язык мозг и гены читать

Татьяна Черниговская о генах и способностях: «Кто такие наши дети?»

Лек­ции Татьяны Вла­ди­ми­ровны Чер­ни­гов­ской, рос­сий­ского уче­ного в обла­сти ней­ро­на­уки и пси­хо­линг­ви­стики, неслу­чайно попу­лярны. О тай­нах мозга и вопро­сах вос­пи­та­ния детей она гово­рит не голо­словно, а опи­ра­ясь на науку.

«Мы почему-то не заду­мы­ва­емся о вещах, кото­рые на самом деле очень важны. Мы сами себя знаем, мы знаем, кто мы такие? И вто­рой вопрос, кото­рый я в этой же связи обсу­дила бы: а мы знаем, кто такие наши дети, мы зна­комы с нашими детьми?

Мы почему-то уве­рены в том, что если мы их родили, то уж право соб­ствен­но­сти точно наше, а это очень далеко от истины.

Дети – это ино­пла­не­тяне, кото­рые в этот мир попали опре­де­лен­ным, всем понят­ным обра­зом, но кто они такие, не знают ни они сами, ни мы.

А меж тем это чрез­вы­чайно важно, потому что от этого зави­сит, как мы будем отно­ситься к ним, чему мы будем их учить, отдаем ли мы себе отчет в том, какой баланс между гене­ти­кой и тем, куда они попали с этой генетикой.

Начну с взрос­лых. Своим сту­ден­там, осо­бенно сту­дент­кам я говорю сле­ду­ю­щее: вы должны пойти в ван­ную ком­нату, закрыть ее на ключ, смыть всю кос­ме­тику, никому не рас­ска­зы­вать про то, что вы сей­час уви­дите и услы­шите – это ваша лич­ная инфор­ма­ция, и поста­раться честно на себя посмотреть.

Посмот­реть на себя в зер­кало – как в пря­мом смысле, так и в переносном.

Посмот­реть, я кра­сива или нет; я умная или нет; я стерва или нет; я люблю быть на сцене и полу­чать апло­дис­менты каж­дую минуту и ком­пли­менты, или я на самом деле хочу сидеть под зеле­ной лам­пой в ком­нате, вокруг чтобы были книги, и чтобы меня все оста­вили в покое и нико­гда не выхо­дить ни на какую сцену, я не люблю пуб­лич­ную жизнь.

Вы должны также решить – не решить, а узнать: вы жаво­ро­нок или сова. Вот я, напри­мер, очень поздно узнала, что я сова. Потому что, как девушка из хоро­шей семьи и вос­пи­тан­ная в стро­гих пра­ви­лах, я знала, что нужно рано вста­вать и сразу начи­нать зани­маться делом.

По отно­ше­нию ко мне это непра­вильно, потому что я сова. Это не зна­чит, что я не могу рабо­тать утром, в том числе очень рано утром. Но если речь идет о работе, где должна быть мак­си­маль­ная отдача, где я должна при­ду­мать, очень сильно поду­мать, очень глу­боко скон­цен­три­ро­ваться, раньше десяти вечера мне бес­по­лезно начи­нать этим зани­маться, это про­сто потра­чен­ное время.

Если бы я узнала об этом раньше, я бы этого вре­мени потра­тила впу­стую гораздо меньше.

Я это говорю к тому, что от этого зави­сит, какую жизнь вы себе выбе­рете, какая у вас будет про­фес­сия, где вы будете жить.

Хотите ли вы жить, условно говоря, в Нью-Йорке или в Москве, где все бур­лит круг­лые сутки, и все несутся как чумо­вые, и очень боль­шое коли­че­ство свя­зей, кото­рые ты дол­жен под­дер­жи­вать, успе­вать и это, и это.

Или ваша жизнь совсем дру­гая: вы хотите жить в деревне, и чтобы от вас все отстали. Это не зна­чит, что вы обя­за­тельно будете козу доить, хотя и ничего пло­хого в этом нет, потому что потом можно делать пре­крас­ный сыр, это зна­чит, что вы не хотите носиться в этом мно­го­мил­ли­он­ном мире среди также спе­ша­щих неиз­вестно куда людей.

Теперь вер­немся к детям.

Те семьи, в кото­рых больше, чем один ребе­нок, а жела­тельно много детей, – знают, что, хотя у этих детей одни и те же роди­тели, и эти роди­тели – вы, но дети каким-то неве­ро­ят­ным спо­со­бом ока­зы­ва­ются совер­шенно разными.

Один застен­чи­вый, тихий, спо­кой­ный, тон­кий, чув­стви­тель­ный и рани­мый, а дру­гой как танк несется, раз­би­вая всё вокруг, и к нему нужно совер­шенно иначе относиться.

Пафос моей речи сво­дится к сле­ду­ю­щему: оди­на­ко­вых людей нет на белом свете, это знают все.

Оди­на­ко­вых моз­гов нет на белом свете – это знает очень немного людей на земле.

Я недавно, кстати, читала пару ста­тей – науч­ных, не научно-попу­ляр­ных, и там все дан­ные были выло­жены. Двух оди­на­ко­вых моз­гов нет.

Струк­тура ней­рон­ной сети, мозг дру­гой, и, даже если это абсо­лют­ные близ­нецы, у них два раз­ных мозга. Это как отпе­чатки паль­цев или рого­вица. Это науч­ные дан­ные: нет двух оди­на­ко­вых мозгов.

Теперь тот факт, что у этих детей одни и те же роди­тели, про кото­рых мы гово­рим, сви­де­тель­ствует только об одном: что у них оди­на­ко­вые роди­тели. Потому что это не зна­чит, что у них оди­на­ко­вые гены, это же соче­та­ние генов.

У одного так собрался этот кок­тейль, а у дру­гого иначе собрался этот кок­тейль, это первое.

Вто­рое. Гены – это только начало, гены – это потен­ция. Конечно, если уж совсем не повезло и гены пло­хие – ну, ужасно жалко. Но если они очень хоро­шие, этого недостаточно.

При­мер, кото­рый я сту­ден­там своим при­вожу, таков. Вам от бабушки с дедуш­кой может достаться рояль «Стейн­вей» или скрипка Стра­ди­вари. К сожа­ле­нию, надо учиться играть. Как на «Стейн­вее», так и на Стра­ди­вари, а это вос­пи­та­ние и обра­зо­ва­ние уже в бук­валь­ном, а не мета­фо­ри­че­ском смысле, нужно научиться жить с этими генами.

Нужно те потен­ции, кото­рые Созда­тель вам через эти гены дал, исполь­зо­вать – дать воз­мож­ность им раз­виться, и для этого нужны уси­лия. Они не сами развиваются.

Если бы Моцарт ока­зался не там, где он ока­зался, а в какой-то совер­шенно дру­гой среде, мы не имели бы Моцарта. Никто бы, вклю­чая его самого, не узнал о том, что он абсо­лют­ный сол­неч­ный гений.

Поэтому нужно позна­ко­миться с этими детьми, кото­рых вы родили, посмот­реть на них: что будем делать с этим, а с этим, что этому нужно, или обя­за­тельно через коленку всех? Вот того, кото­рый застен­чи­вый, его куда: на джиу-джитсу отпра­вить, что с ним надо делать? А какая цель, вы что – хотите его сломать?

Может быть и дру­гой вопрос: нет, я не хочу его сло­мать, но хочу его сде­лать жиз­не­спо­соб­ным. Поэтому неко­то­рая доля наси­лия при­сут­ствует в любом обра­зо­ва­тель­ном про­цессе, как всем понятно.

Насколько я помню, даже таких абсо­лют­ных музы­кан­тов, как Бах и Бет­хо­вен, по паль­цам коло­тили, чтобы они все-таки играли, уже таких.

Но на самом деле исто­рия-то слож­ная, потому что как вы должны узнать: он Бет­хо­вен, или он про­сто средне спо­соб­ный чело­век? А вам для удо­вле­тво­ре­ния соб­ствен­ного тще­сла­вия хочется научить его на кла­ве­сине играть.

То есть это не про­стые исто­рии, они на два не делятся, это не то, что спо­соб­ный и неспо­соб­ный, или там быст­рый и мед­лен­ный – это не так соче­та­ется. Здесь очень много градаций.

Чем лучше мы узнаем как сами себя, так и наших детей, тем больше у нас шан­сов самим как-то с жиз­нью разо­браться тер­пи­мым обра­зом и помочь ребенку.

Наша задача – ему помочь пра­вильно, в конце кон­цов, узнать, кто он, найти ему под­хо­дя­щую школу.

Поме­стить его в под­хо­дя­щую среду, чтобы его окру­жали люди, кото­рые ему не войну устра­и­вают каж­дую секунду, а помо­гают ему. Это очень труд­ная работа.

Ну, и конечно, мы должны отда­вать себе отчет в том, что оди­на­ко­вых нет, и что очень боль­шой спектр, это не чер­ное и белое, это спектр, очень слож­ный спектр.

Если вы соблю­да­ете то, о чем мы дого­во­ри­лись – а именно, всё-таки на ребенка посмот­рите, поста­рай­тесь понять, кто он, и вам кажется, что, пожа­луй, у него есть музы­каль­ные дан­ные, или, пожа­луй, он хорош будет в спорте, то сле­ду­ю­щий шаг, кото­рый я бы сде­лала – это найти профессионалов.

Это всё-таки про­фес­си­о­наль­ные вещи.

Но для того, чтобы вы могли сде­лать хотя бы пер­вич­ный ана­лиз, ребе­нок дол­жен полу­чить всю палитру воз­мож­но­стей. Всю – нико­гда не бывает, но какую-то палитру.

Пони­ма­ете, если вас спра­ши­вают, любите ли вы фрукт фей­хоа, а вы не зна­ете, что такое фей­хоа, то как вы отве­тите? Для этого ребенка нужно учить всему.

Учить не для того, чтобы отчи­таться, а учить в смысле дать воз­мож­ность ему тан­це­вать, и петь, и бегать, и пры­гать, и лепить, и рисо­вать, и считать.

Ребенка, изви­ните за баналь­ность, его любить надо, потому что если ты его любишь, то тебе инте­ресно на него смот­реть, инте­ресно с ним общаться – а зна­чит, ты пони­ма­ешь, куда дело идет. А дальше дол­жен всту­пить профессионал.

Потому что, если вы вдруг видите, что он подо­шел к роялю и играть начал – ну, конечно, его надо тащить в музы­каль­ную школу, пусть они посмот­рят. Может быть, вам кажется, что он сверх­спо­соб­ный, а они ска­жут, у что нас каж­дый день по сто чело­век таких при­хо­дят, ничего особенного.

Это не зна­чит, что его не надо учить, но это уже зна­чит, что не нужно все силы кидать на то, чтобы его моцар­тов­ские, так ска­зать, таланты проявились.

Я бы в финале ска­зала такое: если ты любишь этого ребенка, то зна­чит, ты к нему внимателен.

Зна­чит, тебе инте­ресно с ним раз­го­ва­ри­вать, общаться, смот­реть, как он дви­га­ется, что он делает, что он любит, что он не любит, а это уже очень зна­чи­тель­ный шаг. А сле­ду­ю­щий шаг – профессиональный».

Источник

Журнал «Школа Черной и Белой Психологии»

Татьяна Черниговская о том, как связаны язык и мозг

Профеcсор СПбГУ, доктор филологии и биологии объяснила, как связаны язык и мозг.

Почему коммуникация – это не главная задача языка, опасно ли для мозга оттягивать работу до дедлайна и почему фраза о том, что нервные клетки не восстанавливаются, безнадежно устарела? Об этом рассказала профеcсор СПбГУ, доктор филологии и биологии, лицо и посол современной науки в Петербурге Татьяна Черниговская.

То, что нас окружает – порождение нашего мозга?

На мое несчастье, мозг теперь моден, его функциями стали интересоваться далекие от науки люди. Я думаю, это связано с тем, что мы хотим знать, кто мы такие. Ничего сложнее, чем мозг, мы не можем даже представить. Я уже несколько лет нахожусь под впечатлением от фразы академика Владислава Лекторского «Мозг находится в мире, а мир находится в мозгу». Какие у вас есть основания считать, что все, что вы видите, не порождения вашего мозга? Для человека с галлюцинациями его видения – такая же реальность, невозможно доказать ему, что их нет. Фраза Лекторского опасная – непонятно, как нам выкрутиться. Так что лучше об этом на ночь не говорить.

Люди – цари планеты?

Мы считаем, что мы цари природы, лучше всех на Земле и такими и останемся. Но мы совсем недолго живем на планете, например, по сравнению с дельфинами и их невероятным мозгом, который еще посложней нашего. Они появились 60 миллионов лет назад, а мы – 250 000, что даже не милисекунда по эволюционной шкале, так что гордиться тут особо нечем. Уже не говоря о том, что никто не утверждал, что это и есть конец эволюции. Неясно, куда именно мы будем двигаться, будут ли это киборги, что очень вероятно, или биологическое существо – и тогда очевидно, что развиваться будет мозг. Не уши же.

Человеком мы рождаемся или становимся?

В 1970 году вышел фильм «Дикий ребенок» гениального режиссера Франсуа Трюффо. Сюжет основан на реальном случае: появился мальчик лет 8-10, он был похож на человека, но в полной степени им не являлся – мы называем таких людей Маугли, имея в виду, что они сформировались вне социума и языка. Главный вопрос картины – «Человеком мы рождаемся или становимся?» То есть нужно для этого работать или этот статус дается по праву рождения? Не буду пересказывать фильм, но ничем хорошим история не закончилась – мы так устроены, что определенные процессы должны происходить в свое время. Это касается языка и других высших функций.

Общий для всех людей генетический механизм

Сейчас на Земле примерно 6 000 языков, они сильно отличаются друг от друга по структуре, но объединяет их общий генетический механизм, который позволяет любому здоровому ребенку овладеть родным языком. Его мозг должен сделать громадную работу, расшифровать сложнейший код. Ребенок попадает в языковую среду и должен ее декодировать, мозг пишет сам себе учебник – и мы бы очень многое отдали, чтобы посмотреть, как это на самом деле происходит. Если бы нам это удалось, изменились бы воспитание и образование. На то, чтобы понять, как это действует, направлены все усилия когнитивных наук на данный момент, потому что от этого зависит все остальное. Тот, кто выиграет в этой игре с мозгом, получит все сразу – но я не думаю, что это возможно.

Есть ли ген памяти?

У человека есть огромное количество генов, которые работают на мозг, именно он – результат всей эволюции. На эту темы есть много дурацких книг и спекуляций: люди ищут ген памяти, мышления, но это все мура, каждый, кто имеет хотя бы начальное образование, понимает, что такие сложные вещи не могут быть связаны всего с одним геном.

Как появилось сознание?

Мы знаем, что есть 49 участков в мозге, где по какой-то причине эволюция сильно ускорилась – изменения происходили в 70 раз активнее. С какой стати – неизвестно, можно, конечно, начать рассказывать сказки про инопланетян или Создателя, которому надоело смотреть на всю эту тягомотину, и он решил подправить ситуацию. Но факт остается фактом: наши главные зоны, то есть лобные и фронтальные отделы, которые отвечают за сложное мышление и язык, стали стремительно развиваться. Я опять задам глупый вопрос: а зачем мы понадобились вселенной? У нее все в порядке, электроны и планеты знают, как крутиться. Зачем природе нужно было существо, которое будет познавать ее законы? Ничего хорошего мы не сделали, многое погубили и продолжаем это делать. И зачем мы начали осознавать себя как личность? Возможно, система развивается и усложняется до какого-то порога, на котором автоматически появляется сознание. И если это так, то у нас нет никаких оснований считать, что у искусственного интеллекта, в который мы так опрометчиво играем, оно не появится.

Мозг хранит всю информацию, мимо которой он прошел, унюхал, попробовал, выпил и так далее, все это лежит в вашей голове.

Почему мозг помнит абсолютно все

Каждый из нас рождается со своей нейронной сетью, более того, у маленьких детей нейронов больше, чем у взрослых, потому что за ненадобностью они исчезают. Дальше на этой нейронной сети пишется текст нашей жизни. Когда наступит момент встречи с Создателем, каждый свой текст предъявит, и там будет видно все: что ел, пил, с кем общался. Если нет болезни Альцгеймера или Паркинсона, то мозг хранит всю информацию, мимо которой он прошел, унюхал, попробовал, выпил и так далее, все там лежит. Если вы этого не помните, это не значит, что этого нет в мозгу. Есть множество способов это доказать, самый простой из них – гипноз. Поэтому я постоянно говорю: нельзя читать глупые книги, общаться с придурками, слушать плохую музыку, есть некачественную еду, смотреть бездарные фильмы. Если мы спятим и съедим на улице шаверму, из желудка ее можно будет изъять, а вот из головы – никогда, что упало, то пропало.

Почему язык – это спасение?

Человеческий язык – это спасение для нас, на каждую наносекунду приходится дикое количество информации отовсюду: зрение, слух, тактильность, вкус, запах, это сплошной поток. Язык – это один из инструментов противодействия этому кошмарному хаосу, потому что он дает нам возможность раскладывать все это по коробочкам. Именно он организует классы и концепты. 99% людей считают, что язык – это коммуникация, но, похоже, что это не главная его задача. Крупнейший мировой лингвист Ноам Хомский уверен в том, что язык был создан не для коммуникации, а для мышления, а общение – это уже побочный продукт. Для коммуникации важно, чтобы было получено именно то, что передано, поэтому идеальный ее вариант – это азбука Морзе. Язык же невероятно многозначен, в нем одни и те же слова имеют противоположные значения в зависимости от слушателя. Это значит, что для коммуникации он плох.

Где в мозге находится память?

Человеческий язык устроен не так, как другие виды коммуникации на Земле: он иерархичен, состоит из мельчайших элементов – фонем, которые складываются в слоги, морфемы, слова и так далее. Науки, которыми я занимаюсь, пытаются понять эту структуру. Например, какие у меня есть основания считать, что есть существительные и глаголы? При этом, работая с больными, я вижу, что одна их часть забыла глаголы, а другая – существительные. Это доказывает, что этим занимаются разные зоны. При этом, каждая часть мозга выполняет свою задачу, но работает он всегда целиком. Память в нем находится везде. Разговоры про то, что мы используем 5% или 10% – это пустое. Это огромная нейронная сеть, она нигде не локализована и динамична. Одну и ту же вещь нельзя вспомнить дважды, потому что во второй раз вы воспроизводите последний процесс вспоминания. Этот файл уже перезаписан и будет делать это снова.

Одну и ту же вещь нельзя вспомнить дважды, потому что во второй раз вы воспроизводите последний процесс вспоминания.

Опасны ли для мозга большие нагрузки?

В рамках одного из проектов мы смотрели, что происходит в мозгу во время интенсивной работы, когда он должен с большой скоростью выполнять разные задачи. Мы поняли, что он переходит в страшное состояние, когда чем хуже, тем лучше – умеренные дозы стресса для него полезны. Все мы боремся со страшным зверем дедлайном. Когда у меня остаются последние часы, я мобилизуюсь и все делаю. Но если это можно было совершить за такое короткое время, почему я не сделала это позавчера? Зачем нужно было устраивать эту ядерную войну? Но, значит, лично мне (а это индивидуальные вещи) нужно, чтобы как следует прижало. Так не у всех, конечно – но с собой нужно познакомиться.

Нервные клетки – восстанавливаются

Некоторые все еще повторяют, что нервные клетки не восстанавливаются, но это неправда. Все зависит от того, заставляете ли вы мозг постоянно работать – вам регулярно должно быть трудно. Если не давать мышцам нагрузку, они атрофируются, и с мозгом тоже самое. Он не должен расслабляться, иначе быть беде. Если вы занимаетесь напряженной интеллектуальной работой, то можете отодвинуть Альцгеймер на годы. Все зависит от вас: обучение меняет мозг физически, увеличивается плотность нейронной сети, улучшается ее качество, растут дендриты и аксоны. Меня спрашивают: «А кофе влияет на мозг?» Конечно, да – влияет и кофе, и зеленый чай, и виски, абсолютно все.

По материалам лекции из цикла «Слушай сюда», прочитанной 4 декабря в кинотеатре «Родина».

Источник

Татьяна Черниговская: Язык создан для мышления

Те знания, которые сейчас имеет наука генетика и нейрофизиология, могут с успехом применяться в бизнесе, в образовании, в медицине, в подготовке элит и т.д.

Из лекции Татьяны Черниговской

— Те знания, которые сейчас имеет наука генетика и нейрофизиология, могут с успехом применяться в бизнесе, в образовании, в медицине, в подготовке элит и т.д.

— Сознание. Считается, что оно есть только у людей. Опять же, откуда мы знаем. Я все время вспоминаю своего покойного кота красоты неземной. Он все время молчал, смотрел голубыми глазами и молчал. Из этого следует что? Ничего. Что он со мной не хочет разговаривать. А может, он стихийный дзен-буддист? Своя жизнь у него идет. Он вообще мне ничего не обещал. Не только он, а они все нам ничего не обещали. Все эти миллионы разных видов, населяющих планету, которые ничем не хуже, чем мы. А может и лучше, они, во всяком случае, ее не портят. А что такое сознание? Если речь идет о настоящей рефлексии, то есть способности осознавать свои поступки, делать осознанные решения, тогда 99,9% вообще не люди.

Большинство людей не подозревают, что на себя можно посмотреть как бы сбоку, что может быть я не прав, может, это я не то решение принял. Да вообще большинство людей об этом не задумываются… Мы не знаем, что такое сознание, и не надо морочить людям голову: «Я нашел сознание в такой-то доле мозга».

— А как на энергетику знание о мозге может повлиять! Мозг работает с невероятной эффективностью. Лучший из мозгов в лучшие свои моменты использует энергию равную 30-ваттной лампочке. 30-ти ваттная лампочка, кто ее видел? Разве что в холодильнике. При том, что если будет сделан, что трудно представить, суперкомпьютер такой же, как человеческий мозг, он будет использовать для той же работы энергию города. То есть если бы мы знали, как мозг справляется с такими задачами, используя столь незначительную энергию, у нас бы все поменялось.

— Когда мне задают вопрос, какая у меня специальность. Это лингвистика, это антропология в широком смысле (и физическая, и культурная), это нейронауки, искусственный интеллект, конечно, психология и, конечно, философия. Та самая, от которой нас в дрожь кидало, когда я училась в университете, потому что казалось, что это пустая болтовня. Вот сейчас я совершенно иначе на философию смотрю.

Надежда получить глобальные ответы внутри одного нейрона или даже части этого нейрона. Мы что всерьез считаем, что мы ответ найдем от того, что мозг нашинкуем как капусту с помощью томографа? И что? А дальше то что, что с этим делать?!

— В гене есть 49 участков, которые вдруг стали очень быстро эволюционировать. Меня вообще поражает способность развития с разной скоростью. В той части генома, которая обеспечивает наши главные умения, там развитие пошло в 70 (!) раз быстрей, чем в других. Когда я это прочла, решила, что это опечатка. Я бы сказала, что Создателю все это надоело, и он решил подкрутить эту историю.

— Нас учили, что приобретенные признаки не наследуются. Например, если я выучила японский язык, из этого не следует, что мои дети и внуки будут знать японский язык. А вопрос тем не менее стоит.

Например, если я буду очень умная и начну рожать детей, то эти дети будут лучше, чем если бы я их родила до того, как стала такой умной. Мы знаем, что то, как человек живет, может влиять на его генетику. Это и тревожная, и положительная новость.

Если мы предложим сдать ЕГЭ следующим людям: Моцарту, Бетховену, бездельнику двоечнику Пушкину, а также возьмем химика Менделеева (двойка по химии, помните?), Эйнштейна, Дирака, Шредингера и т.д. Вот они все завалят. Мы скажем: «Двойка тебе, Нильс Бор». Он скажет: «Двойка-то двойка, но Нобелевская премия меня ждет». И именно за этот «неправильный» ответ! Так мы чего хотим? Открытий или армию дурачков, которые выучили бином Ньютона? Конечно, здесь есть крупная опасность. Я ее знаю. Если все будут знать обо всем по чуть-чуть, то возникает риск, что мы начнем выпускать дилетантов. Что с этим делать, надо подумать.

— Ну и напоследок ответ на вопрос: «Знаете ли вы, что такое коучинг?» «Да, знаю, даже есть знакомые». «Есть ли от него польза?» «Думаю, что да. Хотя мне слово не нравится».

Источник

Лекция Татьяны Черниговской «Язык и мозг»

Вся наша эволюция — путь от простейших организмов к самому сложному. И это, несомненно, человеческий мозг. И мы обязаны именно ему всеми достижениями человеческой цивилизации и он, более того, меняется. Он меняется от любого воздействия. Мы — существа, которые оперируют знаковыми системами. Мы живем не только в материальном мире, но в мире идей, который более важен, чем стулья и свеклы. Мы живем в мире информации, книг. Я Наташу Ростову терпеть не могу! Но ее нету и не было никогда, я вот к чему клоню. Почему я так волнуюсь насчет Наташи Ростовой, когда она являет собой собрание букв? Ее же не было, Наташи Ростовой, почему столько страданий?! Для нас, людей, вторая действительность, которая представляет собой музыку, поэзию, философию, неважно, какого ранга — для нас это имеет такую же, если не большую ценность. Вот это отличает нас от других живых существ, населяющих эту планету….

Из лекции Татьяны Черниговской:

— Те знания, которые сейчас имеет наука генетика и нейрофизиология, могут с успехом применяться в бизнесе, в образовании, в медицине, в подготовке элит и т.д.

— Эрвин Шредингер, нобелевский лаурет по физике написал в 1944 году «Что такое жизнь с точки зрения физики». Основная его идея — мы должны стремиться к объединенному всеохватывающему знанию. Понятие «университет» как раз из идеи объединения. Когда каждый вид знания занимается только чем-то одним узким, это абсурд. Наука в этом узком варианте закончилась. Когда летит птица над океаном, она целая, даже если одни изучают перья, другие — когти, птица все равно целая. Делением птицу не понять. Как только мы делим теленка на стейки, мы теряем теленка. Век членения и подсчетов закончился, эти виды узкой деятельности заменит искусственный разум. То, что не может никакой суперкомпьютер — это открытие.

— Мы находимся в поле полидисциплинарном и конвергентном (то есть когда происходит проникновение разных знаний друг в друга). Мы не просто «хомо сапиенс», мы — «хомо когитус» и «хомо локвенс» (то есть существа говорящие). У человека много разных языков: например, математика (особый инструмент мышления), язык тела (танец, спорт), музыка (самое сложное и непонятное. Это просто волны, которые ударяют в барабанную перепонку. То есть чисто физическое действие. Потом все эти волны приходят в мозг и становятся музыкой. От того, что те же самые волны попадут к комару, они музыкой не станут. Тогда встает вопрос, музыка где находится? Она во Вселенной? Она у нас в мозгу?).

— Мне часто приходит мысль, хотя у меня нет ответа и у нас нет данных, чтобы на него ответить: «А зачем так много вложено?» У нас огромное количество каких-то запасов в мозгу лежит. В генах очень много генетического материала, который не используется. Хотя может быть мы не знаем, как это поймать. А возможно — это спящие гены. Зачем столько нам дано?

— Один из лучших лингвистов Земли Ноум Хомский занимает очень жесткую позицию: «Язык не для коммуникаций». А для чего? «Для мышления».

Потому что для коммуникации язык плох. Он многозначен и зависит от огромного количества факторов: кто сказал, кому сказал, в каких они отношениях, что они оба читали, поругались они сегодня утром или нет. И даже уже те, кого нет давно, но есть их книги, влияют на нас сегодня.

Трактовка этих книг зависит от всего, что я сказала. Если в течение дня по телевизору будут показывать «Лебединое озеро», то старшее поколение заволнуется. Петр Ильич Чайковский совершенно не повинен в этом, лебеди как черные, так и белые как танцевали, так и танцуют, никакого отношения к происходящему не имеют. Получается, что событие обрастает своими смыслами, никак не связанными с балетом. Как говорила Марина Цветаева: «Читатель — соавтор». Нет никаких отдельных произведений. Возникает вопрос. Информация вообще где находится: в голове, между людьми, у каждого своя? То есть «хомо локвенс» — он «локвенс» плохой. Хорошая система коммуникации — это азбука Морзе. Поэтому Хомский и говорит: язык создан не для этого, коммуникация — побочный продукт. Язык создан для мышления.

— Вклад генетики гигантский: что такое мозг, что такое язык, как дела обстоят с этносами. Этнос — конкретная вещь, она тянет за собой ген. Несмотря на политическую корректность, которую сейчас так любит современный мир, этнос никуда не деть. На сегодня можно исследовать ген вплоть до шумеров. И это очень важная информация. От этого зависят наши болезни, наши предпочтения по вкусам, запахам, тип мышления, психофизиологический тип. Кто кому родственник, какие языки родственны друг другу. Еще 10 лет назад таких сведений было не получить.

— Сознание. Считается, что оно есть только у людей. Опять же, откуда мы знаем.

Я все время вспоминаю своего покойного кота красоты неземной. Он все время молчал, смотрел голубыми глазами и молчал. Из этого следует что? Ничего. Что он со мной не хочет разговаривать. А может, он стихийный дзен-буддист? Своя жизнь у него идет. Он вообще мне ничего не обещал. Не только он, а они все нам ничего не обещали. Все эти миллионы разных видов, населяющих планету, которые ничем не хуже, чем мы. А может и лучше, они, во всяком случае, ее не портят. А что такое сознание? Если речь идет о настоящей рефлексии, то есть способности осознавать свои поступки, делать осознанные решения, тогда 99,9% вообще не люди.

Большинство людей не подозревают, что на себя можно посмотреть как бы сбоку, что может быть я не прав, может, это я не то решение принял. Да вообще большинство людей об этом не задумываются… Мы не знаем, что такое сознание, и не надо морочить людям голову: «Я нашел сознание в такой-то доле мозга».

— Ни за что не отвечает тот, кто не знает.

Ну не знает — и не знает. Но некоторая часть общества обладает информацией разного сорта. Вот они и несут ответственность. Мы же понимаем, учитывая возможности генетического анализа и манипуляции с генами, что можно устроить. Те, кто знают, и никак не будут контролировать это, значит, они мерзавцы. Вот как сейчас продается набор «юный химик», представьте, продается набор «юный генетик»: «Вот тебе полный набор, сделай несуществующее животное… к среде». Этого допустить нельзя.

— А как на энергетику знание о мозге может повлиять!

Мозг работает с невероятной эффективностью. Лучший из мозгов в лучшие свои моменты использует энергию равную 30-ваттной лампочке. 30-ти ваттная лампочка, кто ее видел? Разве что в холодильнике. При том, что если будет сделан, что трудно представить, суперкомпьютер такой же, как человеческий мозг, он будет использовать для той же работы энергию города. То есть если бы мы знали, как мозг справляется с такими задачами, используя столь незначительную энергию, у нас бы все поменялось.

— Когда мне задают вопрос, какая у меня специальность?

Это лингвистика, это антропология в широком смысле (и физическая, и культурная), это нейронауки, искусственный интеллект, конечно, психология и, конечно, философия. Та самая, от которой нас в дрожь кидало, когда я училась в университете, потому что казалось, что это пустая болтовня. Вот сейчас я совершенно иначе на философию смотрю. Серьезные аналитические философы-эпистемологи — необходимый компонент. Потому что люди, которые имеют тренированные мозги, могут правильно поставить вопрос.

Мы ставим неправильные вопросы сначала, потом тратим дикие деньги на изучение, после чего получаем результаты и неправильно их трактуем.

То есть ситуация абсурдная. Нужно вопрос правильно поставить! Ты что там ищешь?! Помню, когда я начинала с институтом мозга работать, я пришла и сказала: «Давайте посмотрим, где в мозгу глаголы». Директор института мозга посмотрел на меня с тоской, он физик, то есть биолог уже давно, но изначально физик, и говорит: «Вы серьезно спрашиваете?» «Абсолютно серьезно, я книжки читаю, статьи». «Вы хотите сказать, что действительно думаете, что в мозгу есть места, которые занимаются глаголами, существительными, столами и стульями?» «Конечно! Вот у меня пачка статей из лучших мировых журналов!» Теперь я это вспоминаю как анекдот. Какие глаголы, вы что? Как вы собираетесь отделить память, более того, разные виды памяти, ассоциации, которые не по заказу идут… Поэтому, когда ты ставишь вопрос, пойми сначала, ответ на этот вопрос возможен? Сейчас, глядя со своей колокольни, скажу, что это самая большая проблема, которая есть в науке в этой области — неправильно поставленные вопросы.

Надежда получить глобальные ответы внутри одного нейрона или даже части этого нейрона.

Мы что всерьез считаем, что мы ответ найдем от того, что мозг нашинкуем как капусту с помощью томографа? И что? А дальше то что, что с этим делать?!

— — Откуда взялся наш язык? Многие считают, что язык — это слова. Но сколь важны слова, столь и то, из чего они построены. Что это за фонемы, из которых эти слова получились. А также, что получается, когда эти слова начинают сочетаться друг с другом и образовывают фразы, тексты, книги и т.д.

— В гене есть 49 участков, которые вдруг стали очень быстро эволюционировать. Меня вообще поражает способность развития с разной скоростью. В той части генома, которая обеспечивает наши главные умения, там развитие пошло в 70 (!) раз быстрей, чем в других. Когда я это прочла, решила, что это опечатка. Я бы сказала, что Создателю все это надоело, и он решил подкрутить эту историю.

— Нас учили, что приобретенные признаки не наследуются. Например, если я выучила японский язык, из этого не следует, что мои дети и внуки будут знать японский язык. А вопрос тем не менее стоит.

Например, если я буду очень умная и начну рожать детей, то эти дети будут лучше, чем если бы я их родила до того, как стала такой умной. Мы знаем, что то, как человек живет, может влиять на его генетику. Это и тревожная, и положительная новость.

— Вот видите, какие книги пишут физики — «От молекулы к метафоре». Это я о том, как далеко дело зашло в конвергенции.

— Разговоры идут вот в каком ключе: что, в мозгу отдельные адреса для разных вещей, глаголы движения — здесь, глаголы думания — здесь и т.д. Или, вот второе правильно, — это сеть, сеть сетей, гиперсеть гиперсетей и т.д. Все эти суперкомпьютеры — анекдот в сравнении с тем, что представляет собой человеческий мозг. Вопрос должен стоять не где вилка — ложка в мозгу, не адреса искать, а как это может функционировать. И тогда мы сможем понять, как функционирует общество, что делать с медициной, как реабилитировать больных после инсульта, как образование устраивать. Так ли мы учим детей? Например, детям зачем учить бином Ньютона? Я за всю свою жизнь с биномом Ньютона никогда не повстречалась. Если встречусь, то пальцем ткну и скажу: «ОК, Гугл»… Раньше интернета не было, но книжки были. Зачем его учить? Если мне бы на это сказали — чтобы тренировать память, ок, все, я согласна. Но может быть лучше Шекспира или греческую поэзию? Зачем бессмысленные вещи учить? Мы детей ими накачиваем.

Мне важно знать, в каком году Наполеон женился на Жозефине? Нет, неважно. Мне важно, чтобы человек понимал, что происходит на этой планете. Все остальное — гугл уже знает. Мне люди, которые знают то, что знает гугл, не нужны профессионально, потому что Гугл уже есть. Мне нужен тот, кому придет в голову необычная вещь. Знаете, открытия — это ошибки.

Если мы предложим сдать ЕГЭ следующим людям: Моцарту, Бетховену, бездельнику двоечнику Пушкину, а также возьмем химика Менделеева (двойка по химии, помните?), Эйнштейна, Дирака, Шредингера и т.д. Вот они все завалят. Мы скажем: «Двойка тебе, Нильс Бор». Он скажет: «Двойка-то двойка, но Нобелевская премия меня ждет». И именно за этот «неправильный» ответ!

Так мы чего хотим? Открытий или армию дурачков, которые выучили бином Ньютона? Конечно, здесь есть крупная опасность. Я ее знаю. Если все будут знать обо всем по чуть-чуть, то возникает риск, что мы начнем выпускать дилетантов. Что с этим делать, надо подумать.

Креативность в другом месте лежит — не в типе специальности, не в занятии, а в типе мышления.

— (Ответ на вопрос, о происхождении человека) У меня нет никакой версии происхождения человека. Я допускаю все возможные версии, включая акт Творения. Не вижу никаких препятствий. Когда Гагарин полетел вокруг Земли, его спрашивали: «Бога видел?». «Ну вот, Бога нет, потому что его Гагарин не видел». А как Он должен был появиться? Он должен был сидеть на облаке, Еву лепить? Что Он должен был сделать такого? Вам мало того, что на молекулы все не разваливается, вам что еще надо? Что вообще функционирует эта вселенная, вам нужны еще чудеса? А эволюцию вообще кто запустил? Главное — включить, а дальше — пускай развивается. Читайте Дарвина, каждая третья строчка содержит Творец с большой буквы. У него теологическое образование, никто не забыл? Нигде Дарвин не написал, что человек произошел от обезьяны, нигде. И, конечно, у нас всех общие предки — у нас нет неродственников на этой планете.

Вообще нет двух людей, которые мыслят одинаково.

Как говорил академик Щерба, почему нужно учить иностранные языки. Вовсе не для того, чтобы, когда ты приедешь в Париж смочь сказать: «Дайте мне батон». А потому, что ты тем самым попадаешь в другой мир: другой язык — это другой мир. Я не встречала шумеров, признаюсь. Как-то они мне не попадались на улице. Меж тем, если берешь и читаешь перевод шумерского текста, то мурашки бегут. Этих людей уже нет, этой цивилизации уже вообще нет, но ты можешь представить, как выглядел этот мир. Каждый язык представляет собой другой мир.

Мозг должен тяжело работать. Чем больше мозг занят своим делом, то есть тяжело думает, тем ему лучше.

В том числе, он меняется физически. Качество нейронов становится лучше, их структура лучше, они мощнее, лучше сформированы. Чтобы развить мозг, нужны читать сложные книги. Чем сложнее, тем лучше. Уровень сложности у каждого свой. Если старушка сидит на лавочке и решает кроссворд, и это для нее сложная работа, — пусть решает.

Источник