Из стихотворения «Silentium!» («Силенциум!» «Молчи!», 183]) Федора Ивановичем Тютчева
Написано на тему стихотворения «Молчи» немецкого поэта, участника революции 1848 г. в Германии Л. Пфау (1821—1894).
Суть в том, что не только мысль облаченная в слова становится ложью, но и сама чистая мысль тоже ложь. А если точнее то и слово и мысль одновременно находятся в двух состояниях: истины и лжи. Как это может быть? Если мысль или произнесенное слово одинаково воспринимается двумя или группой слушателей, то она становится истинной и наоборот: если то же слово или мысль по разному интерпретируется то становится ложной.
Заблуждение — Заблуждение, филос., уклонение от истины, принимаемое нами за истинное суждение; основывается всегда на неверности по существу самих посылок, а потому его надо отличать от ошибки, которая представляет нарушение лишь формальной стороны мышления.… … Википедия
Ниже я буду приводить примеры, когда общепринятые мудрые изречения облеченные в слова становятся ложными:
«Не ошибается тот, кто ничего не делает»
Не важно кому на самом деле принадлежит этот фразеологизм, важно, что в конкретных ситуациях он срабатывает, а в общем он ложен. Ведь на самом деле ошибаются все вне зависимости от действия или бездействия. Разница лишь в том, что ошибку гения могут увидеть лишь следующие поколения, а вот ошибку «простого смертного» видно сразу!)
итальянский поэт ХVI века Джованни Баттиста Пескаторе (Giovanni Battista Pescatore, 15..-1558), у которого в поэме «Смерть Руджеро» (Венеция, 1548) говорится: «Chi non fa, non falla» — «Кто не делает, не грешит»
Но порочные мысли часто более греховны чем сами деяния. Да и в жизни часто бездействие не меньший порок чем сам грех!
для тех, кто не понял как может ошибиться ничего не делающий, привожу текст вот такой притчи:
Набожный христианин всю жизнь молился и уповал на Бога. Однажды в городе, где он жил, началось наводнение. В дом к христианину забегают соседи и говорят: — Спасайся, наводнение! — Нет, отвечает христианин, я буду молиться, Бог меня спасёт. Христианин погрузился в молитвы о спасении, а вода поднимается всё выше. К его дому подплывают на лодке люди и говорят: — Садись в лодку, мы тебя спасём. — Нет, отвечает христианин, меня спасёт Бог. Христианин продолжает молиться, поднялся уже на крышу, вода на уровне чердака. Подлетает вертолёт, спускают лестницу: — Залезай, мы тебя спасём. — Нет, я верующий человек, не приму от вас помощь, меня спасёт Бог. Вертолёт улетает, христианин стоит уже на самой вершине крыши по колено в воде. И тут волны подносят к его ногам вырванное с корнями большое дерево. Но христианин, вместо того, чтобы сесть на дерево и уплыть, отверг дерево. И утонул. Христианин предстал пред Богом и говорит: — Я тебе всю жизнь молился, почему ты меня не спас? — А кто, отвечает Бог, посылал тебе лодку, вертолёт, дерево чтоб ты спасся? О какой помощи ещё ты можешь спрашивать?»
Иоганн Вольфганг фон Гете «Неблагодарность — род слабости. Выдающиеся люди никогда не бывают неблагодарными.
Стихотворение “Silentium!” подвергалось огромному количеству самых противоречивых интерпретаций и до сих пор считается самым загадочным в творчестве Тютчева. Краткий анализ “Силентиум” по плану можно использовать на уроке русской литературы в 10 классе, чтобы дать школьникам представление об этом произведении.
Краткий анализ Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Silentium.
Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои — Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, — Любуйся ими — и молчи.
Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живёшь? Мысль изреченная есть ложь — Взрывая, возмутишь ключи, Питайся ими — и молчи…
Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум — Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи — Внимай их пенью — и молчи.
История создания – точная дата его написания неизвестна, но приблизительно оно датируется 1830 годом. Впервые в печатном виде оно вышло спустя три года в газете “Молва”. Тема стихотворения – сохранение своего духовного мира от внешнего воздействия, противостояние окружению и сохранение внутренних сокровищ. Композиция – трёхчастная, причём сам Тютчев разделяет его, завершая каждую часть словами “и молчи!”. Жанр – это лирическое стихотворение. Стихотворный размер – четырёхстопный ямб с пиррихиями. Метафоры – “встают и заходят оне”, “сердцу высказать себя”, “взрывая, возмутишь ключи”, “питайся ими – и молчи”, “есть целый мир в душе твоей”, “их оглушит шум”, “внимай их пенью”. Эпитеты – “в душевной глубине” Сравнение – “как звёзды в ночи”.
О точной дате написания стихотворения история создания умалчивает, но традиционно оно датируется 1830 годом. Однако у данного произведения было сразу несколько редакций – его дважды печатали в “Современнике” и один раз – в газете “Молва”. Именно в этом издании оно и было опубликовано впервые в 1833 году. Любопытно, что при второй публикации в “Современнике” в 16-й строфе была допущена ошибка. Интересно, что его названию, которое переводится как “Молчание” придается ещё один оттенок смысла – именно этим латинским словом студентов немецких классических университетов призывали к порядку. Таким образом, его можно истолковать не только как призыв к молчанию, но и как указание на необходимость слушать. Такая трактовка основана на том, что Тютчев в своё время долго жил в Германии и посещал множество лекций в главном университете Мюнхена. Тема Посвящено стихотворение теме, которая волновала многих поэтов – одиночеству творческого человека и необходимости оберегать свой внутренний мир, хранить его целостность. Последнюю мысль Тютчев высказывает достаточно безапелляционно, используя повелительное наклонение.OTM
Кроме основной мысли, в стихотворении есть и другие, которые развивает автор. Так, он говорит о лжи, что можно считать темой побочной. Тютчев говорит о том, что только молчание помогает сделать мысли (а значит, и стихи) свободными от тщеславных помыслов и обычного желания понравиться, которое присуще всем людям, в том числе тем, кто пишет стихи. Композиция Восемнадцатистрочное стихотворение разделено на три строфы, каждая из которых может считаться и самостоятельным произведением, но тематическое единство превращает их в единое произведение, скреплённое общей мыслью. Но есть и формальное объединяющее средство – это глагол “молчи”, использованный в конце каждой строфы в повелительном наклонении. Таким образом композиция “Silentium!” – трёхчастная, где первая часть является призывом лирического героя к читателю: он велит ему молчать, никому не раскрывая свою душу и свои сердечные порывы. Вторая строфа аргументирует ту позицию, которая высказана в первой – поэт объясняет своему читателю, почему именно он считает, что молчание необходимо. Наконец, третья строфа показывает, что может произойти с человеком, который решится обнажить свою душу перед миром. Тютчев описывает все угрозы, которые его ждут и говорит о том, что лучшим выходом будет всё то же молчание, о необходимости которого говорилось в первой строфе. Таким образом, композиция своеобразно закольцовывается.
Важную роль играет и стихотворный размер: благодаря четырёхстопному ямбу с перрихиями послание поэта получается максимально простым и ясным, но в то же время убедительным. Парная рифмовка с точной мужской рифмой также значительно упрощает восприятие.
Жанр По жанру это лирическое стихотворение. В нём явно звучат мысли и чувства лирического героя. Средства выразительности Раскрыть мысль, вложенную в произведение, Тютчеву помогают разнообразные художественные средства, такие, как:
Метафоры – “встают и заходят оне”, “сердцу высказать себя”, “взрывая, возмутишь ключи”, “питайся ими – и молчи”, “есть целый мир в душе твоей”, “их оглушит шум”, “внимай их пенью”. Эпитеты – “в душевной глубине” Сравнение – “как звёзды в ночи”.
Одна из строк этого стихотворения – “Мысль изреченная есть ложь“– быстро стала афоризмом, а также – настоящим авторским кредо Тютчева, который считал, что только одиночество помогает поэту творить и сохранять искренность.
Фёдор Иванович родился 23.11.1803г. в Брянском уезде Орловской губернии родовой усадьбе Oвстуг. Получил образование дома. В 12 лет Тютчев уже переводил Горация.Изучал древнеримскую поэзию и латынь. Окончил московский университет, коллегию иностранных дел. В 1822году был назначен чиновником при Русской дипломатической миссии в Мюнхене. Член Петербургской Академии Наук. За границей поэт провел двадцать два года.
Уже в 1839 году Тютчев женится на Эрнестине Дёрнберг. Но в его жизни и в сердце все это время была Елена Денисьева. Почти четырнадцать лет он состоял с ней в любовной связи. И есть предположение, что связь с ней у него была, когда он жил с Элеонорой. До 1844 г. Тютчев жил за границей.
Конечно же, как творческая натура, поэт посвящал стихи всем своим любимым женщинам. Ещё Тютчев посвятил два стихотворения Александру Пушкину. Всего Тютчев написал более четырёхсот произведений.
Тютчев – мастер философской лирики. Он тонко раскрывает тему микрокосмоса души человеческой и миро воздания. Могущество вечности и ничтожное время человечества. Последние годы его жизни были омрачены смертью близких людей: Денисьева, а потом дети и мать. Прожил Тютчев семьдесят лет.
Silentium
Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои — Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, — Любуйся ими — и молчи.
Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь. Взрывая, возмутишь ключи, — Питайся ими — и молчи.
Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи, — Внимай их пенью — и молчи.
Анализ стихотворения Тютчева «Silentium!»
В стихотворении слова: “мысль, изреченная есть ложь”, понимаются как то, что поэт отделяет мысль от слова, выражает неверие в силу слова, верит лишь в созидательную мощь мысли. «Ложь», потому, что подобранное слово не всегда выражает то, что человек хочет выразить и сообщить окружающим.
Философская лирика поэта перекликается с восточными культурами, такими как буддизм, в своей манере преподнести важные мысли в тонком описании. В творчестве Тютчева, мы находим смысл бытия и предназначение человека в жизни и вселенной. Его творения разноплановы, метафоричны и одиозны. Философия Федора Тютчева, мастера по донесению глубокого смысла бытия строками своих произведений.
В Мюнхене Тютчев познакомился с философом Шеллингом. Учитывая время, проведенное там, возможно это повлияло на написание произведений Тютчевым с философским корнем. Также стихотворения Г. Гейне Тютчев стал переводить на русский язык.
По мнению Тютчева, невидимый, тонкий мир настолько сложен и многообразен, непостижим для человеческого ума в целом, что для выражения чего-либо общепринятый язык слишком скуден. Это и является причиной ложности нашей речи: “Как сердцу высказать себя. Мысль изречённая есть ложь”.
Основная мысль
Говорящий человек вкладывает свой смысл в произнесенные слова, а слушающий может услышать совсем иное. Тогда и возникает непонимание между людьми, непринятие друг друга. И каждый пытается правильно подобрать слова в разговоре, и, подбираются они исходя из характеристик собеседника, которая тоже субъективна.
Из стихотворения «Silentium» можно уловить философскую мысль, тонкий совет — внимательно относиться к тому, какими словами высказываться. Не всякие Ваши изречения понимаются другим человеком так, как Вы хотели бы это подать. Восприятие может быть извращено, не адекватно и противоположно тому, что имелось в виду.
На счет этого произведения К. Бальмонт высказал свое мнение: стихотворение написано о творческом процессе, о муках творчества, с позиций идеализма.
История написания
Первые произведения Ф. Тютчев писал для себя, таким способом, выражая свои мысли и чувства. Он не стремился к славе литератора, так как состоял на государственной службе. Уговоры одного из сослуживцев, так же государственного деятеля, заставили поэта опубликовать некоторые свои произведения.
В прессе стихотворение «Silentium!» было напечатано одним из первых, в 1830 году. В переводе с латыни означает «Безмолвие», «Молчи!». До наших времен дошло в трёх редакциях. Но самым лучшим считается текст “Современника” 1836г. Его и используют для анализа стихотворения.
Произведение подвергалось неоднократному редактированию, автор считал его личным и откровенным для всеобщего обзора. Парадокс, но стихотворение с названием «Молчи!», принесло поэту славу. Его охарактеризовали, как тонкого философа со своим мировоззрением и романтичную натуру.
Поводом для написания «Silentium!» стала безграничная любовь Тютчева к Элеоноре Петерсон. Он обожал свою молодую жену. Но в подсознании возникали тревоги, которым не было объяснения. И он пытался об этом не думать, не говорить! Тютчев пытался понять, что же не дает ему покоя, что есть правда, а, что есть ложь. Именно этому осмыслению посвящено стихотворение «Silentium!».
Здесь прослеживается глубокое переплетение с религией и в этой фразе, есть подтекст, который гласит, что мысли человека подвластны лишь Богу, а слова способен подслушать нечистый. И Тютчев замыкается в себе, все меньше и реже раскрывает свои истинные чувства и мысли на всеобщий обзор. Именно поэтому, поэт приказывает себе: «Внимай их пенью – и молчи!». Автор словно бы предчувствует, что его счастью грозит беда.
Особенности стиха
Стихотворение «Silentium!» состоит из трех куплетов по шесть строк. Всего их восемнадцать. Каждая из трёх частей заканчивается словом «молчи». Но в то же время они несут разную смысловую нагрузку, развивая следующую и подкрепляя предыдущую по смыслу. Они музыкально созвучны.
В этом произведении отсутствует полемика. Настойчивое повторение звучит как призыв, убеждение, желание объяснить. В нем можно увидеть утешение, смирение в отчаянии. Обращение к нуждающемуся и растерянному человеку, возможно даже к себе самому.
“Молчи, скрывайся и таи…”. Звучит успокоение: не переживай, чувства от этого не погибнут, будут жить в душевной глубине, “как звезды в ночи”, “любуйся ими”. Как будто кто то, более мудрый, заботится о младшем или неопытном и, даже, можно сказать – родном человеке. “Мысль изречённая есть ложь”. По мнению В. Брюсова эта фраза говорит о невозможности выразить свою душу, о непостижимости огромного мира и осознании того, что раскрыть свои мысли «…есть ложь». Это только личное познание каждого. Поэтому нужно ценить и оберегать все безрассудные формы постижения мира: мечту, фантазию, сновидения.
“Мысль изречённая” – это антоним слову “неизречённая”. А значит – необыкновенная, неописуемая, нереальная. Следовательно, «изречённая» – это просто «обыкновенная».
Вариантов о размере, которым написано “Silentium!” несколько. Н. Королёва, придерживается мнения, что это стихотворение написано четырёхстопным ямбом. Многие его не разделяют и даже возмущены таким определением.
Ритмичность Тютчевского стиха и порядок ударений строки свободны от принятого размера. Здесь и возникли теории, что оно написано ямбом с включением трёх строк aмфибрахия. Возможно к «Silentium» нужен совершенно другой «ключ». Если рассмотреть ритмику с другой точки зрения, то можно увидеть в написании трёхударную строку.
Мысль изреченная есть ложь Из стихотворения «Silentium!» («Силенциум!» — «Молчи!», 1831) Федора Ивановичем Тютчева (1803—1873): . Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь, Взрывая, возмутишь ключи, — Питайся ими — и молчи. Написано на тему стихотворения «Молчи» немецкого поэта, участника революции 1848 г. в Германии Л. Пфау (1821 —1894). Цитируется: как совет внимательно относиться к слову — далеко не всякая высказанная мысль понимается другим человеком адекватно, правильно.
Смотреть что такое «Мысль изреченная есть ложь» в других словарях:
Мережковский, Дмитрий Сергеевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Мережковский. Дмитрий Мережковский … Википедия
Писатель — ПИСАТЕЛЬ. Все писатели поэты приходят в мир со своими песнями и сказаниями о жизни и уходят, не открыв своего настоящего лица. То, что мы обычно знаем о писателях, говорит нам больше об их литературном и социальном родстве, но очень мало, или… … Литературная энциклопедия
Писатель — ПИСАТЕЛЬ. Все писатели поэты приходят в мир со своими песнями и сказаниями о жизни и уходят, не открыв своего настоящего лица. То, что мы обычно знаем о писателях, говорит нам больше об их литературном и социальном родстве, но очень мало, или … Словарь литературных терминов
Семиотика искусства — (от греч. semeion знак) пограничная, междисциплинарная теоретическая сфера, объединяющая аналитические возможности семиотики, эстетики, искусствознания в исследованиях знаковой природы искусства, а также корпуса коммуникативных проблем,… … Эстетика. Энциклопедический словарь
ТЮТЧЕВ — Фёдор Иванович (1803 1873), русский поэт. В философской лирике Тютчева мотивы трагической раздвоенности души, мятущейся между верой и безверием, приобщённостью к высшим, божественным сферам бытия и обречённостью на земное ( дольнее )… … Русская история
«1831-го июня 11 дня» — «1831 го ИЮНЯ 11 ДНЯ», программное для юношеской лирики Л. стихотворение, суммирующее целый ряд ее осн. философско романтич. мотивов. Форме непосредств. размышления «байронического героя» придан характер дневниковой записи (см. Дневник). Жанр… … Лермонтовская энциклопедия
Афоризм — (от греч. αφοριζω отграничивать, отрывать) является совершенно самостоятельным жанром прозы. Формально он как бы воспроизводит структуру общего логического суждения. Но, в то время как научное суждение направлено на исчерпывающее развитие своих… … Литературная энциклопедия
ИЗРЕЧЕННЫЙ — ИЗРЕЧЕННЫЙ, изреченная, изреченное; изречен, изречена, изречено (книжн. устар., поэт.) и (разг. устар., теперь ирон.) ИЗРЕЧЁННЫЙ, изречённая, изречённое; изречён, изречена, изречено. прич. страд. прош. вр. от изречь. «Мысль изреченная есть ложь.» … Толковый словарь Ушакова
ИЗРЕЧЕННЫЙ — ИЗРЕЧЕННЫЙ, изреченная, изреченное; изречен, изречена, изречено (книжн. устар., поэт.) и (разг. устар., теперь ирон.) ИЗРЕЧЁННЫЙ, изречённая, изречённое; изречён, изречена, изречено. прич. страд. прош. вр. от изречь. «Мысль изреченная есть ложь.» … Толковый словарь Ушакова
ЛИРИКА — (от греч. lýra музыкальный инструмент, под аккомпанемент которого исполнялись стихи, песни и т. п.), род литературы (наряду с эпосом и драмой), в котором первичен не объект, а субъект высказывания и его отношение к изображаемому. В… … Литературный энциклопедический словарь
Мысль изречённая не ложь, коль откровенна в Сонете
В 1831 году Фёдор Иванович Тютчев в своём стихотворении «Silentium!» произнёс бессмертную фразу: «Мысль изречённая есть ложь»!
Моё субъективное согласие и несогласие с этой фразой – в моём произведении «Верна ли фраза: Мысль изречённая есть ложь?» (http://stihi.ru/2011/08/03/2323).
На мой взгляд, следует различать Неправду и Ложь. Например, автор может чего-то не знать, в чём-то заблуждаться, а что-то вообще представлять вывернутым наизнанку от реальности; тем не менее, если автор искренен в своём заблуждении, то это – Неправда; но если автор сознательно искажает реальность со злым, тем более с корыстным умыслом, то это – Ложь. Неправда не может быть разрушительной, наоборот, рассматривая и анализируя изнанку реальности, мы лучше представляем саму реальность; таковы добрые Сказки, добрые Мифы, добрые Легенды. Ложь – завсегда разрушительна, она несёт злой умысел и корысть и представляет собой своеобразное предательство; так искал славы Герострат; таково разоблачение добрых Мифов и добрых Легенд, Ложь не нуждается в контекстах, представляющих для Лжи опасных свидетелей; Ложь дружит с Краткостью – сестрой Таланта; Ложь интерпретирует только нужную ей сторону многогранного Факта, сознательно скрывая другие стороны Факта. Неправда – наивна, заблуждается, но не несёт злого умысла, равнодушна к корысти и не разрушает добрые Сказки, а дополняет их. Неправда любит контекст, оттеняющий её мысли; Неправда не любит Краткость – сестру Таланта; Неправда многословна, поэтому дружит с самим Талантом, а не с его сестрой; Неправда любой Факт, а Факт всегда бывает многогранен, пытается осветить со всех сторон, не заботясь о том, что эти интерпретированные неожиданные стороны Факта будут противоречить ей самой.
Классический Сонет представляет собой форму литературного произведения всего из четырнадцати строк. Автору сложно разбежаться, но, всё-таки, есть место и для контекста, чтобы подчеркнуть изречённую мысль, а так как есть контекст, то и изречённая в Сонете мысль меньше тянет на Ложь, а так как Человек в силу своих физический возможностей во всём субъективен, то в Сонете может быть всего лишь безобидная Неправда. . Перед Вами, уважаемый Читатель, тридцать одна моя мысль, каждая представлена в Сонете, где эпиграфом я выбрал для каждого Сонета Рубаи Омар Хайяма.
«Будь весел! Море бедствий бесконечно, Круговорот светил пребудет вечно. Но завтра ты пойдёшь на кирпичи У каменщика под рукой беспечной».
Не пил отравленной водЫ и в хлебе нЕ было отрАвы, Перебегали пусть коты твои дороги-переправы, Но как-то складывалось так, что из воды сухим ты вышел И разглядел меж туч сквозь мрак Звезду, что поднялась над крышей,
Россия – Родина твоя, судьбой одною с нею связан, И в сумрак нОчи, в свете дня, всей жизнью – ей одной обязан!
«Будь весел! Не на век твоя пора,- Пройдёт сегодня, как прошло вчера. И эти чаши-лбы вельмож надменных Окажутся в месильне гончара».
Перед тобой клялись войскА, благодарили за медали, А в ящике темно, тоска, на все заслуги наплевали. Так надо ль было наверху себя считать всех выше много, Коль здесь ты сходишь за блоху? Всем в тесноте одна дорога.
Во тьме, не командир ты им, хоть Королём ты был при свете, В обнимку здесь с врагом своим, как и ему, тебе не светит. Но есть надежда, день придёт, откроют ящик, будет бойня, Чтоб служба им была не в мёд, построишь смирно всех и стройно!
«Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана – Но всё равно она обречена, Будь ты халиф или базарный нищий, В конечном счёте – всем одна цена».
Когда ж не куришь и не пьёшь, вернА тогда твоя дорога, Надёжен дом, семья и рожь, здоровых внуков будет много; Болезни будут в стороне, когда по Совести и громко Ты пользу принесёшь стране на гордость людям и потомкам!
Омар Хайям в цене не прав, она различна людям разным, И будь ты нищий или граф, она в том – жил ты не напрасно? Вот так стране своей служил генералиссимус Суворов, Здоровым в старости он был, хоть с детства болен был сурово.
«Будь радостен, напрасно не грусти, Будь правым на неправедном пути. И коль в конце – ничто, сбрось вьюк заботы, Чтобы стезю свою легко пройти».
Ты хочешь Правду знать? Уверен? Она ж у каждого – своя! Одним, открыты настежь двери, другим, закрытая броня. Коль во дворце один родился, то с детства счАстлив он вполне; Другой, с пелёнок детских злился, когда рождён он был в тюрьме.
Одним, дай факт, чтоб был железным, другим, слезливость налицо, Но оба, в единенье тесном желают Истины яйцо. Когда ж яйцо сырым, иль сварят, и скорлупу с него сдерут, То ясность радость не доставит, не в силах им насЕдки труд.
Своею Правдой наделённый, цыплёнок крошит скорлупу, Он, в инкубаторе рождённый, пищит и верит в доброту.
«В любви к тебе не страшен мне укор, С невеждами я не вступаю в спор. Любовный кубок – исцеленье мужу, А не мужам – паденье и позор».
Что не умрёт род, будет продолжаться и хватит дров поддерживать костёр, И что зубами нАсмерть будут драться за жён своих, взяв каменный топор! И женщины в пещерах зажигали, мужчины волоклИ добЫчу в ночь, А дети в кости радостно играли, соседей-людоедов гнали прочь.
«В мечетях, храмах, капищах Богов Боятся ада, ищут райских снов. Но тот кто сведущ в таинствах творенья, Не сеял в сердце этих сорняков».
Начала нет у Неба и Земли, конца Земли и Неба не бывает! Вкруг Землю облетают корабли, а лента Мёбиуса вечность знает. Конца и края нету потому, что Время расширяет и сжимает, А мы в трёхмерном мечемся углу, где глаз наш светотени различает.
А суть и света и теней – одна: без тени не увидишь вовсе света, А тень для охлаждения нужна, поэтому вращается планета. В тени замёрзнуть можно на все сто, не закипеть на солнце невозможно, И на Земле не выжил бы никто, а для чего так всё, понять нам сложно.
Луну не надо ставить нам в пример, Луна для нас извечная загадка, Нас на орбите держит, например, и без Луны нам было бы несладко. А нынче говорят Луна – корабль, и тот кто в нём, Землёю управляет, Но это – фантастическая даль, что Человечество ещё не знает.
«Все тайны мира ты открыл. Но всё ж Тоскуешь, втихомолку слёзы льёшь. Всё здесь не по твоей вершится воле. Будь мудр, доволен тем, чем ты живёшь».
Всё, мол, открыто, всё известно! Такую с детства слышу чушь, Но слуху Человека лестно, что скажут, он – учёный муж. ПьерО о том так пел МальвИне, достал бы я тебе Луну, Но ночью сплю я на перине, а днём Луну я не найду.
Предлоги мы легко находим, чтобы никчёмность оправдать, Что не глупцы мы вовсе вроде, и с формулой трясём тетрадь, Бьём в грудь себя пред микрофоном, кричим цинично сверху вниз, Что в мире нам, мол, всё знакОмо, а сбой, природный лишь каприз.
Когда с себя кичливость сбросим, в глаза природе поглядим, Тогда пройдёт с рыданьем осень, придёт рассвет и ясность с ним!
«Всё не по-нашему свершается кругом. Недостижима цель в скитании земном. И в думах горестных сидим на перепутье – Что поздно мы пришли, что рано мы уйдём».
«По-нашему» всё совершаем сами, от этого неправильно живём, Вообразили, всё на свете знаем, и плачемся химическим дождём. Неправильность в стремлении к наживе, на тот свет ничего не унесём, А дети, взросшие в роскошной ниве, покинут Родину ненастным днём.
Неправильность растёт в ленивой мысли, когда вокруг комфортные тонА, Мечты от переОтдыха зависли, где «маленькая» в мыслях ждёт страна. Неправильность не в том, чтобы катали, а в неподвижности, таков наш стиль, Мы отвергаем ноги, что нам дали, а вместо них берём автомобиль.
Ещё понятно, ездить самокатом, велосипедом, чтоб крутить педаль. За жизнь с комфортом, люди платят адом, когда им жизнь нискОлечко не жаль. Стремленье ездить, если любопытство ненужное ни чьей-нибудь судьбе, Тогда автомобиль – самоубийство, где за колёса платят дань ходьбе.
Но страсть к комфорту Человека вечна, Лень красит гиподинамии цвет! Расплата за комфорт бесчеловечна годАми жизни сокращённых лет.
«Всё, что ты в мире изучил,- ничто, Всё, что слыхал и говорил,- ничто, И всё, чему свидетель был,- ничто, Всё, что так дорого купил,- ничто».
Омар Хайям «ничто» не знал про душу, ведь мы не в теле, а в душе живём, Душа живёт, влезая в нашу тушу, что в зеркале мы видим каждым днём; Заботится о туше как о доме нам надобно, а то душа сбежит, И упадёт звезда на небосклоне, росой всплакнёт надгробия гранит.
Об этом Бехтерев в своих Докладах ещё нам в прошлом веке говорил, Что о душе заботиться нам надо, чтоб ей хватило в нашем теле сил, А потому, избрав здоровый образ своей нам жизни на Земле Родной, Не забывать должны мы и про Космос, с душою связаны судьбой одной.
Но Бехтерева недопонимали, не верили совсем в Труды его, А в двадцать первом веке обокрали идеи, не сославшись на него. Без нас на Небе с этим разберутся, а мы должны душою дорожить, И даже Бендер, миллион взяв с блюдца, подумал, что не надо так вот жить!
«Вся книга молодости прочтена. Увяла жизни ранняя весна. Где птица радости? Увы, не знаю, Куда умчалась, где теперь она?»
Из Библии известно имя «Ной», ему Господь поведал о Потопе, Чтобы Ковчег он строил пребольшой, спастись с животными семьёю в скопе. Ной рассказал соседям, но они над ним смеялись, пели и плясали, В веселье до Потопа жили дни, себе самоубийство заказали.
С времён ЭзОпа слышал мир о том, что Стрекоза всё лето песни пела, А Муравей провёл его трудом, к ним осень незаметно прилетела; Тут, Муравей закрыл с едой жильё от Стрекозы, что лето проплясала, А холод, глад напали на неё, не пожалели, что она рыдала.
УчителЯ так в школе говорят, тем добродетель, в сердце зарождая, Не покидай свой край и свой отряд, всю жизнь трудись, добьёшься урожая! А кто покинул Родину свою в надежде легковерных новостроек, Не встрял коль в иноземную струю, под старость псом бездомным ночью воет.
Ещё ВольтЕр поведал миру то, что тунеядцам старость угрожает Тоской; а тем, всю жизнь трудился кто,- представлена обильным урожаем!
«В чертогах, где цари вершили суд, Теперь колючки пыльные растут И с башни одинокая кукушка Взывает горестно: «Кто тут? Кто тут?»»
Веселье сбОрищ древних непонятно, загадочный и красочный туман; О них История гласит невнятно: то истин суть увидит, то – обман. А на трибунах тОлпы ликовали! Патриции кричали! Слёзы! Смех! Спортсменам-победителям – медали. Но Временем засыпало здесь всех.
«В этот мир мы попали, как птицы в силок. Здесь любой от гонений судьбы изнемог. Бродим в этом кругу без дверей и без кровли, Где никто своей цели достигнуть не мог».
Под ногами трясётся земля, просыпаются где-то вулканы. Что сурова так с нами Земля? Небо ей не даёт своей манны? Наводненья и шторм, тут и там. Не владеем мы вовсе планетой, А она не добра что-то к нам, говорит катаклизмом об этом.
Отражение Звёзд у реки и дорожка Луны волн рябая. Неужели, мы здесь чужаки, а планета «Земля» нам – чужая?!
«Где б ни алел тюльпан и роза ни цвела, Там прежде кровь царей земля в себя влила. И где бы на земле ни выросла фиалка, Знай – родинкой она красавицы была».
С времён Советских в песнях о войне, растут ромашки на местАх боёв: «У старшины цветут на голове. » Мороз по коже шёл от этих слов. Писали Поэтессы до того: «КладбИщенской клубники лучше нет!» Нам пишет Летопись, что от того на поле цвет, кого давно уж нет.
Коль мысли от души не утаишь, мотивов ей известна вышина, От наших всех высоких в жизни крыш, до низости, где наша глубина.
«Где вы, друзья, враги, где пери, дивы, Где грусть и радость прошлого? Ушли вы. Так радуйтесь тому, что нам дано. Пройдёт оно, чем мы сегодня живы».
В стране Советской пели с оптимизмом: «Весёлый ветер», «Хорошо вокруг». Не опорочить антисоветизмом всем новым фильмам, сеющим испуг. Доказывать тут ничего не надо, машина времени – не созданА; Да будь она, туристам много ль надо, чтоб осудить, что видят из окна.
А прошлое Советское богато не дЕньгами, а радостью в глазах, Победы трудовые нам – награда, не знали кризис, доллара в делах. Пусть Новый год с селёдкою встречали, с картошкою пустою на столах, Но радость нам давал товарищ Сталин уверенностью в завтрашних нам днях!
Любите жизнь и в ней не унывайте, и радости тогда в сердцах не счесть! В Евангелие это прочитайте, там обо всём, об этом тоже есть.
«Где сонмы пировавших здесь до нас? Где розы алых уст, нарциссы глаз? Спеши, покамест плоть не стала прахом, Как прах твой раньше плотью был сто раз».
Ей, будущих детей кормить, поить и одевать во что-то, Под крышею надёжной жить, затрат где больше год от гОда; И деньги надобны не ей, а будущим её детишкам, Чтоб дотянуть до взрослых дней. К чему ж судить девИцу слишком?
ДевИчий век – короткий век, плодоносящая отрада Чтобы родился Человек, чтоб не возникла, вдруг, преграда, Когда рожать уже нельзя, когда детей уже не будет; Хотя, бездетная семья с ДетдОма, может, раздобудет.
В любом раскладе ни к чему богатством упрекать девИцу; Достаток будет жениху, когда Россия им гордится.
«Глянь на вельмож в одеждах золотых, Им нет покоя из-за благ мирских. И тот, кто не охвачен жаждой власти, Не человек в кругу надменном их».
Единомышленников чтят, они все профессионалы, Их скомплектованный отряд улов им дарит небывалый; Никто не знает механизм, что это сделать помогает, Возможно, их коллективизм энергией их и питает.
Единомышленники так убеждены, они лишь прАвы, Что свет создАли свой и мрак под специфические нравы; Им это мало, коль на них не смотрят зрители с восторгом; Их рейтинг, шкАлы перекрыв, любым успешно занят тОргом.
Единомышленники вновь возмущены, что есть такие, Кого не трогает их кровь, в ком ценности совсем иные.
«Глянь на месящих глину гончаров,- Ни капли смысла в головах глупцов. Как бьют и мнут они ногами глину. Опомнитесь! Ведь это – прах отцов!»
Труд гончара не может быть тупым! В посуде, может быть, его душа, Кувшином с вечностью соединим, когда его работа хороша. Так, археолог точно драгметалл берёт осколок ремесла его, А от бездельников, кто хохотал – пустое место, больше ничего.
И мастерА любых единоборств так глину «бьют и мнут» по много раз, Что мышцам обеспечивают рост, и глина в будущем победу даст. В лечебных целях грязей пруд пруди, где глина нам здоровье вновь даёт, Ведь глина от зари и до зари, и ночью создаёт небесный код.
Когда судить мы станем гончаров, что топчут глину, в ней, мол, предков прах, То можем превратиться в ишаков, не видя смысла не в своих делах.
Никто не знает верного пути! Пусть даже кем-то этот пройден путь, Мгновенно может так произойти, что катаклизм изменит знаний суть. Где был асфальт, засыпет всё песок; где сушь была, вода там забурлит; Всё кувырком и с головы до ног невЕдомых путей предстанет вид.
Злодеев нет! И катаклизма нет! И знаем, что проверен этот путь, Но по нему идём мы много лет, состарившись случайно как-нибудь. И этот путь опять для нас не тот: не то, что от него желали мы! Опять печальный видим мы итог, хотя ни чьей бы вроде нет вины.
Ни сотвори кумира знания, ни посчитай за верный путь расчёт, Тогда пошли бы все старания ни в недолёт наш и ни в перелёт.
«Доколе быть рабом своих алканий, И поисков напрасных, и страданий? Уйдём и мы, как все ушли до нас И не исполнили своих желаний».
Желание желанью рознь! Одно желанье – повседневно, Псу надо грызть хотя бы кость, пить воду с миски ежедневно. Других желаний в мире тьма, их и представить невозможно: Взлететь, держась за облакА, коснуться Солнца осторожно.
Фантазий в мире пруд пруди, и всюду грезятся желанья На фантастическом пути при свете самосозерцанья. Порой, сбываются они, находит клад кладоискатель, Но проклинает эти дни проблем «великих» обладатель.
Счастливей тот, кто верит в цель на рифы несмотря и мели, Пусть жизнь, сплошная канитель, не достигая всё же цели. Но эта цель в жизнь короткА, особо, если цель беспечна; Звезда висит вот так векА, а после падает навечно.
«Друг, не тужи о том, чего уж нет, Нам светит дня сегодняшнего свет. Всем завтра предстоит нам путь безвестный Вослед ушедшим за семь тысяч лет».
Учиться на чужих ошибках – бред! Тем более истории «чужой»! «Родная»? Но прошло же много лет! Историки не жили в век иной. Об этом мудрый Сталин понимал, он план Кутузова не повторил, Поэтому Москву врагу не сдал, не вняв чужим ошибкам, Победил!
«Душа ни тайн Вселенной не познала, Ни отдалённой цели, ни начала. В своём сегодня радость находи, Ведь не воротишь то, что миновало».
Да, надо в жизни радость находить! Неповторимо каждое мгновенье, Но главное в них – Родину любить, ведь без России русскому – крушенье; В чужих краях и воздух-то не тот, про русский хлеб и говорить не надо. С душой особой русский наш народ и Русский наш язык ему – награда!
Кто русский? Кто себя считает им! Вот так себя считал и Рюрик русским! Великая Екатерина с ним! И Александр наш Великий Пушкин! России преданность даёт не кровь, душа определяет русскость духа, К Великой Родине душа даёт любовь для совести, для речи и для слуха.
Омар Хайям души не распознал, душа ведь молчалива до предела, Она лишь сердцу выдаёт сигнал и с совестью сверяет своё дело. А совесть соразмерна небесам, и логика туда не достигает; Так, Пётр Первый верил чудесам медалью – «Небывалое бывает»!*
Непостижима русская душа, не покупается она врагами, Её им недоступна глубина, поэтому, Победа рядом с нами!
«Душа, ты собери, что нужно в этом мире, Пусть только радости лужайка будет шире. Садись росой на луг зелёный ввечеру, А поутру вставай, всю ночь пробыв на пире».
Когда одну лишь радость соберём, забыв про наше горе и печали, То зря мы эти годы проживём, коль в жизни ничего не испытали. Одни пиры с весельем – это дым, автомобильный смог препровожденья, Жизнь только укорачиваем сим, не в этом смысл был нашего рожденья.
Легко проходит праздный «развлекОн», ночная пьянка много тяжелее. Всё это наблюдает Небосклон, о нашей безопасности радея, Чтоб выполнили то, на что здесь мы, ведь на Земле у всех своя дорОга, Кому сквозь свет, кому сквозь дебри тьмы, но жизни лет для каждого немного.
Кто и в утробе умер, есть и те; но есть и те, кто больше века прОжил, Но душу не услышал на Земле! Молчит она! На что это похоже? Пусть, даже пешки мы в своей судьбе и догадались, что душа бессмертна. Ты где, Душа? Ты где, Душа? Ты где?! Ответь! Ну, почему ты безответна?
«Если хочешь покоиться в неге блаженной И у ног своих мир этот видеть надменный, Перейди в мою веру, учись у меня,- Пей вино, но не пей эту горечь Вселенной!»
Призыв Поэта столь опасен, что заразителен, поверьте, Коль поэтически прекрасен, он может довести до смЕрти. И чем талантливее образ, тем более читатель верит, Призыва в сердце слыша голос, в душе себя с героем мЕрит.
В романе Гёте столь страданий, где Вертер выдуманный плачет, Что от взаимопониманий, рыдал читатель, не иначе, В слезах он шёл топиться к речке литературного героя. И осуждали Гёте свечки, что зажженЫ для упокоя.
Призвать и к пьянству неуместно, и в наказание за это, Смерть настигала повсеместно и знаменитого Поэта. «Смешно», коль пьяница хилятик, иль толстячок и безобиден, Жена уложит на кровати, укроет даже в этом виде.
А если пьяный вдрызг сильнее и раззудИт своё коварство? Призыва нет того страшнее, когда Поэт прославит пьянство!
Омар Хайям направил нас на путь, чтоб в жизни шли «среди мужей разумных», Свободно мыслящих, не как-нибудь, а честных, добрых и благоразумных. Омар Хайям предупредил всех нас, чтоб избегали встречи с подлецами, Что тайно бьют не в бровь, а прямо в глаз, на первый взгляд, правдивыми словами.
Всё это верно, только как узнать что собеседник пред тобой разумный? Коварство лжи способно убеждать, а искренность нам кажется безумной.
«Зачем копить добро в пустыне бытия? Кто вечно жил средь нас? Таких не видел я. Ведь жизнь нам в долг дана, и то – на срок недолгий, А то, что в долг дано, не собственность твоя».
Омар Хайям – один из мудрецов кто говорил векАми это! Слеп Человек на множество веков от бликов золотого света.
«Зачем растить побег тоски и сожаленья? Читай и изучай лишь книгу наслажденья. Ты пей и все свои желанья исполняй! Ты знаешь сам давно, что жизнь – одно мгновенье».
Омар Хайям о пьянстве снова, о наслаждениях опять. Но к счастью есть – труда подкова, что нам даёт судьба ковать. Тогда и «жизнь – одно мгновенье», наполнит смыслом бытия, Наступит удовлетворенье от Искры вечности огня.
Загадочны пути природы, маршруты в наших ДНК. Так, пчёлы строят свои сОты и счАстливы наверняка, Им не нужна пустая праздность, пусть мёд хозяин заберёт, Он не познает в жизни радость – над полем из цветов полёт!
Полёт к мечте необъяснимой, но яркой, сочной и такой, Что делает нам жизнь счастливой, не пьяной, глупой и пустой. А если пустяки в желанье, чтобы на тёплую лечь печь, То будет разочарованье от непредвиденности встреч.
У мотылька жизнь, только сутки, но не лежит он на печИ, Всю ночь жжёт крылья в боли жуткой, летя к огню вокруг свечИ!
«Знаю сам я пороки мои. Что мне делать? Я в греховном погряз бытии. Что мне делать? Пусть я буду прощён, но куда же я скроюсь От стыда за поступки мои? Что мне делать?»
Омар Хайям, тебя заела совесть, хоть часто в праздности жить призывал,- ВекАми нескончаемая повесть, где сердце человечье не металл. Так, во Вьетнаме жгли американцы вьеткОнговцев напалмом как могли, А после перестали усмехаться, когда пилотов сбитых повели.
Пижамы полосатые им жали, ведь плечи «янки» были о-го-го, Вьетнамцы «слабые» сопровождали, страна Советов помогла легко. Пилот в пижаме клялся режиссёру, снимавшему документальный фильм, Что пеплом сыпет голову к позору, не будет он напалма сеять дым!
Живя в комфорте там, за океаном, в «непогрешимой роскоши» огней, Америка глумилась над Вьетнамом. Но каялись пилоты жизнью всей: Одетые в тюремные пижамы, они услышали свой сердца стук, И песни Пресли Элвиса для мамы, сочувствие неведомых им мук.
«Зачем себя томить и утруждать, Зачем себе чрезмерного желать. Что предначертано, то с нами будет. Ни меньше и ни больше нам не взять».
Был фатализм при Ватерлоо, Наполеон слетел с катушек: Любой команды слыша слово, он закрывал глаза и уши; В плен англичан попал волчИной, не смея прыгнуть над флажками, Где надо было быть мужчиной не с пОднятыми вверх руками.
На острове Святой Елены, где в наказание был сослан, Не ждал от жизни перемены, считая, что теперь всё поздно. Пусть в шахматной ладье был спрятан пароль реального побега, Не ту ладью он вскрыл, а рядом, и счёл смертельным знаком это.
«Зачем ты пользы ждёшь от мудрости своей? Удои от козла дождёшься ты скорей. Прикинься дураком – и больше пользы будет. А мудрость в наши дни дешевле, чем порей».
Чем ярче свет, тем жёстче наша Тень, она нам льстит, подчёркивая яркость, Сама же незаметно скрылась в тень, чтоб с нами сотворить любую пакость. Поскольку Тень для нас за дурака, то на неё ноль нашего вниманья, И ей тогда легко исподтишкА поступкам нашим дать обоснованье.
В мозгу у нас от Тени есть нейрон, их миллиард, друг с другом непохожи, Но теневОй нейрон в мозгу – шпион, мозг подчинён ему и лезет с кожи. И мы не понимаем отчего, всё как всегда нескладно получилась, Произошло всё это оттого, что наша личность Тени подчинилась.
Когда же притворишься дураком, как с гуся умные стекут все страсти, Тень будет у тебя под каблуком; владеть собой – нет в мире выше власти!
«Защитник подлых – подлый небосвод Давно стезёй неправедной идёт. Кто благороден – подл пред ним сегодня, Кто подл – сегодня благороден тот».
Омар Хайям, не видишь далеко, мудрец обязан дальше вЕка видеть, А ты ведь замахнулся высоко, до Неба, захотел его обидеть. Зачем же унижаешь «небосвод», он подлым к Человеку не бывает, Начальников и «подлых» к нам господ, не защищает, а для нас внедряет.
Дворяне так из века в век вели себя жестоко со своею чернью, Что революцию взрастить смогли, конец бывает всякому терпенью. И кровь дворянская лилАсь рекой; Омар, не «подлость» здесь – нравоученье: Не грабь народ жестокою рукой, и не получишь с Неба ты мученье.
Мир справедлив, столетья для него, что в нашей жизни краткие мгновенья, И справедливость Неба оттого дано нам видеть через поколенья. Когда охватим тысячу мы лет, «несправедливость» станет справедливой, Не скажем, что у Неба «подлый» свет, но Человек такой нетерпеливый,
Что с крохотной дистанции своей короткой и мгновенной капли жизни, Себе подобных судит он людей. Один есть верный путь – служи Отчизне!
«Знать, в этом мире правде не взрасти,- Нет справедливых на земном пути. Зови свой день сегодняшний вчерашним, День завтрашний ты первым днём сочти!»
Неправ Омар Хайям, есть людям Правда! Но вот у каждого она – своя, Не надо с Истиною путать, правда, ведь Истина для всех всегда одна. А Правда – это наше отношенье к сложившимся для общества «вещам», К тем мыслям, что достойны осужденья, и к тем, что в одобренье будут нам.
Во все века за Правду бились люди, во все века стояли на своём, От камня и до ядерных орудий боролись агитацией, огнём. Века мелькали и тянулись годы, сражались городА между собой, И нАсмерть шли на подвиги народы, и каждый думал, что на честный бой!
Ведь мы все люди, все мы человЕки, наверно, в генах наших что-то есть, Что враждовали часто и навеки, и Правды столько, что не перечесть. К чему судить потомков? Там не жили, а значит Правды их нам не понять. Крупицу знаем лишь о нашем мире, но звёздный мир стремимся изучать.
Фёдор Иванович родился 23.11.1803г. в Брянском уезде Орловской губернии родовой усадьбе Oвстуг. Получил образование дома. В 12 лет Тютчев уже переводил Горация.Изучал древнеримскую поэзию и латынь. Окончил московский университет, коллегию иностранных дел. В 1822году был назначен чиновником при Русской дипломатической миссии в Мюнхене. Член Петербургской Академии Наук. За границей поэт провел двадцать два года.
Стихотворение «Silentium!» состоит из трех куплетов по шесть строк. Всего их восемнадцать. Каждая из трёх частей заканчивается словом «молчи». Но в то же время они несут разную смысловую нагрузку, развивая следующую и подкрепляя предыдущую по смыслу. Они музыкально созвучны.