храм на столовой горе
Столовая гора во Владикавказе
Столовая гора расположена на Северном Кавказе, она возвышается на границе Северной Осетии и Ингушетии и является символом этих республик. Это одна из самых крупных вершин Скалистого хребта Кавказских гор, восхождение на которую ежегодно совершает множество туристов. Есть у горы и другое наименование — Мят Лоам, что в переводе означает «гора родины».
Гора Мят Лоам изображена на гербах Владикавказа и Ингушетии. Она привлекает своим величием и загадочностью. Возвышенность сложена из осадочных горных пород и отличается крутыми, практически отвесными склонами. Плато горы вытянутой формы, вершина — плоская и усеченная.
Из столиц обеих республик открывается потрясающий вид на Столовую гору, особенно хорошо она просматривается при ясной погоде. Вызывает восхищение вид с возвышенности в сторону Владикавказа: город простирается у ее подножия как на ладони.
Легенда Столовой горы Владикавказа
Столовая гора окутана легендами, которые местные жители любят рассказывать гостям. Согласно одному из ингушских мифов, сотворивший землю бог Дял решил, что ей чего-то не хватает, и оставил ладонью метку. Когда он коснулся земли, образовалась гора, которую стали почитать как святыню.
Есть у ингушей и другая легенда, повествующая о грозных исполинах, проживавших в далекие времена в этих местах. Мать одного из них попросила сына принести Сокола счастья. Он украл божественный атрибут у бога Дяла, за что тот поразил его молнией и превратил в каменное изваяние. Интересен факт, что на снимках Столовой горы, сделанных в ясную погоду, хорошо просматривается силуэт раскинувшегося на скале великана.
Достопримечательности
Столовая гора привлекает не только потрясающими видами и живописными пейзажами, но и рукотворными достопримечательностями, овеянными легендами. На возвышенности Мят Лоам есть барельеф Сталина и храм Мят-Сели.
Изображение Сталина
В толще скалы выбит огромный барельеф Сталина, который, кстати, никогда не бывал на Столовой горе. Крупный силуэт виден из любой точки Владикавказа, правда, чтобы его увидеть, нужно хорошенько присмотреться. Он заметен даже из Назрани. История появления барельефа связана с вынужденной депортацией ингушей, которых по приказу Сталина выселили в Киргизию и Казахстан. Осетины, враждовавшие в то время с ингушами, в честь этого увековечили лик вождя на горе Мят Лоам.
Ингушский народ издавна считает Столовую гору священной. В разное время на склонах возвышенности возводили святилища. Наиболее популярное среди них — храм Мят-Сели, который хорошо сохранился. Наши предки здесь приносили в жертву животных богу Солнца, чтобы он послал им хорошую погоду. В высоту храм достигает 5 метров, его размеры — 7 на 3,5 метра. Святилище возведено в аскетичной манере. У него две арочные двери, одна из них смотрит на восход, другая — на запад. Внутри храм делится на две комнаты.
Восхождение на Столовую гору во Владикавказе
Есть несколько маршрутов восхождения на Столовую гору, но большинство из них рассчитаны на подготовленных альпинистов. Для обычных туристов самый простой путь — от села Бейни, со стороны Ингушетии. Оттуда до подножия возвышенности можно добраться на внедорожнике или дойти пешком. Пеший путь займет примерно 2–3 часа. Возле села есть палаточный лагерь, где можно остановиться. Там установлены туалеты и душевые.
Через 1,5 км от села Бейни будет родник, где можно запастись водой, дальше источников нет. Начало подъема на гору несложное, дорога идет с небольшим уклоном. Затем начинается серпантин — самый сложный участок, ведущий к седловине возвышенности. Этот путь можно преодолеть за полтора часа. Поднявшись на седловину, сверните налево на тропу, которая приведет к святилищу Мят-Сели. Оттуда до вершины Столовой горы останется около полукилометра.
Пеший маршрут подъема на Столовую гору от села Бейни на карте
Как добраться
Регулярный общественный транспорт до села Бейни не ходит. Добраться туда из Владикавказа можно на машине или такси. Если планируете остановиться на базе горнолыжного курорта «Армхи», расположенного в 17 км от Столовой горы, можно заранее заказать трансфер.
На машине
До Владикавказа направляйтесь по федеральной трассе «Кавказ», оттуда нужно свернуть на трассу Е117, ведущую в Грузию. Выехав из Владикавказа, следуйте мимо сел Балта и Чми, затем пересеките мост через реку Терек. На пункте пограничного контроля необходимо предъявить документы, потом следуйте через Джейрах до Бейни.
На такси
Из аэропорта и от ж/д вокзала Владикавказа можно добраться до села Бейни на такси. Воспользуйтесь услугами местных служб, например, «Орион», «Миг», «VIP-Такси», «Зоис Такси», или закажите машину с помощью специального мобильного приложения — Uber, Яндекс. Такси, Максим, Везет.
Панорама Яндекс-карт: вид на Столовую гору с Кировского моста во Владикавказе
Столовая гора во Владикавказе на видео
Каменные легенды Горной Ингушетии
В мире есть не так много мест, где строительный гений давно ушедших поколений способен поразить воображение нашего современника. В Иордании это Петра, в Египте — пирамиды Гизы, а на Кавказе — Джейрахский район Ингушетии. Когда впервые попадаешь туда, трудно поверить собственным глазам. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, к небу тянутся тонкие, изящные башни неземной красоты. Некоторые — поодиночке, другие — целыми городами. В «солнечных склепах» таятся загадочные мумии и страшные скелеты, а циклопические сооружения из огромных камней наводят на мысли о сказочных великанах. А еще здесь удивительная природа и щедрые, веселые, гостеприимные жители.
Пикник у родовой башни
Боевые башни сохранились во многих кавказских республиках. Они есть в отдаленных районах Дагестана, их собирают чуть ли не заново в Чечне, ими по праву гордятся в Северной Осетии и грузинской Сванетии. Но только в Джейрахском районе Ингушетии есть Таргимская котловина, в которой со всех сторон громоздятся настоящие башенные города, а отдельные «небоскребы» достигают высоты современного десятиэтажного дома. И эти каменные селения до сих пор продолжают жить. По выходным сюда приезжают равнинные ингуши — устроить пикник возле родовой башни своего семейства и привести в порядок древние камни. Летом борцы со всего мира съезжаются в котловину на турнир «Битва в горах». Пастухи ведут стада тропами, проложенными их далекими предками. Почти каждый горец зовет путешественников в гости на чай. Но не верьте им. На самом деле, вместо чая вас ждет полноценный обед с целой горой местных блюд и долгими неспешными разговорами о жизни. Пара таких «чашек чая» — и полное пузо уже основательно мешает горным восхождениям. Но отступить, когда впереди высятся гордые уступчатые крыши, невозможно.
Наконец, все препятствия позади. Перед нами — башенный комплекс, настоящий средневековый замок, со всеми привычными атрибутами: высокими каменными стенами, узкими лестницами и даже аналогом подъемного моста.
На первом этаже широкой жилой башни («гала») держали скот. На втором — устраивали очаг. Язычники верили, что возле огня обитают души умерших, и нередко угощали незримых предков, бросая им пищу. Это место считалось священным. Когда девушка выходила замуж, она брала в руки сперва надочажную цепь родного дома, как бы прощаясь с ним, а затем — цепь в доме жениха, хозяйкой которого она отныне становилась. Третий этаж был жилым. Иногда встречаются и четырехэтажные башни, в них на верхнем этаже либо обитала вторая семья, либо располагалась гостиная.
По узкой приставной лестнице я осторожно поднимаюсь в боевую башню. Сейчас ее реконструируют, а потому в кои-то веки можно беспрепятственно добраться до самого верха. Но сделать это непросто. Древние перекрытия давно сгнили, а новые еще не построены. Карабкаюсь над опасным провалом. С каждым шагом становится все страшней. В вышине уже брезжит свет, но последняя лестница — самая узкая и шаткая. Вдобавок, она стоит на единственной, основательно прогнувшейся доске, положенной на два каменных выступа. Но вот и заветный «балкончик». Цепляясь руками за каменное окно, со смешанным чувством страха и восторга выглядываю наружу. Строители снизу машут мне рукой. Для них такое восхождение — дело привычное, они и представить не могут, как дрожат поджилки у случайного гостя.
— Слезай! — кричат они мне. — Пора пить чай!
Чай. Уже четвертый за день. И как только подо мной лестница не проломилась! Кряхтя, я слезаю вниз, а на столе тем временем деловитая женщина расставляет бесчисленные блюда с солеными помидорами, сметаной, вареньем и чепалгашами.
Священное ремесло
Когда в конце XVIII века в Горную Ингушетию прибыли первые европейские исследователи, увиденное так их поразило, что они были готовы приписать башни величайшим цивилизациям — грекам или персам, но только не ингушам: настолько бедно жили горцы в те времена. Тем не менее этот народ сотни лет поставлял соседям лучших башенных строителей. Об этом говорится в преданиях грузин, чеченцев и осетин, причем некоторые легенды сохранили даже имена строителей. За работу брали от 50 до 80 коров. Но корысть, конечно, была в этом деле не главным фактором. Мастерами восхищались, об их творениях слагали эпические песни. Наряду с народными лекарями такие люди считались священными. На них даже не распространялась кровная месть, и всякое покушение на жизнь и здоровье строителя башен каралось смертью.
Возведение башни начиналось со сбора материалов. Недаром, приходя в гости, ингуши дарили друг другу камни. В углубление на месте предполагаемой стройки наливали молоко. Если до утра оно не просачивалось в почву, основание считалось надежным. Башню возводили без фундамента, прямо на скале. Хотя сейчас бытуют истории про особый цемент, замешанный на яйцах, в действительности скрепляли камни простым составом из глины, извести и песка. Осуществить грандиозную стройку мастер должен был не более чем за год. Окончание знаменовалось установкой на вершине башни конического замкового камня. За один этот камень строитель по традиции получал хорошую лошадь или быка.
Надежной датировки ингушских башен до сих пор не существует. Для некоторых разброс в предположениях о времени строительства достигает 400 лет. Одно из самых верных свидетельств «молодости» башни — узкие отверстия для ружей, которые едва ли могли появиться раньше XV — XVI веков. В работе ученым приходится опираться даже на рассказы старейшин: люди до сих пор помнят, что родовую башню возвел их выдающийся предок 10 поколений назад. Стало быть, с тех пор прошло около трехсот лет.
Такими во всех смыслах дедовскими методами удалось прояснить немногое. Жилые башни, скорее всего, возникли в конце X — начале XI века. Постепенно они эволюционировали в полубоевые, а затем и в боевые. Те, в свою очередь, сначала были с плоским навершием и уже потом, к XVI веку, превратились в «открыточные» башни со ступенчатыми пирамидальными крышами. Перестали их строить во второй половине XVIII века, с появлением артиллерии. Но даже такие оценки остаются приблизительными. Только в последнее время, наконец, в Ингушетии начали проводить радиоуглеродный и дендрохронологический анализ. Результаты их ожидаются уже весной 2016 года. Всего же совместный исследовательский проект Института географии и ингушского Археологического центра имени продлится до 2018 года. Он должен пролить свет на датировку всех башен, храмов и склепов Горной Ингушетии.
Значимость и ценность Столовой горы (Мят-лоам) в жизни ингушского народа
Почитание гор, придание им святости и таинственности — весьма распространенное явление среди древних народов. Это связано с архаическими воззрениями на мироустройство и миропорядок древних людей. Вспомним хотя бы роль культ горы Олимп в Греции, Синая — у палестинских евреев, Гималаев — в Индии и т. д.
Была такая священная гора в древности и у ингушского народа. Называлась она — Мят-лоам. Другое своё название — Столовая гора — она получила по русской версии, благодаря своему географическому сложению — у неё плоская, но огромная по площади вершина, напоминающая с виду стол.
Так уж повелось у предков ингушей, издревле живущих у подножия этой скалы и в ущелье реки Терек, что Мят-лоам стала местом священным и притягательным в совершении различных ритуальных обрядов. С горой Мят-лоам у древних были связаны представления о сверхъестественном и таинственном, она рождала вокруг себя легенды, мифические представления об устройстве мира, суеверный страх и волшебные сказания о всемогущих богах и героях. Не даром здесь были сосредоточены три святилища: Мят-Сели, Мятар-Дяла и Сусон-Дяла. Основное из них и сохранившееся до наших дней — это святилище Мят-Сели, от двух других остались лишь руины и полуразрушенные стены.
Предания старины глубокой
В одном из поверий, записанном в 1966 году исследователем И. Дахкильговым со слов 78-летнего Жен Шаухалова, жителя селения Бейни, расположенного на южном склоне Мят-лоам, говорится, что Бог создал Мят-лоам тогда, когда сотворил Землю.
«Подобно тому, как человек с особой любовью смотрит на творение рук своих, Дяла, сотворив землю, с небес решил посмотреть на нее. Глянул вниз и залюбовался своим творением. Все было ладно: и горы, и долы, и леса — все, видимое на земле. И Дяла решил: «Поставлю-ка я на земле метку, по которой будет видно, что земля есть мое творение». Опустил Дяла руку и ладонью прижал землю. Затем Бог поднял руку вверх. На земле должна была остаться вмятина. Но случилось другое: земля, обласканная тем, что великий Дяла коснулся ее дважды, протянулась вслед за рукою и, вспучившись высоко в небо, остановилась. Так образовалась гора Мят-лоам. «Не зря Бог оставил метку на нашей земле — она показалась ему краше всех других», — многозначительно и с неким удовлетворением заключил свой рассказ Шаухалов».
Отметим, что подобные предания известны только у ингушей. Да и само название «Мят-лоам» исконно ингушское, считает известный художник Али Хашагульгов, приводя следующий довод, что «мята» («мата») — означает «родина», «отчизна», «страна», а слово «лоам» означает гора. Такого же мнения придерживается и известный ингушский писатель И. А. Кодзоев в своём Толковом словаре архаизмов и малоупотребительных слов ингушского языка.
С горой Мят-лоам связано множество других ингушских легенд и поверий. По одной из них, очень давно жили в этих местах великаны. В те времена у верховного Бога Дяла был примечательный Сокол счастья — «Ираза кер». Сделан он был из серебра, а глаза его были из золота. Мать одного из великанов оказалась жадной женщиной. Она повелела своему сыну принести ей Сокола счастья. Дяла обитал на вершине Казбека. Послушный воле матери великан попытался похитить у Дяла эту птицу. Конечно же, всеведущий Дяла узнал про это и тут же поразил великана молнией, насмерть. А великан в это время находился на горе Мят-лоам. Пораженный молнией, он упал на гору. Боясь, что от гниения великана по всей земле пойдет большой смрад, и, пожалев его за послушание матери, Дяла превратил великана в камень. Каменный человек, растянувшийся на горе, и сейчас виден в ясную погоду, если посмотреть на гору Мят-лоам.
Языческий период у ингушей длился не одно тысячелетие и прочно закрепил в сознании людей святость и покровительство божеству горы Мят-лоам, покровителя земледелия и плодородия, в честь которого и построен храм Мят-Сели.
Святилище Мят-Сели построено, по данным исследователей, не позднее XVI века. Это строение с прямоугольным основанием (6,98×3,59 м) и двускатно-ступенчатой крышей (12 сланцевых плит с продольным гребнем-«коньком»). Общая высота сооружения — 4,92 м (высота продольных стен до первых плит крыши — 1,77 м). Толщина стен — 50 см. Внутреннее помещение по длине поделено стрельчатой аркой на две равные части.
Каждое лето в день летнего солнцестояния у святилища Мят-Сели древние предки ингушей проводили жертвоприношения, совершали моления и проводили грандиозные праздники. Этот день по ингушскому календарю считался началом летнего периода, которое определялось с помощью естественных или искусственных ориентиров и наступало, когда солнце в полдень достигало высочайшей точки на небе. На этой высоте солнце оставалось несколько дней, затем начинался его поворот на зимний путь.
К концу XIX века под влиянием ислама ингуши ограничивались лишь принесением жертвы солнцу, сопровождавшейся обязательной раздачей мяса и общественной трапезой. Но из письменных источников нам известно и то, что в Мят-Сели, по свидетельству современников, обрядовые моления, в частности с просьбой ниспослать им дождь во время засухи, проводились вплоть до начала XX века.
Так, доподлинно известно, что в 1925 году жители Джейрахского ущелья молились о дожде и устраивали в святилище на Столовой горе жертвоприношения. Группа жителей во главе со жрецом поднималась на священную гору к святилищу Мят-Сели, ведя с собой жертвенного быка. На вершине горы его ставили обращенным головой к востоку. Верховный жрец, обратившись лицом на восток, произносил молитву, просил Бога дать дождя и большого урожая, после чего быка резали и здесь же в огромных котлах варили мясо.
По некоторым свидетельствам, на священной горе собирался народный совет, принимавший важные решения. Здесь же проходили турниры, на которых определялись лучшие ингушские джигиты.
Исследователи о паломничестве на Столовую гору
Данный памятник в прошлом очень почитался не только ингушским населением окрестных районов, но и соседствующими народами горной Грузии, Северной Осетии и Чечни. Одним из последних жрецов этого и двух рядом расположенных культовых сооружений (Мятер-Дяла и Сусон-Дяла) был мудрый Эльмурза Мехтиев из ингушского селения Фалхан.
О священной горе и святилище Мят-Сели, о паломничестве на эту гору писали исследователи Ч. Э. Ахриев, Н. Ф. Грабовский, Н. К. Зейдлиц, А. Базоркин, Б. К. Далгат, Л. П. Семенов, И. П. Щеблыкин, Е. М. Шиллинг и др. Археологические работы здесь проводил в 1975 году М. Б. Мужухоев. Все эти работы содержат ценную информацию о древних религиозных представлениях ингушей.
В описаниях авторов мы наблюдаем разное правописание названий Мят-лоам и храма Мят-Сели, хотя речь идет об одном и том же, и потому оставляем их в приведённых цитатах без изменений.
Н. Ф. Грабовский: «Джераховцы, кистинцы и галгаевцы считают себя магометанами, но вместе с тем у них встречаются некоторые христианские и языческие обряды; особенно резко выдаются последние. Многие места в горах назваными обществами считаются священными. У джераховцев и кистинцев, например, признается священной так называемая Столовая гора, видимая из Владикавказа на юге, на которой есть часовня, известная под именем Мят-Цели».
В начале XX века Асламбек Базоркин написал произведение под названием «Горское паломничество», где подробно описал процесс паломничества ингушей к святилищам горы Мят-лоам. Он дает точную этнографическую картину горского паломничества к святилищу Мят-Сели.
«На обширной площадке у храма Мятцели собирались для ритуального действия все взобравшиеся на святую гору паломники. Женщины расставляли деревянную посуду для праздничной трапезы, дети суетились у разложенных вокруг возвышенности костров. Жрец Цейсаг, одетый в белое одеяние, произносил молитву, паломники вторили ему. Длинное исхудалое лицо священника часто покрывалось слезами, стекая по белой бороде на одежду. Сильный голос священника, с заметной старческой разбитостью был обращен к небесам: «Великий Боже, создавший небо и землю! — воскликнул жрец, причем он обратил свой тусклый взор на светлое солнце, лучи которого ослепляли глаза. — Боже, благослови наше предприятие, благослови пришедших к Тебе с дарами, дай нам плодородие и обилие хлеба. Избави свой народ от мора и голода, о, великий. » Могучий голос отчетливо раздавался по горам, и эхо внятно вторило ему.
Вокруг старца опустив головы, в молчаливом покаянии стояли солидные горцы. После продолжительного моления, обращенного к Богу и патрону Мятцели, а затем и восклицания «Аминь», приносили в жертву откормленных овец. Затем развязывали бурдюки с пивом и аракой, раскладывалось по тарелкам вареное мясо, овсяные лепешки, другая припасенная еда. Первыми усаживались за импровизированные столы мужчины, и с благословением жреца чаша с хмельным напитком начинала свой торжественный круг. Молодежь тут же заводила танцы. Еще засветло усталые, но довольные раскаянием и праздником паломники начинали свой обратный путь к дому».
В яркой художественной интерпретации передал значимость Столовой горы в жизни ингушей и само паломничество на святую гору в своём художественно-историческом произведении «Из тьмы веков» И. Базоркин.
«Вон древний аул Кёрбете, под ним многобашенные аулы Арзи, Ляжг, вон в лесу Бейни, над ним, на Столовой горе, маленькой точкой виден храм Мятт- села. Всё это — страна отцов, древняя колыбель народа. » — пишет он. «Перед самой уборкой и покосами всегда справлялись праздники в честь божьеликой Тушоли и Мятт-села. Но в этом году жрецы перенесли торжества на более позднее время, чтобы у народа было чем воздать должное богам за ниспосланную им благодать».
Базоркин также приводит в своём произведении молитвы, обращённые к божествам. Это ряд просьб и пожеланий, произносимых с особым пафосом, возвышенно, умиротворённо, с чистыми помыслами, где каждое слово, каждое действие насыщено священным содержанием, с осознанием того, что они должны дойти до Бога.
Паломничество на Столовую гору в наши дни
С 21 июня 2008 года по инициативе поклонников древней истории Ингушетии возобновилось традиционное паломничество на гору Мят-лоам, к средневековому храму Мят-Сели. Современное паломничество ничем не связано с религиозными верованиями предков ингушей, это всего лишь дань исторической памяти и культурным традициям средневекового прошлого.
В дни летнего солнцестояния жители Ингушетии, молодые и пожилые люди, невзирая на возраст, туристы и гости республики, желающие увидеть это благодатное место с его древней историей, рано утром в назначенный день устремляются на вершину Мят-лоам.
Приведём некоторые цитаты туристов, побывавших на восхождении к Столовой горе:
«Выстроившись в длинную цепь, медленно начинают подъем в гору, по нескончаемому для глаз серпантину. Люди идут по узкой тропе, веками протоптанной паломниками на крутых склонах альпийских гор, поросших густым разнотравьем. Подъем на вершину горы к святилищу Мят-Сели занимает не менее шести часов. Достигнув цели, туристы устраивают привал рядом со средневековым храмом Мят-Сели, и здесь, на вершине горы Мят-лоам, проводят несколько часов, отдыхая на пышном зеленом ковре из трав, наслаждаясь прекрасными картинами живой природы и человеческого зодчества каменной архитектуры средневековья. Здесь, на вершине священной горы ингушей, невольно чувствуешь трепет перед великим духом этих мест. Ему, кажется, чужды человеческая суета и беспокойство. К вечеру туристы, впечатленные замечательным колоритом здешних мест, спускаются вниз по тропе, усталые, но довольные своим этнографическим «паломничеством».
«Гора Мят-лоам кажется недоступной. Скалистые утесы напоминают тело гиганта. Змейкой вьётся тропинка по горному склону, через луга, по завалам. Навстречу ползут туманы, напоенные ароматами трав, холодным дыханием освежая лица путников».
«Мы выдвинулись с ним к подножию Столовой горы, к месту, которое еще называют Божьим склоном, склоном Богов. Сколько бы раз я ни бывала в окрестностях Столовой горы, всегда восхищалась ее величием и необыкновенной энергетикой. Высшая по духовному значению точка Ингушетии! Божественное место! Неудивительно, что у версии, согласно которой именно тут причалил Ноев ковчег, сторонников по-прежнему много».
«Столовая гора — это место, где всегда много солнечного света днем, а ночью небо усыпано множеством звезд, и кажется, что до них можно дотронуться».
«Здесь потрясающая аура. Нависает Столовая гора, придающая магию этой точке на карте Ингушетии. Как и все мифические места, существование которых будоражит воображение, впечатление от посещения их непередаваемые, это восторг до дрожи, до сильного сердцебиения. Хочется сохранить в памяти каждую минуту такой поездки».