шиманский учение святых отцов о страстях и добродетелях
Учение Святых отцов и подвижников православной Церкви о борьбе с главными греховными страстями и о христианских добродетелях: любви, смирении, кротости, воздержании и целомудрии
Содержание
Предисловие
Цель христианской жизни состоит в стяжании Духа Святого, в общении с Богом. Богообщение – вот существо нашего спасения во Христе Иисусе Господе нашем.
Путь ко спасению – исполнение заповедей Божиих, жизнь во Христе, или, что то же, христианская благочестивая, добродетельная жизнь.
Христианская добродетельная жизнь каждого христианина имеет в себе две существенные стороны: борьбу с искушающим злом (борьбу с греховными страстями и пороками) и стяжание христианских добродетелей.
Этим жизненно важным вопросам – борьбы с главными греховными страстями (пороками) и стяжания основных христианских добродетелей – посвящена данная книга.
Этот далеко не оконченный труд возник на основе бесед, которые проводил автор по обязанности наставника с воспитанниками семинарии. Беседы эти восполнены и расширены, приведены в систему.
О борьбе со страстями и о христианских добродетелях написано много книг людьми опытными в духовной жизни по руководству свв. отцов. Имеются и обширные научные труды из области аскетики.
Эта же книга не является научным трактатом или исследованием; она, скорее, систематизированный сборник святоотеческих мыслей по отдельным, наиболее важным, вопросам деятельной христианской жизни, имеющий, главным образом, цель нравственно-назидательную. Автор в своей работе стремился представить в удобопонятной и доходчивой для современного читателя форме святоотеческое учение и опыт и показать их необходимую применимость в жизни каждого христианина, ибо заповеди Божии и законы духовной жизни общи для всех христиан, какой бы образ жизни и подвига они ни проводили.
В частности, автор имел в виду, что книга послужит пособием для воспитанников семинарии, кандидатов священства, чтобы они могли ознакомиться со святоотеческим учением по данному вопросу в собранном виде. Знакомство кандидата священства с вопросами христианского подвижничества по учению и опыту свв. отцов и аскетов имеет весьма большое значение для их будущей пастырской деятельности.
Книга разделяется на две части. В первой части даны общие понятия о грехе, греховных страстях и самолюбии как источнике всякого греха и порока. Затем излагается стратегическое учение о каждой из главных страстей в отдельности: о гордости и тщеславии, о чревоугодии и блудной страсти и борьбе с ними, о корыстолюбии и гневе, о зависти, злословии и осуждении и, наконец, о греховной печали и унынии.
Вторая часть посвящена изучению главнейших христианских добродетелей: любви, смирения, кротости, воздержания и целомудрия – тех добродетелей, которые необходимо стяжевать христианину в деятельном искоренении перечисленных выше главнейших страстей.
Поэтому, изучая главы, например, о плотских страстях (чревоугодия и блуда), полезно вслед за этим (из 2-й части) усвоить святоотеческое учение о главных искоренителях этих страстей – добродетелях воздержания и целомудрия. При изучении вопроса борьбы с самолюбием, гордостью, корыстолюбием и завистью следует вслед за этим изучать святоотеческое учение о любви и смирении. Гнев имеет своей противоположностью кротость и т. п.
Преп. Петр Дамаскин. Творения. Киев. 1902. Ч. 2. С. 229. Преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 26. § 14, 154.
Преп. Нил Синайский. Творения. М., 1858. Ч. 2 С. 250.
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Учение святых отцов и подвижников Православной Церкви о борьбе с главными греховными страстями и о добродетелях
Продолжением этой работы стала ныне впервые публикуемая рукопись Г.И.Шиманского, присланная в издательство Сретенского монастыря из Киева.
Приводим отрывок из книги:
Христианская добродетельная жизнь каждого христианина имеет в себе две существенные стороны: борьбу с искушающим злом (борьбу с греховными страстями и пороками) и стяжание христианских добродетелей.
Этот далеко не оконченный труд возник на основе бесед, которые проводил автор по обязанности наставника с воспитанниками семинарии. Беседы эти восполнены и расширены, приведены в систему.
О борьбе со страстями и о христианских добродетелях написано много книг людьми опытными в духовной жизни по руководству свв. отцов. Имеются и обширные научные труды из области аскетики.
Эта же книга не является научным трактатом или исследованием; она, скорее, систематизированный сборник святоотеческих мыслей по отдельным, наиболее важным, вопросам деятельной христианской жизни, имеющий, главным образом, цель нравственно-назидательную. Автор в своей работе стремился представить в удобопонятной и доходчивой для современного читателя форме святоотеческое учение и опыт и показать их необходимую применимость в жизни каждого христианина, ибо заповеди Божии и законы духовной жизни общи для всех христиан, какой бы образ жизни и подвига они ни проводили.
В частности, автор имел в виду, что книга послужит пособием для воспитанников семинарии, кандидатов священства, чтобы они могли ознакомиться со святоотеческим учением по данному вопросу в собранном виде. Знакомство кандидата священства с вопросами христианского подвижничества по учению и опыту свв. отцов и аскетов имеет весьма большое значение для их будущей пастырской деятельности.
Книга разделяется на две части. В первой части даны общие понятия о грехе, греховных страстях и самолюбии как источнике всякого греха и порока. Затем излагается стратегическое учение о каждой из главных страстей в отдельности: о гордости и тщеславии, о чревоугодии и блудной страсти и борьбе с ними, о корыстолюбии и гневе, о зависти, злословии и осуждении и, наконец, о греховной печали и унынии.
Много разных догадок и решений предлагалось людьми: философами, основателями естественных (языческих) религий, законодателями, политическими вождями… Но их ответы на эти вопросы не нашли общего признания и не выдержали испытания временем, не подтвердились опытом и жизнью. Единственно верный ответ о причине зла в мире и о путях и способах борьбы с ним мы находим в слове Божием.
Грех есть преступление (нарушение) заповеди Божией или, по выражению апостола, «грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4). Святитель Иоанн Златоуст говорит, что «грех есть не что иное, как действие против воли Божией» [6] Грех вошел в мир через первых людей, согрешивших в раю (Рим. 5, 12; Быт. 2–3). Бог, пишет преп. авва Дорофей, сотворил человека (Адама и Еву) по образу и подобию Своему, т. е. бессмертным, самовластным и украшенным всякой добродетелью. Но когда по искушению от диавола он преступил заповедь, вкусивши плод древа, от которого Бог заповедал ему не вкушать, тогда был изгнан из рая. Ибо Бог видел, что если человек не испытает злоключений и не узнает, что такое скорбь, то еще более утвердится в греховном самолюбии и гордости и совершенно погибнет. Поэтому Бог воздал ему то, чего он был достоин, и изгнал его из рая (Быт.3). Через грех человек отпал от своего естественного состояния и впал в противоестественное, греховное и пребывал уже в грехе: в себялюбии, в славолюбии, в любви к наслаждениям века сего и в прочих греховных навыках, и был обладаем ими, ибо сам сделался рабом греха через преступление.
И тогда благий Бог, умилосердившись над Своим созданием, дал через Моисея избранному еврейскому народу написанный закон, в котором одно запретил, а другое повелел, как бы говоря: это делайте, а этого не делайте. Он дал заповедь и прежде всего сказал: «Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор.4), чтобы через это отвлечь ум их от многобожия. Иопять говорит: «И люби Господа, Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими» (Втор. 6, 5) И ближним запретил делать зло, повелев любить их, как самого себя (Лев.19, 18).
Итак, благий Бог дал людям закон и помощь для обращения от греха, для исправления зла. Однако зло не исправилось. Грех объял все силы души и тела человека, все стало подвластно греху, всем он стал обладать. Через грех люди стали рабствовать и врагу — диаволу. И своими силами не мог человек избавиться от «работы вражия».
Человек обычно бывает искушаем на грех от плоти, мира и диавола, но в его свободе противостоять греховному искушению.
Вторым искушением ко греху бывают соблазны от греховного мира, от общения с людьми грешными и развращенными.
Причиной греха бывает также недоброе воспитание детей. Такие дети, придя в возраст, стремятся ко всякому злу. Все это происходит от небрежения родителей.
Грех, который человеку, разумному созданию Божию, кажется таким привлекательным и сладостным, есть великое зло. И нет зла, нет несчастья, нет бедствия, которое было бы гибельнее греха.
И что может быть бедственнее греха, от которого все прочие бедствия?
3. Грех разлучает человека с Богом, лишает его благодати Божией. К такому человеку Бог глаголет, что оставляется дом ваш пуст (Мф. 23, 38).
4. Душа, лишившаяся Бога и Его благодати, умирает. Ибо как тело умирает, когда его оставляет душа, так и душа духовно умирает, когда ее оставляет Бог. Горе же душе, лишившейся Бога, ибо бывает тогда обладаема диаволом и потому подвергается всякому злополучию. Из сего мы видим, сколь велико зло есть грех.
5. После совершения греха грешника непрестанно мучит совесть, что бывает тяжелее всякого тягчайшего бедствия. Внутри налегает на душу мрак, неспокойствие и некий внутренний страх, как случилось это с первым человекоубийцей и братоубийцей Каином. Грех и скорбь связаны между собой неразрывной цепью. «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое» (Рим. 2, 9).
6. Грех постигает людей, также и временные наказания, и всякого рода бедствия, как то: голод, пожары, войны, болезни, немощи, скорби, печали, стихийные бедствия (наводнения, землетрясения) и проч. (ср.: Сир. 40, 9).
Из всего сказанного видим, что ничего нет бедственнее греха, что нет большего зла, чем грех.
Святые отцы и подвижники указывают и средства к избежанию греха. Вот несколько наставлений свт. Тихона Задонского.
1. Большую помощь в подвиге против греха приносит слушание и внимание слову Божию. Оно указывает, что есть грех и что есть добродетель, отводит от греха и поощряет к добродетели. «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим. 3, 16–17). Ибо Божие слово есть духовный меч, которым посекается враг душевный.
Все то есть грех, что делается словом или делом, или помышлением против святого и вечного закона Божия и воли Его святой. О грехе читай следующие места Священного Писания: Мк. 7, 21 и далее; Рим. 1, 29 и проч.; 1 Кор. 6, 9 и далее; Гал.8, 19–21; Еф. 6, 3 и далее; Кол. 4, 5 и далее; 1 Тим. 1, 9 и далее; 2 Тим. 4, 2 и проч.; Откр. 21, 8; Пс. 49, 15 и другие места Священного Писания.
Апостол Павел в своих посланиях к Коринфянам пишет, что неправедные Царства Божия не наследуют: ни блудники, ни прелюбодеи, ни впадающие в нечистоту и непотребство, ни идолослужители, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни хищники, ни завистники, ни убийцы, ни еретики, ни пьяницы, ни злоречивые и ненавистники — Царства Божия не наследуют (1 Кор. 6, 9–10; см. также: Гал. 5, 19–21).
Пресладкие же плоды добродетельной жизни, подаваемые от Духа Святого, следующие: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (ср.:Гал.5, 22–23; см. также: 1 Кор. 13; Мф. 5–10). Надо заботиться и молиться Богу, чтобы подал нам эти плоды творить благодатию Святого Своего Духа.
2. Весьма полезно прочитывать жития святых, которые подвизались против греха, и подражать им.
4. От греха отводит размышление о том, что за наши грехи Христос Сын Божий был мучен и умер. Христос за грехи наши пострадал: как же нам дерзать на те грехи, за которые Христос Сын Божий такую горькую чашу страданий испил? Нам ли делать снова то, за что Христос столь тяжкие страдания претерпел, нам ли вторично грехами Сына Божия распинать? Страшно это и весьма прискорбно. И горе христианам, согрешающим и не почитающим страданий Христовых и Самого Христа!
11. Удаляться следует от случаев и поводов, которые ко греху приводят: всякого рода пиршеств и выпивок, дружества и тлетворных бесед с людьми развращенными и не имеющими страха Божия, ибо «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15, 33); охранять надо зрение, слух и храниться от соблазнов.
12. Беречься следует и от самых малых грехов, поскольку от малых грехов легко бывает перейти к большим.
13. Никогда не следует подражать и следовать худому примеру и не смотреть, что люди делают, а обращать внимание, о чем закон Божий учит и, в храме проповедуется. Если мы возлюбим закон Божий, то не повредят нам никакие соблазны мира (Пс. 118, 165).
14. Всяким грехом Триипостасный Бог, Бог великий, святый, благий, праведный, бесконечный и страшный, Отец милосердный и преблагий оскорбляется и прогневляется. Жалко и тяжко оскорбить родного по плоти отца, тем более тяжко оскорбить Бога, Отца Небесного, Который и отца твоего создал, питает, одевает, сохраняет и прочими благами снабдевает и призывает всех к вечному блаженству. Лучше бы стократ умереть, чем Бога, преблагого Отца и Создателя нашего, оскорбить. Храни же себя, христианин, от греха, как от великого зла.
15. Соделанный грех мучит совесть, пока не будет очищен покаянием. Берегись же греха, как яда змей, хотя бы во избежание угрызений совести.
16. Если хочешь, чтобы молитва твоя была услышана, то избегай греха. Ибо кто грешит и от греха не отстает, того молитва не приемлется.
17. К причащению святых, страшных и животворящих Таин Тела и Крови Христовых должны мы приступать со страхом и трепетом, опасаясь, чтобы не в суд и осуждение было причащение. Поэтому надо и прежде причащения и после него беречься греха, как змия, который душу поядает.
18. Наша забота и подвиг в борьбе с грехом не сильны без помощи Божией. Поэтому нам надо всегда заботиться и молиться, да поможет нам Господь в сем подвиге.
20. Благочестивым Христос возглаголет во Втором Своем Пришествии: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25, 34). Об уготованных же праведным благах пророк говорит: «Ибо от века не слыхали, не внимали ухом, и никакой глаз не видал другого бога, кроме Тебя, который столько сделал бы для надеющихся на него» (Ис. 64, 4).
[2] Преп. Нил Синайский. Творения. М., 1858. Ч. 2. С. 250.
Учение святых отцов Восточной Церкви о страстях (в его взаимосвязи с учением о человеческой природе и призвании ее к обожению)
Две важнейшие составляющие святоотеческого учения о страстях: взаимосвязь с учением о природе человека и о людском призвании к обожению. Именно к этим аспектам привлекает внимание доцент П.Ю. Малков, выдвигая на первый план «антропологическое» измерение понятия «страсть».
Содержание
Изложение аскетического святоотеческого учения о страстях в современной православной так называемой «популярной» (пусть и вполне добротной) литературе обычно исчерпывается характеристикой страсти как овладевающего человеком и властвующего над ним начала греха, констатацией рабства грешника по отношению к этой духовно-губительной привычке, а также известным перечнем восьми основных страстей, с указанием на необходимые пути борьбы как с каждой из них, так и со страстным началом в человеке в целом. При этом в подобной литературе, к сожалению, обыкновенно не учитываются две важнейшие составляющие святоотеческого учения о страстях, а именно: его взаимосвязь со святоотеческим учением о природе человека и о людском призвании к обожению. В сегодняшнем докладе мне бы хотелось кратко затронуть обе эти существеннейшим образом взамозависящие темы.
1. Понятие «страсть» и человеческая природа
Прежде всего нас будет интересовать именно «антропологическое» измерение понятия «страсть»: то есть вопрос о том, как же страстное начало в человеке и рождающиеся в нас страсти взаимосвязаны с содержанием и устроением людской природы – сначала сотворенной Богом «хорошо весьма» ( Быт 1, 31 ), а затем поврежденной – через райское преслушание – и порабощенной прародительскому греху. Является ли страстное начало в человеке по отношению к его естеству чем-то абсолютно посторонним, чуждым – привнесенным извне, всеянным через бесовские прилоги – и лишь затем уже «старательно» культивируемым эгоистическими устремлениями нашей воли? Или же это страстное начало все же имеет свое органическое основание в человеческом естестве, оказываясь, тем самым, пусть и искаженной, но все же реализацией реализацией наших собственных онтологических сил и способностей, заложенных в нас Создателем при творении?
Однако подобные утверждения не препятствуют древним Святым Отцам и учителям Восточной Церкви зачастую использовать это понятие – «страсть», «πάθος» не только в подобном негативно-отрицательном смысле, но и в, если так можно выразиться, «нравственно-нейтральном» контексте и даже в значении оценочно-положительном. Что касается положительного значения этого понятия, то к нему нам предстоит вернуться несколько позднее. Теперь же обратимся собственно к святоотеческим определениям «πάθος».
Подчеркнем, что, тем самым, в святоотеческой письменности понятие «страсть» (вслед за античной традицией) может порой обозначать и вполне естественное, нормальное и «неукоризненное» для людской природы движение той составляющей неразумной (ἄλογον) части души, что терминологически определяется как «страстная». Эта «страстная» составляющая, если она естественным, «нормальным» образом приводится в движение высшей разумной частью души, а не действует сама по себе, как бы «вырываясь» из подчинения высшему началу, – оказывается способна осуществить свое предназначение в согласии с силами, возможностями и призванием человеческой природы, с Божественным замыслом об образе ее жизни и существования. Такая «душевная страсть», о которой собственно и говорят два приведенных выше святоотеческих определения – как естественное движение неразумной части души – безусловно не может быть обозначена нами как греховная, ведь сам термин «πάθος» здесь всего лишь описывает вполне характерные и закономерные процессы бытия и деятельности человеческого естества.
Следует, пожалуй, остановиться на этом чуть подробнее, рассмотрев при этом святоотеческое учение о механизме деятельности этого «страстного» начала в человеческой душе и заодно выяснив – как же соотносится и взаимодействует подобная вполне естественная для людской природы «страстность» с существованием в человеческой душе греховных страстей.
Греховные же человеческие страсти (начиная с IV столетия классифицировавшиеся древнехристианской письменной аскетической традицией – на Востоке впервые, вероятно, аввой Евагрием 17 – в виде восьмичастной схемы) являются при этом как бы «подвидами» различных проявлений этих двух вышедших у греховного человека из подчинения разуму важнейших способностей неразумной души – вожделения и гнева. Как известно, эти восемь страстей – чревоугодие (γαστριμαργία), блуд (πορνεία), сребролюбие (φιλαργυρία), гнев (ὀργή, слово, по мысли преп. Исидора Пелусиота, в отличие от гнева- θύμος, означающее уже не гнев как краткий порыв, но гнев застарелый и жаждущий отмщения 18 ), печаль (λύπη), уныние (ἀκηδία), тщеславие (κενοδοξία), гордость (ὑπερηφανία).
Таким образом, всякая страсть имеет своим источником прежде всего душевное стремление. Впрочем, и плоть является как бы «сотрудником» души в зарождающихся в грешнике плотских страстях, располагаясь к ним пожелательными способностями.
Тем самым мы видим: древняя аскетическая традиция подчеркивает, что страсти не имеют своего органического источника собственно в человеческой природе, сотворенной «по образу Божию» ( Быт 1, 27 ), а значит, «по определению» не обладающей никаким онтологическим началом греха. Греховные страсти привносятся в человеческую жизнь извне – вместе с отступлением человека от Бога и от Божественного замысла о людском существовании. Однако греховные страсти, имея начало своего бытия вне человеческого естества – во вражьих прилогах, оказываются все же с людской природой – как павшим грехом естеством – теснейшим образом взаимосвязаны и даже как бы являют собой искаженный модус ее деятельности. Они на этой природе неким образом «паразитируют», с ее же помощью проявляя себя в ней. В этом смысле святоотеческая традиция настаивает и на том, что действующие в человеке греховные страсти отчасти даже являются некоторым энергийным «производным» нашей природы, впрочем – повторим – природы поврежденной и искаженной грехом.
Обобщая сказанное в первом разделе доклада, отметим, что для целостного и адекватного понимания такого явления, как царящие в падшем человеке страсти, очень важным оказывается не только осознание и осмысление нами действия и власти в нас отдельных конкретных страстей – как следствий бесовских прилогов, насылаемых на нас извне и уже лишь затем усваиваемых греховным человеческим разумом, принимаемых восстающей против Бога свободной волей. Не менее значимым оказывается и вѝдение той взаимосвязи, что существует между этим аскетическим учением о страстях и целым рядом категорий православной святоотеческой антропологии. Именно древние Святые Отцы и учители Церкви православного Востока говорят нам о присутствующем в человеческой душе естественном страстном начале, определяют страсть как действие человеческой природы вопреки самой же этой природе («παρὰ φύσιν») и утверждают, что все властвующие над нами греховные страсти «противоестественны» именно потому, что они коренятся в злоупотреблении человеком вложенными в него Самим Богом нормальными и благими силами людского естества.
С этим рассмотренным первым вопросом – о взаимосвязи святоотеческого аскетического учения о страстях со святоотеческим же учением о составе и естественных силах человеческой природы – тесно взаимосвязана и вторая интересующая нас тема:
2. Понятие «страсть» и призвание человека к обожению
Если «страсть» все же является следствием не только внешних по отношению к человеку губительных искушений, но и имеет основание в искаженных грехом, но все же вполне естественных силах и способностях нашей созданной Богом тварной сущности, то как же эти силы и способности должны быть в нас исправлены и положительно реализованы – в соответствии с изначальным Божественным замыслом о них?
Вся человеческая природа призвана к спасению, к обожению. И раз это так, то можем ли мы, безусловно утверждая необходимость умерщвления властвующих в нас конкретных духовно-губительных греховных страстей, в то же время говорить не только о победе над влекущим нас ко греху страстным началом как таковым, но и стремиться к его – силой Божественной благодати – исправлению, пересозиданию, преображению, обожению? Действительно, если страстное начало в человеке есть природная составляющая, одна из сил неразумной части души, то не призвано ли и это страстное начало – вместе с полнотой всей нашей природы – к теснейшему единению с Богом по благодати, к совершениству богопричастности? Возможность подобного обожения страстного начала человеческой природы и является вторым интересующим нас вопросом, ответ на который также безусловно следует искать в святоотеческой традиции…
Яркое описание некоторых сторон такого исправления, преображения страстного начала в человеке, и даже достижения этим страстным началом – в единстве всей полноты человеческой природы, спасаемой силой Божественной благодати, – подлинной богопричастности, мы находим в творениях преподобного Максима Исповедника.
Тем самым, подлинной святой страстью здесь оказывается страстная устремленность к Божественному. Но как же соотнести подобные утверждения святых Отцов с общей аскетической мыслью о том, что христианин призван к умерщвлению в себе страстей и к достижению полного бесстрастия (ἀπάθεια)?
В каком же направлении устремляется такая освященная благодатью «бесстрастная страсть», чистая и незамутненная грехом энергия страстной части человеческой души?
Тем самым, именно в бесстрастии как подлинной и святой энергии преодолевшего власть греха страстного начала – вновь подчинившейся разуму и (через него) Богу неразумной части души – реализуется наша подлинная и деятельная устремленность к Богу, к стяжанию того Небесного Царствия, которое «нудится» лишь «силою» – как непрестанной борьбой христианина за собственное Спасение.
Преподобный авва Исаия. Слово 28 О ветвях греховного зла, 1 / Добротолюбие. Т. 1. М., 2004. С. 400.
Немезий Эмесский. О природе человека, 16 О неразумной части души, которая называется также страстной и желательной. М., 1998. С. 77.
Христианская добродетель целомудрия и чистоты по учению святых Отцов и подвижников Церкви — Г. И. Шиманский
От издательства
Книга “Христианская добродетель целомудрия и чистоты” – составная часть большого труда Г. И. Шиманского (“Учение святых Отцов и подвижников Церкви о главных страстях и борьбе с ними, и о главнейших христианских добродетелях: любви, смирении, кротости, терпении, воздержании и целомудрии”), над которым автор работал, вероятно, в течение долгого времени, до конца своей жизни.
В тех случаях, когда указание на первоисточник в рукописи отсутствует и когда этот источник не удалось выявить, цитата приводится без точной отсылки. В круглых скобках в тексте цитат даются авторские пояснения и дополнения.
Предисловие
Распространение в наши дни пороков плотоугодия и «разлив чувственности». Христианину надлежит духовно бодрствовать, чтобы сохранить себя в чистоте и целомудрии.
В Послании к христианам города Ефеса апостол Павел писал: знайте, что никакой блудник, или нечистый (развратный), или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога ( Еф.5:5 ). В первые времена христиане жили среди язычников, которые весьма снисходительно относились к делам блудным, не считали, как и теперь не считают, грехом плотскую нечистоту, блуд, корыстолюбие, плотоугодие, а всего-навсего – «удовлетворением законов человеческой природы».
Развратившихся людей Апостол называл сынами противления ( Кол.3:5 ), которых невозможно убедить в том, что жить нечисто – пагубно. Им что ни говори – не верят. Не верят и Самому Богу, ни во что святое не верят и противятся, упорные неверы.
Часть 1. Целомудрие как общеобязательная христианская добродетель
1. В чем состоит целомудрие
Значение слова «целомудрие» по Священному Писанию. Понятие о целомудрии как о чистоте души и тела от плотских грехов и как о непорочности – всеобъемлющем названии всех добродетелей.
В связи с приведенными определениями целомудрия (в узком и широком смысле) у святых Отцов находим указания на некоторые внутренние и внешние признаки целомудрия.
«Целомудрие, – говорит священномученик Киприан, епископ Карфагенский, – состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благопристойности одеяния», в скромном убранстве волос и др. 36
2. Нравственная чистота
Чистота целомудрия как добродетель, противоположная плотским страстям и разврату. В чем проявляется нравственная чистота тела и души.
3. Значение чистоты целомудрия
Связь чистоты и святости по Апостолу. Плоды чистоты, награда за нее. Преподобный Ефрем Сирин о чистоте целомудрия.
Приятность («сладость») чистоты целомудрия нельзя словами объяснить тому, кто не удостоился достичь высоты сей добродетели. Дивное дело Божие! Человек плотяный, находясь во плоти, отвергает плотские страсти и при великом разнообразии жизненных обстоятельств, вражеских нападений и соблазнов пребывает непоколебимым в чистоте силою Божиею. Кто достигнет этого состояния добродетели, по особой благодати, сам изумляясь, с искренним расположением сердца будет взывать: чудна дела Твоя, и душа моя знает зело ( Пс.138:14 ).
Преподобный Ефрем Сирин в похвале чистоте целомудрия говорит: «Чистота гнушается роскошью, негою, изысканным убранством одежд. Чистота – ненавистница дорогих яств, бегающая пьянства. Чистота – узда для очей, она изводит все тело из тьмы в свет. Чистота порабощает плоть, проникает взором в небесное. Чистота – родоначальница любви и ангельского жития. У чистоты чисто сердце, гортань сладостна и лицо светло. Чистота – дар Божий, исполненный доброты, назидания и ведения. Чистота радует сердце, приобретшее ее, и окрыляет душу к небесному. Чистота порождает духовную радость и умерщвляет печаль. Чистота умерщвляет страсти и производит бесстрастие. Чистота просвещает праведных, омрачает диавола, течет к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе ( Флп.3:14 ). Чистота отгоняет уныние, внушает терпение. Чистота – легкое бремя, не тонущее на водах, и вечное богатство, скрытое в душе христолюбивого человека, которое владеющего им отыщет и во время нужды. Чистота – прекрасное имение, которого звери не опустошают и огонь не поджигает. Чистота – духовная колесница, которая владеющего ею возводит на высоту.