Сухарики в дивеево для чего
Как правильно есть сухарики из Дивеево
Скажите, как правильно есть сухарики святого Серафима, которые продают в Дивеево и дают бесплатно после прохождения святой канавки Пресвятой Богородицы? Наверное, это многим будет также интересно. Ведь некоторым людям сухарики привозят в подарок родные и знакомые из поездок в Дивеево. Все мы знаем, что святую воду нужно пить, только предварительно прочитав специальную молитву и небольшими дозами.
А вот интересно, существуют ли какие – нибудь правила о том, как нужно есть святые сухарики из Дивеево?
Иван, добрый вечер!
Никаких особых правил не существует. Сухарики можно есть не натощак, (просфоры же наоборот, вкушают исключительно натощак по утрам со святой водой дома, или же после Причастия в храме). К сухарикам таких требований нет, ибо они изначально давались для утешения. Помолиться можно своими словами, или попросить батюшку серафима о помощи.
Сухарики в Дивеево раздают в память о Серафиме Саровском, который всем своим посетителям отсыпал по полному мешку или подолу. Люди ведь были простые, кроме благословения от святого, это было и подспорьем для бедных. Помню, кто-то из святых кидался в нищих хлебом, как бы с гневом, тем самым подавая милостыню и оставаясь без похвалы. Так де батюшка Серафим приказывал дивеевским сестрам держать сухарь под подушкой, чтобы не унывать от голода. Ведь жизнь их была очень суровая. И этот кусочек хлебца был большим утешением. А сейчас мы воспринимаем сухарики, как подарок и благословение из рук преподобного Серафима. Потому и кушать их надо с радостью, благодарностью и молитвой, а особенно, когда грустно и тяжело.
Отзыв: Что надо привезти из дивеево. Саровские сухарики Сухарики из церкви как их употреблять
В начале прошлого века Дивеево было маленьким селом, стоявшим на пересечении дорог. Здесь ночевали паломники, которые направлялись в Саровскую обитель. В 1758 году в Дивеево остановилась Агафья Мельгунова — обеспеченная, но рано овдовевшая и принявшая монашеский постриг помещица. В полночном сне явилась к ней Богородица и приказала построить монастырь на этом самом месте. Сестра Александра осталась в Дивееве, возвела первые кельи, собрала вокруг себя послушниц и отшельниц, построила Казанский собор. Перед смертью игуменья обратилась к отцу Серафиму — в то время молодому дьякону — с просьбой позаботиться о монастыре. Через некоторое время батюшка основал поблизости еще одну общину, предназначенную исключительно для непорочных девиц.
Фото: Игорь Стомахин/сайт
Стараниями отца Серафима рядом с Казанским собором появились церкви Рождества Христова и Рождества Богородицы. В 1875 году в обители был освящен огромный Троицкий собор, расписанный живописными полотнами на ветхозаветные сюжеты. В наши дни реставраторы восстановили интерьер: обновили покрытый золотом иконостас, отлили новые кружевные ограждения, почистили уходящие ввысь стены. В Троицком соборе хранятся мощи батюшки Серафима. Рядом с ракой можно увидеть вещи, принадлежавшие старцу: мантию, нательный крест, кожаные рукавички, башмаки, мотыжку. Мощи были обретены в нетленном виде, они обладают чудотворной силой. Множество случаев излечения наблюдалось у тех, кто прикладывался к мощам с верой в их целительные свойства.
Пустынька праведника
Рядом с монастырскими воротами в небольшом бело-зеленом домике находится музей блаженной Параскевы Ивановны, известной под именем Паша Саровская. Удивительная женщина, прожившая 120 лет, умела предсказывать будущее и учила бороться с грехами. Молва о ней разошлась по всей России. В своей комнате Паша принимала до сотни гостей в день. В 1903 году ее посетил царь Николай II с царицей Александрой. Параскева Ивановна приняла их как обычных посетителей, предложив сесть на пол. Блаженная предсказала все то, что произошло позже — гибель династии, разгром Церкви и море крови. Она протянула царице кусок кумача со словами: «Возьми твоему сынишке на штанишки, и, когда он родится, поверишь всему, что я сказала». Через год в царской семье появился на свет наследник — цесаревич Алексей.
Из подлинных вещей, принадлежавших блаженной, сохранился синий сарафан, икона Иоанна Предтечи и масляная лампадка. На кровати разложены куклы, которых она кормила, укладывала спать и использовала для гадания. На стене висит качественный и четкий фотопортрет Паши Саровской. Скорее всего, его сделала одна из насельниц монастыря. Помимо нотной грамоты, иконописи и литографии монахини осваивали приемы фотографического искусства. Камеру на треноге привезла из Санкт-Петербурга игуменья Елизавета Ушакова — энергичная и хозяйственная настоятельница, при которой обитель достигла наибольшего расцвета. На столике под стеклом лежат личные вещи, у стены стоит фисгармония, на которой любила играть матушка Елизавета.
Портал «Дивное Дивеево»
Паломники, прибывающие на богомолье, наверняка знают слова батюшки Серафима о дивеевских монахинях: «Кто заступится за них и поможет, изольется на того велия милость Божия». И уж конечно, любой православный слышал: «Послушание превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но — бегом бежать нужно на него!»
Мы выехали в ночь и к утру были уже в Дивеево. Оставили машину на стоянке, а сами поспешили в Троицкий храм — приложиться к мощам прп.Серафима. Народу было очень много. Внутренние двери были закрыты, и мы, стоя на верхних ступенях лестницы, стали ждать. Тут раздался голос монахини, которая, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала: «Братия, кто во славу Божию хочет потрудиться на Богородичной канавке?» «Конечно, потрудиться для Бога можно, — малодушно подумал я, — но у нас так мало времени и так много дел: нужно исповедаться, причаститься, побывать на источниках, сфотографироваться, набрать воды, освященного маслица, взять батюшкиных сухариков, искупаться…»
Далее произошли события, которые научили меня лучше понимать то место в житии прп.Марии Египетской, где неведомая сила не пускала ее во храм. Слушая Великим постом в храме житие пустынницы или читая его дома, я считал, что неведомая сила, не пускавшая ее во храм, — это литературное иносказание, показывающее духовное внутреннее борение грешницы. Теперь я понял: это была не метафора, а реальность…
Приложившись к мощам прп.Серафима, я пошел на исповедь к священнику. Вот, кажется, уже моя очередь подходит, но в последнюю минуту то бабулька немощная пройдет вперед меня, то монахиня, то отрока болящего в коляске подвезут. Какая-то сила отпихивает меня от священника. Очередь исповедников движется вперед, а я — назад. Ранняя литургия закончилась. Не беда. Я пошел на позднюю. Очередь идет, а я топчусь на месте. Так и не смог подойти к священнику на исповедь. Дождался вечерни. Исповедаться опять не удалось — богомольцы, прибывающие огромными автобусами, действуют четко и слаженно — чужаков оттирают назад крепкими плечами и острыми локтями. День завершился крестным ходом по Богородичной канавке с четками. «Здесь тебе и Иерусалим, и Афон, и Киев!» — говорил батюшка Серафим.
И на вторые сутки мне также не удалось исповедаться. К исходу дня мое безпокойство достигло известных пределов, и я, в разговоре с матушкой Зинаидой, которая размещала нас в гостинице, пожаловался, что за два дня пребывания в Дивеево так и не причастился, а завтра нужно уезжать. Матушка внимательно на меня посмотрела и сказала: «Помолимся. Завтра причастишься». Я же, маловерный, остался недоволен таким ответом, не слишком полагаясь на силу молитвы. Вот если бы за руку подвела!
Настал третий день моего пребывания в монастыре. Утром на ранней литургии я стоял среди паломников, как фарисей среди мытарей, и ждал начала исповеди, не очень-то рассчитывая на успех. Однако результат превзошел самые смелые мои ожидания: отпустив двух или трех исповедовавшихся, батюшка внимательно оглядел всех и, словно натолкнувшись взглядом на меня, поманил к себе пальцем. Не веря себе, я несколько раз так же жестом переспросил священника: «Точно ли я?» Покрыв меня епитрахилью, батюшка долго наставлял на путь спасения, прижигая мои язвы огненными глаголами. Первый раз в жизни я так глубоко, со слезами, исповедовался. Наконец, батюшка отпустил мне грехи, благословил и поцеловал в щеку со словами: «Помочь тебе возможно. Молись». Отойдя в сторонку и оказавшись почти напротив иконы Божией Матери «Умиление», я долго не мог прийти в себя, стыдясь своих слез. Именно тогда я многое понял и, как принято говорить, прозрел… Понял, зачем мы молимся Богородице: «Струю давай мне слезам, Пречистая, души моея скверну очищающе».
Из храма я выходил другим человеком. Хотелось любить и обнимать весь мир. И когда монахиня на выходе остановила меня и попросила перенести иконы и стопки книг наверх, радости моей не было предела — я бегом, будто обретя крылья, принялся таскать поклажу. Монахини заметили мое рвение и дали мне награду — сухарики, освященные в чугунке батюшки Серафима.
М.Славин
Медведь на березе
В Серафимо-Дивеевский женский монастырь едут паломники со всей России, чтобы поклониться святым мощам, постоять у икон, искупаться в целебных источниках. Родников и ключей в этом краю много — есть даже путеводитель по святым источникам Дивеевского района. Но и без путеводителя всем известно, что главный источник находится на реке Сатис недалеко от деревни Цыгановка. Несколько ручьев сливаются в одном месте, образуя небольшое озеро. Где-то здесь, в дремучем лесу, жил в келье батюшка Серафим. Ему посвящена нарядная часовня, построенная на берегу.
Вдоль берега стоят нарядные бревенчатые избушки для тех, кто хочет погружаться втайне от лишних глаз. Температура воды в источнике Серафима Саровского даже в самые жаркие дни не превышает 4°С. Окунуться в святую воду три раза с головой — значит совершить подвиг во имя веры и прогнать нечистых духов. Это не просто купание, а целый ритуал. Женщина в знак чистоты и покорности должна заходить в воду в простой сорочке, с косынкой на голове. На рубашке не может быть легкомысленных рюшечек, бантиков, тесемочек — за них, как утверждают знающие люди, могут зацепиться бесы. Некоторые паломники погружают в святую воду детскую одежду. Говорят, что на ребенка, который будет носить эти вещи, непременно сойдет Божья благодать.
В советское время по Дивееву прошел слух о том, что местные власти будто бы решили засыпать источник. К воде подогнали трактор, но мотор сразу заглох. Перед трактористом воочию предстал сгорбленный седой старичок. Он попросил не зарывать чудодейственный водоем. Рабочий послушался и не стал это делать. Вскоре свершилось чудо — тракторист выиграл в лотерею автомобиль «Лада». А партийного деятеля, приказавшего уничтожить родник, через некоторое время выгнали с работы.
В Дивееве постоянно случаются какие-то чудеса. То на ночном небе проявятся силуэты соборов и очертания куполов, то на стенах неотреставрированной церкви проступят древние фрески, то на березе возникнет нарост в виде медвежьей морды — точь-в-точь такого же косолапого мишки, какого кормил с руки батюшка Серафим!
Трапеза в пост и не только
Паломники, прибывающие на богомолье, наверняка знают слова батюшки Серафима о дивеевских монахинях: «Кто заступится за них и поможет, изольется на того велия милость Божия». И уж конечно, любой православный слышал: «Послушание превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но — бегом бежать нужно на него!»
Мы выехали в ночь и к утру были уже в Дивеево. Оставили машину на стоянке, а сами поспешили в Троицкий храм — приложиться к мощам прп.Серафима. Народу было очень много. Внутренние двери были закрыты, и мы, стоя на верхних ступенях лестницы, стали ждать. Тут раздался голос монахини, которая, ни к кому конкретно не обращаясь, сказала: «Братия, кто во славу Божию хочет потрудиться на Богородичной канавке?» «Конечно, потрудиться для Бога можно, — малодушно подумал я, — но у нас так мало времени и так много дел: нужно исповедаться, причаститься, побывать на источниках, сфотографироваться, набрать воды, освященного маслица, взять батюшкиных сухариков, искупаться…»
Далее произошли события, которые научили меня лучше понимать то место в житии прп.Марии Египетской, где неведомая сила не пускала ее во храм. Слушая Великим постом в храме житие пустынницы или читая его дома, я считал, что неведомая сила, не пускавшая ее во храм, — это литературное иносказание, показывающее духовное внутреннее борение грешницы. Теперь я понял: это была не метафора, а реальность…
Приложившись к мощам прп.Серафима, я пошел на исповедь к священнику. Вот, кажется, уже моя очередь подходит, но в последнюю минуту то бабулька немощная пройдет вперед меня, то монахиня, то отрока болящего в коляске подвезут. Какая-то сила отпихивает меня от священника. Очередь исповедников движется вперед, а я — назад. Ранняя литургия закончилась. Не беда. Я пошел на позднюю. Очередь идет, а я топчусь на месте. Так и не смог подойти к священнику на исповедь. Дождался вечерни. Исповедаться опять не удалось — богомольцы, прибывающие огромными автобусами, действуют четко и слаженно — чужаков оттирают назад крепкими плечами и острыми локтями. День завершился крестным ходом по Богородичной канавке с четками. «Здесь тебе и Иерусалим, и Афон, и Киев!» — говорил батюшка Серафим.
И на вторые сутки мне также не удалось исповедаться. К исходу дня мое безпокойство достигло известных пределов, и я, в разговоре с матушкой Зинаидой, которая размещала нас в гостинице, пожаловался, что за два дня пребывания в Дивеево так и не причастился, а завтра нужно уезжать. Матушка внимательно на меня посмотрела и сказала: «Помолимся. Завтра причастишься». Я же, маловерный, остался недоволен таким ответом, не слишком полагаясь на силу молитвы. Вот если бы за руку подвела!
Настал третий день моего пребывания в монастыре. Утром на ранней литургии я стоял среди паломников, как фарисей среди мытарей, и ждал начала исповеди, не очень-то рассчитывая на успех. Однако результат превзошел самые смелые мои ожидания: отпустив двух или трех исповедовавшихся, батюшка внимательно оглядел всех и, словно натолкнувшись взглядом на меня, поманил к себе пальцем. Не веря себе, я несколько раз так же жестом переспросил священника: «Точно ли я?» Покрыв меня епитрахилью, батюшка долго наставлял на путь спасения, прижигая мои язвы огненными глаголами. Первый раз в жизни я так глубоко, со слезами, исповедовался. Наконец, батюшка отпустил мне грехи, благословил и поцеловал в щеку со словами: «Помочь тебе возможно. Молись». Отойдя в сторонку и оказавшись почти напротив иконы Божией Матери «Умиление», я долго не мог прийти в себя, стыдясь своих слез. Именно тогда я многое понял и, как принято говорить, прозрел… Понял, зачем мы молимся Богородице: «Струю давай мне слезам, Пречистая, души моея скверну очищающе».
Из храма я выходил другим человеком. Хотелось любить и обнимать весь мир. И когда монахиня на выходе остановила меня и попросила перенести иконы и стопки книг наверх, радости моей не было предела — я бегом, будто обретя крылья, принялся таскать поклажу. Монахини заметили мое рвение и дали мне награду — сухарики, освященные в чугунке батюшки Серафима.
Святая Канавка
Обычные бытовые проблемы, которые еще недавно казались важными, в Дивееве отступают на второй план и куда-то улетучиваются. Наверное, сказывается пасторальный сельский пейзаж с палисадниками у деревянных домов, яблоневыми садами и тихой речушкой, поросшей камышом. Здесь спокойно, тихо и несуетно. Местные жители катятся на велосипедах, крестясь на ходу и приветствуя знакомых кивком головы. С любой точки райцентра просматриваются купола и колокольни монастырских соборов, облепленных тучами галдящих галок и ворон. В дивеевской атмосфере растворена жизнь монастыря с его праздниками, крестными ходами, звоном колоколов, видимыми повсюду насельницами, трудницами, послушницами.
По вечерам, выстроившись парами и держа в руках свечи, сестры обходят Святую Канавку. Верующие считают, что по дорожке, выложенной плиткой, в Дивеево ежедневно является Богородица. К шествию могут присоединиться все желающие. По следам Царицы Небесной надо двигаться не спеша, многократно повторяя молитву «Богородице Дево». У того, кто соблюдет эти правила, сбудутся все пожелания, обращенные к детям, родственникам и близким.
Канавка появилась в Дивееве не случайно. Однажды во время праздника Сретения на этом самом месте батюшка Серафим встретил Пресвятую Деву. Испытав чувство катарсиса, праведник попросил монахинь выкопать на территории монастыря глубокий кольцеобразный ров. Первый аршин святой вырыл собственноручно. В годы гонений на церковь Канавку решили уничтожить — проложили по дну канализационную трубу, а сверху навалили мусор. Но тополя, посаженные некогда вдоль Канавки, сохранились. По этим деревьям в конце 1990-х годов был восстановлен ров, проложенный много лет назад. Сегодня Канавка выглядит так, как при жизни старца. Двухметровый вал из земли, заросшей травой, тянется вдоль глубокого и узкого оврага, стенки которого подперты деревянными колышками. Канавка считается главной святыней Серафимо-Дивеевского монастыря — она играет роль «духовной стены». По мнению многих верующих, через эту преграду не сможет пробраться Антихрист, который пытается подчинить своему влиянию Россию.
Сухарики от батюшки
Сестры Серафимо-Дивеевского монастыря носят закрытые черные одежды — мантию, клобук, параман. Их лица и тела открыты только для вечности. В общении монахини довольно приветливы, но немногословны, да и нет у них времени на разговоры. В обители царит строгая дисциплина, все расписано по часам — ранний подъем, время молитв и трудничества. О рационе насельниц можно судить по обеду, которым кормят паломников в трапезной. В обычный, не постный день, он состоит из порции щей без мяса, каши без масла и чая без сахара. Кашу каждый день готовят разную — гречневую, овсяную, перловую. Впрочем, сестры питаются лучше паломников: в скоромные дни их подкармливают фруктами, салатами, рыбой, молочными продуктами. Для них готовят аппетитную кашу по монастырскому рецепту из пропаренного риса с тыквой и медом.
Батюшка Серафим говорил, что самый страшный грех — это уныние. Чтобы не впадать в этот грех, надо хорошо питаться и не экономить на хлебе. В алтаре Преображенского собора хранится чугунок, в котором Преподобный сушил сухарики для многочисленных гостей. По завету старца, сухарики в монастыре делают и сейчас. Каждый день с восьми утра освященные в котелке батюшки Серафима сухарики бесплатно насыпают паломникам и туристам. Взять можно только один ковшик в день. Тот, кто подходит за сухариками второй раз, будет считаться греховником.
В многочисленных церковных лавках продаются дивеевские сувениры — цепочки и крестики, колокольчики и подсвечники. Бойкая торговля идет за стеной монастыря. На лотках разложены иконы из дерева и пластиковые бутылочки для святой воды, мешочки для земли с Канавки и четки из кедра, сорочки для купания в источниках и кружки с надписью «Дивеево». Церковь не одобряет сувениры в виде камушков с изображением Серафима Саровского. Возле официального церковного магазина можно увидеть объявление с текстом, называющим покупателей камушков «поклонниками языческого обычая».
За монастырской оградой, где стоит памятник Ленину и тянутся торговые ряды, чувство духовного подъема немного ослабевает. Банальная земная суета вновь обступает со всех сторон. Но где-то в глубине души остается теплое чувство причастности к чудесам, которые творятся в Дивееве.
Раззказы о помощи Преподобного Серафима Саровского
Сухарик
Фото: Игорь Стомахин/сайт
Стараниями отца Серафима рядом с Казанским собором появились церкви Рождества Христова и Рождества Богородицы. В 1875 году в обители был освящен огромный Троицкий собор, расписанный живописными полотнами на ветхозаветные сюжеты. В наши дни реставраторы восстановили интерьер: обновили покрытый золотом иконостас, отлили новые кружевные ограждения, почистили уходящие ввысь стены. В Троицком соборе хранятся мощи батюшки Серафима. Рядом с ракой можно увидеть вещи, принадлежавшие старцу: мантию, нательный крест, кожаные рукавички, башмаки, мотыжку. Мощи были обретены в нетленном виде, они обладают чудотворной силой. Множество случаев излечения наблюдалось у тех, кто прикладывался к мощам с верой в их целительные свойства.
Сухарики на мощах
В ней, на самом деле, много хорошего. И прежде всего – человек она увлеченный. Правда, уж если увлекается, то со всей силой и энергией своей души. Увлекается так, что ничего почти не остается на остальную жизнь и на другие предметы бытия, которыми она увлекалась раньше. Увлечений она переменила достаточно, но последние годы, кажется, смогла остановиться, став новоначальной православной.
В православии, опять же, нашла она столько предметов для увлечения, что ее новая любовь держится много дольше обычных поветрий.
Начав регулярно ходить в храм, она быстро взбежала по карьерной лестнице нашей общины до почетной должности смотрительницы подсвечника слева от алтаря.
Ей очень быстро удалось разобраться в последовательности и правильном порядке поведения в храме во время богослужений.
Когда я оказываюсь рядом с ней, то слышу, как она шепотом раздает указания другим прихожанам:
– Сейчас надо встать! Евангелие же!
Нравятся ей и всякие чудесные предметы, которые время от времени появляются в церковной лавке. Как-то встретив меня на проселочной дороге у нашего дома (мы с ней соседи), она воскликнула:
– Сухарики! Тебе нужны сухарики!
– Сухарики, освященные на мощах! Нам привезли! Помогают от всего желудочного! У тебя ж желудочное.
– Да, – киваю я. – Желудочное у меня.
– Вот перед едой один-два съедаешь. Главное, с молитвой.
– Понял, – говорю, – а сами сухарики, без молитвы, не помогут?
– Нет! Без молитвы ничего не поможет!
– Понятно. А молитва без сухариков?
Она смотрит на меня.
– Я тебе говорю… сухарики освящены на мощах… – она называет почитаемого святого. – Чего тут непонятного?
Я опять киваю. Все понятно. И главное, логично.
Она еще очень по-женски интересная. В ее сорок с небольшим лет ей даже краситься особо не надо. Ну, она и не красится. Знакомы мы с ней и ее мужем давно, живем рядом. А последние годы посещаем один и тот же храм. Иногда я из вежливости интересуюсь их делами. Но ей, видимо, не хочется рассказывать про мужа, а про дочку я и так все знаю. Она всегда при ней.
Зато любит сообщать мне важные духовные открытия:
– Есть в Дивеево канавка Пресвятой Богородицы, по ней надо ходить и читать «Богородице Дево, радуйся» сто пятьдесят раз!
– И что тогда случится?
– Благодать же! Всякие чудеса бывают!
– Надо бы поехать, да где уж. С нашими-то заработками.
– Ничего, – говорю, – вы попробуйте дома Богородицу призвать так же. Может, Она и без канавки вас посетит благодатью?
– Эх! Вот же кому-то счастье – жить рядом с Дивеево!
На наше с ней добрососедское общение никакие споры не влияют. Она считает меня недостаточно ревностным христианином, и я с ней каждый раз соглашаюсь. Я же не всегда удерживаюсь от неудобных для нее вопросов. Вот так недавно, где-то с месяц назад, после Литургии я слышу, как она рассказывает другим прихожанкам:
– …И вот нашли могилку-то, матушки игуменьи Агафьи Суворовой. Внучка полководца! А прожила она сто пятьдесят лет! Вот чудо-то!
Бабульки вторят ей:
– Игуменьи, они ведь святой жизни. Вот и ссудил Господь долголетием!
Я не выдерживаю и подхожу-таки к ним. Всегда потом жалею, что ввязался.
– Тоже видел это чудо в интернете, – говорю, – но не понял, почему в родословной, которая вполне доступна, у Александра Суворова нет такой внучки? Может, забыли или пропустили.
Она смотрит на меня с недоверием и досадой.
– Хорошо, – продолжаю я, хотя понимаю, что не надо бы, – хорошо, пусть так. И хотя фото с крестом выглядит как фейк…
– Что? – спрашивает меня бабуля, поправляя платок.
– Как подделка, – поясняю я, – но пусть будет так, пусть это настоящее.
– Да. Так скажите, в чем тут чудо? Ну, прожила некая игуменья сто пятьдесят лет. Ну, не спешили ее забрать на тот свет. Может, исполняла она важную миссию, а может, ждал Господь и долго терпел. В чем здесь чудо?
– А сто пятьдесят лет – не чудо ли?!
– Земной жизни Спасителя было тридцать три года. А он наш Бог. Святые Вера, Надежда, Любовь были совсем детьми… и почему мне восхищаться от ста пятидесяти лет какой-то игуменьи?
И вдруг меня поддерживает высокий солидный мужчина, регент Василий. Он подошел незаметно и, видимо, слушал наш спор.
– Да. А настоящее чудо произошло только что в храме, – говорит он басом.
Бабульки и моя соседка, язвительно посмотрев на меня, не верящего в чудеса, устремляют все внимание к нему.
– Литургия! – отвечает наш регент. – Только что, при вас, вино и хлеб превратились в Плоть и Кровь Христову. Вот чудо, свидетелями которого мы с вами были! А вы все про бабульку какую-то из интернета! Нужна она вам?
И все-таки мы дружим с моей соседкой. Она жалуется мне на мужа, когда мы бредем домой из храма. Жалуется, что он всегда злой и невоцерковленный. Что не понимает ничего, даже самого элементарного, в ее тонком православном устройстве.
– Может, вы с ним поговорите, как мужчина с мужчиной?
Я обещаю поговорить. Кроме всего прочего, мне это выгодно. Ее муж – отличный непьющий сантехник. Что само по себе в нашем поселке редкость. И в понедельник он как раз должен прийти ко мне, посмотреть текущую раковину. Починив раковину и перед тем, как приступить к подключению посудомоечной машины, он делает перекур, выйдя и присев на пороге моего дома. Я сажусь рядом.
– Как дела, как супруга?
– Это хорошо. Хорошо, когда супруга верующая. В храм ходит, – пытаюсь свернуть я на нужную тему. – Вот у меня жена тоже верующая…
– И как? Все нормально?
– Да, – отвечаю я, точно так же, как он, и чувствую, что моя попытка спровоцировать разговор проваливается. Не болтуны мы с ним. – Все нормально.
Но он сам приходит мне на помощь.
– Чего тут хорошего. Когда только о вере? – он спотыкается на этом вопросе, потому что наслышан, что мы с супругой ходим в храм. – Ну, в смысле, хорошо, конечно. Православная жена гулять не будет… но…
Он явно преодолевает смущение.
– Им ведь ничего нельзя.
– Ну, вот сейчас пост. Я тоже пощусь. Но ведь и это нельзя…
– Ну, – он подбирает слова. – Близость нельзя. И не только в пост нельзя. В среду нельзя, в пятницу нельзя, в субботу с воскресеньем тоже. Только и думаешь, как правильный день поймать, и чтобы она не сильно в этот день устала…
– Пост – важная вещь, – говорю я, понимая, что мне сейчас придется вспоминать все, что я знаю о телесном и духовном посте, и что-то мямлить по этому поводу.
– Да я знаю! – вдруг говорит он. – Я и сам пощусь!
– Как? Почему? Вы же в храм не ходите, вроде супруга говорила, что не верите.
– Ну, я верю в душе. А пощусь из любви, – он смущается. – Ну, они не едят, и я. Жена с тещей. И я из любви к ней не ем. Чего мясом-то их мучить.
Он постится из-за любви. Какой прекрасный пример.
– Что ж, – говорю я, – в душе верить и любить ближних очень хорошо. Но ведь надо и жизнь исправить. Знаете, я уверен, что Бог вам поможет в ваших проблемах. Если вы тоже обратитесь к Нему. Сходите на исповедь. И расскажите священнику нашему о проблемах заодно.
– Да вот так. Дома есть книжки, как подготовиться к исповеди?
– Вот уж чего полно. Книжек у нас о вере много. Я посмотрю.
– Ну и хорошо. Только вот я вам одну вещь посоветую. Вы батюшке, как будете исповедоваться, расскажите, что в пост приходится подолгу воздерживаться, и что у вас возникают блудные помыслы.
– Ну, когда долго ничего с супругой нет, и других женщин видите…
– А, это… – он опять смущается. – Ну да. Бывает. Хочется из штанов выпрыгнуть.
– Вот это и расскажите. Но не так, а скажите – блудные помыслы.
– Хорошо, – он молчит. – Знаете, я попробую.
Я уже знаю, что да, он попробует. И даже знаю приблизительно, что будет дальше. И что скажет наш батюшка…
Через неделю он опять у меня, теперь меняет проржавевшую трубу во дворе. Смотрит на меня радостно.
– Что? Труба нам очень нужна. Жена цветы посадила. Полив необходим.
– Да это понятно! Я про исповедь! Получилось! Все подействовало. Батюшка мне сказал, что нужно по согласию! И что супруги не должны отказывать друг другу.
– Вы уж не отказывайте!
– Исповедь и Причастие – настоящие чудеса. Вы приходите, – говорю, и по его взгляду чувствую: придет.
Действительно, на следующей неделе встречаемся в храме. Он один, без жены.
После службы спрашиваю:
– Немножко приболела. Ничего. Простуда. Привет вам передавала. Очень рада, что мы подружились.
– И ей передавайте. Я тоже рад.
Он вдруг лезет в карман. Достает пакетик. В нем сухарики.
– Велела вам отдать. Помогает от всего желудочного.
Я благодарю и убираю сухарики в карман. В этой женщине, его жене, на самом деле, много хорошего.