вознаграждение арбитражного управляющего при банкротстве судебная практика
ВС решал, сколько получит «пассивный» арбитражный управляющий
По плану должника
В сентябре 2017 года Наталью Барышеву признали банкротом, а в третью очередь реестра с требованием в 9 млн руб. включился единственный кредитор, банк «Союз» (№ А41-36090/2017). Барышева сама предоставила план реструктуризации долгов. Она объяснила, что сможет рассчитаться с кредитором за 2 года. Для этого будет сдавать в аренду три жилых дома, которые находятся в залоге у «Союза», а еще отдавать часть своей зарплаты. Финуправляющий Екатерина Голубович была против реструктуризации, она считала более эффективным продать имущество должницы. Но АС Московской области согласился с Барышевой и в августе 2018-го утвердил ее план.
В итоге банкрот смогла погасить долг перед банком «Союз» до апреля 2020 года. После этого ее финансовый управляющий обратился с ходатайством о завершении процедуры, а еще потребовал 7% от суммы удовлетворенных кредиторских требований – 636 666 руб. Голубович объяснила, что такой процент для управляющего предусмотрен, если должник исполняет утвержденный судом план реструктуризации долгов (согласно п. 17 ст. 20.6 Закона «О банкротстве» «Вознаграждение арбитражного управляющего в деле о банкротстве»).
Важна ли активность управляющего?
АС Московской области производство по делу о несостоятельности прекратил, а во взыскании процентов Голубович отказал. Первая инстанция решила, что план реструктуризации должник исполнил без активного участия управляющего: сделки она не оспаривала, имущество не реализовывала, а деньги для погашения долга искала сама Барышева. Таким образом за всю процедуру финансовый управляющий получил только фиксированную часть вознаграждения – 25 000 руб. Апелляция с такой позицией согласилась, а кассация оказалась другого мнения.
АС Московского округа решил, что у судов не было оснований для отказа в установлении процентов. Суд сослался на постановление Пленума ВАС от 25 декабря 2013 года № 97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве».
Согласно п. 5 этого документа уменьшить вознаграждение управляющему можно, если он ненадлежащим образом исполнял свои обязанности. Таких замечаний к работе управляющего не оказалось, поэтому суд взыскал в пользу Голубович 636 666 руб. С этим решением не согласилась Барышева и обратилась в Верховный суд.
«Завтра таких споров будут сотни»
16 августа 2021 года спор рассмотрела «тройка» судей ВС: Екатерина Корнелюк, Иван Разумов, Денис Капкаев. Ольга Кацай, которая представляла интересы Барышевой, начала с того, что проценты по вознаграждению – это стимулирующая часть, поэтому их нельзя выплачивать по умолчанию. Важно учитывать активность финансового управляющего.
Максим Доценко, председатель экспертного совета Общероссийского профсоюза арбитражных управляющих, который представлял интересы Голубович, сказал, что фактически должник предлагает ввести новое основание для снижения вознаграждения. Он заметил, что сейчас Госдума рассматривает похожий законопроект. Согласно ему в ст. 20.6 Закона «О банкротстве» должен появиться новый пункт: процент по вознаграждению можно снизить, если удастся доказать несоразмерность вклада АУ. Пока эта инициатива не прошла ни одного чтения. А введение в действие такого рода нормы – компетенция законодателя, а не ВС, полагает Доценко. Он считает, что сейчас ст. 20.3 Закона «О банкротстве» четко устанавливает размер процентов и предусматривает его увеличение или уменьшение.
«Я опасаюсь больше всего, что если будет удовлетворение жалобы, то это станет толчком для подобных споров. Завтра этих споров окажется сотни, если не больше», – предостерег Доценко.
«В нашей ситуации управляющий не имеет права претендовать на это вознаграждение, потому что план реструктуризации должник исполнил самостоятельно без какого-либо участия со стороны финансового управляющего», – стояла на своем Кацай. Более того, управляющий был против реструктуризации, уточнила юрист.
Проведя финансовый анализ, управляющий решил, что восстановление платежеспособности должника невозможно. А потом и в судебном заседании возражал против утверждения плана, который предложила Барышева. В этом случае 636 666 руб. – это незаслуженное вознаграждение, заключила юрист. Такие проценты можно было выплатить, если бы план реструктуризации предусматривал реализацию залогового имущества или взыскание дебиторской задолженности. То есть если бы управляющий делал бы хоть что-то, Голубович же «никак не помогла должнику».
Второй представитель Голубович, Андрей Рыжов, объяснил, почему ее доверитель была против плана реструктуризации, который предоставил банкрот. По его словам, должник не предоставил необходимые документы о своем финансовом положении. А из анализа тех сведений, которые были известны, Голубович сомневалась в эффективности плана. В том числе потому, что основа финансирования – сдача в аренду залогового имущества.
Судья ВС: «Помочь, а не наказать его за бедность»
Разумов объяснил, что фактически суть претензии сводится к тому, что управляющий как профессионал должен прийти и оказать содействие должнику, помочь выбраться ему из финансового кризиса. И эта глобальная цель не была достигнута.
Управляющий должен помочь должнику, а не наказать его за бедность, подчеркнула Корнелюк.
По словам Разумова, время показало, что должник был прав и он смог рассчитаться с единственным кредитором. «Если антикризисный менеджер изначально выбрал неправильный путь, то должен получить вознаграждение?», – спросил Разумов.
Рыжов настаивал, что финуправляющий должна получить процент, так как на протяжении всей процедуры исполняла обязанности, которые возложены на нее по закону. «Управляющий, что, должен придумывать себе обязанности? Как он должен работать?», – возмутился Рыжов. «Два года Голубович несла ответственность за залоговое имущество. Если бы дом сгорел, поверьте мне, суд запросто взыскал бы убытки именно с финансового управляющего», – сказал Рыжов.
«Роль управляющего конкретно в этой процедуре – это роль «сторожа». Он сохранил имущество, а после того, как он все это сделал, ему говорят: «Слушай, ну ничего не пропало и вознаграждение не получишь!», – негодовал Рыжов.
«То есть вы считаете, что процентное вознаграждение оно как раз выплачивается за исполнение обязанностей, предусмотренных законом? А фиксированное вознаграждение тогда за что выплачивается?» – спросил Капкаев.
«25 000 руб., из которых вычитаются налоги и взносы СРО?» – ответил вопросом на вопрос Рыжов.
«Это зарплата для некоторых людей в месяц», – заметила Корнелюк.
«Но это зарплата не раз в три года», – возмутился Рыжов.
«Но у вас и не один должник», – стояла на своем Корнелюк.
Капкаев резюмировал, что, по мнению представителей Голубович, процент управляющему положен и без активных действий. Рыжов это подтвердил. После чего коллегия ненадолго удалилась в совещательную комнату. Выйдя из нее, Корнелюк огласила решение коллегии: акт кассации отменить, а решения первой инстанции и апелляции оставить в силе. То есть ВС поддержал позицию, что при пассивном поведении управляющий не получит «стимулирующую часть» вознаграждения.
К вопросу об оплате труда арбитражного управляющего
Настоящая статья является логическим продолжением статьи «К вопросу о правовом статусе арбитражного управляющего», размещенной на Zakon.ru (https://zakon.ru/blog/2020/10/3/k_voprosu_o_pravovom_statuse_arbitrazhnogo_upravlyayuschego).
Вопрос о правовой природе вознаграждения арбитражного управляющего в последнее время вновь стал актуальным в связи с новой судебной практикой по применению Отраслевого соглашения в сфере банкротства, которым предусмотрена индексация фиксированной части вознаграждения в соответствии с индексом потребительских цен (инфляцией).
Так, например, арбитражный суд г. Москвы определением от 27 ноября 2020г. по делу №А-40-45490/18 удовлетворил ходатайство арбитражного управляющего об увеличении фиксированной части вознаграждения управляющего, указав следующее:
«Пунктом 20 статьи 1 Федерального закона от 30.12.2008 № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» были установлены размеры фиксированных сумм вознаграждения арбитражного управляющего в деле о банкротстве юридического лица, соответствующие объему и сложности его работы в условиях законодательства по состоянию на 31.12.2008, кратные 15 000 рублей в ценах декабря 2008 года (пункт 3 статьи 20.6 Закона о банкротстве). Одновременно с этим арбитражному суду было предоставлено право увеличивать размер фиксированной суммы вознаграждения, выплачиваемого арбитражному управляющему, в зависимости от объема и сложности выполняемой им работы (пункт 5 статьи 20.6 Закона о банкротстве). Таким образом, полномочия по определению размера фиксированной суммы вознаграждения, выплачиваемого арбитражному управляющему, при поступлении соответствующего ходатайства возложены федеральным законодателем на арбитражный суд. Минимальные размеры такого вознаграждения установлены Законом о банкротстве.
Как следует из правовой позиции, изложенной в ряде решений Конституционного Суда Российской Федерации, в силу принципа самостоятельности судебной власти суд обладает необходимыми для осуществления правосудия дискреционными полномочиями, включая и те, что обусловлены целями обеспечения беспрепятственного доступа заинтересованных лиц к правосудию (постановление от 12.03.2001 № 4-П., определения от 13.06.2006 № 272-О, от 12.07.2006 № 182-О), поэтому арбитражный управляющий обосновано обратился за судебной защитой своего права на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда (часть 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации).
В соответствии со статьей 6 АПК РФ законность при рассмотрении дел арбитражным судом обеспечивается правильным применением законов и иных нормативных правовых актов, а также соблюдением всеми судьями арбитражных судов правил, установленных законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах.
Отраслевое соглашение заключено 31.12.2019 на федеральном уровне социального партнерства на срок с 01.01.2020 по 31.12.2022, размещено в открытом доступе на сайте Российского антикризисного союза http://rosanti.ru.
В соответствии со статьей 45 Трудового кодекса Российской Федерации отраслевое соглашение является правовым актом, регулирующим социально-трудовые отношения арбитражных управляющих, поэтому подлежит применению при регулировании деятельности арбитражных управляющих наравне с нормативно-правовым регулированием».
Таким образом, арбитражный суд г. Москвы в данном определении установил следующее:
— Законом о банкротстве установлена минимальная сумма фиксированной части вознаграждения арбитражного управляющего в ценах 2008 года;
— поскольку Закон о банкротстве не установлена индексация (повышение) фиксированной части вознаграждение, то такое право предоставлено суду, обладающему для этого необходимыми дискреционными полномочиями;
— право арбитражного управляющего на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации гарантировано ст. 37 Конституции РФ. Ежегодно индексируются МРОТ, оплата труда адвокатов по назначению, заработная плата государственных служащих, стоимость публикаций в Коммерсанте, сообщений на ЕФРСБ и т.п.;
— арбитражный управляющий вправе обратиться в суд с ходатайством об индексации фиксированной части вознаграждения в целях защиты своего конституционного права на достойное вознаграждение без какой бы то ни было дискриминации;
— согласно ст. 45 ТК РФ отраслевое соглашение в сфере несостоятельности (банкротства) и финансового оздоровления на 2020-2012 годы является нормативным правовым актом, регулирующим социально-трудовые отношения арбитражных управляющих, и подлежащим применению наравне с Законом о банкротстве согласно ст. 6 АПК РФ;
В тоже время, арбитражный суд г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области в определении от 29 октября 2020 года по делу № А56-125191/2019 указал следующее:
«В соответствии со статьей 15 Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ) под трудовыми отношениями понимаются отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы) в интересах, под управлением и контролем работодателя, подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором.
В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ) от 12.02.2013 № 7140/12 отражена правовая позиция, согласно которой отношения арбитражного управляющего и должника не являются трудовыми. По этой причине допускается уступка права управляющего на получение вознаграждения, тогда как статья 10 Конвенции Международной организации труда относительно защиты заработной платы от 01.07.1949 № 95 ограничивает такую уступку.
Арбитражный управляющий не может признаваться работником, поскольку последний осуществляет свою трудовую функцию, находясь в хозяйственной сфере работодателя, подчиняясь режиму труда и отдыха, внутреннему распорядку и т.д.
В то же время работник имеет право на получение заработной платы независимо от текущего экономического положения работодателя, и в этом смысле несет меньший риск неплатежеспособности последнего (принцип «меньше свободы – меньше риск»).
Одновременно арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности и осуществляет ее, занимаясь частной практикой (пункт 1 статьи 20 Закона о банкротстве).
Это означает, что арбитражный управляющий относится к так называемым «лицам свободных профессий» наряду с адвокатами, нотариусами, оценщиками и др. Получение дохода от своей деятельности, безусловно, важно для таких лиц, однако предполагается, что они воспринимают свою профессию как искусство или ремесло.
Арбитражный управляющий организует свою работу самостоятельно, не подчиняется режиму труда и отдыха, внутреннему распорядку организации и т.п. В то же время арбитражный управляющий несет возложенные на него обязанности и риски за рамками времени труда, установленного в организации, например, если необходимо принять срочные меры по обеспечению сохранности имущества должника (пункт 2 статьи 20.3 Закона о банкротстве).
При этом арбитражный управляющий, неся большие риски, также вправе получить не только фиксированную часть вознаграждения, но и вознаграждение в части процентов, зависящее напрямую от результатов его деятельности (пункты 12, 13 и 17 статьи 20.6 Закона о банкротстве).
Таким образом, к деятельности арбитражных управляющих применим принцип: «больше свободы – больше риска».
Статусу арбитражного управляющего также присущи некоторые публично-правовые элементы (постановление Президиума ВАС РФ от 28.05.2013 № 12889/12).
Таким образом, к спорным правоотношениям не применима статья 134 ТК РФ, устанавливающая право работников на индексацию заработной платы в связи с ростом потребительских цен на товары и услуги.
Вопреки ошибочному мнению заявителя, статья 11 ТК РФ не распространяет действие указанного кодекса на отношения арбитражного управляющего и должника, в отношении которого он осуществляет свои полномочия.
Безусловно, с момента принятия Федерального закона от 30.12.2008 № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», прошло более 10 лет, и за это время установленная данным законом фиксированная часть вознаграждения подверглась инфляции.
В то же время ввиду тех же инфляционных явлений возросла и потенциальная прибыль от продажи имущества должника, и это компенсирует управляющим обесценивание фиксированной части вознаграждения. Более того, уменьшение доли фиксированной части в общей структуре вознаграждения управляющего стимулирует его более эффективно осуществлять свои полномочия.
Увеличить фиксированную часть вознаграждения, предусмотренную пунктом статьи 20.6 Закона о банкротстве, может лишь федеральный законодатель, и вторгаться в его компетенцию недопустимо.
Относительно конституционных прав арбитражных управляющих (довод заявлен в судебном заседании, проведенном 27.10.2020) суд приходит к выводу о том, что они предусмотрены скорее, статьей 34 (в части иной экономической деятельности), а не статьей 37 Конституции Российской Федерации, провозглашающей право на труд.
Кроме того, арбитражные управляющие имеют право на объединение согласно статье 30 Конституции Российской Федерации как лица свободных профессий.
Вместе с тем принимаемые такими объединениями внутренние нормативные акты не могут распространяться на третьих лиц, не участвующих в этих объединениях».
Данный судебный акт уже вызвал определенную дискуссию в профессиональном сообществе и среди ученых[i].
Попробуем проанализировать следующие важные выводы, указанные в данном определении арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области:
1. деятельность арбитражного управляющего не является трудовой и на нее не распространяется ТК РФ. К деятельности арбитражных управляющих не применяется ст. 134 ТК РФ, предусматривающая индексацию заработной платы.
Здесь необходимо различать два вопроса: является ли деятельность трудовой и распространяется ли на нее действие ТК РФ?
Общеизвестно, что существуют виды трудовой деятельности, на которые не распространяется действие ТК РФ. Например, действие ТК РФ не распространяется на военнослужащих. Существуют работники, на которых ТК РФ распространяется ограниченно, например, на государственных служащих.
Однако, в любом случае деятельность арбитражных управляющих является трудовой в силу следующего:
Трудовая деятельность означает любую деятельность, осуществляемую лицами любого пола и возраста в целях производства товаров или оказания услуг для использования другими лицами или для собственного использования (Пункт 1.1 Официальной статистической методологии формирования системы показателей трудовой деятельности, занятости и недоиспользования рабочей силы, рекомендованных 19-ой Международной конференцией статистиков труда, утвержденной приказом Федеральной службы государственной статистики от 31.12.2015 N 680).
В пункте 1 приложения к приказу Минтруда России от 12.12.2016 № 726н разъяснено, что видом профессиональной является определенный вид трудовой деятельности, требующий квалификации для работников или лиц, претендующих на ее осуществление.
В соответствии с пунктом 1 статьи 20 и пунктом 5 статьи 20.3 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности, связанной с его личным трудом, то есть такая деятельность является определенным видом трудовой деятельности, требующим квалификации для лиц, претендующих на ее осуществление.
Поэтому суд явно ошибся, указав, что деятельность арбитражных управляющих не является трудовой.
Другой вопрос заключается в том, распространяется ли на арбитражных управляющих действие ТК РФ или нет. Действующее законодательство не дает однозначного ответа на этот вопрос.
2. арбитражный управляющий относится к так называемым «лицам свободных профессий» наряду с адвокатами, нотариусами, оценщиками и др. Получение дохода от своей деятельности, безусловно, важно для арбитражных управляющих, однако предполагается, что они воспринимают свою профессию как искусство или ремесло.
К свободным профессиям обычно причисляются работники, которые трудятся самостоятельно в следующих сферах:
— свободные медицинские профессии (например, врачи, зубные врачи, представители нетрадиционной медицины, логопеды);
— свободные юридические, экономические и консалтинговые профессии (например, адвокаты, налоговые консультанты, нотариусы, патентные поверенные и др.);
— свободные технические и естественнонаучные профессии (например, архитекторы, специалисты по информатике, инженеры, эксперты-оценщики и др.);
— свободные гуманитарные профессии (например, художники, писатели, журналисты, педагоги, переводчики).
Лица свободных профессий характеризуются тем, что они оказывают важные услуги населению и экономике, предлагая консультации, помощь, обслуживание и представительство. При этом они действуют самостоятельно, со знанием дела, не будучи связанными указаниями третьих лиц. Представители свободных профессий устанавливают особые доверительные отношения со своими пациентами, клиентами или доверителями.
Очевидно, что арбитражные управляющие принципиально не могут быть отнесены к лицам свободных профессий, поскольку наделены публичными властными полномочиями, которые несовместимы с предпринимательской деятельностью; арбитражным управляющим запрещено вступать в доверительные отношения с должником/кредиторами (см.: Постановление КС от 19.12.2005 № 12-П; п. 13 Обзора практики рассмотрения судами дел, связанных с применением главы 23 НК РФ, утвержденном Президиумом ВС РФ 21.10.2015; Определение ВС РФ №307-ЭС20-11632 по делу А05-11092/2019 от 16.11.2020г.).
Данный вывод суда также представляется ошибочным.
3. арбитражные управляющие работают по принципу «больше свободы – больше риска» и неся бОльшие риски, они вправе рассчитывать не только на фиксированную часть вознаграждения, но и на процентную. Несмотря на отсутствие индексации фиксированной части вознаграждения, арбитражные управляющие получают компенсацию в виде потенциального увеличения процентной части вознаграждения в силу инфляционных явлений.
Данный аргумент представляется спорным ввиду того, что, как было указано выше, арбитражные управляющие не являются лицами свободных профессий, а, наоборот, являются лицами, наделенными преимущественно публичными полномочиями.
Минимизация фиксированной части вознаграждения, запрет на ее индексацию, неминуемо приведут к прекаризации труда арбитражных управляющих, депрофессионализации, снижению качества оказываемых арбитражными управляющими услуг.
Указание на то, что арбитражные управляющие получают компенсацию в виде увеличения процентной части вознаграждения в силу инфляционных явлений также весьма спорно, поскольку существуют процедуры банкротства без конкурсной массы, с неликвидным имуществом, которое не растет в цене и т.п.
4. увеличить фиксированную часть вознаграждения может только федеральный законодатель, вторгаться в его компетенцию недопустимо.
Закон о банкротстве устанавливает фиксированную часть минимального вознаграждения арбитражного управляющего. При этом закон не содержит каких-либо положений, касающихся возможности ее индексации. В тоже время, закон не содержит запрета на ее увеличение судом. Так, Закон прямо предусматривает право арбитражного суда увеличить фиксированную часть вознаграждения по ходатайству лиц, участвующих в деле о банкротстве (п. 6 ст. 20.6 Закона о банкротстве).
Так, например, арбитражный суд г. Москвы верно отметил в указанном выше определении: «…полномочия по определению размера фиксированной суммы вознаграждения, выплачиваемого арбитражному управляющему, при поступлении соответствующего ходатайства возложены федеральным законодателем на арбитражный суд…».
Таким образом, данный аргумент прямо противоречит Закону о банкротстве.
5. к арбитражным управляющим должна применяться не статься 37 Конституции РФ, гарантирующая право на достойную оплату труда, а статья 34 Конституции РФ: «Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности».
Данный вывод суда прямо противоречит:
— п. 13 Обзора практики рассмотрения судами дел, связанных с применением главы 23 НК РФ, утвержденном Президиумом ВС РФ 21.10.2015, где прямо указано, что деятельность арбитражного управляющего не является предпринимательской: «…с 01.01.2011 разграничена профессиональная деятельность арбитражных управляющих и предпринимательская деятельность, и установлено, что регулируемая законодательством о банкротстве деятельность арбитражных управляющих не является предпринимательской деятельностью»;
— Постановлению КС РФ от 19.12.2005 № 12-П, в котором указано следующее: «Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» в качестве обязательного требования к арбитражному управляющему называет необходимость его регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (абзац второй пункта 1 статьи 20), что с учетом статьи 2 ГК Российской Федерации о предпринимательской деятельности как самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, не сочетается с реальным характером деятельности арбитражного управляющего как лица, осуществляющего преимущественно публичные функции.»;
— Определению ВС РФ по делу №307-ЭС20-11632 от 16.11.2020 по делу №А05-11092/2019г.: «Конституционный суд РФ в своих решениях (Постановления от 22.07.2002 № 14-П и от 19.12.2005 №12-П; Определения от 17.07.2014 №1675-О, от 25.09.2014 №2123-О и др.) неоднократно указывал, что процедуры банкротства носят публично правовой характер; в силу различных, зачастую диаметрально противоположных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, законодатель должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства; достижение этой публично-правовой цели призван обеспечивать арбитражный управляющий, наделяемый полномочиями, которые в значительной степени носят публично-правовой характер».
6. арбитражные управляющие имеют право на объединение в профсоюз, но принимаемые им акты не могут распространяться на третьих лиц, не участвующих в нем.
Данный аргумент, не совсем понятен, поскольку не конкретизировано какие именно третьи лица имеются ввиду. Если речь идет об арбитражных управляющих, то они участвуют в отраслевом соглашении через профсоюз. Какие еще интересы иных третьих лиц могут быть затронуты судебным актом об индексации вознаграждения арбитражного управляющего, в судебном акте, к сожалению, не уточняется.
Таким образом, подводя итог, представляется, что более обоснованным и соответствующим практике КС РФ и ВС РФ, а также закону о банкротстве является судебный акт арбитражного суда г. Москвы.
Однако, поскольку Отраслевое соглашение в сфере несостоятельности (банкротства) и финансового оздоровления на 2020-2022 годы действует только с 01.01.2020, выражаем надежду на то, что вопросы применения Отраслевого соглашения станут предметом широкой дискуссии как среди ученых, так и практиков.