внеконкурсное оспаривание сделок должника судебная практика
Оспаривание сделки должника по 10, 168 ГК РФ, не входящей в период подозрительности
Банкротными юристами обсуждается определение Верховного Суда РФ от 29.01.2020 №308-ЭС19-18779(1,2) по делу №А53-38570/2018, в котором рассматривался вопрос о взыскании убытков с финансового управляющего за неоспаривание сделок должника, совершенных ранее периода подозрительности.
Коллегами отмечается, что Верховный Суд сделал выводы о том, что 1) при оспаривании сделок по 10, 168 ГК РФ необходимо определять обстоятельства, позволяющие выйти за рамки диспозиции п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве и 2) финансовый управляющий вправе не оспаривать по основаниям статей 10, 168 ГК РФ сделки не выходящие за рамки диспозиции п. 2 ст. 61.2 ЗоБ и не входящие в период подозрительности.
Сделки физического лица, не являющегося ИП, совершенные до 01.10.2015 могут быть оспорены исключительно по ст. 10, 168 ГК РФ. При этом речь идет о сделках, входящих в период подозрительности. В свою очередь, квалифицирующие признаки для таких сделок тождественны критериям для сделок, указанных в п. 2 ст. 61.2 ЗоБ.
В судебной практике, в том числе в определениях Верховного Суда, уже прочно закреплена позиция о том, что если на момент совершения сделок должник-физлицо имел статус ИП, то сделки могут быть оспорены исключительно по специальным банкротным основаниям (например, определение Верховного Суда РФ от 22.07.2019 N 308-ЭС19-4372 по делу N А53-15496/2017).
В рассматриваемом деле должник на момент совершения сделок являлся ИП, о чем Верховный Суд делает специальную оговорку. Это имело бы значение если бы сделки входили в период подозрительности. Тогда их следовало бы оспаривать по п. 2 ст. 61.2. Но сделки были совершены за периодом подозрительности, в связи с чем оспаривание было возможно только на основании статей 10, 168 ГК РФ.
В рассматриваемом определении Верховный Суд не приводит разъяснений на этот счет, а указывает следующее:
«Поскольку спорные сделки совершены Крымовым А. И. с 2011 года по апрель 2013 года, то есть за пределами трехлетнего периода подозрительности, перспектив на судебное оспаривание по главе III.1 Закона о банкротстве они не имели, так как с высокой вероятностью последовал бы судебный отказ в удовлетворении заявленных требований».
В свою очередь, кредитор, осознавая бесперспективность оспаривания по п. 2 ст. 61.2 ЗоБ, требовал от финансового управляющего оспорить сделки именно на основании статей 10, 168 ГК РФ.
Но к вопросу о перспективах такого оспаривания Верховный Суд указывает следующее:
«Для квалификации сделки как ничтожной по статьям 10 и 168 ГК РФ требовалось выявление нарушений, выходящих за пределы диспозиции части 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве».
И дальше продолжает:
«… отчуждение Крымовым А.И. своего имущества по заниженной цене в пользу заинтересованных лиц (родственников) в преддверии наступления срока возврата займов с целью причинения вреда кредиторам являлось достаточным основанием для оспаривания сделок по общим нормам о недействительности сделок, совершенных со злоупотреблением правом. Однако, арбитражный управляющий вполне правильно исходил из того, что названные ПоповымВ.А. обстоятельства не выходят за рамки диспозиции статьи 61.2 Закона о банкротстве, а иных обстоятельств не усматривалось. Следовательно, судебных перспектив для оспаривания сделок Крымова А.И. в деле о его банкротстве по статьям 10 и 168 ГК РФ так же не было».
Таким образом, Верховный Суд говорит, что, если сделка хотя и обладает всеми пороками сделки, указанной в п. 2 ст. 61.2 ЗоБ, но совершена за периодом подозрительности, ее оспаривание невозможно на основании статей 10, 168 ГК РФ.
Верховный Суд в очередной раз повторяет о необходимости наличия обстоятельств, позволяющих выйти за рамки диспозиции п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве для оспаривания сделок по статьям 10, 168 ГК РФ, однако не приводит примеров таких обстоятельств.
Признание «оптимизационной» сделки должника недействительной вне дела о банкротстве // Маленькие шаги к внеконкурсному оспариванию
Возможность оспаривания сделок должника его кредиторами вне процедур банкротства – тема очень актуальная, которая является предметом многочисленных экспертных и теоретических дискуссий.
На практике, при этом, можно выделить только два случая, когда внеконкурсное оспаривание имеет шансы на успех. Первый – это споры о признании недействительными сделок физических лиц, направленных на противодействие исполнению судебного акта о взыскании долга (Определение ВС 4-КГ15-54 от 01.12.2015 года). Второй – оспаривание бывшим участником общества сделок по отчуждению его активов, в случае, когда общество несет обязательство по выплате действительной стоимости доли (например, Постановление АС Поволжского округа от 24.12.2016 года по делу №А12-20196/2015).
Оба случая имеют специфический характер, поэтому выводы судов по таким делам не распространяются на иные более универсальные ситуации.
Но проблема оптимизационных сделок – направленных на вывод активов или доходности бизнеса – остается и она не всегда может быть эффективно решена в рамках процедуры банкротства: во-первых, до нее еще нужно «дожить», во-вторых к моменту, когда станет возможно конкурсное оспаривания (введение конкурса или внешнего управления) добиться фактической реституции бывает сложно.
В этой связи, арбитражные суды маленькими шажками двигаются в сторону внеконкурсного оспаривания «недобросовестных» сделок, совершенных в ущерб интересам кредиторов. Очередной такое «телодвижение» было сделано в рамках дела № А44-7028/2019 (Решение от 06.08.2020 года, Постановление 14 ААС от 02.12.2020 года, Постановление АС Северо-Западного округа от 24.05.2021 года)
Фабула
Фактические обстоятельства спора не отличаются оригинальностью: бенефициар должника (торгово-производственной компании) решил создать классическую схему с центрами прибыли и убытков (долгов) и последующим банкротством обоих.
В этих целях, хозяйственная функция должника была сведена к производству продукции из давальческого сырья, при этом заказчик (поставщик материалов) забирал весь объем произведенной продукции и направлял ее потребителям.
Вознаграждение должника (стоимость подрядных работ по переработке) не покрывала значительной части технологических затрат и фискальных обязательств, то есть должник не возмещал себестоимость, накапливая убытки и долги.
Особенность ситуации также в том, что должник находился в процедуре наблюдения, то есть работал в «привилегированных» условиях – реестровые требования «заморожены», текущие – исполняются в установленной законом очередности (по сути – произвольно).
Спор
Кредитор должника, получив развернутую информацию об указанной выше схеме вывода доходности бизнеса, учитывая, что это существенным образом снижает шансы на погашения его требований, обратился в суд с заявлением о признании сделки по переработке давальческого сырья недействительной и применении соответствующих последствий в виде возврата готовой продукции (или эквивалента рыночной стоимости).
Заявитель ссылался на то, что оспариваемая сделка направлена на причинение ущерба интересам кредиторов, совершена в результате злоупотребления правом с обеих сторон (которые контролируются единым бенефициаром), в связи с чем, является недействительной на основании статей 10, 168 ГК РФ.
Заявление было подано НЕ В ДЕЛЕ О БАНКРОТСТВЕ ДОЛЖНИКА, а в общеисковом порядке (в рамках самостоятельного производства).
Арбитражный суд принял заявление, рассмотрел его и ….удовлетворил.
Позиция арбитражного суда
Ответчик, возражая против признания сделки недействительной, указал, что заявитель лишен права на подачу заявления об оспаривании сделки вне процедуры банкротства (которая в этот период находилась на стадии наблюдения).
По существу спора указанные лица сослались на вынужденный характер «давальческих» отношений, которые были вызваны отсутствием у должника достаточного для производственных процессов оборотного капитала и наличием высокого уровня кредиторской задолженности. Все это (по мнению ответчика) было весомой и обоснованной причиной перехода должника на схему переработки давальческого сырья и изъятия у него возможности самостоятельной реализации товаров «в рынок».
По процессуальным возражениям (отсутствие права на иск) суд указал на то, что введение процедуры наблюдения в отношении должника не препятствует оспариванию его сделок по общим правилам искового производства и не ограничивает круг лиц, имеющих право на подачу таких исков.
В этой связи при заявлении подобного иска (вне процедуры, по основаниям ГК) необходимо исходить из общих положений Гражданского Кодекса и их разъяснений.
А они сводятся к следующему: требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки может предъявить сторона сделки или ИНОЕ ЛИЦО (п.3 ст. 166 ГК РФ).
При этом лицо, не являющееся стороной ничтожной сделки, может заявить требование о применении ее последствий, если законом не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь посредством применения последствий недействительности ничтожной сделки (п.78 ППВС от 23.06.2015 года №25)
То есть кредитор должника (находящегося в процедуре наблюдения) признан лицом, имеющим законный интерес к оспариванию «оптимизационной» сделки должника, не имеющим при этом иной правовой возможности защиты своего интереса (кроме оспаривания сделки в общеисковом порядке).
По существу спора судом было указано на наличие схемы по переводу торговой части бизнеса на «пустую» структуру, целью которого был «вывод» значительной части выручки с формированием кредиторской задолженности и убытка на производственном предприятии, которое находится на стадии наблюдения.
Такая схема, по мнению суда, ведет, с одной стороны, к необоснованному изъятию у должника активов в пользу его бенефицаров, с другой – к лишению кредиторов имущества, на которое они вправе были рассчитывать при погашении требований. Сделка совершена со злоупотреблением правом и недействительна на основании статей 10 и 168 ГК РФ.
Комментарий
Вывод суда о праве кредитора оспорить «оптимизационную» сделку должника, который находится на стадии наблюдения, в рамках общеискового производства, является признанием принципиальной возможности внеконкурсного оспаривания.
Конечно, в этой истории есть специфика – в отношении должника введена процедура наблюдения и именно на это обстоятельство ссылается суд, признавая возможность подачи иска в рамках общеискового производства.
Однако заявитель действовал как реестровый кредитор, и кредитор по текущим обязательствам (что признано судом), иными словами статус конкурсного кредитора и лица, участвующего в деле о банкротства здесь не имел доминирующего значения, важен был сам факт недобросовестного уменьшения конкурсной массы.
Надо отметить, что признание возможности оспаривания сделки должника по «конкурсным основаниям» вне зависимости от введения в отношении него процедуры банкротства – сейчас было бы слишком смелым шагом с далеко идущими последствиями (валом исков кредиторов, подозревающих должников в выводе активов). Это вполне может парализовать как работу арбитражных судов, так и предпринимательскую сферу в целом.
Однако и такой подход (возможность оспаривания при введении наблюдения) уже несет в себе позитивный заряд, поскольку позволяет кредиторам в процедуре наблюдения (не дожидаясь введения конкурса) начать борьбу за активы должника, вернее за перспективу погашения требований.
Да, кстати, заявителем по делу (о признании сделки недействительной) был….налоговый орган. Наверное, это важно и статус заявителя (хранитель бюджетного интереса) основательно повлиял на результат рассмотрения спора (включая позицию о праве на иск). Но в любом случае, суды сформулировали «универсальный» подход, который формально не связан с профилем заявителя и может быть полезен всем прочим кредиторам в деле защиты активов должника (а по сути своего интереса в погашении долга).
Признание «оптимизационной» сделки должника недействительной вне дела о банкротстве // Маленькие шаги к внеконкурсному оспариванию
Возможность оспаривания сделок должника его кредиторами вне процедур банкротства – тема очень актуальная, которая является предметом многочисленных экспертных и теоретических дискуссий.
На практике, при этом, можно выделить только два случая, когда внеконкурсное оспаривание имеет шансы на успех. Первый – это споры о признании недействительными сделок физических лиц, направленных на противодействие исполнению судебного акта о взыскании долга (Определение ВС 4-КГ15-54 от 01.12.2015 года). Второй – оспаривание бывшим участником общества сделок по отчуждению его активов, в случае, когда общество несет обязательство по выплате действительной стоимости доли (например, Постановление АС Поволжского округа от 24.12.2016 года по делу №А12-20196/2015).
Оба случая имеют специфический характер, поэтому выводы судов по таким делам не распространяются на иные более универсальные ситуации.
Но проблема оптимизационных сделок – направленных на вывод активов или доходности бизнеса – остается и она не всегда может быть эффективно решена в рамках процедуры банкротства: во-первых, до нее еще нужно «дожить», во-вторых к моменту, когда станет возможно конкурсное оспаривания (введение конкурса или внешнего управления) добиться фактической реституции бывает сложно.
В этой связи, арбитражные суды маленькими шажками двигаются в сторону внеконкурсного оспаривания «недобросовестных» сделок, совершенных в ущерб интересам кредиторов. Очередной такое «телодвижение» было сделано в рамках дела № А44-7028/2019 (Решение от 06.08.2020 года, Постановление 14 ААС от 02.12.2020 года, Постановление АС Северо-Западного округа от 24.05.2021 года)
Фабула
Фактические обстоятельства спора не отличаются оригинальностью: бенефициар должника (торгово-производственной компании) решил создать классическую схему с центрами прибыли и убытков (долгов) и последующим банкротством обоих.
В этих целях, хозяйственная функция должника была сведена к производству продукции из давальческого сырья, при этом заказчик (поставщик материалов) забирал весь объем произведенной продукции и направлял ее потребителям.
Вознаграждение должника (стоимость подрядных работ по переработке) не покрывала значительной части технологических затрат и фискальных обязательств, то есть должник не возмещал себестоимость, накапливая убытки и долги.
Особенность ситуации также в том, что должник находился в процедуре наблюдения, то есть работал в «привилегированных» условиях – реестровые требования «заморожены», текущие – исполняются в установленной законом очередности (по сути – произвольно).
Спор
Кредитор должника, получив развернутую информацию об указанной выше схеме вывода доходности бизнеса, учитывая, что это существенным образом снижает шансы на погашения его требований, обратился в суд с заявлением о признании сделки по переработке давальческого сырья недействительной и применении соответствующих последствий в виде возврата готовой продукции (или эквивалента рыночной стоимости).
Заявитель ссылался на то, что оспариваемая сделка направлена на причинение ущерба интересам кредиторов, совершена в результате злоупотребления правом с обеих сторон (которые контролируются единым бенефициаром), в связи с чем, является недействительной на основании статей 10, 168 ГК РФ.
Заявление было подано НЕ В ДЕЛЕ О БАНКРОТСТВЕ ДОЛЖНИКА, а в общеисковом порядке (в рамках самостоятельного производства).
Арбитражный суд принял заявление, рассмотрел его и ….удовлетворил.
Позиция арбитражного суда
Ответчик, возражая против признания сделки недействительной, указал, что заявитель лишен права на подачу заявления об оспаривании сделки вне процедуры банкротства (которая в этот период находилась на стадии наблюдения).
По существу спора указанные лица сослались на вынужденный характер «давальческих» отношений, которые были вызваны отсутствием у должника достаточного для производственных процессов оборотного капитала и наличием высокого уровня кредиторской задолженности. Все это (по мнению ответчика) было весомой и обоснованной причиной перехода должника на схему переработки давальческого сырья и изъятия у него возможности самостоятельной реализации товаров «в рынок».
По процессуальным возражениям (отсутствие права на иск) суд указал на то, что введение процедуры наблюдения в отношении должника не препятствует оспариванию его сделок по общим правилам искового производства и не ограничивает круг лиц, имеющих право на подачу таких исков.
В этой связи при заявлении подобного иска (вне процедуры, по основаниям ГК) необходимо исходить из общих положений Гражданского Кодекса и их разъяснений.
А они сводятся к следующему: требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки может предъявить сторона сделки или ИНОЕ ЛИЦО (п.3 ст. 166 ГК РФ).
При этом лицо, не являющееся стороной ничтожной сделки, может заявить требование о применении ее последствий, если законом не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь посредством применения последствий недействительности ничтожной сделки (п.78 ППВС от 23.06.2015 года №25)
То есть кредитор должника (находящегося в процедуре наблюдения) признан лицом, имеющим законный интерес к оспариванию «оптимизационной» сделки должника, не имеющим при этом иной правовой возможности защиты своего интереса (кроме оспаривания сделки в общеисковом порядке).
По существу спора судом было указано на наличие схемы по переводу торговой части бизнеса на «пустую» структуру, целью которого был «вывод» значительной части выручки с формированием кредиторской задолженности и убытка на производственном предприятии, которое находится на стадии наблюдения.
Такая схема, по мнению суда, ведет, с одной стороны, к необоснованному изъятию у должника активов в пользу его бенефицаров, с другой – к лишению кредиторов имущества, на которое они вправе были рассчитывать при погашении требований. Сделка совершена со злоупотреблением правом и недействительна на основании статей 10 и 168 ГК РФ.
Комментарий
Вывод суда о праве кредитора оспорить «оптимизационную» сделку должника, который находится на стадии наблюдения, в рамках общеискового производства, является признанием принципиальной возможности внеконкурсного оспаривания.
Конечно, в этой истории есть специфика – в отношении должника введена процедура наблюдения и именно на это обстоятельство ссылается суд, признавая возможность подачи иска в рамках общеискового производства.
Однако заявитель действовал как реестровый кредитор, и кредитор по текущим обязательствам (что признано судом), иными словами статус конкурсного кредитора и лица, участвующего в деле о банкротства здесь не имел доминирующего значения, важен был сам факт недобросовестного уменьшения конкурсной массы.
Надо отметить, что признание возможности оспаривания сделки должника по «конкурсным основаниям» вне зависимости от введения в отношении него процедуры банкротства – сейчас было бы слишком смелым шагом с далеко идущими последствиями (валом исков кредиторов, подозревающих должников в выводе активов). Это вполне может парализовать как работу арбитражных судов, так и предпринимательскую сферу в целом.
Однако и такой подход (возможность оспаривания при введении наблюдения) уже несет в себе позитивный заряд, поскольку позволяет кредиторам в процедуре наблюдения (не дожидаясь введения конкурса) начать борьбу за активы должника, вернее за перспективу погашения требований.
Да, кстати, заявителем по делу (о признании сделки недействительной) был….налоговый орган. Наверное, это важно и статус заявителя (хранитель бюджетного интереса) основательно повлиял на результат рассмотрения спора (включая позицию о праве на иск). Но в любом случае, суды сформулировали «универсальный» подход, который формально не связан с профилем заявителя и может быть полезен всем прочим кредиторам в деле защиты активов должника (а по сути своего интереса в погашении долга).
Внеконкурсное оспаривание сделок, совершенных во вред кредиторам
М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры
Теперь поговорим о таком явлении как “внеконкурсное оспаривание сделок” — когда кредитор должника вне рамок дела о банкротстве оспаривает сделку между должником и третьим лицом, совершенную во вред кредитору.
Допустимость внеконкурсного оспаривания
Некоторые авторы считают, что в нашей правовой системе нет места для внеконкурсного оспаривания сделок.
Объясняют они это тем, что для признания сделок, совершенных во вред кредиторов, недействительными существуют специальные “банкротные” основания, предусмотренные главой III.1 ФЗ “О несостоятельности (банкротстве)” (далее — Закон о банкротстве). То есть, кредитор должен сначала инициировать возбуждение дела о банкротстве своего должника и уже потом в рамках этого дела через арбитражного управляющего или самостоятельно оспаривать ущербную сделку. В этом случае положительный эффект от оспаривания сделки получают все кредиторы, а не один.
С этим подходом нельзя согласиться даже с политико-правовой точки зрения. Не все кредиторы имеют право инициировать возбуждение дела о банкротстве и не все имеют возможность оплачивать немалые расходы по такому делу. Например, кредиторы по убыткам в виде упущенной выгоды не могут быть заявителями по делу о банкротстве. Как тогда им защищать свои права, если должник вывел все свои активы?
Очевидно, что у кредиторов должна быть возможность противостоять злоупотреблениям со стороны должников. Порой такой единственной возможностью является внеконкурсное оспаривание сделки. Тем более, что данный правовой институт имеет многовековую историю. Он был известен еще римскому праву как «Паулианов иск» (actio Pauliana).
Да, такой иск эгоистичен, поскольку подается в интересах только одного кредитора. Однако через механизм сводного исполнительного производства интересы других кредиторов, уже получивших исполнительные листы, будут учтены.
Конечно, могут оказаться не у дел кредиторы, которые еще не имеют исполнительных листов. Но разве для них что-то изменилось бы, если бы выведенный актив так и остался в собственности третьего лица? Как говорится, право любит активных.
Правовая основа внеконкурсного оспаривания
В ГК РФ отсутствует специальная норма для признания недействительной сделки, совершенной в ущерб кредиторам. Однако для этого годятся некоторые нормы более широкого спектра действия.
1. Связка статей 1, 10 и 168 ГК РФ (сделка со злоупотреблением правом).
Ст.1 ГК РФ обязывает участников гражданских правоотношений действовать добросовестно и запрещает извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Ст.10 ГК РФ не допускает осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
А ст.168 ГК РФ говорит о том, что по общему правилу сделка, нарушающая требования закона и при этом посягающая на права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна.
Что происходит, когда должник вместо того, чтобы рассчитаться с кредитором совершает сделку, направленную на уменьшение своих активов (например, дарит все свое имущество родственнику), оставляя кредитора без возможности обратить взыскание на это имущество? Должник злоупотребляет своим правом свободно распоряжаться принадлежащим ему имуществом. Он нарушает закон, а именно — статьи 1 и 10 ГК РФ. А поскольку такая сделка нарушает закон и при этом посягает на право и законный интерес третьего лица (кредитора) получить долг, такая сделка ничтожна по ст.168 ГК РФ.
На высоком судебном уровне впервые о возможности оспаривания сделки, направленной на сокрытие имущества от обращения на него взыскания, на основании статей 10 и 168 ГК РФ было заявлено в п.10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 N 127 “Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 ГК РФ”. С тех пор изменились статьи 1, 10, 168 ГК РФ, но суть осталась прежней.
В дальнейшем уже Пленум Верховного Суда РФ в п.7 Постановления от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ» воспроизвел эту же правовую позицию: “Если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ)”.
Если читать закон буквально, то для признания сделки недействительной достаточно доказать наличие недобросовестных намерений со стороны одного должника.
Такой подход не вызывает сомнений, если должник передал имущество контрагенту безвозмездно. А если возмездно? Если покупатель купил у должника имущество с хорошей скидкой к рыночной цене, не подозревая о том, что данная сделка совершена во вред кредиторам продавца?
В таком случае суды встают на защиту добросовестного покупателя и гражданского оборота в целом и требуют доказательств недобросовестности обеих сторон сделки.
Недобросовестность заключается в том, что обе стороны сделки должны были понимать, что в результате отчуждения должником имущества его кредиторы окажутся ни с чем.
Как правило, такая недобросовестность устанавливается через следующие обстоятельства:
— родство или аффилированность сторон сделки (например, должник отчуждает имущество детям);
— заключение сделки на нерыночных условиях (например, по сильно заниженной цене);
— отсутствие у покупателя средств для оплаты имущества (для этого суд может запросить справки 2НДФЛ и сведения об остатках денег на счетах).
2. Пункт 1 статьи 170 ГК РФ (мнимая сделка).
Согласно указанной статьи “Мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна”.
Данная статья является специальной, а потому при наличии признаков мнимости сделки применяется именно она, а не статьи 1, 10 и 168 ГК РФ, которые имеют более широкий спектр действия (хотя нередко суды “усиливают” свое решение в ущерб юридической чистоты и применяют все эти нормы вместе, что называется “до кучи”).
Речь идет о тех ситуациях, когда должник с целью избежать обращения взыскания на имущество лишь для вида “переписывает” его на другое лицо, а фактически продолжает им владеть и пользоваться.
Высшие судебные инстанции уже давно квалифицируют такие сделки как мнимые и признают их ничтожными по п.1 ст.170 ГК РФ.
В п.86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ» разъяснено, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ.
В Определении Верховного Суда РФ от 05.06.2012 по делу N 11-КГ12-3 указано, что если после совершения сделки должник продолжает пользоваться отчужденным в пользу родственников имуществом, то это свидетельствует о мнимости сделки.
Кто имеет право на иск
Некоторые суды не признают кредитора надлежащим истцом и отказывают в иске о внеконкурсном оспаривании сделки.
Их логика следующая. В п.3 ст.166 ГК РФ сказано: “Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо”. Кредитор же не является ни стороной сделки, ни “иным лицом”, поскольку в законе нет прямой нормы, в которой кредитору предоставлялось бы право оспаривать сделку между его должником и третьим лицом.
Этот подход неправильный. Такие суды не учитывают разъяснения, данные в п.78 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ», где сказано: “Исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 ГК РФ иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки”.
Кредитор, потерявший возможность обратить взыскание на имущество должника, не может защитить свое право иначе как путем иска, направленного на возврат выведенного имущества должнику. Поэтому он имеет право на внеконкурсное оспаривание сделки между его должником и третьим лицом.
Последствия признания сделки недействительной
В случае, если в результате внеконкурсного оспаривания сделка признается недействительной, наступают общие реституционные последствия — каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре — возместить его стоимость.
Если сделка признана мнимой, должнику возвращается титул собственника.
Если сделка признана недействительной в связи со злоупотреблением правом и имущество продолжает находиться во владении контрагента, на контрагента возлагается обязанность вернуть имущество должнику, а на должника возлагается обязанность вернуть контрагенту все, что он получил от должника по сделке.
Если же контрагент успел перепродать имущество добросовестному приобретателю, то такой контрагент уже не может вернуть имущество должнику. В этом случае он должен уплатить должнику рыночную стоимость выбывшего имущества. Имущество остается у добросовестного приобретателя.
Наиболее сложным является казус, когда контрагент успел перепродать имущество недобросовестному приобретателю, то есть лицу, которое знало или могло знать о порочности первой сделки между должником и его контрагентом.
В порядке виндикации истребовать это имущество у недобросовестного приобретателя может только собственник, то есть сам должник. А делать он этого не будет.
Полагаем, что в этом случае кредитор имеет право на оспаривание сразу двух сделок: первой — между должником и первым приобретателем имущества и второй — между первым приобретателем имущества и вторым.
В случае удовлетворения такого иска второй приобретатель утратит титул собственника, что откроет возможность для применения ст.77 ФЗ “Об исполнительном производстве”, согласно которой “обращение взыскания на имущество должника, находящееся у третьих лиц, производится на основании судебного акта …”.
В этом случае снимается другая проблема, связанная с тем, что в нашем позитивном праве не прописана процедура принудительного исполнения решений судов по косвенным искам.[i]
Из-за этого на практике часто возникают сложности с исполнением решений судов по косвенным искам.
Некоторые суды не выдают кредиторам (истцам) исполнительные листы, ссылаясь на то, что в резолютивной части решения суда кредитору ничего не присуждалось. По их мнению, за исполнительным листом должен прийти сам должник, который являлся ответчиком по иску!
Другие суды выдают кредитору исполнительный лист, но в качестве взыскателя указывают должника (ответчика), так как именно в его пользу должно производиться исполнение. Если кредитор предъявит такой исполнительный лист в службу судебных приставов, то ему откажут в возбуждении исполнительного производства на основании того, что он не является взыскателем.
А еще бывает так. Суд сам по заявлению кредитора направляет исполнительный лист в службу судебных приставов, там возбуждают исполнительное производство, затем приходит должник и подает заявление о возврате исполнительного листа (он же взыскатель!), после чего приставы прекращают исполнительное производство.
Данной проблемы не было бы, если бы суды не страдали излишним формализмом и не боялись руководствоваться здравым смыслом либо применять правила по аналогии.
Так, в п.11 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» со ссылкой на п.2 ст.225.8 АПК РФ разъяснено, что в случае удовлетворения иска участника общества о взыскании убытков в пользу общества в исполнительном листе в качестве взыскателя указывается участник общества (т.е. истец), а в качестве лица, в пользу которого производится взыскание, указывается само общество (т.е. ответчик).
Возникают сложности и с исполнением таких решений Росреестром.
В нашей практике бывали случаи, когда регистратор отказывался вносить в ЕГРН запись о праве собственности должника на выведенный актив, ссылаясь на то, что сам должник не подал соответствующее заявление!
В данном случае регистратор игнорировал разъяснения, данные в п.52 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»: «… если в резолютивной части судебного акта решен вопрос … о применении последствий недействительности сделки в виде возврата недвижимого имущества одной из сторон сделки, то такие решения являются основанием для внесения записи в ЕГРП».
Также надо отметить, что сама практика разрешения подобных споров крайне неоднородна. Некоторые суды отказывают в иске, ссылаясь только на то, что выведенное имущество не было арестовано, а значит должник имел право им распорядиться.
Очевидно, что назрела необходимость в даче обобщающих разъяснений Верховного Суда РФ по данному вопросу.
Тем не менее, несмотря на все сложности внеконкурсное оспаривание сделок порой становится единственным эффективным способом защиты прав кредиторов.
[i] Существует точка зрения, согласно которой истинные косвенные иски — это те, которые подаются в интересах определенного сообщества. Например, в интересах всех кредиторов (оспаривание сделки в рамках дела о банкротстве) или всех акционеров (взыскание убытков с директора общества в пользу общества).
В рамках данной статьи не будем вдаваться в эти теоретические дискуссии и будем считать иск о внеконкурсном оспаривании сделки косвенным, поскольку кредитор, не будучи стороной сделки, требует вернуть имущество не себе, а должнику.