния этого чело­века, ни част­ной молитвы за него, то ничто уже не повли­яет на его загроб­ную участь. Хотя опять-таки можно вспом­нить, что мы молимся в неко­то­рые дни поми­но­ве­ния усоп­ших и о тех людях, имен кото­рых мы не знаем — о погиб­ших в самых раз­лич­ных обсто­я­тель­ствах, умер­ших от каких-то тяжких болез­ней, о павших на поле брани.

Это не какое-то новое веяние, а то, что идет из глу­бо­кой древ­но­сти цер­ков­ной, и поскольку Цер­ковь ничего не делает бес­смыс­ленно, неоправ­данно, то можно ска­зать, что и эти молитвы какое-то зна­че­ние в жизни людей усоп­ших имеют. Хотя, без­условно, глав­ным обра­зом все зави­сит от того, что чело­век в своей жизни сеял, то и будет всхо­дить там, в жизни иной. А все осталь­ное, в том числе молитва цер­ков­ная,— это то, что может в боль­шей или мень­шей мере про­явить посе­ян­ное нами.

— Если чело­веку было что-то пред­на­зна­чено, а он сделал другой выбор и муча­ется теперь, пони­мая, что посту­пил непра­вильно, что делать? Если вер­нуть ситу­а­цию уже нельзя, оста­ется наблю­дать, как вся жизнь идет под откос?

— Дело в том, что Гос­подь в нашей жизни при­сут­ствует не только в тот момент, когда мы совер­шаем какой-то выбор, пусть даже и важный, и необ­ра­ти­мый, а при­сут­ствует в нашей жизни на всем ее про­тя­же­нии. И если мы в какой-то момент не зада­ва­лись вопро­сом, что Богу угодно о нас, то ничто не мешает нам задаться этим вопро­сом в тот момент, когда мы нако­нец очну­лись. Вот совер­шал чело­век в своей жизни ошибки, совер­шал и потом оста­но­вился: а что же мне дальше делать, когда я уже столько в своей жизни всего наво­ро­чал? Так в этот момент и надо задаться самым важным вопро­сом: а что именно сейчас Богу от меня угодно? Если чело­век захо­чет это дей­стви­тельно узнать и, глав­ное, испол­нить волю Божию о себе, Гос­подь ему ее откроет. И у чело­века будет воз­мож­ность не то чтобы все начать сна­чала, но, по край­ней мере, с этого момента идти тем путем, кото­рый к Богу и ко спа­се­нию будет вести, то есть без­на­деж­но­сти нет, даже если были сде­ланы ошибки. Нам же еще какое-то время Богом отпу­щено, и мы можем либо про­дол­жить идти путем ошибок, либо поло­жить этому шествию предел.

— Дей­стви­тельно ли Гос­подь тех людей, у кото­рых все хорошо, любит меньше?

— Нет, так рас­суж­дать вряд ли можно. Гос­подь, без­условно, всех любит, и любит равно. Отли­ча­ется лишь спо­соб­ность людей вос­при­ни­мать эту любовь и откли­каться на нее. Образно говоря, Гос­подь щедрою рукой в каж­дого из нас, как в некие сосуды, неис­то­щи­мой струей вли­вает живую воду бла­го­дати, и один вме­щает чайную ложку, а другой словно и дна не имеет… То есть вли­ва­ется во всех равно, но кто-то ее при­ни­мает, а кто-то истор­гает из себя. Вот только от этого все и зави­сит, больше ни от чего.

глава из книги «Что нам мешает быть с Богом».

Источник

Раздел 3. О Боге-Промыслителе мира

Общее учение о Боге-Промыслителе мира

Понятие о Промысле Божием, его действия и виды

Нередко в богослужебных книгах, Св. Писании мы видим славянское слово «смотрение”. У свв. Отцов это слово заменяется другим: «попечение”. Иоанн Дамаскин пишет: “Промысл есть Божие попечение о существах”. На самом деле здесь имеется в виду попечение о всем мире.

Определение Промысла вы должны знать наизусть.

Из катехизиса. «Промысл Божий есть непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией, которым Бог сохраняет бытие и силы всего сотворенного, направляет их к благим целям, всякому добру вспомоществует, а возникающее через удаление от добра зло пресекает или поправляет и обращает к добрым последствиям”.

Здесь говорится о трех свойствах Существа Божиего: всемогуществе, премудрости и благости. Всемогущество необходимо, чтобы действительно можно было сделать все то, что Бог желает сделать; премудрость есть совершенное знание целей и средств к достижению этих целей; благость есть доброе, любовное отношение ко всему сотворенному.

Второе, на что стоит обратить внимание, это два очень важных глагола: “сохраняет бытие и силы всего сотворенного” и “направляет их к благим целям”. Речь идет о двух действиях Промысла Божьего: сохранении всего сотворенного, поддержке его в бытии; управлении, т.е. направлении к предназначенным Творцом целям. Конечно, это не два, а одно действие, проявляемое в двух формах.

То, что требуется и то и другое, связано со многими обстоятельствами. Даже если бы не было грехопадения, то в силу ограниченности, несамобытности мира надо было бы, чтобы этот мир как-то держался, потому что он не может существовать сам собой. Он может существовать только при постоянной поддержке Бога. Несмотря на то что он сотворен совершенным, именно из-за ограниченности его существует возможность дальнейшего его совершенствования, то есть развития по всё более и более совершенным законам.

Здесь нет идеи Лейбница, который говорил, что это самый лучший из миров, что он столь совершенен, что не нуждается в совершенствовании; но он ограничен и нуждается в этом постоянном действии.

Действие Промысла Божьего распространяется на все предметы этого мира, как на мельчайшие, так и на весь мир в целом. Цитата из Православного вероисповедания: “Бог от малого до великого знает все в точности и о всяком творении в особенности промышляет”. Отсюда и возникает то разделение, о котором я сказал вначале: для нас есть общее учение и частное. Общее должно говорить о Промысле в целом – что это такое, каковы свойства Промысла, как он действует в целом на весь мир. А когда мы выделяем Промысл Божий в отношении отдельных частей этого мира (промышление о мире материальном, о мире Ангельском, о человеке, об отдельных предметах этого мира), тогда мы говорим о частном Промысле Божием, о его формах, о том, что мы знаем о Промысле Божием в отношении тех или других предметов. В основном мы знаем о человеке.

Надо говорить о том, каким образом Бог промышляет о мире. Здесь тоже два образа: естественный, когда судьбы всего мира или отдельных его элементов приводятся к нужным целям через естественные законы, и сверхъестественный, когда побеждаются естества уставы, то есть когда Бог проявляет особенную деятельность, превышающую силу и законы природы (в основном в чудесах). Если сравнивать, то естественный способ для нас знаком. Мы желаем построить дом, для чего используем разные предметы и законы (электродинамики, механики и т.д.), чтобы осуществить свой замысел. Бог промышляет о мире посредством естественных законов. А может быть просто непосредственное действие, превышающее все законы – вмешательство Бога в этот мир через чудеса. Это сверхъестественный способ промышления о мире. О каждом из этих пунктов поговорим в отдельности. Прежде всего: Промысл Божий существует.

Действительность Промысла Божия вообще

Если существует молитва, богообщение, то это возможно только в том случае, если человек твердо уверен в помощи Божьей. А раз так, то человек знает, что Бог действительно о нем промышляет, о нем печется. Здесь можно сослаться на опыт всего человечества и на Божественное Откровение.

Сравним две цитаты. Быт.2:2 – здесь говорится о том, что Бог “почи в день седмый от всех дел Своих, яже сотвори”. То есть дела творения закончились шестым днем. После этого Бог не творит уже ничего. Ин. 5:17 – “Отец Мой доселе делает, и Аз делаю”. Здесь употребляется глагол “делать”. Эти цитаты параллельны, но говорят о разном. В первом случае говорится о творении мира, о том, что оно закончено в шестой день, дальше Бог почил от дел Своих. А здесь говорится о промышлении Божием о мире, об участии Бога в судьбах этого мира.

Евр. 1:3 – речь идет о Сыне Божием: “Нося же всяческая глаголом силы Своея”. Это надо понимать в промыслительном смысле.

Кол. 1:16–17 – “Тем создана всяческая и всяческая в Нем состоится”. То есть Сыном Божиим все сотворено и Им же все промышляется. “Всяческая в Нем состоится” – это речь о Промысле Божием.

Конечно, тем самым жизнь мира имеет свое основание и цель своего бытия в Боге, но мир, безусловно, не сливается с Богом. Бог находится над миром. Что касается христианского мировоззрения, то Промысл Божий здесь зиждется на двух основаниях. Первое состоит в том, что Бог есть Личность. Свойство личности – это прежде всего деятельное участие в том, что рядом с ней находится. Как человек не может быть в спокойно созерцательном буддийском состоянии (нужно специально вводить себя в такое состояние), но проявляется его личность как раз в деятельности по отношению к тому, что есть. Бог как Существо, Сотворившее мир, должен непременно участвовать в жизни этого мира. Так что Промысл о мире связан с тем, что Бог не безличностное существо, а Бог есть Троица. Второе основание связано с ограниченностью мира Мир не может существовать сам по себе, в любое мгновение он может прекратить свое существование Вызванный к бытию из ничего, он в ничто может и обратиться. Поэтому есть необходимость в сохранении этого мира и направлении его к развитию, чтобы ограниченное стало все более и более полным.

Предметы Божественного Промысла

Мы живем в такое время, когда распространяются разного рода философские учения и учения Востока, главным образом пантеистические, которые сводятся к тому, что Бог творит мир из Самого Себя, а в этом случае, конечно, мир не нуждается ни в каком Промысле, потому что Бог Сам о Себе промышлять не должен.

Есть языческое представление, согласно которому мир движется по своим законам, и нет нужды вносить в них поправки. Если бы была нужда в Промысле, то это означало бы, что Бог, Сотворивший мир, признал бы Свою ошибку и должен был ее исправлять в этом мире. Это то, что мы называем деизмом: Бог сотворил мир и Сам как бы от него отошел, предоставив его своим собственным законам.

Обычные возражения состоят и в том, что Промысл Божий, если он существует, должен относиться к вещам великим, во всяком случае, не к такой мелочи, как мы с вами. Мир огромен, о мире в целом можно промышлять или о роде человеческом в целом, или о том или другом народе, но никак не о человеке. Это мнение восходит к античности, еще Цицерон говорил о том, что боги заботятся о великом, а малым пренебрегают. Это было повторение мысли Аристотеля: Бог заботится о всем человечестве на небе, но здесь Он не может найти ничего достойного для промыслительной деятельности. Зачастую мы и в христианской среде слышим подобные слова.

В некоторых языческих религиях Бог заботится о данном народе, верующем в данного Бога, но не заботится ни об отдельном человеке, ни о мире в целом.

Или Мф. 10:29–31 – “Не две ли птицы ценятся единым ассарием, и ни едина от них падет на земли без Отца вашего. Вам же и власы главнии вси изочтени суть. Не убойтеся убо: мнозех птиц лучши есте вы”.

1Пет. 5:7 – “Всю печаль вашу возвергше нань, яко Той печется о вас”.

Здесь Бог печется не только о праведных, но о всех, и это подчеркивается в Откровении такими словами: “Солнце Свое сияет на злыя и благая и дождит на праведные и на неправедныя”. Во многих притчах Господь говорит о том, как погибший отыскивается (о Блудном сыне – Лк. 15 ). Мф.18:11 – “Прииде бо Сын Человеческий [взыскати и спасти) погибшаго”. То есть для погибших и пришел Сын Божий, чтобы спасти нас всех, погибших. Климент Александрийский: “Как этот мир производит от Бога, так и Промысл простирает на каждую часть”. По крайней мере Климент Александрийский, как и евангелисты, не сомневается в Промысле Божием обо всем. Но если там говорится о спасении погибших, о том, что у каждого из нас волосы на голове сочтены, и что Бог печется о каждом из нас, то здесь мы видим утверждение о том, что это относится не только к человеку, но и ко всему миру и каждой части его в отдельности. Афинагор: “Как на небе, так и на земле ничто не изъято из управления и провидения Божиего, и попечение Творца простирается на все – как на невидимое, так и на видимое, как на великое, так и на малое, потому что и все творения имеют нужду в промышлении Творца, и каждый порознь по своей природе и по своему назначению”.

Афанасий Великий, “Слово против язычников”. “Всемощное и святейшее Слово Бога Отца, обтекая все и повсюду проявляя силы свои и освящая все видимое и невидимое, все содержит и объемлет в себе, так что ничто не оставляет непричастным силе Своей, но все и во всем, каждое существо порознь и все существа вместе оживляет и сохраняет”.

Одинаково ли Промышление Божие о людях? Откровение говорит, что особого попечения все-таки удостаиваются более близкие к Богу люди – те, которые Ему угождают. Это неравенство попечения о людях, конечно, объясняется самими людьми. Может быть, Бог и хотел бы печься обо всех одинаково. Но люди, если они стремятся в противоположную сторону, не могут вместить той благодатной силы, которую Бог хотел бы им дать. Поэтому здесь подчеркивается эта разница в попечении о людях праведных и неправедных.

Действия Промысла Божиего

1) Мирохранение Божие

Рассмотрим мирохранение Божие. Евр.1:3 – “Бог носит всяческая глаголом силы Своея”. Кол. 1:17 – “Всяческая в Нем состоятся”. Пс. 118:91 – “По определением Божиим все стоит доныне”. Иов 12:10 – “В руце Его душа всех живущих и дух всякаго человека”.

То, что Бог сохраняет природу, ее законы, направляет их к определенным целям, можно видеть по разным местам Откровения. Приведу цитаты из свв. Отцов.

Василий Великий: “Всякое сотворенное существо, и видимое и представляемое умом, для поддержания своего имеет нужду в Божием попечении”.

Кирилл Александрийский: “Все оживляет Он, поелику Он есть жизнь и Строитель всего, и неизъяснимым образом простирает на все Свою силу. Иначе то, что произошло из не сущего, не могло бы держаться и сохранить свое бытие. Тотчас бы все возвратилось к своему состоянию – к ничтожеству”

Блж. Августин: “Могущество Творца и сила Всемощного и Вседержащего служат причиной существования всей твари. Если бы эта сила перестала когда-нибудь управлять, вместе с тем перестали бы существовать и его виды и вся бы природа погибла. Когда архитектор, окончив здание, оставляет его, произведенная им постройка продолжает существовать и без него. Не то с миром он не мог бы остаться и на мгновение ока, если бы Бог лишил его Своего Промышления”.

Таких цитат можно привести очень много, потому что здесь никогда никаких сомнений не было. Святоотеческое предание говорит нам о Промысле Божием, заключающемся в сохранении всего.

2) Мироправление Божие

Не зря Откровение говорит о том, что Бог ест Царь, Владыка. Эти слова говорят, прежде всего, об управлении этим царством – миром.

Сир. 43:28 – “Только через Господа все в мире может успешно достигнуть своего назначения”.

1Пар 29 :-12 – “Ты над всеми начальствуеши, Господи, Начало всякаго начала, и в руку Твоею крепость и власть, и в руку Твою милость, Вседержителю, возвеличити и укрепити вся”. Если говорить о законах природы, то это не только один из способов сохранения мира, который дан Богом миру, но и управление этим миром. О законах природы можно было сказать словами псалмопевца ( Пс. 148:8 ) – “Огонь, град, снег, голоть, дух бурен, творящая слово Его”. Речь идет и об управлении, и о сохранении.

Так же говорилось и о нравственном зле: войнах, революциях, разного рода политических неурядицах, связанных с низким нравственным уровнем народа. Об этом тоже свв. Отцы всегда говорили. Правда, самому трудно бывает решить, где и как выражается Промысл Божий.

Образы промышления о мире: естественный и сверхъестественный

Основной вопрос: каким образом Бог промышляет о мире? Есть естественный и сверхъестественный образы промышления о мире.

Естественный образ означает, что Бог промышляет о мире посредством тех законов, которые Он Сам создал, и по которым мир существует и приобретает некоторую самостоятельность. Это не то, что Бог передвигает предметы с одного места на другое. Конечно, это происходит по законам механики или каким-то другим законам. Эти законы поддерживаются и сохраняются Богом, но в то же время посредством их происходит промышление о мире. Используя эти же законы, мы создаем книги, созидаем здания. Что касается подтверждения того, что такой образ промышления существует, возьмем Пс 118:90–91 – “Основал еси землю и пребывает. Учением Твоим пребывает день”. Пс.148:6 – “Наставил их (солнце, луну, звезды) на веки и веки, дал устав, который не прейдет”. Мф 5:45 – “Солнце Свое сияет на злыя и благая и дождит на праведныя и неправедных”. Деян.14: 17 –“С небеси дает дождь и времена плодоносна”. Прем 11:17 – “Имиже кто согрешит, сими и мучится”. Стих, говорящий о том, что зло, которое творит человек, содержит и наказание в себе. “Мне отмщение, и Аз воздам” – Лев Толстой понимал этот стих как раз в этом смысле: что само зло несет в себе и наказание, но это понималось неправильно. Надо точно понимать, что речь идет о Промысле. Не просто о предоставлении законам природы действовать так, как им установлено, но и о промыслительном моменте, который играет здесь самую основную роль.

Если бы просто, как говорят деисты, мир был сотворен со своими законами, Бог бы устранился и естественным образом только сохранял эти законы, то в этом случае не было бы управления миром к предназначенным целям. А если есть управление, то эти законы должны действовать в таком порядке, который задан Богом природе.

Сверхъестественный образ про мышления о мире заставляет вспомнить прежде всего о чудесах. Речь идет о том, что такое чудеса. Чудеса – это явления Бога в этом мире, когда Божественная сила преодолевает действие законов природы. Не нарушает их, а преодолевает. По сути дела, это явления Бога, они всегда имеют религиозный смысл.

Современники Иоанна Кронштадтского могли сомневаться в том, святой он или не святой, действует ли он Божественной силой или нет. Но мы сейчас знаем, что его исцеления носили характер не просто исцелений – они приводили людей к Богу. В тот самый критический момент нашей истории, когда должны были произойти страшные для нашей страны, для Православия события, как раз и явился святой, который дал православному миру пример того, как люди приходили к вере и в дальнейшем могли пополнить число мучеников, пострадавших за веру. Так мы определяем, что эти чудеса от Бога. Но “чистые сердцем”, которые “Бога узрят”, видят чудеса сразу. Для человека, ослепленного грехом, всегда остается сомнение так это или нет? Как и для иудеев, которые требовали от Господа, чтобы Он дал им знамение с неба о том, что чудеса, Им совершаемые, были от Бога.

Чудеса в Новом Завете зачастую обозначаются двумя терминами: “силы” и “знамения”. О силах – Мф.11:20–23; 6: 5–14 ; Деян. 4:23 и много других мест. Когда чудеса говорят о силах Божиих, то речь идет о том, что является причиной чудес. А причиной их является сила Божия, только она может преодолевать естества чин. А второе – это знамения, т. е. видимые знаки вмешательства Божиего, свидетельства того, что в чудесах действует Сам Бог непосредственно или через посланников. Это и есть знамения, которых требовали иудеи. Чудеса являются двояким образом.

Во-первых, непосредственным действием (когда Господь исцелял на расстоянии). Ин 5 – в этой главе рассказывается о слепорожденном, здесь Господь Сам говорит о том, что он был слеп не потому, что согрешил он или родители его согрешили, а для того, чтобы на нем явилась слава Божия. Так что есть непосредственное действие глаголом Божиим – непосредственный вид чудес.

Чаще всего встречаются случаи, о которых мы не можем сказать точно, является ли это сверхъестественным чудом или действием природных сил. Например, переход через Чермное море. Там описано, как восстал ветер и очистил дно морское. Но в то же время это было свидетельством присутствия Бога, очевидное для всех израильтян. Было ли это свидетельством для египтян, непонятно. Или казни египетские. То же самое могли ложным образом сделать волхвы. Значит, здесь была какая-то естественная компонента и непосредственное действие Божие, сказанное на словах Моисею еще до этого. Статир во рту рыбы, которую поймал ап. Петр. Конечно, это чудесное, потому что Господь ему сказал, чтобы он выловил рыбу. Но сам статир мог попасть в рот рыбе самым естественным образом. Чудесный лов рыбы, когда рыболовов потрясло то, что 153 рыбы (вероятно, больших) не порвали невод. Ведь не зря в Евангелии называется это число. Это было действительно чудо: рыба ловилась не вовремя и не порвала сеть. Все мы знаем такого рода чудеса. Однако есть чудеса, о которых мы не знаем, что это чудеса, или, по крайней мере, не думали об этом. Например, та благодать, которая дается нам при церковных таинствах. Здесь одновременно с видимым священнодействием подается невидимая благодать, подобно тому, как человек состоит из тела и души, и Господь наш Иисус Христос тоже имеет человеческую и Божественную природу. Эта благодать, безусловно, является чудом – сверхъестественным образом промышления о людях.

Участие всех Лиц Св. Троицы в деле Промысла

Здесь придется обходиться только цитатами, потому что только Откровение дает нам точное знание о том, как промышляет Бог о мире.

Здесь есть параллель с творением мира: примерно таково же должно быть участие Лиц Св. Троицы в промышлении о мире, как и в творении мира.

Бог Отец. Ин.5:17 – “Отец Мой доселе делает, и Аз делаю”. В этом стихе говорится о промышлении о мире Бога Отца и Бога Сына. Во всяком случае, это ясное свидетельство, что Бог Отец промышляет о мире. Мф. 5:45 – это уже много раз цитировалось: “Солнце Свое сияет на злыя и благая и дождит на праведныя и неправедныя”. В Нагорной проповеди ( Мф. 7:26 ) – “питает всех птиц небесных”. Ин. 3:16–17 – о промышлении Бога Отца о мире нравственном: “Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный. Не посла бо Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир”. Здесь речь идет о вере, т. е о нравственных качествах человека. О них тоже заботится Бог.

Бог Отец посылает Духа Святаго Утешителя – Ин. 14:16,26 –“Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами вовек”.

Особое место в промышлении Бога о мире занимает Бог Сын. Во многих местах Св. Писания говорится о промышлении Сына Божьего. Под именем Премудрость в Ветхом Завете. В Новом Завете есть такое место: Кол 1:17 – “Всяческая в Нем состоится”. Евр.1:3 – “Носяй всяческая глаголом силы Своея”. Спаситель, Виновник нашего освящения, Глава Церкви – Ин 14:16, 27 ; 1Кор. 1: 4 ; Гал 4:6 ; Евр. 2: 11 и т.д. Мы знаем, что Бог Сын обещал пребывать с верными до конца века, что Он приведет к Богу Отцу всех спасенных ( Ин 14:6 ), что “Сын предаст Царство Богу и Отцу, да будет Бог всяческая во всех” ( 1Кор 15: 24–28 ). О том, что нужно с молитвами обращаться к Богу Сыну, мы хорошо знаем, потому что это нам заповедано Св. Писанием.

Что касается Бога Духа Святаго, то эту сторону промыслительной деятельности обозначают именем Господь Животворящий, или Бог Животворящий. Действие Духа Святаго в Церкви, то, что Он наделяет человека Своими дарами, Своей благодатью, – это действие, которое мы называем Господь Животворящий.

Учение о Боге-Промыслителе человеческого рода

Не буду говорить о промышлении Божием о мире Ангельском, об этом мы говорили достаточно много. Но обычно в учебниках по догматическому богословию эта тема является обязательным разделом. Нам мало дано знать о Промысле Божием в отношении мира материального, но больше нам дано знать о промыслительной деятельности Его в отношении человека.

Необходимость промышления Божия о первозданном человеке

“Умалил еси его малым чим от Ангел, славою и честью венчал еси его” ( Пс.8:6 ). Это о природе человека, которая была испорчена. Но первозданный человек был без греха. В какой-то степени можно себе представить состояние Адама и Евы. Это были люди здоровые, сильные, которые могли не знать никогда болезни и смерти, жить вечно, вкушая от древа жизни, они имели ясный ум, совершенно неповрежденный. Адам нарек имена живым существам, для этого надо было многое иметь. Так что здесь можно говорить в определенном смысле об идеальном человеке.

Нуждался ли человек в Промысле Божием? Конечно. Все-таки это было ограниченное существо, пока еще мало знающее, воля его не была укреплена, о чем говорит сам факт грехопадения, чувства его были праведными (это мы видим хотя бы по чувству прекрасного Ева отмечает, какой красоты был предложенный ей плод). Но существо это было ограниченное, и Промысел Божий был необходим ему. Однако это было существо невинное.

Действия Промысла

Самое первое действие Промысла – это сохранение и управление.

О сохранении. “Ешь от всякого плода”; была дана заповедь хранить и возделывать райский сад – для умственной и физической деятельности; была и заповедь, данная для укрепления воли человека. Это относится и к заповеди хранить и возделывать, т. к. нам зачастую лень бывает что-то сделать из того, что нам надо, и мы могли бы проецировать это и на Адама. Но в состоянии невинном он не нуждался в такого рода боевых усилиях, чтобы что-то сделать. Об этом прямо не говорится, но, думается, мы не погрешим против истины, утверждая это. А вот заповедь не вкушать с древа познания добра и зла, безусловно, была заповедью для укрепления воли.

Мы не знаем возраста, в котором сотворен был Адам, но здесь и гадать нечего, ноль лет, первый день от творения. А какому возрасту это соответствует у нас, мы этого не знаем. Что собой представлял рай? “Для тела рай был вещественный, как видимое блаженное жилище, а для души духовный, как состояние благодатного общения с Богом и духовного созерцания тварей”. Таково учение Церкви о том, что собой представлял рай.

Питаясь плодами древа жизни, человек телом был бы безболезнен и бессмертен. Человек был изгнан из рая, чтобы грех не мог бесконечно развиваться в самом Адаме. “Смерти Бог не сотвори” ( Притч 1:13 ).

Что давало выполнение заповеди для воли Адама, если бы заповедь была не нарушена? Вероятно, в этом было бы выражено доверие к Богу. Это не позволяло бы развиться гордыне в человеке, что является началом всякого греха. Стремление к познанию (“Будете как боги, знающие добро и зло”), искушение мгновенным знанием, и не только о добре, о котором человек знал, но и о зле, о котором он знал теоретически, потому что в день, “в который в кусищи от плода, смертию умрешь”. Так что понятие о зле, о смерти было дано, но теоретически. Так же, как мы, когда дышим воздухом, не думаем о том, что будет, если воздух вдруг исчезнет. Тем более страшное состояние, в котором человек сразу оказался после грехопадения, потому что одно дело жить в Боге (чего мы не знаем, мы не достигаем такого уровня), питаться полнотой жизни, быть в связи с этой полнотой, как мы дышим воздухом. И вдруг в мгновение ока прервать эту связь и разорвать ее настолько, как если бы мы вдруг были лишены воздуха, но, представьте себе, не умерли бы от этого, но как бы мы мучились. Многие из нас пытались продержаться под водой не дыша и знают, какие неприятные ощущения возникают. Так что можно себе представить, что испытали наши прародители, разорвав связь с Богом. Вспомните, как мгновенно изменилось многое у Адама. Тот ясный ум, имея который, Адам мог давать имена всему живому, – и вдруг он начинает прятаться в кустах от Бога, как будто можно спрятаться или укрыться от Бога. Помрачение было страшное, и это самое серьезное следствие грехопадения. Не знаю, как выразиться более точно, чтобы подчеркнуть, что в первобытном состоянии промышление Божие о первозданном человеке было в двух видах. С одной стороны, сохранение его, для чего было даны и возможности (вкушайте то-то и то-то, живите так-то и то-то делайте). Были даны упражнения для воли человеческой, которые не были до конца выполнены.

Первобытное состояние человека. Блаженство прародителей в раю

Состояние человека в раю до грехопадения нам трудно себе представить, но, конечно, это было состояние невинности, полной безгреховности. Но, безусловно, опыта жизни не было; дел, укрепляющих человека в духовном и телесном отношении, не было. Поэтому говорить о наполнении человека добродетелями не приходится, т.е. это было безгрешное состояние, но не состояние святости, праведности. Под состоянием праведности мы понимаем невозможность грешить, а безгрешность – это отсутствие греха, но возможность грешить.

Безусловно, можно сказать о том, что в раю состояние человека было состоянием полного блаженства, потому что близость к Богу и означает пребывание в блаженстве, в котором пребывает Сам Бог.

Митрополит Филарет: “Земля тогда перестала бы быть вечною темницею для человеческого бессмертия. Совершив на ней определенное поприще, человек восходил бы на небо так легко, как в Иаковлевом видении лестницы, досязающей до небес Ангели Божии восхождаху и нисхождаху по ней. Возможность сего перехода в Енохе и Илии отчасти нам показана”. Речь о том, что было бы, если бы не было грехопадения.

Грехопадение прародителей. Сущность греха

Мы рассматривали необходимость Промысла Божьего в райском состоянии прародителей. Сейчас мы перейдем к тому моменту, когда в роде человеческом произошла катастрофа и, следовательно, возникла необходимость в искуплении рода человеческого. Кстати, оба эти факта тесно связаны между собой, потому что если бы не было грехопадения Адама, то не понадобилось бы и искупление, которое совершено Господом нашим Иисусом Христом.

Во-первых, что это был за искуситель – змей? Было ли это как бы видимое воплощение диавола или диавол воспользовался одним из земных существ, чтобы искушать прародителей? Был ли это зверь или сам сатана, принявший видимый образ, детально здесь ответить нельзя, но то, что это был искуситель, определенно известно из Предания. У Иоанна Богослова в Апокалипсисе он называется “великим драконом”, “древним змием”, “диаволом”, “сатаной”, “обольщающим вселенную”. В Евангелии от Иоанна (8:44) Сам Господь, называя иудеев сынами диавола, говорит, что диавол – человекоубийца искони, т.е. с самого начала, первоначальный убийца, который вовлек прародителей в грех.

А действительно ли диавол является основным виновником грехопадения? Для этого достаточно вспомнить искушение Господа нашего Иисуса Христа в пустыне, которое было полностью отвергнуто, несмотря на то, что искушение было на более серьезном уровне, и диавол искушал Спасителя текстами из Откровения, но лукавством своим подавал эти тексты в недолжном контексте. Во всяком случае, победа над искушениями была. Основное было не в том, что диавол искушал – это его обычное занятие – а в свободной воле самих прародителей. Они поддались на простое искушение, хотя, вероятно, оно простым не было, потому что когда пытаешься спросить себя, мог ли ты сам выстоять в подобной ситуации, то не сразу скажешь, способен ли ты был устоять, тем более что диавол для каждого из нас выбрал бы свой способ искушения. Мы знаем, что мы слабы. Итак, сущность греха заключается в свободе человека. А искушение является только поводом для того, чтобы человек пал.

Если говорить о самом грехе, то надо различать несколько моментов. Во-первых, видимую сторону греха. Была нарушена положительная заповедь Божия не вкушать плодов с определенного дерева – это видимая сторона грехопадения. Более серьезная его сторона – нарушение нравственной заповеди, нравственного закона: преслушание воли Божией. Это в Откровении всегда называется так: “Грех есть беззаконие” ( 1Ин.3:4 ); “непослушание воле Божией” ( Рим. 5:19 ); “преступление” (там же).

Есть еще и третья сторона – внутренняя, горделивое разделение твари с Творцом, проявление непомерного самолюбия, которое выразилось в желании быстрым способом добиться равенства с Богом, независимости от Него. С другой стороны, это было преступное желание чувственного удовольствия, которое было воспрещено в данный момент времени.

Сатана искушает человека. “Будете яко бози”. Вы знаете, что Бог говорит: “Се, Адам бысть яко един от Нас, еже разумети доброе и лукавое” ( Быт. 3:22 ).

Митр. Филарет (“Записки на книгу Бытия”) – “Человек, вняв искусителю, не только внутренне возжелал быть Богом, но и в самом деле исполнил сие желание столько, сколько мог. Уже ничего не может он для себя сделать более”. Мы сказали бы, что это, может быть, не совсем так. Он может сделать более, потому что сам Адам, раскаявшись, все-таки не пошел по пути самообожествления. Но вы знаете, что восстанет ‘»человек беззакония”, антихрист, который как раз и достигнет этого состояния, когда он потребует для себя Божеских почестей, что будет выражением доведенного до конца грехопадения, о котором мы читаем в книге Бытия.

В данном случае начало греха – гордыня, и желание стать Богом – это основное. Сир.10:14–15 – “Начало гордыни человеку отступление от Господа, и егда от Сотворшаго и отвращается сердце его, яко начало греха гордыня”. У свв. Отцов разбирается очень подробно, что в этом грехопадении были, как в семени, заключены все остальные грехи, которые развились в человеческом роде. Какой бы мы грех сейчас ни рассматривали, его начало лежит именно здесь. Блж. Августин: «Здесь были и гордость – потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией, и поругание святыни – потому что не поверил Богу; и человекоубийство – потому что подвергнул себя смерти; и любодеяние духовное – потому что непорочность человеческой души нарушена убеждением змия, и татьба – потому что воспользовался запрещенным древом; и любостяжание – потому что пожелал большего, нежели скольким должен был довольствоваться”.

Следствия грехопадения

Этот вопрос надо рассматривать во многих планах. Прежде всего, по отношению к душе, к телу, к внешнему благосостоянию человеку Таких следствий очень много.

Сам по себе грех – это некоторое действие человека после того, как он выбрал нечто свободной своей волей. Это действие начало в этом мире свою жизнь, потому что любое наше действие в этом мире имеет свое следствие, это следствие имеет свои следствия и т.д. Если вначале можно говорить о свободной воле как начале некоего причинно-следственного ряда, то дальше этот ряд уже не зависит от человека, а становится путами в его жизни, и не только в его, но и его потомков. Этот закон верен. Любой грех имеет следствие, как и любая добродетель. Грех сразу же несет в себе и наказание за грех, потому мы его и отличаем от добродетели. Но дело не только в этом. Есть еще и положительная сторона (положительная в смысле наказания, данного от Бога) – кроме того, что здесь есть собственное наказание, есть еще и гнев Божий в отношении греха. Поэтому можно говорить о двух сторонах греха: он производит сам по себе дурные последствия и отчуждает человека от Бога. А тем самым человек подвергается и гневу Божиему. А подвергаясь гневу Божиему, подвергается и наказанию. Но Бог есть любовь, поэтому это наказание всегда бывает таково, чтобы человек вернулся. Здесь нет полного отбрасывания человека – Господь помогает человеку, сколько может.

Что же произошло после того, как человек возжелал стать Богом?

Василий Великий: “Как телу невозможно жить не переводя дыхания, так и душе невозможно жить без Бога”.

2. Произошло повреждение духовной природы человека. Рим. 7:18 ­-23 – “Вем бо, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей, доброе, еже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю, но еже не хощу злое, сие содеваю. Аще ли еже не хощу аз, сие творю, уже не аз сие творю, но живый во мне грех. Обретаю убо закон, хотяще ми творити доброе, яко мне злое прилежит. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку. Вижду же ин закон во удех моих, противу воюющ закону ума моего и пленяют мя законом греховным, сущим во удех моих”.

Так что повреждение духовной природы состоит в том, что человек обретает в себе разлад. Он не может делать что хочет, и даже когда хочет творить доброе (“Доброе, чего хочу, не делаю, а злое, чего не хочу, делаю”). Этот разлад и есть повреждение духовной природы в человеке, когда человек находит в своих действиях не закон сердца своего, которое стремится к доброму, а другой закон, который ап. Павел называет “законом членов человеческих”. Это часто интерпретировалось как противоположность между душой и телом. О ней тоже можно говорить, потому что разлад такой, действительно, проходит через всю жизнь человека: это разлад в душе, разлад в теле, разлад между душой и телом – все это есть следствие греха.

3. Произошло повреждение сил души человеческой. Например, повреждение ума мы видим сразу. С одной стороны, у Адама ясный ум: когда Бог приводит к нему зверей, он нарекает им имена; он понимает, что значит хранить и возделывать райский сад. Но сразу же после грехопадения (видимо, катастрофа была страшная) смятение прародителей велико, и они начинают искать, где бы спрятаться от Бога. Этот страшный момент мы наблюдаем сразу же, хотя Адам прекрасно понимал, что скрыться от Бога Всеведущего невозможно.

Сразу же появляется то, что на языке церковном называется плотским мудрованием, а на языке философском – софизмом. В данном случае это выразилось в том, что Адам сваливает вину на Еву, та – на змия. Оправдание своих поступков – я слаб, а на меня подействовало то-то и то-то – это и есть плотское мудрование.

Ап. Павел говорит о душевных людях, телесных людях и духовных людях. Откуда берется это разделение? Человек не просто перестает познавать Бога. Духовный человек (в терминологии ап. Павла) – это тот, кто стремится к Богу, стремится познать Бога, обретает некоторое познание. Душевный человек – тот, который Богом перестает интересоваться, его интересует окружающий мир, чтобы использовать его каким-то образом для своих целей. Это познание мира, интерес к тем вещам, которые в мире, с теми или иными земными целями. Это относится к состоянию плотского человека. Телесный человек – это состояние как бы необратимое, когда у человека появляются только низменные интересы. Тогда это человек плотский, и для него как бы многое потеряно.

4. Произошло повреждение ума человеческого, и это видно до сих пор, настолько трудно сейчас познавать что бы то ни было, сколько надо тратить усилий на те познания, которые легко давались бы в состоянии невинности. Ведь коль скоро человеку дано править этим миром, то должно быть и познание этого мира. Познание того царства, в котором ты живешь. У человека это получается с большим трудом и с большими препятствиями.

1Кор.2:14 – “Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием, и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно”. Здесь мысль очень серьезная, духовное можно видеть только духовным оком. Если взять наши газеты, где идет разговор о серьезных вещах, о духовной жизни Церкви, то иногда просто диву даешься, что там пишут. Мы говорим об освящении человека, а они понимают это в смысле социального служения. Или хуже. Такое непонимание, безусловно, говорит о том, что духовный человек может понимать душевного человека, обратное, к сожалению, не получается, и это явствует из таких элементарных примеров, который я привел.

Один из примеров, который часто приводится, это то, что проповедь о Христе распятом для иудеев соблазн, для эллинов безумие. Мы легко можем понять, почему иудеи находили это соблазнительным, а эллины – безумием. Обратное, по-видимому, понять невозможно.

5. Произошло расстройство воли. Прежде всего – в области нравственной свободы. Православное исповедание веры говорит: “Воля преклонилась более ко злу, нежели к добру”. Откровение часто говорит о рабстве греху, о том, что человек потерял свою свободу и становится рабом греха. Ин. 8:34 – “Творяй грех, раб есть греха”. Или Рим.7:19 – “Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю”. Там же, ст. 21: “Итак, я нахожу закон, что когда хочу делать доброе, прилежит мне злое”.

Кстати, отсюда – требование евангельское о том, что необходимо усилие, чтобы приобрести Царствие Небесное. Мф. 11:13 – “От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его”. Так что усилие, чтобы подняться над обыденной жизнью, причем с большим трудом, и есть необходимое дня воли человека. Обретя духовность, обретаешь свободу (“Познайте истину, и истина сделает вас свободным”). Но для этого необходимы большие усилия – гораздо большие, чем когда ты пребывал в истине и мог познавать все ее оттенки.

6. Произошло повреждение сердца. И нечистые желания, и греховные влечения – это состояние сердца человеческого. В нем лежит все. Это наша привязанность к каким-то для нас дурным вещам. Мф. 15:19 – “От сердца исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы”. Происходит разлад в человеческих чувствах, когда одни чувства берут верх над другими. Гал. 5:17 – “Ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти. Они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы”. Этот текст говорит не о борьбе духа с плотью, а именно, о разладе в каждом человеке. А человек остается на месте. Более кратко все это можно выразить так: поврежден образ Божий в человеке. Он не исчезает, но повреждается основательно.

Небольшой абзац из “Послания восточных патриархов”– “Веруем, что человек, падший чрез преступление, уподобился бессловесным скотам, то есть помрачился и лишился совершенства и бесстрастия, но не лишился той природы и силы, которую получил от Преблагого Бога, ибо в противном случае сделался бы неразумным и, следовательно, не человеком. Но он имеет ту природу, с которою сотворен, и природную силу свободную, живую, деятельную, так что он может по природе избирать и делать добро, убегать и отвращаться зла”. То есть даже в падшем состоянии свобода делать добро у человека остается. Образ Божий в человеке остается даже тогда, когда он попадает в геенну огненную. Человек лишается только Богоуподобления.

Следствия грехопадения по отношению к телу

Грех внес в тело семена болезней, усталости в трудах, расслабления и страданий. Быт 3:16 – “Умножая умножу печали твоя и воздыхания твоя в болезнех родиши чада”. Другое место, очень знакомое, – исцеление расслабленного при Овчей купели, когда Господь говорит: “Се, здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет”.

Следствия грехопадения по отношению к внешнему благосостоянию человека. Физическое зло

С самого начала мы знаем о том, что была проклята земля из-за греха человека, и в земле самой появились какие-то другие законы. Если до того земля находилась как бы в гармонии с человеком, благоприятствовала ему, то стала она как бы в противоборство. И сразу это почувствовалось по враждебности стихий этого мира, почему для человека понадобились кожаные одежды. Это начало, о котором мы знаем, затем – оскудение плодородия. Это важный фактор. Земля не только дает волчцы и терние вместо того, чтобы давать то, что человек туда посеял, но еще и дает мало просто из-за оскудения плодородия.

Рим. 8:19–22 – “Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне”.

Это место всегда вызывает дискуссию. Прочту из Иоанна Златоуста кусочек толкования: “Ужели тварь, терпя за другого, терпит обиду? Нимало. Она для меня и существует. А если существует для меня, то какая для нее обида, когда терпит для моего исправления? А иначе к неодушевленному и бесчувственному нельзя даже приложить понятия о справедливом и несправедливом. Что ты говоришь, будто бы тварь чрез тебя претерпела зло и стала тленна? Ей не сделано сим никакой обиды, потому что через тебя же опять будет нетленною. Как кормилица, воспитавшая царского сына, когда взойдет он на отеческий престол, имеет свою долю в царственных его благах, так и тварь, по слову апостолов” (со ссылкой на 8 гл 21 ст.). Мы, вероятно, другими словами выразили бы ту же самую мысль. Может быть, мы не стали бы утверждать, что не делаем зло для твари – делаем! – но мысль та, что то зло, которое мы делаем твари, мы видим как зло, и это зло для нашего исправления приготовляется. Именно эта мысль здесь заключена.

Переход греха на весь человеческий род. Первородный грех

Как уже говорилось, грех порождает следствия, которые отражаются на человеке и на его потомстве. Правда, есть разные объяснения этому и разного рода уподобления. На самом деле это тайна, мы не знаем даже того, с чем мы сталкиваемся повседневно. И каким образом в нас действует грех, мы не знаем, хотя в целом знаем, что если человек предается порокам, то они сказываются на человеке если не сразу, то через некоторое время. Но механизм этого от нас сокрыт, это тайна. Мф.7:18 – “Не может древо зло плоды добры творити”. Это можно приложить и к тому, что у греховного человека дети рождаются со следствиями этого греха в более тяжелой форме, чем если бы от праведных родителей родился данный человек. Отделение человека от Бога автоматически дало то, что человек не может жить с Богом. Для этого должна быть заполнена пропасть между человеком и Богом, человека надо поднять до того состояния, когда для него возможно более ясное Богообщение.

В любви Божией Бог всю тварь призывает к Себе, все должно разделять блаженство Божие, в котором Он пребывает. Удаление от этого – то состояние, при котором человек теряет эти блага, теряет благодать Божию, мы выражаем другими словами – гнев Божий. Гнев Божий есть в первую очередь проявление любви. Это желание остановить того, кто убегает туда, где может погибнуть. И здесь могут быть самые серьезные, даже карающие средства воздействия на человека, не нарушая его свободы, потому что свобода – это тот дар, который Богом не нарушается. Отсюда: прирожденная греховность человека – в отъединении от Бога. И дети у человека рождаются в этом самом отъединении от Бога.

Здесь есть тайна, почему у самых благочестивых родителей рождается ребенок, которого надо крестить? Потому что должно быть не только телесное, но и духовное рождение, а это возможно водою и духом. Но, тем не менее, это тайна: почему даже у благочестивых родителей рождаются дети с поврежденной природой? Это повреждение не то чтобы естественное и безразличное, оно находится под действием гнева Божиего, когда оно в отъединении от Бога. Поэтому ребенка крестят во оставление грехов.

Здесь есть два момента, которые выражаются разными терминами. Один термин – “грех”, иногда “личный грех”. Это означает, что человек по своей свободной воле выбирает грех, а не добродетель. Тогда мы говорим о грехе как таковом, грехе настоящем. Этот грех оставляет после себя последствия. Они остаются в человеческой душе, в теле. Сколько времени и как мы не знаем, потому что, по Промыслу Божиему, сила греха и его последствий смягчается и направляется на что-то другое. Точно так же, как раковая опухоль может неожиданно пройти, но может и остаться, несмотря на все наши усилия. Так и последствия греха – могут пройти, но могут и остаться. И в основном остаются. И переходят от Адама к его сыновьям и дочерям, а от них – на весь род человеческий. А по пути еще каждый из живущих добавляет свои грехи. Поэтому на рождающегося ребенка накладывается целая цепь следствий, которые отъединяют его от Бога. Эти следствия – это не грех, это условия существования того человека, который родился в этот мир. На эти условия надо смотреть с двух сторон: с одной стороны, как на причинно-следственную связь, а с другой – как на состояние, которое находится под гневом Божиим. Это состояние называется первородным грехом. Может быть, термин неудачный в том смысле, что и там и там фигурирует слово “грех»’. В латинском языке, откуда мы взяли термин “первородный грех” (“pecatum originale”), этот термин содержит слово “pecatum” – “грех”, а в греческом языке это разные термины. Когда говорится о личном грехе, совершаемом по свободной воле человека, всегда говорится “параптома”, в то время как греховное состояние, соответствующее первородному греху, выражается другим словом “амартия”. Здесь разные корни. Поэтому когда на Западе была путаница, связанная с разными понятиями греха, для Востока она была непонятной.

Греховная природа, греховное состояние, которое мы называем первородным грехом, при крещении никуда не исчезает. Она остается в какой-то степени, но гнев Божий переходит в милость Божию. Человек, даже безгрешный, но с первородным грехом (если бы был такой, не имеющий личного греха), должен бы был в крещении присоединиться к Телу Христову, как ветвь к маслине или к лозе виноградной, о которых говорится в Евангелии, до тех пор, пока по этой ветви не начнут бежать живительные токи благодати Божией. И тогда постепенное оживление возможно. Именно потому, что не сразу пропадают следствия греха, крещеный человек все-таки остается с наклонностью ко греху, но у него есть благодатная помощь Божия для освящения, чтобы он стал святым. Это невозможно было бы, если бы человек не был присоединен к Телу Христову. Но об этом мы будем говорить позже.

Вменение первородного греха

Надо различать личный грех Адама и первородный грех. Параптома – греховное состояние, отчуждение человека от Бога, трещина, которая прошла между Богом и человеком после грехопадения, то, что переходит на весь человеческий род. Амартия – это не сам грех, а следствие греха и одновременно неблагоприятное условие для потомства. Православное исповедание: “Поелику в состоянии невинности все люди были в Адаме, то как скоро он согрешил, в нем и все встали в греховное состояние, а посему не только греху подвержены, но и наказанию за грех”.

Источник: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. Догматическое богословие. Курс лекций. Москва, 1996

Источник