в какой религии нет икон
Без икон, зато ближе к Богу
Дорогие читатели, скажите мне, а где Бог? Живет ли он в сердце каждого или, может, содержится в Библии, или находится в церкви? Мое расследование поможет найти ответ на этот философский вопрос. Я пообщалась с верующими одной из церквей, про которую некоторые говорят «Непонятно, кому они там молятся», а другие предполагают «Наверное, это какие-нибудь баптисты или что-нибудь вроде этого». Это ни то и ни другое. Впрочем, читайте все сами.
В тихом парке Минска, на одной из лавочек, встречаюсь с милой девушкой Аллой, активисткой протестантской церкви. Наша беседа завязывается очень быстро и начинается совсем не в религиозном контексте. Алла, оказывается, преподаватель английского, который очень любит свою работу. О своей деятельности в церкви рассказывает искренне:
«Я в детстве была крещена и ходила с бабушкой по праздникам в православную церковь, ну, как и большинство наших граждан. Я знала молитву «Отче наш», но просто тупо произносила ее перед сном, не вкладывая никакого смысла. Моя тетя, мамина сестра, ходила в другую церковь, так в детстве я называла протестантскую церковь. Она иногда приглашала меня на молодежные встречи. Мне очень нравились там добрые радостные люди, которые НЕ курят, НЕ пьют, НЕ ругаются матом и уважают тебя.
 |
Но со временем поняла, что это не так, ведь вся Америка и Скандинавия – это протестанты, и такая церковь имеет место быть в Беларуси тоже».
Алла улыбается, и ее глаза светятся вместе с ней. Задаю самый важный вопрос – чем же протестантская церковь отличается от православной и почему у нас сложилось мнение, что это какое-то НЕ ТАКОЕ место?
«В нашей протестантской церкви нет икон, и мы молимся напрямую Богу. Но вообще-то мы верим в того же Бога и прославляем его, тоже поем песни и просим помочь в трудной ситуации. Просто у нас немного другая форма выражения.
Почему в Беларуси преобладает православие, понятно исходя из нашей истории, но протестантизм тоже у нас есть, просто верующих не такое большое количество. Протестанты тоже бывают разные: пятидесятники, адвентисты 7 дня, харизматы и др. Те, кто ходят по квартирам с листовками, – вот это уже сектанты. Церковь, которую я посещаю, – официально зарегистрированная в Беларуси. Мы, кстати, недавно отметили 23-летний ее День рождения.
Когда я говорю, что хожу в протестантскую церковь, мне частенько возражают, что это же секта. Я на это не обижаюсь. Всегда приглашаю прийти и посмотреть, что мы конкретно делаем и что мы никакие не баптисты. Вообще я считаю, что нельзя говорить, что протестанты плохие, а католики или православные лучше. Важна вера, важно то, что ты делаешь во благо, а не то, в какой церкви или храме ты это делаешь».
Мы сидим в парке, и ветер играет в наших волосах, а моя собеседница продолжает интересный разговор.
«Прости меня, пожалуйста, но мне всегда казалось, что в православной церкви больше слов, а у нас больше практических дел. Не хочу никого обидеть и мое мнение, может, субъективно. Сейчас, кроме того, что я преподаю английский на курсах, я работаю с подростками и молодежью в церкви. Мы постоянно реализовываем какие-то проекты. Мы работаем как волонтеры в детском онкоцентре, проводим супружеские курсы, фестиваль семьи, водное крещение и регулярные беседы с прихожанами. Кстати, этим летом, в августе, у нас будет спортивный лагерь. Мы приглашаем всех желающих.
Знаешь, мне очень нравится то, что я делаю. А в этом году я даже закончила библейский колледж и получила диплом гос. образца. Конечно, у нас нет большого здания с золотыми куполами. Наша церковь скромна, но наша сила в том, что мы делаем на благо людей!»
Алла рассказывала о своей активной жизни настолько искренне и вдохновенно, что мне самой захотелось получить частичку этого божьего провидения и сделать что-то доброе для людей.
Однако исключительно ради исследования я решила найти еще одного человека, который мне может рассказать о протестантской церкви, но, не являясь ее активным участником.
Судьба свела меня с Олегом. Он поведал мне о своем опыте общения с протестантами.
«Скажу честно, до похода в эту церковь у меня было сложившееся мнение, о том, что протестанты – это религиозные фанатики и что они вообще навязывают свою веру. Очень много слышал про всяких Свидетелей Иеговых, пятидесятниках, баптистах и др.
Не так давно меня очень сильно тряхнула жизнь. Я попал в дикую ситуацию, когда вообще не видел выхода и думал, что это тупик. Случайно в метро встретил бывшего одногруппника. Мы разболтались, и я рассказал о своих проблемах. Он предложил прийти в церковь, чтобы просто успокоиться и найти себя. Мне в тот день было все равно, куда и с кем идти. Отчаяние полное. Поехал с ним. Оказалось, что церковь – это обычное простое здание. Внутри все очень просто. В тот вечер я долго общался с пастором о своих проблемах и меня отпустило.
После этой душевной беседы я приехал еще несколько раз в эту церковь. Мне вообще там понравилось. Люди очень добрые и дружелюбные. Никто не навязывает своего мнения и ни к чему не принуждает. Особенно мне запомнились вечера, когда собиралась группа людей, и пастор читал отрывок из Библии и толковал его. Мне было интересно, ведь я человек далекий от религии. В общем, как-то моя проблема начала разрешаться, может, потому что я поверил в ее разрешение. В эту церковь больше не хожу, хотя хотел бы. Остались очень позитивные впечатления».
Мое исследование очень скромное. Стоило бы опросить гораздо больше людей, но я очень надеюсь, что свои истории и мнения о протестантской церкви расскажете вы, дорогие читатели, в комментариях. Лично меня рассказы моих героев убедили в 2 вещах: 1) Прежде чем судить, надо самому увидеть, а не верить слепо отзывам. 2) Неважно, в какую церковь ты ходишь, главное – это вера к Богу в сердце и добро, которое ты делаешь для себя и людей.
Иконоборчество: почему возникло и почему проиграло
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Сегодня для нас слово «икона» имеет преимущественно сакральное значение. Так называют написанное в соответствии с церковными канонами и освященное живописное изображение Пресвятой Троицы, Господа Иисуса Христа, Божией Матери, ангелов и святых, а также священных событий.
Между тем в древнегреческом языке слово ἡ εἰκών (eikōn), от которого и происходит русская «икона», не обозначало священных предметов. На русский оно переводится как «образ», «изображение», «подобие», «сравнение».
Так называли любые картины или художественные изображения, например, даже извания. Это древнегреческое слово является однокоренным с глаголом ἔοικα (eoika) – «быть похожим», «походить», «подобать», «приличествовать». В Византии после принятия христанства древнегреческое ἡ εἰκών трансформировалось в слово ἡ εἰκόνα (ikona), которое и стало обозначать уже собственно церковные священные изображения, т.е., иконы.
Вообще образы Христа, Богородицы, святых и священных событий появляются в христианстве во втором веке. Уже к IV веку стены многих храмов были расписаны живописными изображениями.
Однако, как известно, почитание икон в Церкви укоренялось не просто. В VIII-IX веках в Византии большое распространение получила ересь иконоборчества – ἡ εἰκονομαχία (ikonomahia).
Ее приверженцы, среди которых были некоторые византийские императоры и даже патриархи, считали, что поклонение иконам нарушает вторую заповедь Моисея «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» (Исх. 20: 4,5).
Надо сказать, что отчасти ересь иконоборчества возникла как ответная реакция на крайности народного почитания икон, которое к тому времени отчасти начало впадать в суеверия. То есть, как и многие другие ереси, она представляла собой совершенно неправильный выход из сложившейся к тому времени неправильной ситуации. Тогда, например, получили распространение обычаи брать иконы в восприемники детям, примешивать краску с икон в евхаристическое вино, и т.д.
Иконоборцы свою борьбу с иконами аргументировали тем, что нельзя поклоняться «рукотворным вещам». В ходе же богословских споров на эти темы защитниками иконопочитания было сформулировано, что иконам следует поклоняться и к ним прикладываться, но не служить им, потому что служение приличествует только Богу: «Поклоняться можно и не Богу, потому что поклонение есть выражение почтения, служить же нельзя никому, кроме Бога».
Также поклоняются Кресту и Евангелию, и прочим святыням, но не служат им. Икона – это образ Первообраза, и «честь, воздаваемая образу, восходит к Первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней».
Интересно, что в ереси иконоборчества сошлись крайности – крайний спиритуализм и приземленные мирские интересы. С одной стороны, как говорили иконоборцы, Божество полностью неизобразимо, и Его нельзя «оскорблять бессловесным и мертвым веществом». С другой стороны, ересь иконоборчества получила поддержку и по государственно-политическим, мирским соображениям в ситуации борьбы византийских императоров с монашеством. Монахи никак не хотели отступать от иконопочитания, императоры же Лев III Исавр (717–741) и Константин V Копроним (718–775) cчитали, что монастыри отвлекают на себя слишком много материальных ресурсов и людей, которые могли бы пригодиться империи в ее многочисленных войнах с варварами.
И такого ожесточения в борьбе с иконами, возможно, не было бы, если бы вопрос о них не оказался связан с материальными и государственными интересами. Императоры-иконоборцы, борясь с монашеством, попутно ожесточались и на иконы. Кстати, настоящим оплотом иконоборцев в борьбе с «иконопоклонниками» была византийская армия и военные.
Однако ожесточенная борьба с иконами, которая во многом велась ради секуляризации общественной жизни и культуры, ради мирских интересов, приводила к значительному обеднению культуры. Уничтожались иконы, которые были выдающимися художественными произведениями, а стены церквей расписывались арабесками и виньетками из птиц и растений, художественная ценность которых была неизмеримо ниже.
А.В. Карташев в «Истории Вселенских соборов» пишет о «ханжеском и фальшивом аргументе иконоборцев», который призывает «бросить всякое знание и художество, дарованное Богом ради славы Его». Иконоборцы отвергали «в принципе и всякое знание, и всякое богословие, и всякую мысль и слово человеческое, как орудия выражения догматов. Это было не только лицемерное напускное варварство, но и просто дуализм, отвергающий святость всего материального. VII Вселенский собор православно восстает против этой скрытой ереси монофизитства и дуализма и защищает вместе с искусством и “всякое знание и художество, как дарованные Богом ради славы Его”. Просветительский либерализм иконоборцев таким образом оказывается мракобесием, а богословие VII собора – благословением науки и культуры, самым глубоким и непререкаемым».
В 754 году был проведен иконоборческий собор, который осудил почитание икон. Также этот собор анафематствовал константинопольского патриарха Германа и преподобного Иоанна Дамаскина, которые были убежденными сторонниками иконопочитания. Хотя собор претендовал на статус вселенского, позже его решения были отвергнуты Церковью.
Состоявшийся в 787 году Седьмой Вселенский Собор утвердил догмат иконопочитания. А в 843 году состоялся еще один церковный собор, который подтвердил все определения VII Вселенского собора и установил чин провозглашения вечной памяти ревнителям Православия и анафематствования еретиков. Этот чин до сих пор совершается в нашей Церкви в Неделю Торжества Православия (первое воскресенье Великого Поста).
Фото на заставке: Кахрие-джами, Церковь Христа Спасителя в Полях из ансамбля монастыря в Хоре, Стамбул; Базурин Никита.
Почему у мусульман нет икон и свечей?
Москва, 11.11.2021, 21:08:22, редакция FTimes.ru, автор Елена Вайло.
Мы настолько привыкли уже к тому, что в православных церквях и домах христиан есть иконы, к которым обращаются в сложных ситуациях и благодарят за какие-то хорошие моменты, и даже представить не можем, что эти изображения где-то могут быть запрещены. А ведь действительно есть религии, которые запрещают поклоняться иконам, жечь свечи и носить амулеты. Одним из таких вероисповеданий является ислам. Почему же у мусульман нет икон, свечей и амулетов?
Почему у мусульман нет икон
Стоит отметить, что иконы отсутствуют как в исламе, так и в иудаизме. Да, в этих религиях иконы не просто отсутствуют, но и строго запрещены. И все потому, что и иудеи, и мусульмане, являясь авраамическими конфессиями, строго соблюдают десять заповедей, данных Богом (Аллахом) Моисею (Мусе).
Центральной заповедью является та, которая призывает не делать себе кумиров.
А вот христиане считают, что первая икона была дана нам самим Иисусом. Таким образом, согласно библейской легенде, Спаситель после Тайной вечери, умывшись, вытерся полотенцем и на нем отразился его лик. Так возникла икона «Спас Нерукотворный».
Однако ни один историк не подтверждает данное событие. И крайне интересно следующее: если был первый портрет Иисуса Христа, то все другие должны были бы, по логике, на него быть похожи. Но изображение одного и того же святого на разных иконах разное. То есть, однозначно утверждать, каким был Иисус, да и все остальные святые — невозможно. К тому же, искажать лицо святого — разве не кощунство?
Православные также создают иконы: изображения Бога, Богородицы, святых, апостолов. А вот в исламе нет таких живописных и графических изображений святых, пророков и т. д. И вообще, мусульмане изображают любое живое существо каллиграфически — арабской вязью в стиле сулюс.
У мусульман нет изображений религиозных идолов потому, что приверженцы этой веры считают правильным обращаться к Всевышнему без посредников в виде икон и прочих предметов, а напрямую, через небо. И не нужно мусульманам для этого ни священников, ни икон, ни каких-либо других атрибутов богослужений.
Действительно, в Коране говорится, что Аллах не нуждается в помощи посредников. Он и сам слышит молитву своих рабов, сам отвечает на нее и помогает.
Иконы — только формальность?
По убеждению христианских богословов, иконы помогают людям сосредотачиваться в молитвах.
А вот в статье Дмитрия Таланцева «Ересь иконопечатания» отмечается, что на самом деле молитвы являются мысленно-словесным обращением к Богу, как к Личности. Но для того, чтобы обратиться к кому-то из людей, нам ведь не нужно его изображение. Мы же не ставим перед собой портреты тех, кому пишем письма, чтобы изложить получше свои мысли. Поэтому мысль о сосредоточении внимания Таланцев считает глупостью.
Также мусульмане аргументируют отсутствие икон у себя следующим образом: никто не знает наверняка, как выглядели святые.
Массовое иконопоклонничество
Сегодня люди толпами пробиваются к той или иной иконе, якобы привезенной со святых мест, «энергетически заряженных» и исцеляющих. Однако этого делать не стоит, ведь в Псалтыре четко сказано:
«Идолы язычников — серебро и золото, дело рук человеческих: есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат, и нет дыхания в устах их. Подобны им будут делающие их и всякий, кто надеется на них».
Мусульмане молятся без свечей
Кроме того, у мусульман нет не только икон, но и свечей. Это связано с тем, что религиозные традиции приходят к человеку через пророков. Однако стоит отметить, что ни православный Иисус, ни мусульманский Иса не жгли свечи во время молитвы, и вообще не нуждались в них никогда.
Так, пророки, посланники Бога никогда не жгли свечи, они просто поднимали руки к небу и обращались к Творцу. Стало быть, свечи — это выдумка людей, новшество. Более того, мусульмане считают языческим обряд сжигания свечей. И действительно, жечь свечи задолго до появления религий ислама и христианства было традицией тех, кто не поклонялся Богу. Эти люди поклонялись огню. И уже христианские священнослужители пеняли этот, по сути, языческий обряд в свои церкви, тем самым присвоив традицию огнепоклонников.
«Спасительные амулеты»
Сегодня в христианской религии довольно прибыльный бизнес — это торговля амулетами и оберегами, которые излечат ото всех недугов, защитят от всех бед, принесут здоровье, успех, любовь. Одиноким помогут найти свою пару, замужним/женатым — сохранить семью. Прямо-таки всемогущие вещицы!
У мусульман же такие амулеты не только не разрешены, но и строго запрещены, особенно те, которые якобы защищают от порчи, сглаза, болезней и бед. Ношение амулетов в исламе считается поклонением нескольким богам. Но человек должен обращаться за помощью исключительно к Аллаху.
Иконоборчество сегодня
Торжество Православия, другими словами победу византийских иконопочитателей над иконоборцами, случившуюся в 843 году, мы празднуем до сих пор. И этот праздник больше, чем воспоминание о конкретной исторической дате. Победа иконопочитания и утверждения его как догмата православия имели огромное значение не только для византийского искусства, но и для православного восприятия мира в целом.
Как мне не раз приходилось писать, «иконическое сознание» – одна из ключевых особенностей нашей культуры, которая существенно отличает ее от культуры западно-христианской.
Однако иконоборчество как явление, старше и православия, и Византии, и совсем не закончилось победой иконопочитания.
Если брать не только православную традицию, мы сразу вспомним эпоху Реформации, когда пафос реформаторов-иконоборцев, которых мы сейчас называем протестантами, обратился против католического искусства. Тогда во многих странах были уничтожены многие священные изображения.
Особенно пострадали такие страны, как Швейцария и Англия, где подавляющая часть средневекового искусства была уничтожена иконоборцами XVI-XVII веков, а некоторые важнейшие памятники уцелели буквально случайно.
Мне приходилось преподавать в университете Йорка, где находится один из самых прекрасных английских готических соборов. Там, по счастью, в отличие от многих других мест, сохранились средневековые витражи, преимущественно XIII-XIV века. Сохранились они только потому, что был жесточайший приказ военачальника армии Кромвеля не уничтожать витражи и образы святых именно в этом соборе под страхом смертной казни.
В большинстве других мест все фигуративные изображения были уничтожены. И не только потому, что так приказывали протестантские проповедники (заметим, что призывали к этому далеко не все из них).
В иконоборчестве проявлялась ненависть к пышным обрядам Католической Церкви, которая, по мнению протестантов, использовала эти образы для пропаганды и обмана верующих. Последствия для европейского искусства, особенно в северных странах, были чудовищны.
И это отдельная проблема, напрямую не объяснимая: почему все-таки люди уничтожали такую очевидную красоту?
Продолжение западной иконоборческой практики мы видим во время Французской революции конца XVIII века. Тогда тоже было уничтожено огромное количество изображений и замечательных памятников католического искусства. Уничтожали святые образы в состоянии массовой истерии на волне новых идей, которые несла революция, на волне антиклерикализма, когда Католическая Церковь считалась ближайшей союзницей ненавистного самодержавия. Иконоборчество воспринималось как часть программы, лозунг которой дословно звучал так: «Удавить последнего аристократа кишками последнего попа».
Наследниками Французской революции и иконоборчества выступали наши большевики. Они хорошо знали опыт своих предшественников и часто обращались к нему на практике. В том числе, к своего рода перевертышам, когда отдельные внешние формы религиозной жизни используются для отрицания религии и уничтожения религиозных ценностей.
В эпоху Французской революции ее идеологи вводили культ всемогущего Разума вместо идеи Бога, похожим образом поступали большевики с их культом мучеников и вождей, и образами коммунистического рая. Они, как и их французские учителя, массово разрушали храмы, уничтожали церковную утварь, иконы, причем, на самых разных этапах существования советской власти.
Много икон погибло от «иконоборчества» эпохи Хрущева и его попыток окончательно решить религиозный вопрос в России. Ведь он не иначе как через двадцать лет обещал построить коммунизм, а через десять лет показать по телевизору «последнего попа». Но немалая верующая часть населения явно портила картинку «светлого будущего».
Памятник этого периода иконоборчества – спасенная от сожжения икона – до сих пор хранится у меня дома. В начале 80-х годов прошлого века я приобрел ее у одного знакомого. Он, в свою очередь, вначале 60-х спас ее от костра во время хрущевских гонений, когда местному населению было приказано разорять окрестные церкви. Что добровольцы с удовольствием и делали: они уносили иконы из храмов и, под водку с печеной картошкой, их сжигали. У иконы, добровольные «борцы с религией» уже отрубили правую часть и бросили в костер.
Мой знакомый, не разбираясь в иконах, не будучи в то время верующим, увидел образ под темной олифой, и ему стало просто жалко. Он за бутылку водки выменял большую икону, которую с трудом дотащил до Москвы, а потом 20 лет прятал в своем деревенском сарае. И теперь это не только прекрасный образ конца XVII века, но еще и памятник эпохи советского иконоборчества. Очень примитивного, по сравнению с византийским иконоборчеством, с точки зрения глубины обоснования, но, по большому счету, относящегося к тому же кругу явлений.
По всей видимости, существует некая генетическая память об уничтожении святых образов, живущая в массовом сознании мысль о возможности, а иногда и желательности осквернения святости, которая представлена в образе.
Этот довольно сложный комплекс чувств использовал в 1998-м году известный художник-акционист Авдей Тер-Оганьян, устроивший сеанс публичного иконоборчества, когда рубил иконы в Манеже. За этой акцией была своя идейная программа: он взял не иконы, находившиеся в богослужебной практике, а наклеенные на доски репродукции из магазина «Софрино».
Пафос состоял в том, что он рубил их на фоне своих собственных произведений, представленных на выставке «Арт-Манеж», утверждая, что есть истинное искусство, а есть искусство ложное, официальное, лживое, которое он на глазах у всех и уничтожит. При этом предлагал всем присутствующим присоединиться за определенную плату согласно прейскуранту «на осквернение».
Как художник-акционист, а значит и профессиональный провокатор, он рассчитал эмоциональный эффект. Но вряд ли рассчитал, что против него возбудят уголовное дело по статье «Разжигание религиозной розни» и ему придется бежать из страны, куда он до сих пор не вернулся, хотя уголовное дело закрыто около четырех лет назад, скорее всего, из-за истечения срока давности.
Иконоборчество в квадрате
Иконоборчество – очень сложный комплекс, в котором есть и высокое богословие (если мы говорим о византийском иконоборчестве), которое породило еще более высокое богословие иконопочитателей. Именно оно, в конце концов, привело к формированию догмата об иконопочитании и того, что мы празднуем в день Торжества Православия.
Но в иконоборчестве есть эмоционально-психологический комплекс, связанный с массовым восприятием святости и с желанием эту святость, воплощенную в образы, каким-то путем ниспровергнуть или заменить своей.
Если мы говорим о русском иконоборчестве, здесь самый яркий и самый известный пример – «Черный квадрат» Казимира Малевича. В декабре прошлого года мы вспоминали, как сто лет назад он впервые выставил этот «Черный квадрат», причем, выставил на значительной высоте от пола, в «красном углу» выставочного зала. Чтобы каждый пришедший на выставку сразу же смотрел туда: у многих людей в то время еще было привычным заходя в помещение, посмотреть в правый «красный угол» и перекреститься на находящиеся там иконы.
Вместо икон все входящие видели «Черный квадрат», который сам Малевич объявил обнаженной иконой без рамы. То есть, он предложил этот черный квадрат как альтернативу всем фигуративным, «реалистическим» изображениям, вложив него пафос божественной пустоты. Это была попытка заменить икону другой «иконой».
Фото с сайта vesti-ukr.com
Как мы знаем, проект оказался очень успешным, получил огромное количество сторонников, которые до сих пор считают «Черный квадрат» началом новой эпохи мирового искусства, своего рода, откровением, «явленной иконой» и декларацией смерти традиционного искусства.
Это большая и очень важная проблема для искусства, как прошлого, так и современного. В 2002 году в крупнейшем немецком «Центре искусств и медиатехнологий» в Карслруэ проходила интересная и масштабная выставка, называвшаяся ICONOCLASH (в переводе на русский «Столкновение-ниспровержение иконических образов). Подзаголовок выставки – «Иконоборчество или отрицание образа в науке, религии и искусстве».
Естественно, центральным экспонатом был «Черный квадрат» Малевича. Но вокруг него разместилось очень много произведений самого разного времени, начиная с античности до новейшего актуального искусства, где в разных формах звучала идея отрицания и ниспровержения антропоморфного образа. Организаторы выставки не стремились предложить иконоборчества в качестве образца поведения, их интересовало большое явление мирового искусства, когда одни образы сталкиваются с другими.
Если смотреть на иконоборчество в широком контексте, мы вспомним, что есть люди, которые упрекают первых христианских святых, низвергавших античные статуи богов и иногда утверждавших на этом месте храмы. Одна из самых ярких историй связана с царем Авгарем и утверждением образа Спаса Нерукотворного над вратами града Эдессы. Прежде, чем разместить там этот образ, Авгарь уничтожил античную статую, которая как образ – охранитель стояла у этих врат.
В нашем понимании он уничтожил идол и установил икону, – Нерукотворный образ Спасителя, который позднее был замурован в нише над вратами. Но античный язычник, несомненно, воспринимал это как своего рода «иконоборчество».
В пепле от сожженных икон…
Иконоборчество – это не нечто музейно-историческое, имеющее чисто академический интерес. Эта проблематика актуальна и сегодня, она оказывает влияние на культуру (преимущественно светскую), входит в политические новости. Когда нам показывают, как представители «Исламского государства» (террористической организации, запрещенной в России) уничтожают статуи ассирийских богов в музее Мосула – мы видим уже пример исламского иконоборчества.
Уничтожено колоссальное количество античных образов богов в на сегодняшний день почти полностью разрушенной сирийской Пальмире. И это не просто случайный вандализм, а проявление религиозного сознания радикальной части суннитов, которое рассматривает любые образы любых религий как вредоносные, которые должны быть уничтожены.
С другой стороны, радикалы посылают послание всем нам о том, что они не ставят ни во что ценности европейской цивилизации, напрямую связанной с культурой образов и уважением к древности. Можно вспомнить и более ранний пример, когда в начале 2000-х годов афганские талибы расстреливали из пушек гигантские статуи Будды в Бамиане – великие памятники древнего искусства, включенные в Список культурного наследия ЮНЕСКО.
Не могу не вспомнить, как лично я видел проявление современного воинствующего иконоборчества в Косово, куда мне пришлось поехать в 2004 году в миссии ЮНЕСКО. Это произошло через месяц после массовых погромов, когда за три дня было изуродовано 35 христианских храмов. А всего за пять лет с 1999 г. там погибло или сильно пострадало 143 христианских храма.
Буквально несколько примеров. Женский монастырь Девич был захвачен албанскими экстремистами (к счастью, сестер в последний момент удалось спасти). Албанские экстремисты полностью сожгли главный храм и в итоге там образовалось черное пространство с копотью, покрывшей древние фрески XVI-XVII веков. Экстремисты поступили как концептуальные художники и иконоборцы. Они поставили лестницу и в алтаре, и там, где находился образ Богоматери с Младенцем, по черному фону огромными белыми буквами выцарапали три буквы, аббревиатуру – сокращенное обозначение албанской «Армии освобождения Косово», которая и осуществляла погромы. То есть они как бы предложили свою исламскую политическую «икону», вместо византийско-православной.
Можно представить мои переживания, если учесть, что я стоял по щиколотку в пепле от сожженных икон, иконостаса и литургических книг. И это был отнюдь не перформанс. Должен сказать, что до сих пор это помню как одно из самых сильных переживаний от «искусства» в сакральном пространстве…
Можно представить эти ряды ослепленных святых, павших жертвами не просто вандализма, но и того, что смело можно назвать современным иконоборчеством …
В праздник Торжества Православия, я думаю, мы должны помнить о том, что иконоборчество существует. Завоеванное в 843 году – наша великая ценность, не только религиозная, но художественная и культурная основа нашего восприятия мира. И она нуждается в защите. Причем, не только от внешних разрушителей или разного рода вандалов, но и иногда от нас самих.
Ведь сегодня создаются и распространяются примитивные, стандартизированные, лишенные и духовного смысла, и красоты образы, которые пытаются выдать или, точнее, продать как правильные иконы. Об этой опасности «массового иконоборчества» мы тоже должны помнить в день победы иконопочитания.