вертумн и помона миф
Вертумн и Помона
Помона была богиней древесных плодов. Рассказывают, что она не любила ни лесов, ни полей и все время проводила в своем саду, заботясь о фруктовых деревьях. В саду была вся страсть Помоны, мужчин же она к себе не подпускала, как ни старались соблазнить Помону удалые сатиры. Более всех любил прекрасную Помону Вертумн, бог времен года, но и к нему была она холодна.
По-разному представал перед ней упорный Вертумн: то как жнец приносил ей сжатые колосья, то как пахарь тащил на плече тяжелую оглоблю, то как садовод являлся с серпом в руках… Воин при мече, рыболов с удочкой — какой только образ не принимал перед Помоной бог, но ко всем его ликам оставалась она равнодушна. Наконец, обернувшись дряхлой старухой, Вертумн пришел в сад Помоны и, похвалив налившиеся плоды, присел отдохнуть.
Увидев вяз с обвившей его виноградной лозой, так стал говорить Вертумн своей возлюбленной: «Когда бы не были вместе лоза и вяз, любовались бы мы лишь видом его голого ствола, лоза же безвольно стелилась бы по земле. Но ты не смотришь на них, Помона, ты до сих пор одна, хотя женихов у тебя больше, чем у Елены Прекрасной или жены Улисса Пенелопы! Но если ты умна и ждешь лишь хорошего брака, выбери из всех Вертумна, того, кто любит тебя больше прочих.
Помона и Вертумн. Художник Ф. Мельци
Вертумн и Помона. Художник Г. Хендрик
А чтобы ты лучше меня поняла, расскажу тебе одну историю, что случилась на Кипре. Жила там знатная женщина по имени Анаксарета, и с первого взгляда полюбил ее Ифис, человек низкого рода. Разными способами пытался добиться он внимания гордой красавицы, но она оставалась жестче железа и тверже камня. Отвергла и осмеяла его Анаксарета.
Похоронная процессия, несущая тело к костру, проходила как раз мимо дома Анаксареты. Вышла она к окну, но увидав на носилках тело Ифиса, побледнела и попыталась скрыться. Не вышло — камень, что был в ее сердце, по воле мстительных богов, занял постепенно все тело и Анаксарета превратилась в статую. Помни, нимфа, этот рассказ, и молю, откинь свою гордость!»
И с такими словами принял Вертумн свой истинный облик. Взглянула Помона на прекрасного юношу и полюбила его так же крепко, как и он ее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Вертумн и Помона
Мифы древнего Рима
Жила некогда прекрасная нимфа Помона. Больше всего она любила селения и свой плодовый сад. Ее не привлекали ни леса, ни реки. Весь день она проводила только в родном селении в своем саду. Она, то подрезала растения, избавляя их от лишних побегов, то надрезала кору и прививала новые ветки, то поливала сад, боясь, как бы не засохли ее любимцы от жажды. И никого Помона в свой сад не пускала, особенно соседей, боясь, как бы они своей грубостью не нанесли ее деревьям и кустам какой-либо вред. Но, несмотря на ее суровый нрав, все вокруг любили трудолюбивую и красивую Помону. Многие юноши, однажды увидев ее идущей в сад или возвращающейся домой, безнадежно в нее влюблялись. Влюблялись в Помону не только люди, но и боги. Даже лесной бог Сильван воспылал к ней горячей любовью. Но всех отвергла Помона, охваченная только одной страстью — работой в своем саду, выращиванием прекрасных плодов.
Однако ярче всех воспылал к Помоне юный бог Вертумн. Что он только ни делал, чтобы добиться благосклонного внимания нимфы. Он приносил ей спелые колосья, появлялся перед ней в венке из только что скошенной травы, или приходил к Помоне с дышлом от ярма, будто только что окончил тяжелую пахоту и выпряг волов из плуга. Иногда Вертумн притворялся виноградарем и даже садоводом. Но все было напрасно. Юная красавица не обращала на него никакого внимания. Порой, отчаявшись привлечь внимание любимой, Вертумн брал лестницу, приставлял ее к стене сада Помоны, влезал на верхнюю ступеньку и любовался оттуда прекрасной садовницей. Но этого ему было мало. Он страстно хотел хотя бы прикоснуться к Помоне, поцеловать ее, почувствовать в своих объятиях ее прекрасное тело. Вертумн долго размышлял о том, как бы ему исполнить свое желание. И наконец, придумал.
Некогда на Кипре в знатную Анаксерету страстно влюбился Ифис, юноша гораздо менее знатного происхождения. Он пытался разумом победить свою любовь, но все было напрасно. И тогда Ифис пришел к порогу любимой, обливая его слезами и прося о милости. Он пытался приблизиться к Анаксерете через ее рабов и кормилицу, он посылал ей прекрасные венки и страстные письма. Но, увы, жестока я Анаксерета не только не отвечала на его мольбы, но даже злобно смеялась над ними. Понял Ифис, что он никогда не достигнет цели, и решил уйти из опостылевшей жизни, потому что не было для него жизни без Анаксереты. Но уйти он решил так, чтобы Анаксерета не от кого-нибудь другого узнала о его кончине, а сама стала ее свидетельницей. И вот Ифис пришел в покои Анаксереты, привязал к притолоке веревку с петлей на конце и, обратясь лицом к девушке, повис. Его ноги ударились о дверь, она отворилась от удара, и в покои с криками и стенаниями вбежал и рабы. Они сняли безжизненное тело и отнесли его матери, которая без отца воспитывала сына. Мать горько оплакала погибшего. А затем через весь город к погребальному костру направилась печальная процессия. Анаксерета решила посмотреть на это горестное шествие, но как только она увидела лежащее на носилках тело Ифиса, остановились ее глаза, побледнело лицо, отяжелел о тело, и она превратилась в каменную статую. Статуя эта до сих пор сохранилась на Кипре.
Рассказав Помоне старый миф, Вертумн попросил деву, чтобы она не забывала печальную историю, отбросила свою гордость и сочеталась в любви с любящим ее. И тогда весенний мороз не тронет завязи плодов и стремительный ветер не сорвет цветов в ее саду. Сказав это, Вертумн сбросил с себя старушечье обличье и предстал перед Помоной в своем истинном виде — в виде прекрасного юноши. Он бросился к нимфе и уже был готов силой овладеть ею. Но этого не произошло. Любовная рана открылась и в сердце Помоны. Она почувствовала неодолимую любовь к юному Вертумну. И их объяла единая страсть.
МИФЫ ДРЕВНЕГО РИМА: Вертумн и Помона
Жила некогда прекрасная нимфа Помона. Больше всего она любила селения и свой плодовый сад. Ее не привлекали ни леса, ни реки. Весь день она проводила только в родном селении в своем саду. Она, то подрезала растения, избавляя их от лишних побегов, то надрезала кору и прививала новые ветки, то поливала сад, боясь, как бы не засохли ее любимцы от жажды. И никого Помона в свой сад не пускала, особенно соседей, боясь, как бы они своей грубостью не нанесли ее деревьям и кустам какой-либо вред. Но, несмотря на ее суровый нрав, все вокруг любили трудолюбивую и красивую Помону. Многие юноши, однажды увидев ее идущей в сад или возвращающейся домой, безнадежно в нее влюблялись. Влюблялись в Помону не только люди, но и боги. Даже лесной бог Сильван воспылал к ней горячей любовью. Но всех отвергла Помона, охваченная только одной страстью — работой в своем саду, выращиванием прекрасных плодов.
Однако ярче всех воспылал к Помоне юный бог Вертумн. Что он только ни делал, чтобы добиться благосклонного внимания нимфы. Он приносил ей спелые колосья, появлялся перед ней в венке из только что скошенной травы, или приходил к Помоне с дышлом от ярма, будто только что окончил тяжелую пахоту и выпряг волов из плуга. Иногда Вертумн притворялся виноградарем и даже садоводом. Но все было напрасно. Юная красавица не обращала на него никакого внимания. Порой, отчаявшись привлечь внимание любимой, Вертумн брал лестницу, приставлял ее к стене сада Помоны, влезал на верхнюю ступеньку и любовался оттуда прекрасной садовницей. Но этого ему было мало. Он страстно хотел хотя бы прикоснуться к Помоне, поцеловать ее, почувствовать в своих объятиях ее прекрасное тело. Вертумн долго размышлял о том, как бы ему исполнить свое желание. И наконец, придумал.
Некогда на Кипре в знатную Анаксерету страстно влюбился Ифис, юноша гораздо менее знатного происхождения. Он пытался разумом победить свою любовь, но все было напрасно. И тогда Ифис пришел к порогу любимой, обливая его слезами и прося о милости. Он пытался приблизиться к Анаксерете через ее рабов и кормилицу, он посылал ей прекрасные венки и страстные письма. Но, увы, жестока я Анаксерета не только не отвечала на его мольбы, но даже злобно смеялась над ними. Понял Ифис, что он никогда не достигнет цели, и решил уйти из опостылевшей жизни, потому что не было для него жизни без Анаксереты. Но уйти он решил так, чтобы Анаксерета не от кого-нибудь другого узнала о его кончине, а сама стала ее свидетельницей. И вот Ифис пришел в покои Анаксереты, привязал к притолоке веревку с петлей на конце и, обратясь лицом к девушке, повис. Его ноги ударились о дверь, она отворилась от удара, и в покои с криками и стенаниями вбежал и рабы. Они сняли безжизненное тело и отнесли его матери, которая без отца воспитывала сына. Мать горько оплакала погибшего. А затем через весь город к погребальному костру направилась печальная процессия. Анаксерета решила посмотреть на это горестное шествие, но как только она увидела лежащее на носилках тело Ифиса, остановились ее глаза, побледнело лицо, отяжелел о тело, и она превратилась в каменную статую. Статуя эта до сих пор сохранилась на Кипре.
Рассказав Помоне старый миф, Вертумн попросил деву, чтобы она не забывала печальную историю, отбросила свою гордость и сочеталась в любви с любящим ее. И тогда весенний мороз не тронет завязи плодов и стремительный ветер не сорвет цветов в ее саду. Сказав это, Вертумн сбросил с себя старушечье обличье и предстал перед Помоной в своем истинном виде — в виде прекрасного юноши. Он бросился к нимфе и уже был готов силой овладеть ею. Но этого не произошло. Любовная рана открылась и в сердце Помоны. Она почувствовала неодолимую любовь к юному Вертумну. И их объяла единая страсть.
Миф Вертумн и Помона
Вертумн и Помона читать:
Жила некогда прекрасная нимфа Помона. Больше всего она любила селения и свой плодовый сад. Ее не привлекали ни леса, ни реки. Весь день она проводила только в родном селении в своем саду. Она, то подрезала растения, избавляя их от лишних побегов, то надрезала кору и прививала новые ветки, то поливала сад, боясь, как бы не засохли ее любимцы от жажды. И никого Помона в свой сад не пускала, особенно соседей, боясь, как бы они своей грубостью не нанесли ее деревьям и кустам какой-либо вред. Но, несмотря на ее суровый нрав, все вокруг любили трудолюбивую и красивую Помону. Многие юноши, однажды увидев ее идущей в сад или возвращающейся домой, безнадежно в нее влюблялись. Влюблялись в Помону не только люди, но и боги. Даже лесной бог Сильван воспылал к ней горячей любовью. Но всех отвергла Помона, охваченная только одной страстью — работой в своем саду, выращиванием прекрасных плодов.
Однако ярче всех воспылал к Помоне юный бог Вертумн. Что он только ни делал, чтобы добиться благосклонного внимания нимфы. Он приносил ей спелые колосья, появлялся перед ней в венке из только что скошенной травы, или приходил к Помоне с дышлом от ярма, будто только что окончил тяжелую пахоту и выпряг волов из плуга. Иногда Вертумн притворялся виноградарем и даже садоводом. Но все было напрасно. Юная красавица не обращала на него никакого внимания. Порой, отчаявшись привлечь внимание любимой, Вертумн брал лестницу, приставлял ее к стене сада Помоны, влезал на верхнюю ступеньку и любовался оттуда прекрасной садовницей. Но этого ему было мало. Он страстно хотел хотя бы прикоснуться к Помоне, поцеловать ее, почувствовать в своих объятиях ее прекрасное тело. Вертумн долго размышлял о том, как бы ему исполнить свое желание. И наконец, придумал.
Некогда на Кипре в знатную Анаксерету страстно влюбился Ифис, юноша гораздо менее знатного происхождения. Он пытался разумом победить свою любовь, но все было напрасно. И тогда Ифис пришел к порогу любимой, обливая его слезами и прося о милости. Он пытался приблизиться к Анаксерете через ее рабов и кормилицу, он посылал ей прекрасные венки и страстные письма. Но, увы, жестока я Анаксерета не только не отвечала на его мольбы, но даже злобно смеялась над ними. Понял Ифис, что он никогда не достигнет цели, и решил уйти из опостылевшей жизни, потому что не было для него жизни без Анаксереты. Но уйти он решил так, чтобы Анаксерета не от кого-нибудь другого узнала о его кончине, а сама стала ее свидетельницей. И вот Ифис пришел в покои Анаксереты, привязал к притолоке веревку с петлей на конце и, обратясь лицом к девушке, повис. Его ноги ударились о дверь, она отворилась от удара, и в покои с криками и стенаниями вбежал и рабы. Они сняли безжизненное тело и отнесли его матери, которая без отца воспитывала сына. Мать горько оплакала погибшего. А затем через весь город к погребальному костру направилась печальная процессия. Анаксерета решила посмотреть на это горестное шествие, но как только она увидела лежащее на носилках тело Ифиса, остановились ее глаза, побледнело лицо, отяжелел о тело, и она превратилась в каменную статую. Статуя эта до сих пор сохранилась на Кипре
Рассказав Помоне старый миф, Вертумн попросил деву, чтобы она не забывала печальную историю, отбросила свою гордость и сочеталась в любви с любящим ее. И тогда весенний мороз не тронет завязи плодов и стремительный ветер не сорвет цветов в ее саду. Сказав это, Вертумн сбросил с себя старушечье обличье и предстал перед Помоной в своем истинном виде — в виде прекрасного юноши. Он бросился к нимфе и уже был готов силой овладеть ею. Но этого не произошло. Любовная рана открылась и в сердце Помоны. Она почувствовала неодолимую любовь к юному Вертумну. И их объяла единая страсть.
Загадочная фреска Понтормо Вертумн и Помона 1520
Фреска Понтормо Вертумн и Помона (Аллегория осени) 1520. Вилла Мадичи в Поджо-а-Кайано.
После смерти Лоренцо в 1492 достройкой и украшением виллы Поджо-а-Кайано занимался его сын Джованни — будущий папа Лев X. К росписи залов он привлёк сначала Андреа дель Сарто, а потом молодого Понтормо. Необычна по форме и содержанию фреска Понтормо вокруг одного из люнетов, выполненная около 1520 г. Историки живописи долго гадали об её аллегорических смыслах; изображённые в непринуждённых позах фигуры, видимо, представляют Вертумна и Помону.
«Аллегория Осени» — не только самая гармоничная и полная высокой поэзии работа Понтормо.
У подножия парапета на земле справа сидят немолодой отдыхающий крестьянин с завязанной в узелок нехитрой поклажей и босоногий юноша в крестьянской одежде; между ними — настороженная чем-то собака. Справа, где ветви лавра пригибает сидящая на парапете дама, на земле полулежа расположились еще две нарядные дамы.
Композицию дополняют два сидящих на парапете ребенка-путти. Эти восемь фигур объединяет поражающий своей легкостью, музыкальностью, гармонией, ритмический рисунок; столь же утонченна и красочная гамма, сочетания светлых розово-красных, сине-голубых, бледно-сиреневых, бледно-розовых, серо-голубых, белых тонов, свободен и изыскан очень легкий ритмический рисунок композиции.
ПАВЕЛ МУРАТОВ О ФРЕСКЕ ПОНТОРМО
П. П. Муратов посвятил фреске Понтормо несколько восторженных страниц в «Образах Италии»; он видел в ней занавес эпохи Высокого Возрождения во Флоренции, если не во всей Италии.
Это один из редких в тосканской живописи Возрождения примеров пейзажа и жанровой сценки, да ещё и соединённых в одной композиции. П. П. Муратов посвятил фреске Понтормо несколько восторженных страниц в «Образах Италии»[2]; он видел в ней занавес эпохи Высокого Возрождения во Флоренции, если не во всей Италии.
Обращаясь к существующей фреске, мы видим парапет, прерываемый отверстием окна, и ниже его ступень, пробегающую сквозь всю композицию. К верхней части окна, по обеим сторонам его, два ивовых деревца приросли корнями, на которых сидят верхом маленькие амуры.
Подле него корзина, и корзина же видна в руке у сидящего на той же ступени, ближе к окну, одетого в сельское платье юноши, обращенного лицом к обнаженному мальчику, который тянет вниз ветвь ивы. Собака в настороженной позе отделяет старого крестьянина от юноши, и еще один амур сидит на парапете, поддерживая переброшенную под самым окном гирлянду. В правой части нижняя ступень занята двумя полулежащими женщинами в пышных флорентийских платьях.
Испытующе-внимательный взор одной из них и лукавый взгляд другой обращены прямо на зрителя. Смеющийся амур, держащий гирлянду, сидит верхом на парапете также и с этой стороны окна.
Через фигуры мальчика и молодой женщины, которые сидят на парапете и пригибают вниз ивовые деревца, верхняя часть композиции связывается с нижней. Эта нижняя часть решена двумя спокойными и классическими треугольниками, сочетающими каждый по три фигуры. Нижняя ступень, проходящая непрерывно сквозь всю композицию, еще раз связывает все ее части и как бы подводит ей итог.
При всей формальной строгости композиция Понтормо проникнута тонко и остро почувствованными веяниями природы. В ней мало той отвлеченности, в которой Вельфлин справедливо видит один из типических признаков Высокого Возрождения. Ветви и листья ивы говорят о чувстве изящества, хрупком и трепетном. Крестьянин с корзиной и собакой рассказывает о жизненном наблюдении, которое сплелось в своем неотвязном очаровании с мифологической темой. Душевная жизнь, так интенсивно переданная во взглядах женщин, сложнее и тревожнее, чем душевная жизнь каких бы то ни было женщин Рафаэля и Андреа дель Сарто.
Среди творений Ренессанса эта фреска стоит совсем отдельно. Будь она в Уффициях, ее давно окружала бы мировая слава произведения, особенно близкого к сложным лирическим чувствованиям нашего времени. Беренсон называет ее «созданием нынешнего дня в большей степени, чем произведением, созданным четыре века тому назад», «частицей нас самих, затерявшейся где-то среди далекой старины». Перед фреской в Поджио а Кайяно Пювис де Шаванн должен был воскликнуть: «Ныне отпущаеши»…