януш корчак миф и правда
Януш Корчак, гигант мысли и отец ювенальной юстиции
В соцсетях мне регулярно попадаются высказывания «всемирно известного детского психолога и писателя» Януша Корчака с непременным упоминанием о том, что он добровольно вошел в газовую камеру вместе с детьми. Мы уже рассказывали о том, «Как получить дар ясновидения» [это шуточное название заметки на серьезную тему]. Благодаря этому дару, я вдруг совершенно ясно увидела, что Януш Корчак – еврей.
Поисковики это подтвердили, настоящее имя — Хенрик Гольдшмидт. Ради статьи я решила ознакомиться с его творчеством: начала читать его книгу «Как любить ребенка», которую рекомендует к прочтению сама Юлия Гиппенрейтер (о ее вредоносном учении мы уже писали: «Осторожно, Гиппенрейтер!»).
Довольно быстро я поняла, что эта книга может представлять интерес только для психиатра. Воспользуюсь здесь готовыми отзывами, которые созвучны моим мыслям:
Никаких конкретных мыслей, рекомендаций или призывов к действию. Как же все-таки любить ребенка, я не поняла. Я даже сомневаюсь, что это возможно по мнению автора. Слова, обрывки фраз и съеденные мысли, неправильно построенные предложения. Ощущение, будто читаешь чьи-то записи в личном дневнике, понятные только тому, кто это писал».
«Растить. Не тех детей, которых нет, а тех, которые родились и будут жить».
Не отвечает на вопросы. Многие говорят, что книга дает ответы на множество вопросов, которые волнуют молодых родителей. У меня же сложилось впечатление, что непонимания стало только больше, так как автор сам задает множество вопросов, оставляя их без ответов.
«Куда мне вести вас? К великим идеям, высоким подвигам? Или привить лишь необходимые навыки, без которых изгоняют из общества? Но научив сохранять своё достоинство? Может быть, для любого из вас свой путь, пусть на вид самый плохой, будет единственно верным?»
Причем вопросы эти, к сожалению, не побудили меня задуматься.
«Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начнешь плести нить собственных размышлений, — книга достигла цели».
Автор пишет о своем опыте работы воспитателя в интернате. И это было бы плюсом, если бы не странный анализ своих поступков, из разряда «Я так сделал, хотя этого было делать нельзя. А потом переживал. Однако понимал, что по-другому было поступить невозможно».
ИТОГ: Я абсолютно не поняла, почему эту книгу рекомендуют к прочтению многие психологи и педагоги. Множество размышлений без основной мысли, отсутствие какой-либо систематизации информации, сложный язык, — всё это поставило это произведение в ряд аутсайдеров среди книг о детской психологии».
Но нам с кумой более всего удивительно то, что Януша Корчака восхваляют даже те, кто борется с ювенальной юстицией. По-видимому, они его книг не читали, а восхваляют лишь потому, что в них срабатывает стадный инстинкт. Специально для них приведем здесь «Приложение» из этой книги:
«ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ДЕТЕЙ»
Януш Корчак говорил о необходимости создать Декларацию прав детей задолго до того, как подобные документы были разработаны в рамках Женевской конвенции (1924) или Генеральной Ассамблеей ООН (1959). Он представлял себе эту декларацию не как призыв к доброй воле, а как требование активных действий. К моменту смерти Корчака она осталась незавершенной. Читая «Право ребенка на уважение», «Как любить ребенка» и другие работы, я собрала вместе те права, которые Корчак считал наиболее важными.
Ребенок имеет право на любовь. («Любите ребенка, не только своего собственного».)
Ребенок имеет право на уважение. («Давайте потребуем уважения для сияющих глаз, гладких лбов, юной энергии и доверчивости. Почему потухшие глаза, морщины, неопрятные седые волосы или усталое безразличие вызывают большее уважение?»)
Ребенок имеет право на оптимальные условия для роста и развития. («Мы требуем: долой голод, сырость, зловоние, тесноту, перенаселенность».)
Ребенок имеет право жить настоящим. («Дети — это не люди будущего, это люди сегодняшнего дня».)
Ребенок имеет право быть самим собой. («Ребенок — не лотерейный билет, от которого ждут выигрыша главного приза».)
Ребенок имеет право на ошибки. («Среди детей не больше дураков, чем среди взрослых».)
Ребенок имеет право на неудачу. («Мы отвергаем обманчивое стремление сделать ребенка совершенным».)
Ребенок имеет право на то, чтобы его воспринимали всерьез. («Кто спрашивает мнение ребенка или его согласие?»)
Ребенок имеет право, чтобы его ценили за то, что он есть. («Ребенок, будучи маленьким, имеет низкую рыночную цену».)
Ребенок имеет право желать, предъявлять требования, просить. («С каждым годом разрыв между потребностями взрослых и желаниями детей стремительно расширяется».)
Ребенок имеет право на тайны. («Уважайте их секреты».)
В отдельных случаях ребенок имеет право солгать, обмануть, украсть. («Он не имеет права лгать, обманывать, воровать».)
Ребенок имеет право на уважение его собственности, его бюджета. («У каждого есть право на собственность, какой бы незначительной или малоценной она ни была».)
Ребенок имеет право на образование.
Ребенок имеет право сопротивляться педагогическому воздействию, если оно вступает в противоречие с его собственными убеждениями. («Человечеству повезло, что у нас нет возможности принудить детей уступить нашим нападкам на их здравый смысл и человеколюбие».)
Ребенок имеет право на протест против несправедливости. («Мы должны положить конец деспотизму».)
Ребенок имеет право на Детский Суд, где он может судить равных себе и быть судим ими. («Сейчас мы — единственные судьи действий, мыслей и планов ребенка… Я знаю, как важен Детский Суд, и уверен, что через пятьдесят лет не останется ни одной школы, ни одной организации без такого суда».)
Ребенок имеет право на защиту в рамках судебной системы для малолетних преступников. («Преступивший закон ребенок остается ребенком… К сожалению, нищета, распространяющаяся подобно эпидемии, питает садизм, преступность, грубость, жестокость».)
Ребенок имеет право на уважение его огорчений. («Даже если это всего лишь потеря красивого камушка».)
Из биографии Януша Корчака
Дед Корчака, врач Хирш Гольдшмидт, сотрудничал в газете «Ха-Маггид» («Проповедник» — еженедельная газета на иврите).
Отец, Юзеф Гольдшмидт — адвокат, автор монографии «Лекции о бракоразводном праве по положениям Закона Моисея и Талмуда» (1871). Как видите, эта еврейская семья была очень религиозной.
В 1889 году у отца Генрика обнаружилась душевная болезнь, и свою жизнь он закончил спустя 7 лет в сумасшедшем доме. Януш Корчак выбрал карьеру врача. Осознав, как велик для него риск плохой наследственности, он навсегда отказался от мысли иметь детей.
Исследователи творчества Януша Корчака утверждают, что он имел склонность к гомосексуализму. В «Исповеди бабочки», имеющей автобиографический характер, он писал о своих чувствах к ровеснику Сташу:
Януш Корчак с юности был нравственно развращен:
В повести «Дитя салона» он изобразил действительность, которую знал из собственного опыта… Игорь Неверли [ближайший сотрудник Януша Корчака] предполагает, что там, на Сольце, родилась единственная в жизни Генрика любовь – к семнадцатилетней Викте, дочери Вильчков, работавшей на швейном складе; автор с нежностью описывает ее в повести. Любовь, взаимная, но лишенная всяких перспектив, трагически кончилась из-за последствий романа – ребенка; нежеланного, нерожденного, а может – рожденного и брошенного. Только один раз, в гетто, в «Дневнике», Корчак открыто написал о своем сексуальном опыте. С несвойственной ему грубостью пояснил, что у него не было времени на девушек, потому что те «шельмы ненасытные и до ночей лакомые, да еще и детей рожают. Паскудное дело. Один раз и со мной случилось. На всю жизнь отбило вкус. С меня хватило. И угроз, и слез»».
Янушк Корчак стал педиатром в разгар детского туберкулеза. Причины высокой заболеваемости он увидел в высокой рождаемости. В 1930-х годах предложил законопроект по принудительной стерилизации всех бедняков и душевнобольных в Польше. В «Сенате безумцев» Корчак писал:
Эта идея Януша Корчака, а именно «лицензия на родительство», — уже воплощается в жизнь — она вошла в Форсайт-проект «Детство 2030».
Янушк Корчак увлекался теософией — духовным течением, многое взявшим из религий Востока, а также египетских верований и неоплатонических доктрин. Его приверженцы верили в возможность внутреннего изменения человечества, чему должны были способствовать групповые медитации и духовные практики (в Православии это называют колдовством и бесовщиной).
Какую религию исповедовал Януш Корчак?
Судите сами. В 1899 г. он был гостем 2-го Сионистского конгресса. С 1920-х годов принадлежал к масонской ложе «Заря моря» Международной Федерации «Le Droit Humain».
Януш Корчак дважды побывал в Израиле (вернее, тогда это была еще подмандатная Палестина): в 1934 году провел там 3 недели, а в 1936 году — 1.5 месяца. Работал как рядовой кибуцник в кибуце «Эйн Харод».
(В подмандатной Палестине коммуны-кибуцы были важнейшими форпостами колонизаторов. Кибуцы создавались в спорных районах Палестины, чтобы «застолбить» территорию за еврейскими колонистами. Кибуцы давали жилье и кров новым эмигрантам, только сходившим с палубы корабля. Также кибуцы поставляли первоклассный человеческий материал для армии. Армия была нужна для «очистки» этих земель от коренных жителей – палестинцев. Впрочем, она нужна им для этих целей и в настоящее время).
В 1937 году Януш Корчак снова собирался в Эрец Исраэль: «Я должен приехать в мае в Иерусалим, я должен изучить язык, продержусь на студенческих харчах, а там — поеду в любое место, куда позовут, и буду делать то, что потребуют… Не поздно ли. Я хочу уже сегодня сидеть в маленькой темной комнате с Торой, учебником, словарем иврита».
О его религиозности и идентичности свидетельствует одна из последних записей: в немецкой анкете за сентябрь 1940 года в графе «вероисповедание» Корчак написал «Моисеево».
Неожиданное
Информацию о Януше Корчаке мы собирали по крупицам со всего интернета. И когда пазл сложился, картинка оказалась совершенно неожиданной для нас с кумой.
Януш Корчак взял под свою опеку беспризорника Стефана Загородника.
Он завершил эту заметку коротким сообщением: «Я провел с ним только две недели. Я заболел, и мне пришлось уехать, но мальчик еще некоторое время оставался там. Потом на фронтах началось движение, и мой ординарец вернул его в казенный приют».
Иными словами, мальчика вернули в ту самую помойку, откуда его взяли. Довольно жестокий эксперимент над ребенком, вы не находите?
Эта любовь к детям, которая так измучила одинокого холостяка Януша Корчака, что он в срочном порядке отправился в дом сирот, чтобы взять опеку над круглым сиротой, натолкнула нас с кумой на определенную мысль. Мы попытались найти что-нибудь на эту тему, вбивая в поиск запрос «Януш Корчак педофил», но это ни к чему не привело. Запрос, заданный по-английски, также не дал результата. А вот по-польски вышло на удивление много сайтов. Браузер услужливо перевел нам статью с польского на русский, и вот что получилось:
«Самого себя, без ограничений, в полном объеме отдал ребенку. Ночью брал к себе в постель детей, страдающих или имеющих беспокойные сны. Объяснял это тем, что в его постели, в контакте с ним легче уснут».
Сам он описал похожие события в любви уже в работе „Как любить ребенка. Интернат. Летние лагеря”:
«Помню, как, весь дрожа, в приступе безнадежного отчаяния, вошел ко мне мальчик, перепуганный сном о мертвецах. Я взял его к себе в постель. Он рассказал сон, рассказал о покойных родителях и о своем пребывании после их смерти у дяди. Мальчик говорил задушевным шепотом, может быть, желая вознаградить за прерванный отдых, а может, из страха, что я усну раньше, чем от него отступятся злые видения…»
Такое поведение было для Януша Корчака «нормальным проявлением здорового эротического чувства» и не было в тогдашних реалиях педагогических явлений исключительным. Убеждение, что физическая близость воспитателя и ученика может иметь терапевтическое значение или играть положительную роль в воспитательном процессе, мы находим в писаниях и действиях некоторых современных ему педагогов, хотя необходимо подчеркнуть, что оно было чем-то обычным, и, одновременно, вызывало споры.
Современный Корчаку немецкий педагог Густав Адольф Винекен (1875-1964), основатель «Свободной школьной общины», писал, что воспитанник «должен чувствовать себя окруженным, окрыленным любовью своего любимого воспитателя так, чтобы в его душе не осталось ни одного воспоминания о прежнем отношении, когда молодой человек был объектом и материалом в руках воспитателя». Контакт телесный, объятия, поцелуи и ласки были для Винекена практическими способами реализации его концепции.
Сам Густав Адольф Винекен защищал применяемые методы следующими словами: «Возможно, что кто-то, кто никогда не любил страстной любовью благородного мальчика, не может ощутить этого счастья, ”которое сердца греков делало открытыми”».
Стоит сопоставить это с постулатом Корчака: «воспитатель, который не сковывает, а освобождает, не подавляет, а возносит, не комкает, а формирует, не диктует, а учит, не требует, а спрашивает, переживет с ребенком много вдохновляющих минут…»
Можно сказать, что и Густав Адольф Винекен, и Януш Корчак по-своему реализовали древний греческий идеал воспитания, о котором историк и философ Ксенофонт (ок. 430-355 до н. э.) писал в «Лакедемонской политии» следующим образом:
”Ликург […] считал за лучшее воспитание, если кто-либо, будучи таким, каким должен быть настоящий мужчина, в восхищении перед душой мальчика старается сделать из него безупречного друга и желает быть ему супругом, то такие отношения одобряются. Если же самоочевидно, что место душевной привязанности занимает стремление к обладанию телом, то такие отношения грязны и ужасны”».
Источник
После такого уже совсем иначе воспринимаются невинные на первый взгляд факты из его биографии:
А строки про «усыновленного» мальчика наталкивают на самые жуткие предположения:
Если проанализировать психологическую составляющую, то рассказ Корчака о двухнедельном усыновлении Стефана — это скорее переживания влюбленного, чем заметки мудрого педагога:
В 1940 году Януш Корчак вместе с воспитанниками «Дома сирот» был перемещён в Варшавское гетто. Воспитанники Корчака изучали иврит и основы иудаизма. За несколько недель до Песаха (еврейский праздник) в 1942 году Корчак провёл тайную церемонию на еврейском кладбище: держа Пятикнижие в руках, взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми.
Для тех, кто в курсе, что значит быть «хорошим евреем», эти слова звучат зловеще. Но зачем он взял эту клятву на кладбище?! Из того, что мы знаем о еврействе, на память приходит только книга Владимира Даля «Записка о ритуальных убийствах». Слышали про словарь Владимира Даля? Вот он и есть автор этого скандального исследования. Мы с кумой полагаем, что Янушу Корчаку, как врачу, не составляло труда раздобыть немного крови христианского ребенка.
Кстати, работы Корчака оказали значительное влияние на известного советского педагога В. А. Сухомлинского. Из Википедии мы узнали, что Сухомлинский «создал оригинальную педагогическую систему, основывающуюся на принципах гуманизма, на признании личности ребёнка высшей ценностью, на которую должны быть ориентированы процессы воспитания и образования». Так что теперь при заявлениях «так сказал великий Сухомлинский» вы уже будете знать, что истоки этого учения никак нельзя назвать чистыми (подробнее о Сухомлинском здесь и здесь).
Но вернемся к Корчаку. Он отказывался от предложений Сопротивления бежать из гетто для личного спасения. Но вместе с личным спасением подпольщики неоднократно предлагали ему вывести из гетто детей, чтобы спрятать их среди поляков. Но каждый раз получали отказ. В воспоминаниях бойца польского Сопротивления Казимежа Дебницкого приводятся такие слова Януша Корчака в ответ на предложение выйти из гетто вместе с детьми:
«Кицур шульхан арух», 2012, Москва, стр.165
Поляки исповедуют христианскую религию (католицизм).
Из почти 200 воспитанников Януша Корчака от гибели в Треблинке спаслись лишь несколько подростков.
Право детей на смерть Янушу Корчаку удалось отстоять. Благодаря мощной пропаганде, мы все твердо выучили, что он погиб в газовой камере вместе с детьми.
Это «геройское самопожертвование» он совершил в довольно преклонном возрасте — в 64 года (в России это средняя продолжительность жизни для мужчин), так что можно сказать, свое уже отжил. Если учитывать его вероисповедание, то становится ясно, почему Януш Корчак был уверен, что для него это лучший выход.
На сегодняшний день в еврейском мире Януша Корчака не просто любят и уважают, а он у них что-то вроде путеводной звезды. Основателем и идейным вдохновителем всемирного корчаковского движения был Владимир Гальперин — прямой потомок барона де Гинцбурга (о другом потомке этого «барона», спонсоре еврейской школы в России, мы уже упоминали — «Школы России, часть 8»).
И теперь мы можем резюмировать, что евреям удалось заставить полюбить своего Януша Корчака весь мир. С какой целью это делалось, как вы думаете?
Имя Януша Корчака я впервые услышал достаточно поздно, уже в университетские годы. Услышал, записал в список программной литературы по курсу педагогики и, конечно же, забыл. Скажу честно, что я не видел, да и теперь не особо вижу себя педагогом, учителем, преподавателем, хотя и учился в педагогическом вузе. Но дисциплину тогда нужно было сдавать, а память о ней, как мне казалось, после этого, навеки останется где-то в зачетке, а потом и вовсе исчезнет.
Господь распорядился иначе. Пригодились и знания, и даже список литературы. И дисциплина оказалась куда намного шире и интереснее, а главное, знания — практически полезными и применимыми, в чем раньше я почему-то сомневался. Но став священником, я со временем осознал, что Бог доверил мне своих детей. И детей разных: счастливых, спокойных, унывающих, неверующих, сомневающихся, порой злых и недоверчивых, надеющихся, ожидающих, ищущих и все равно прекрасных в своей, задуманной Им, неповторимости.
Нет, не работу с людьми поручил, не духовное консультирование, а именно доверил людей как своих детей. И даже наших с женой детей Он мне тоже доверил, а не дал в собственность. Иначе говоря, где-то священник — тоже детоводитель, получается, то есть педагог.
Впрочем, Януш Корчак видел педагогику не наукой именно о детях и воспитании детей: «Одна из грубейших ошибок — считать, что педагогика является наукой о ребёнке, а не о человеке»…И с этой фразой для меня очень многое стало на свои места. Какая же все-таки ответственность, если кто-то тебе доверил человека. И не с 8 до 19.00, а каждый день, ежечасно, от младенческого крика до последнего вздоха. Доверил, а не подарил. А это значит не распорядиться, а сохранить.
Душа ребенка равно сложна, как и наша
Удивительна судьба Хенрика Гольдшмидта (настоящее имя Януша Корчака). Родился он в 1878 году Польше, когда та была еще княжеством в составе Российской империи. Учился в русской гимназии. Надо еще не забыть, что по происхождению Хенрик – еврей, а это значило, что особое, зачастую далеко не дружелюбное отношение со стороны окружающих, было знакомо ему с самого детства, несмотря на то, что семья Гольдшмидтов считалась ассимилированной, в которой очень чтились польские традиции.
По окончании гимназии прекрасно знает русский, немецкий, французский языки, владеет древними языками, поступает и заканчивает медицинский факультет Варшавского университета. В войне с Японией и в Первой мировой войне, а также в советско-польской войне, Корчак, имевший уже к тому времени этот псевдоним, военный врач, часто бывает на передовой, помогает и оказывает раненым не только медицинскую, но и психологическую помощь, а зачастую просто беседует с человеком, помогая ему отвлечься от страданий и боли разговором, каким-либо интересным, увлекательным рассказом.
А между войнами и после них происходит становление Корчака как педагога, публициста и детского писателя. Его работы приобретают всемирную известность, его идеи в педагогике становятся новаторскими, ими интересуются. За годы активной работы, Корчак создает детские приюты в Киеве, в Варшаве, особое внимание уделяется воспитанию сирот. Одним из важнейших принципов педагогической системы Януша Корчака была и есть самовоспитывающая активность детей.
Ведущими чертами его воспитания были такие качества, как самопознание, саморазвитие, самоконтроль, самооценка и еще много различных вещей, которые делает ребенок САМ.
Взрослый может участвовать в воспитании ребенка только любовью, без интереса к личности ребенка и любви к нему общение с ребенком Корчак считал пагубным.
Очень точно Корчак указывал на то, что представляет собой воспитание и любовь в том виде в каком они есть сейчас: «Мой ребенок — это моя вещь, мой раб, моя комнатная собачка. Я чешу его за ушами, глажу по челке, украсив ленточками, вывожу на прогулку, дрессирую его, чтобы он был послушен и покладист, а когда надоест: — Иди поиграй. Иди позанимайся. Пора спать». А не так ли это действительно?
Иногда кажется, что те методы и решения, которые когда-то были предложены «старым доктором» — это прямой ответ на те страшные и порой роковые «воспитательские» ошибки, допускаемые родителями в отношении детей. Любить и дать развиваться, наблюдать и не вмешиваться. Казалось бы в идеях Корчака не просто любовь к человеческой личности, но и доверие Творцу этой личности. И напоминание родителям о том, что «ребенок не лотерейный билет, на который должен пасть выигрыш в виде портрета в зале заседаний магистрата или бюста в фойе театра. В каждом есть своя искра, которую может высечь кремень счастья и правды, и, может, в десятом поколении, она вспыхнет пожаром гениальности и, прославив собственный род, осветит человечество светом нового солнца».
Сами нацисты предложили Корчаку свободу
Книги для взрослых и детей, статьи, педагогические исследования, свыше 20 книг о воспитании. К началу Второй мировой войны Януш Корчак был хорошо известен во многих странах. А поскольку огонь и вода в жизни старого доктора уже были, то оставалось самое тяжелое испытание – медными трубами. Слава и известность, заслуги писательские, могли бы обеспечить Янушу Корчаку не только почет и уважение, но и саму жизнь. Вместе со своим «Сиротским домом» Януш Корчак оказался в Варшавском гетто, а это означало только одно – уничтожение.
Еще за несколько лет до войны, может быть предчувствуя развивающиеся события, бывшие ученики старались сделать все, чтобы вывезти доктора Януша из Польши, его ждали в Палестине, в нейтральных странах, куда потом война не дойдет, он много путешествовал, но не оставил свое детище.
Более тридцати лет до своей гибели действовал варшавский «Сиротский дом». Корчак не покинул его и во время оккупации Варшавы нацистами. Более того, в условиях гетто Корчаком были предприняты попытки создания приюта для тяжелобольных и умирающих детей, смертность на огражденной территории была высокая. Так старый доктор предвосхитил идею создания детских хосписов. Понимая невозможность помочь умирающим, Корчак делал все чтобы обеспечить хотя бы достойный и спокойный уход маленьких страдальцев.
Корчака пытались спасти из гетто, он отклонил все попытки вывести его в безопасное место. Наконец, когда судьба еврейских сирот была решена, сами нацисты предложили Корчаку свободу. Однако эта свобода предлагалась только ему. Одному. Поэтому Корчак вместе со своими воспитанниками поднялся в вагон, уходящий в лагерь смерти Треблинка.
Кадр из фильма «Корчак»
Когда немцы увидели Корчака, они спросили: «Кто этот человек?» Я не мог больше выдержать — слезы хлынули из моих глаз, и я закрыл лицо руками».
6 августа 1942 года Януш Корчак вошел в газовую камеру вместе со своими воспитанниками.
Вернуть доверенное в сохранности, можно, лишь вложив него любовь
В качестве послесловия хотелось бы вспомнить об одном эпизоде, который, скорее всего, наверное, является просто мифом, но, тем не менее, недалеким от правды. Офицер СС, командовавший погрузкой и депортацией в Треблинку, узнал писателя Корчака, узнал того, чьи книги он когда-то в детстве читал, и именно ему было поручено предложить Корчаку покинуть вагон и именно ему Корчак отказал. А совсем недавно я прочитал о том, что летчиком, который сбил самолет Сент-Эксюпери, тоже, как ни странно, оказался один из его читателей.
И Корчак, и Экзюпери – люди, сделавшие в своей жизни нечто очень важное: они написали о человеке прекрасном… не о прямоходящем, не о разумном, а о человеке, который может созидать этот мир, о той глине, которая была оживотворена Духом, о том, кто украсит мир, когда для зла и беды в нем больше не останется места. И в какое безумное, страшное время, в какой разрушительный и страшный век.
Вернуть доверенное в сохранности, можно, лишь вложив него любовь. А иногда и жизнь. Удивительный и страшный подвиг, постичь который нельзя, если ты им не жил всю жизнь. Умирание за этих детей случилось в жизни Корчака не в Треблинке, а гораздо раньше, когда детские глаза посмотрели на него с доверием и любовью. Ответной любовью. И почему-то я уверен, что это чувство не оставило их в этот страшный смертный миг. И даже не чувство. А именно Любовь. Как начало и причина всего.
Светлая и добрая память «старому доктору» и его воспитанникам.