введение во храм пресвятой богородицы икона старинная
Введение во храм Пресвятой Богородицы. Иконы
Приблизительное время чтения: меньше минуты.
Праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы стал основой для отдельного сюжета в иконописи, к которому обращались мастера из разных стран мира. Предлагаем читателям небольшую подборку православных икон.
Введение Богородицы во храм. Ярославль. 1560-е гг.
Введение Божией Матери во Храм Новгород, XIV в.
Введение во храм Пресвятой Богородицы. XVII в. Владимиро-Суздальский музей-заповедник
Введение во храм. Фреска. Византия. XIV в. Греция. Афон, монастырь Хиландар
Введение во храм. Мозаика церкви монастыря Хора (Кахрие-джами). Ок.1315—1321 гг. Общий вид свода
Введение во храм. Мозаика Церкви Успения близ Дафни. Ок. 1100 г. Греция
Введение во храм. Регион Сольвычегодска. Нач. XVII в. Сольвычегодский историко-художественный музей
Введение во храм Пресвятой Богородицы: иконография, иконы, картины
Основой для создания иконографии «Введение во храм Пресвятой Богородицы» стали описания этого события, зафиксированные в таких письменных источниках как «Протоевангелие Иакова» (гл. 7–8), «Евангелие псевдо-Матфея» (гл. 4–7). Эти апокрифические тексты отражают устное церковное предание, повествующее о рождестве и детстве Пресвятой Богородицы.
Написанное во второй половине II века «Протоевангелие Иакова» получило распространение в восточной части христианского мира, а «Евангелие псевдо-Матфея», датируемое IX веком, было популярно на Западе. Этим объясняются некоторые различия между западным и восточным вариантами иконографии праздника.
В большинстве случаев церковные образы того или иного события создаются после появления празднования в календаре. Празднование «Введения во храм» было установлено достаточно поздно. В VIII веке праздник отмечен в некоторых месяцесловах, а в IX веке он был уже широко распространен на Востоке.
Серединой IX века датируется первая из дошедших до нашего времени сцена «Введение во храм». Это фрагмент протоевангельского цикла в капелле Иоакима и Анны в Кызылчукуре (Каппадокия). В последующие века этот сюжет прочно закрепляется в монументальной храмовой декорации. Сцена «Введения» встречается в интерьерах церквей, расположенных на всей территории восточно-христианского мира: в киевском Софийском соборе, церкви Успения в Дафни (недалеко от Афин), Псковском Спасо-Преображенском соборе Мирожского монастыря, церкви Богоматери Перивлепты в Охриде (Македония), Кралевской церкви монастыря Студеница (Сербия), соборе афонского монастыря Хиландар, церкви монастыря Хора (Кахрие-джами) в Стамбуле.
Мозаика ц. Успения близ Дафни. Ок.1100 г. Греция
Самые ранние изображениям праздника на иконах — это фрагменты эпистилиев* XII века из монастыря Ватопед и обители великомученицы Екатерины на Синае.
Центром композиции является маленькая, хрупкая фигура Пресвятой Девы, приведенной родителями согласно их обету в Иерусалимский храм. К Ней склоняется вышедший навстречу первосвященник; по преданию это был праведный Захария, отец Иоанна Предтечи. Фигура Захарии помещается или в открытых вратах ограды, или за затворенными вратами, напоминающими царские врата иконостаса. Позади первосвященника может быть изображен церковный престол, а над ним — сень (киворий). Все эти детали соотносятся с текстами паремий и песнопений богослужения, которые раскрывают тему Богоматери как одушевленного храма, вместившего невместимое Божество.
Мозаика ц. Успения близ Дафни. Ок.1100 г. Греция. Фрагмент
Первая и вторая паремии праздника (Исх. 40: 1–5, 9–10, 16, 34–35; 3 Царств 7:51; 8: 1, 3–7, 9–11) повествуют об устройстве Моисеем скинии и построении Соломоном храма. И скиния и храм согласно толкованию святых отцов являются прообразами Богородицы. Несколько нарочитое изображение на иконе дверей напоминает верующим о другом прообразе — видении пророком Иезекиилем таинственного храма, затворенными дверями которого входит и выходит Господь (Иез 44. 1–4). Это пророчество традиционно истолковывается как указание на приснодевство Богородицы.
Наличие в композиции деталей именно христианского храмового убранства вряд ли может быть объяснено тем фактом, что художники бесхитростно изображали современные им храмовые интерьеры. Разумеется, ветхозаветного храма они видеть не могли, но существовали его описания. И средневековые художники были достаточно образованы, чтобы понимать, что там не было царских врат, а жертвенник не был похож на престол православного храма. Этим анахронизмом могло сознательно подчеркиваться то, что Введение во храм, как и Рождество Богоматери, — это начало времени Нового Завета, «предображение» благоволения Божия (как говорится в тропаре), предвкушение эры Спасения и Благодати. Иерусалимский же храм — это место, неразрывно связанное с эпохой Закона, с ушедшим в прошлое ветхозаветным периодом.
Фрагмент эпистилия. Кон. XII в. Монастырь Ватопед, Афон, Греция
В произведениях IX–XIII веков позади Богородицы изображались праведные Иоаким и Анна, а за ними процессия дев с зажженными свечами в руках. В поздне-византийский период в иконографической схеме произошло изменение: иудейские девы стоят сразу за Богородицей, а Ее родители представлены замыкающими торжественное шествие. В верхней части композиции изображается сцена питания Богоматери ангелом. Пресвятая Дева представлена внутри храма, сидящей на ступени Святая Святых.
В западноевропейских произведениях времени позднего Средневековья и Ренессанса Богородица изображается в одиночестве восходящей к порогу храма по крутым ступеням лестницы, поскольку в повествовании псевдо-Матфея делается акцент на этом эпизоде. Шествие дев со светильниками не изображается, так как о нем нет упоминания в указанном латинском источнике. Художники Возрождения со свойственным этому периоду вниманием выстраивают массивные архитектурные фоны. Многие мастера создают образ Иерусалима I века до Р.Х., соединяя элементы современной им итальянской архитектуры (лоджии, дворцы, дозорные башни, рустованные стены) с деталями сохранившихся античных построек (обелиски, цилиндрические храмы-толосы).
В русских памятниках также наблюдается тенденция перехода от «условных» архитектурных фонов, унаследованных из византийской традиции, к попыткам передать формы отечественной архитектуры: белокаменные резные фасады, закомары, луковичные главки, шатровые звонницы. А в XVII веке, ознакомившись с западноевропейским искусством (в основном посредством гравюр), русские мастера пытаются заимствовать не только отдельные изображения «античных» построек, но и способы перспективного построения пространства.
Западные врата Богородице-Рождественского собора. 1227-1238 гг. Владимиро-Суздальский музей-заповедник. Фрагмент
* Эпистилий — длинная горизонтальная икона с изображением нескольких праздников; ставился поверх местных икон иконостаса.
Мануил Панселин. Фреска Успенского собора Протата, Карея, Афон. Кон. XIII — нач. XIV в.
Роспись Кралевой церкви (святых Иоакима и Анны) в монастыре Студеница. Ок.1314 г. Сербия
Мозаика церкви монастыря Хора (Кахрие-джами). Ок.1315—1321 гг. Стамбул, Турция. Фрагмент
Мозаика церкви монастыря Хора (Кахрие-джами). Ок.1315—1321 гг. Общий вид свода
Икона. Новгород. XIV в. Государственный Русский Музей, Спб.
Двусторонняя икона-таблетка. 2-ая четв. XV в. Сергиево-Посадский историко-художественный музей-заповедник
Двусторонняя икона-таблетка из Софийского собора в Новгороде. Кон. XV — нач. XVI вв. ГТГ, Москва
Икона. Ярославль. 1560-е гг. Частное собрание
Икона. Регион Сольвычегодска. Нач. XVII в. Сольвычегодский историко-художественный музей
Пелена. Москва. XVII в. Государственный Эрмитаж, Спб.
Икона. Кон. XVII в. Владимиро-Суздальский музей-заповедник
Икона из ц. Василия Блаженного. Чухчерьма. 1-ая треть XVIII в. Музей изобразительных искусств, Архангельск
Болгарская икона. 1795 г. Монастырь Иоанна Рыльского, Болгария
Двухчастная икона. Мастерская Богатыревых. Невьянск. 1814—1822 гг. Екатеринбургский музей изобразительных искусств
Миниатюра Великолепного часослова герцога Беррийского XV в. Музей Конде в Шантийи, Франция
Мастер жития Марии. Деталь алтарь Девы Марии. 1460—1465 гг. Старая пинакотека, Мюнхен, Германия
Мастер алтаря Реглера. Алтарь Девы Марии; левая створка внутри. 3-ая четв. XV в. Старая Пинакотека, Мюнхен
Джотто ди Бондоне. Фреска капеллы дель Арена. 1304—1306 гг. Падуя, Италия
Таддео Гадди. Фреска капеллы Барончелли в базилике Санта-Кроче. 1328—1330 гг. Флоренция, Италия
Паоло Уччелло. Фреска из собора в Прато. 1433—1434 гг. Прато, Италия
Чима да Конельяно. Ок.1497—1500 гг. Галерея старых мастеров, Дрезден, Германия
Никола Дипр. Ок. 1500 г. Париж, Лувр
Тициан Вечеллио. 1534—1538 гг. Музей Академии, Венеция, Италия
Тициан Вечеллио. 1534—1538 гг. Музей Академии, Венеция. Фрагмент
Якопо Тинторетто. Фреска церкви Санта Мария дель Орто. 1555 г. Венеция, Италия
Эсташ Лесюэр. Ок.1640—1645 гг. Государственный Эрмитаж, Спб.
Введение во храм пресвятой богородицы икона старинная
Поэтому впервые Ее изображение появляется в таких сюжетах, как «Рождество Христово» и «Поклонение волхвов», получив свое обоснование в евангельском тексте. Отсюда развиваются впоследствии и другие иконографические темы, отражающие догматический, литургический и исторический аспекты почитания Богородицы.
Те же события, которые не описаны в Евангелии, вошли в иконописную традицию из апокрифических источников. Вполне благочестивые, но неканонические произведения Церковь не только не запрещала читать, но и использовала в церковной практике. Например, иконы Рождества Пресвятой Богородицы, Введения во храм Пресвятой Богородицы написаны на основе протоевангелия Иакова, а икона Сошествия во ад — на основе евангелия Никодима. Историчность этих текстов небезупречна, но Церковь всегда видела в них большой назидательный смысл, и потому они сохранились в Предании.
Иконография праздника Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии (21 ноября/4 декабря) основана на протоевангелии Иакова: «И вот исполнилось Ребенку три года, и сказал Иоаким: “Позовите непорочных дочерей иудейских, и пусть они возьмут светильники и будут стоять с зажженными (светильниками), чтобы Дитя не воротилось назад и чтобы полюбила Она в сердце Своем храм Господень”. И сделали так по дороге к храму Господню. И жрец принял Ее и, поцеловав, дал благословение, сказав: “Господь возвеличит имя Твое во всех родах, ибо через Тебя явит Господь в последние дни сынам Израиля искупление”. И посадил Ее на третьей ступени у жертвенника, и сошла на Нее благодать Господня, и Она прыгала от радости, и полюбил Ее весь народ Израиля. И ушли Ее родители, удивляясь и вознося хвалу Господу, что Дочь не повернула назад. Находилась же Мария в храме Господнем, как голубка, и пищу принимала из рук Ангела».
Празднование Введения Богородицы во храм, по мнению историков, начинается с восьмого столетия. Пребывание Пресвятой Отроковицы в храме, где Она постигала полноту духовной мудрости и смирения, является прообразом будущих христианских монастырей. Именно поэтому многие монастыри и храмы на Руси устраивались в честь праздника Введения. Например, всемирно известным Введенским монастырем является Оптина пустынь.
Иконография праздника мало изменялась со временем и содержит основные типичные черты. В центре – Пресвятая Дева. Трехлетняя Мария одета в характерный для всей богородичной иконографии мафорий, который исторически являлся одеждой замужних палестинских женщин. Фигурка Пресвятой Девы изображена значительно меньше других фигур, но весь Ее облик – не детский. Этой деталью подчеркивается и настоящее особое избранничество Святой Юницы, и грядущее великое предназначение Божией Матери. Святые праведные Богоотцы изображены или рядом со святой Младеницею, или же позади сопровождающих Ее дев. Первосвященник Захария в поклоне склоняется к будущей Пресвятой Богородительнице. Экспрессия образов подчеркнута позой младенца Марии, восходящей на ступень храма. Этот мотив соответствует рассказу протоевангелия о том, что, к удивлению присутствующих, Богородица самостоятельно поднялась на 15 высоких ступеней иерусалимского храма. Иконография праздника символически отображает торжественную процессию – сопровождение Пресвятой Девы в храм Божий, где Она будет возрастать до невиданного для земного человека духовного подвига. В верхнем углу иконы за фигурой первосвященника помещена характерная сцена: Пресвятая Дева принимает пищу от Ангела.
Традиционно принято изображать Богородицу в одеждах двух цветов: вишневом мафории (модификация красного цвета), синей тунике и голубом чепце. На мафории, как правило, изображаются три золотые звезды – как знак ее непорочности («непорочно зачала, непорочно родила, непорочно умерла») и кайма – как знак ее прославления. Сам плат – мафорий – означает Ее материнство, голубой (синий) цвет платья – девство.
Иконография Введения и принципы расположения этой композиции в системе храмовой росписи, соотношение ее с другими богородичными сценами и сценами земной жизни Христа соответствуют основным темам песнопений службы праздника. Важнейшая из них – тема Богородицы как одушевленного храма, вместившего невместимого Бога: «Днесь боговместимый храмъ, Богородица, въ храмъ Господень приводится» (2-я стихира на литии). Композиция представляет собой процессию, направляющуюся к храму в виде кивория на тонких колонках, находящегося внутри невысокой ограды. В открытых (иногда затворенных) дверях ограды, которые напоминают царские врата иконостаса, навстречу Богородице склоняется первосвященник Захария, за которым виден церковный престол. Изображение распахнутых или закрытых врат соотносится с песнопениями службы, которые называют Богородицу «Двере Господня». Например: «къ Нейже дивяся Захариа вопияше: Двере Господня, храма отверзаю Тебе двери» (1-я стихира на стиховне). Этот эпитет в отношении к Богородице основан на видении прор. Иезекиилем таинственного храма, затворенными дверями которого входит и выходит Господь (Иез. 43. 1–7, 44, 1–4). Это пророчество, которое читается в качестве паримии на службе Введения, является прообразом приснодевства Богородицы.
В памятниках 9 – 13 вв. во главе процессии вслед за Богородицей изображаются Ее родители, которые вручают Ее священнику как дар, обещанный Богу; за Иоакимом и Анной – девы, держащие в руках горящие свечи. Такое построение композиции соответствует теме прославления Богородицы как чистой жертвы Богу: «Въ храмъ Тя принесоша, Всенепорочная Чистая. яко жертву чисту» 6-й тропарь 8-й песни 2-го канона). Эта жертва понимается как приготовление, прообраз той жертвы, которую принесет Сам Господь. Не случайно в системе храмовой росписи нередко сопоставляются композиции «Введение во храм» и «Сретение Господне».
В палеологовскую эпоху в иконографии Введения акцент смещается в сторону евхаристического понимания события. Иоаким и Анна изображаются замыкающими шествие (Кралева церковь в монастыре Студеница), девы со свечами окружают Богоматерь, Которая тоже иногда изображается со свечой в руке. В сцене питания Богоматери, сидящей на ступени Святая Святых, слетающим к Ней с небес Ангелом, евхаристическое значение эпизода подчеркивается размером хлебца и четким изображением на нем креста (Хиландар). Эта тема также продиктована песнопениями службы Введения: «Небеснымъ воспитана Дево хлебомъ верно въ храме Господни, родила еси мiру жизни хлебъ, Слово» (3-я стихира на хвалитех).
Введение во храм
Школа или худ. центр: Новгород
ГРМ, инв. држ 2724.
XIV в. (Новгород?)
91 × 66.
2 ГТГ, Отдел рукописей, ф. 67, д. 79.
Доска сосновая, грубо тесаная, очень сучковатая, из трех частей, со следами двух тыльных накладных шпонок и остатками гвоздей от торцовых шпонок (возможно, более поздних). Сейчас составные части иконной доски склеены по стыкам и скреплены железными пластинами в торцах. Ковчег, паволока.
Сохранность. По правому стыку досок и на нижнем поле — остатки поздней записи и вставки. Крупные дыры от вышедших на лицевую сторону штырей,
¦ прикреплявших накладные шпонки, залевкашены и затонированы. Надписи потерты. Сохранность живописи в целом хорошая.
Описание.
Сцена представлена на фоне зеленого трехглавого храма с серо-голубыми кровлями. В центре, перед черной аркой — фигурка Богоматери. Слева Захария и Иосиф, справа Иоаким и Анна (все с жестами предстояния) и пять несущих свечи дев с серьгами в ушах. Слева вверху, на ступенях лестницы — Богоматерь и летящий к ней ангел. Под сводами храма на цепях подвешены светильники с горящими свечами. Виден первоначальный рисунок светильников, не совпадающий с окончательным.
Одеяния киноварные, красно-коричневые (кирпичного оттенка), голубые, синие и вишневые, с пробелами в виде длинных мазков белилами (а на вишневых одеждах — голубой краской). Киноварные одежды — без пробелов. Лики написаны по коричневому санкирю мелкими сливающимися мазками розоватой охры. Белильные движки положены параллельно и веером.
Нимбы золотые с красной обводкой, фон и поля светло-желтые. Вокруг иконы широкая опушь в два тона — розовая и киноварная. Зеленая и синяя краски — жидкие, водянистые, плохо растертые, лежат неровным слоем.
Надписи киноварью, уставом. На фоне иконы вверху:
На фоне зеленого храма:
Иконография.
3 См. кат. № 14 («Рождество Богоматери»), прим. 2. Сведения о празднике и тексты служб см.: «Христианские праздники. Введение во храм пресвятыя Богородицы». Под ред. М. Скабаллановича. Киев, 1916.
4 Подробное исследование иконографии «Введения во храм»: J. Lafontaine-Dosogne [18], I, р. 136–167.
Икона из погоста Кривое отличается от одноименных изображений как в живописи византийского круга в целом, так и в русском искусстве, несколькими особенностями.
5 Таковы фрески в Сербии и Македонии, Румынии (Куртеа де Арджеш), на Афоне, а также в церкви Апостолов в Салониках и в Кахрие Джами в Константинополе (J. Lafontaine-Dosogne [18], I, р. 154–158).
К этой иконографической схеме, но в ином, допалеологовском стилистическом варианте, примыкает фреска Снетогорского монастыря во Пскове (см. J. Lafontaine-Dosogne [18], I, р. 155; II, р. 212).
В русском искусстве XIV в. этот тип представлен
6 Таковы, напр., фрески в Метрополии и в Перивлепте в Мистре, фреска 1346 г. в Бояне. Этот же вариант встречаем во фреске Волотова (J. Lafontaine-Dosogne [18], I, p. 158–159, 161, fig. 92).
7 О. Wulff, М. Alpatoff [1], S. 91–92.
8 J. Lafontaine-Dosogne [18], I, p. 161–162. Высказанное тут же предположение, что за Захарией мог быть изображен один из священников, как в капелле Теотокос в Гереме, несостоятельно: имеется надпись «Иосиф».
9 Ср. длинный текст в миниатюре с «Введением во храм» в Менологии Василия II. — «II Menologio di Basilio II». (Codices e vaticanis selecti phototipice expressi, VIII). Torino, 1907, p. 198. В искусстве византийского круга было принято два варианта текстов надписей в сцене «Введения во храм»: «τὰ εἰσοδια τῆς Θεοτόϰος» («Введение Богородицы») и чаще «τα Ἄγια τῶν ἀγίων» («Святая святых»). См. об этом: J. Lafontaine-Dosogne. Sarica Kilise. — «Cahiers archéologiques», XII. Paris, 1962, p. 272; idem [18], I, p. 148–149.
Архитектурный фон.
10 E. Ловягин. Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках. СПб., 1875, стр. 136–143.
11 Th. Clauser. Das Ziborium in der älteren christlichen Buchmalerei. — «Nachrichten der Akademie der Wissenschaften in Göttingen», I. Philologisch-historische Klasse, Jahrgang 1961, № 7, S. 191–208.
12 L. Birchler. Darstellung von Hängekuppeln auf Ikonen und Miniaturen. — «Miscellanea pro arte». Hermann Schnitzler zur Vollendung des 60. Lebensjahres am 13. Januar 1965. Düsseldorf, 1965, S. 171–178.
13 C. Stornajolo. Miniature delle Omilie di Giacomo monaco (Cod. Vatic. gr. 1162) e dell’Evangeliario greco urbinate (Cod. Vatic. urbin. gr. 2). (Codices e vaticanis selecti phototipice expressi, vol. I). Roma, 1910, tav. 29, p. 12.
14 A. H. S. Megaw. Background Architecture in the Lagoudera Frescoes. — «Jahrbuch der österreichischen Byzantinistik», Bd. 21. Festschrift für Otto Demus zum 70. Geburtstag. Wien, 1972, fig. 4.
Таким образом, архитектурный фон издаваемой иконы расходится с общепринятой для этой сцены византийской традицией.
Этот мотив встречается в русском искусстве вплоть до очень позднего времени. Именно такое изображение — санктуарий, без фигур — видим в качестве выходной миниатюры в Часослове 1423 г. из Троице-Сергиевой лавры (ГБЛ) и в Псалтири 1424 г. из Кирилло-Белозерского монастыря (ГРМ). В центральном проеме — престол, на этот раз с голгофским крестом и орудиями страстей, вверху — висячий светильник; в боковых проемах — висячие светильники, а ниже — оградки в виде балюстрад, завершенных треугольничками. Возможно, это тоже светильники, но стоячие, располагавшиеся на архитраве ограды, отделявшей алтарь.
О таких светильниках-канделябрах см.:
На связь этих русских миниатюр с византийской традицией изображения санктуариев указал А. Стерн (Н. Stern. Nouvelles recherches sur les images des Conciles dans l’église de la Nativité a Bethléem, p. 104).
Вероятно, особым вариантом этой же темы — изображение санктуария, без фигур — являются миниатюры-фронтисписы в некоторых русских (новгородских) рукописях XIV в. с тератологическим орнаментом. Внутри храма, под свисающим светильником представлены не престол, а царские врата, распахнутые или затворенные (Псалтирь, ГПБ, F. п. I. 2, так называемая «Коневская Псалтирь», ГПБ, F. п. I. 4.
Не исключено, что в русской иконе развита малоизвестная иконографическая схема «Введения во храм». Архитектурный фон можно толковать и как переосмысление островерхого шатра — кивория вроде фрески в Лагудера: проявление склонностей провинциального народного творчества, с одной стороны, к конкретизации и наглядности действия, а с другой — к развитому антуражу, подобно тем вкусам, которые сказываются в восточно-христианском искусстве (ср. с осеняющими целые сцены навесами, арками, храмиками в малоазийских фресках).
21 Иконы из Коломны, из Угрешского монастыря, из Каргача. См. В. И. Антонова, Н. Е. Мнева. Каталог древнерусской живописи [ГТГ], I. М., 1963, № 211, 214, 302, илл. 169, 235; воспр. иконы из Коломны: В. Н. Лазарев. Московская школа иконописи. М., 1971, табл. 9.
22 J. Lafontaine-Dosogne [18], II, р. 19.
23 M. G. Cames. Byzance et la peinture romane en Germanie. Apports de l’Art Grec posticonoclaste à l’enluminure et à la fresque ottoniens et romanes de Germanie dans les Thèmes de Majesté et les Évangiles. Paris, 1966, p. 18–19, 93, 106, 138.
24 К. B. Powell. Observations on a Number of Liuthar Manuscripts. — «Journal of the Warburg and Courtauld Institutes», vol. 34. London, 1971, p. 9–10, fig. 6b.
25 D. C. Shorr. The Iconographic Development of the Presentation in the Temple. — «Art Bulletin», XXVIII, № 1 (March 1946), p. 17–32.
26 А. В. Рындина [20], стр. 229–230.
Но, при предполагаемой сложности иконографических истоков архитектурного фона, сильнее всего в нем ощущается русский национальный колорит 27 : его придают луковичные главки. Как известно, именно в завершении допускалось в средневековых обрамлениях наибольшее разнообразие вариантов, и в руках мастера из новгородской или северной провинции, создавшего «Введение во храм» (или в творчестве целой цепи его предшественников) сложные и, как мы думаем, неоднородные истоки композиции оказались преобразованными в духе местных народных вкусов.
¦
27 Н. H. Воронин [17], стр. 221–222.
Датировка и атрибуция.
В литературе имеются колебания: М. В. Алпатов [1] отнес икону ко второй половине или концу XIV в., А. И. Анисимов и И. Э. Грабарь [3] — к XV в., В. И. Антонова [15] — к XIII в.; остальные расхождения — между началом XIV в. (М. В. Алпатов [11], В. К. Лаурина [13]), первой половиной XIV в. (В. Н. Лазарев [10, 12], Г. И. Вздорнов [21]) и просто XIV в., как указывается другими.
В стиле иконы много архаических элементов. Мелкие, свисающие округлыми складками и как бы обволакивающие драпировки напоминают о приемах живописи XII — раннего XIII в. Рельефность фигур и интенсивный яркий цвет восходят к традициям XIII в. Однако упрощенность образа и живописных приемов говорят о создании иконы уже в XIV в., притом в провинциальной среде.
Проблемы, возникающие при датировке «Введения во храм», сходны с теми трудностями, которые встают при определении близкого по стилю и тоже архаизирующего памятника — «Рождества Богоматери» из собрания С. П. Рябушинского в ГТГ (кат. № 14). Кроме «Рождества Богоматери», определенное стилистическое родство с «Введением во храм» обнаруживает житийный «Никола» из погоста Озерёво в ГРМ (кат. № 13), созданный несколько ранее.
В отличие от этих произведений, «Введение во храм», вероятно, отражает не только новгородскую, но и иную (северную — вологодскую и через нее — среднерусскую) художественную традицию. Самую тесную стилистическую аналогию этой иконе составляют иконы архангелов Михаила и Гавриила, а также «Борис и Глеб» (кат. № 15, 16). О датировке и атрибуции иконы см. также стр. 86–88.
Выставки.
Литература.
¦ 62. Введение во храм
XIV век. 91×66. Русский музей, Ленинград [2724].
Из Троицкой церкви села Кривое на Северной Двине. Неподалеку от Кривого, на Княж-острове, находилась Введенская церковь. Вероятно, икона была храмовым образом. Сохранность хорошая. Вставки нового левкаса в нижней части доски.
¦